день, просто день

Да, в такую погоду, как сегодня +18 без ветра, понимаешь, что лучше бросить все сколь угодно срочные дела и заняться размагничиваением души где-нибудь в густых зарослях леса недалеко от дома.

С одной стороны меня малость вымораживает наличие литературных песнопений, которые тысячи писателей посвятили осени. Потому что, во-первых, твоё личное восхищение осенью смотрится на их фоне как идиотское повиливание хвостиком, а во-вторых, народ, опомнитесь, цвЕта в природе не существует, умение различать цветА весьма редкое явление у живых существ планеты, и то, что человек внезапно умеет их не только отличать, но и описывать красиво, не влияет на тот факт, что это обычный сраный перегной с миллиардами бактерий. Но с другой стороны, палитра осени довольно эффективно успокаивает мозг и налаживает внутренние ритмы. Так что да, осень мне всегда нравилась.

Что мне начинает не нравиться, так это твиттер

Что мне начинает не нравиться, так это твиттер. Вот просто не понимаю, как уложить мысль или новость в чуть более чем сотню букв. Дико раздражает это повседневное засорение эфира. Сделать быструю пометочку о приближающемся событии, о премьере, или вообще полезное инфо - с тегом и ссылкой - ладно ещё. Но писать по сто раз "доброе утро лента" - зачем? Чтобы было? Неуместная и быстро стирающаяся из памяти утечка информации, как и её переизбыток. Не люблю и не уважаю. Зае*ало.

Блин, я не могу смотреть американские фильмы

Блин, я не могу смотреть американские фильмы 80ых. Мне понятны многие стили, в которые люди одевались в прошлом, но просто смерть как раздражают пышные бабские кудря конца 70ых и всех 80ых! А вспомнить эти страшные недо-усы у мужиков! Как налепленные с подмышек волосы >_< Ужас и пиздец! Ладно очки в роговой оправе и вельветовые пиджаки и мешковатые рубашки, носимые почти весь 20ый век... но ЭТИ прически ломают мне мозг. У меня никак не укладывается в голове, ЧЕМ люди тогда думали, когда носили на головах этот ужас? Вообще сами пышные "химки" многим женщинам действительно идут. Вспомнить хотя бы Пугачёву, которую эта фишка характеризует даже Такие причёски носят и сейчас, и даже вполне молодые. Но БЛЯТЬ НЕ ВСЕМ же подряд их носить! Многих женщин с непропорциональными лицами такая копна делает похожими на трансвеститов! На мужиков, хорошо загримированных под баб! По-моему это вышка омерзения, когда баба - вылитый "трап". Есть грань, когда дородная бальзаковская мадам действительно красива... а когда становится жалкой пародией на морщинистого педераста, переборщившего с косметикой! Так вот НАХЕРА эти причёски носили все подряд?? Даже те, кому они совершенно не идут! У меня ахуй дикий с этого...

Посмотрел несколько фильмов, о которых слишком много мыслей. Запишу как-нибудь потом.

@настроение: приятно снова писать в дневник

@темы: Ну вот нахера?, Что нового?/Повседневка, Давайте поразмышляем

---

Ночь Утонувших Звуков - 11

Ночь утонувших звуков

Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmonton [Mr. G]
Бета: I_saw_a_unicorn
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу

полная шапка

Персонажи: Артур (Англия), Альфред (Америка), а так же великие исторические личности, неизвестные местные жители и упоминание других держав мира.
Пары: USUK
Рейтинг: PG-13 за мат, кровь и вообще войну.
Краткое содержание: Сюжет сосредоточен над серьёзным решением Америки вступить в войну, попутно глубоко копая в его «особые отношения» с Англией.
Предупреждение: Фик – исторический. Он написан по Второй Мировой Войне, поэтому содержит много исторических деталей, в основном связанных с блицкригами в Англии и политикой США относительно вступления в войну с Германией. А так же не забывайте, что мнение автора не всегда совпадает с мнением героев.
Благодарность: Не секрет, что нам всем в школе рассказывают историю очень-очень относительно страны, поэтому спасибо дяде Химаруе за то, что он создал Хеталию и дал предлог поинтересоваться мировыми событиями ещё и в ракурсе иностранцев.
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соответственно получено.
Статус фика: 15/15 закончен
Статус перевода: 15/15 закончен

Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая[*]
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая

~Часть одиннадцатая~

Поездка назад в Англию тянулась очень долго. Альфред в течение всей дороги дергался с места на место, не понимая, откуда в нем столько нетерпения. Уинант, если и замечал это, то вежливо помалкивал, хотя, скорее всего, его собственные мысли были совсем в другом месте.
Посол всё время смотрел куда-то в пространство, и его настроение полностью импонировало замкнутости Джонса.
Когда они прибыли на базу в Шотландию, их ожидал самолет, присланный самим Премьер-министром, чтобы доставить прибывших прямиком в Чекерс.

– Премьеру, должно быть, не терпится узнать, как прошли переговоры. – Сказал Альфред разве что только для разбавления молчания.

– Без сомнения это так. – Кивнул посол.

– Президент не стал оглашать ничего в новостях. Наверняка, в Парламенте все мучаются от догадок.

– Или новых надежд. – С улыбкой добавил Уинант.

Полет в Чекерс прошел незаметно, и вот уже Альфред быстро шагал рядом с Уинантом к главному входу в поместье. Появившийся перед ними Черчилль сразу повел Уинанта за собой, удостоив Джонса лишь быстрым коротким кивком, и последний остался стоять посреди коридора неприкаянным.
Чувствуя себя крайне неловко, Альфред размышлял, куда пойти, и стоит ли искать членов премьерской семьи, чтобы поздороваться. Как вдруг рядом раздался хлопок двери и чьи-то шаги. Он был совсем не готов к тому, чтобы вот так слёту наткнуться на Артура, поэтому, когда их глаза встретились, у Альфреда резко зачастило сердце.

– А… Англия, - поприветствовал Джонс, скрывая шок за улыбкой, - Давно не виделись.

– Ты всё таки приехал, - тон Артура был спокойным, но громкое эхо отдавалось от стен.

Оба сразу устремились навстречу друг другу, и даже не заметили, как оказались на очень близком расстоянии. Артур первым сделал шаг назад и вежливо кашлянул.

– С возвращением. – сказал он.

– Да, спасибо. – смущённо потупившись, Альфред открыл свою сумку. – Я тут кое-что привёз тебе.

– Привёз?

Альфред даже на секунду замешкался, увидев, каким изумленным и до смешного заинтригованным стало лицо Артура. Чувствуя нарастающий жар на щеках, Джонс уткнулся взглядом в сумку.

– Да… Держи. – Альфред выпрямился, торжественно протягивая Артуру апельсин.

Британец вылупился на фрукт, как на что-то сверхъестественное. Однако брать подарок сразу не стал.

– Вы тут давно не видели подобной штуки, так что… – Альфред чувствовал себя скованно и неуверенно, и в попытке совладать с собой настойчивее подал апельсин: – Ну же, бери. Я знаю, что тебе хочется.

Выражение лица Англии плавно переменилось, и, вместо удивленно вздернутых бровей над уголками его губ появились едва заметные складки.
Он… улыбался?

Альфред прирос к полу. Он так и стоял, не шевелясь, даже когда Артур протянул руку и взял апельсин.
Британец смотрел на фрукт с тихой благодарностью, и Джонсу даже стало стыдно, что он привез так мало. Собираясь в дорогу, Альфред закинул в сумку апельсин просто так, не думая, а спеша скорее вернуться. Он не ожидал, что этот маленький жест вызовет у Артура столько искренней радости.

– Спасибо, Америка. – Тепло поблагодарил Артур. Он начал счищать с апельсина кожуру, от которой во все стороны полетели мелкие брызги.

– Не за что. – Ответил Альфред, сглатывая от волнения. Он невольно засмотрелся на то, как Артур отправляет в рот один ломтик фрукта за другим. Так блаженно, словно уже много лет не ели ничего вкуснее. Ну, по крайней мере, год точно. Усилием воли Джонс заставил себя отвернуться.

– О! – опомнился он, снова открывая сумку. – Это, конечно, не такая вкусность, как апельсин, но…

Альфред выудил довольно массивный коробок спичек и пачку американских папирос. Артур снова вытаращился на протягиваемый ему предмет и в этот раз взял его без колебаний. Рука на секунду замерла на пачке, будто он так и не решил, брать или не брать. Поэтому Альфред сам отпустил руку.

– Помнится, ты как-то просил стрельнуть, так что – вот тебе личный запас. У меня с собой ещё много. Скажи, как кончатся, я поделюсь.

Артур молча кивал, продолжая жевать дольку апельсина. Когда с фруктом было покончено, британец некоторое время задумчиво смотрел в сторону.

– Идём? – предложил он Альфреду, кивком показывая направление. Джонс без слов последовал за ним. Пройдя коридор, они оказались на другом конце поместья, выходящем в знакомый сад.
Артур шёл по веранде не спеша, спокойно, как если бы гулял в какой-нибудь обычный выходной. Словно на нём и не было потрёпанной одежды, заштопанной и застёгнутой под завязку так, чтобы скрыть заживающие раны и жуткие ожоги.

Чувствуя странную слабость, Альфред опустился на лавочку возле ограды – ту самую, на которой в прошлый раз видел сидящим Артура. Почти сразу британец присоединился к нему, доставая пачку сигарет и постукивая ею об колено. Он аккуратно сорвал упаковочную пленку и зубами вытащил одну сигарету. Альфред внимательно наблюдал за ним, но мигом отворачивался, как только Артур бросал на него ответный взгляд. Джонс притворялся, что рассматривает горизонт, стараясь переключить внимание на что-нибудь другое: на чистое небо, колышущиеся деревья и зеленеющие холмы в отдалении. Он заметил, что день был невероятно погожим. От этого становилось не по себе. Блиц обычно возвращался именно в такие дни.

Альфред с головой мог уйти в не самые приятные воспоминания, если бы перед носом вдруг не возникла открытая пачка сигарет.
Джонс заморгал, повернувшись к Артуру.

– Но… они же твои.

– Расслабься, парень. – проворчал британец с зажатой сигаретой в зубах, которая уже испускала голубоватый дым. При этом Артур изобразил подобие приветливой улыбки, которая смотрелась на нём странно. – Ты же сказал, что у тебя есть ещё, так что дашь мне стрельнуть в следующий раз.

Вздохнув, Альфред покорно притянул к себе пачку, стараясь не обращать внимания на ощущение чужой руки в своей, и достал сигарету так же зубами. Британец поднёс ему зажженную спичку.

Они закурили молча, словно вообще забыли о существовании друг на друга. Однако Альфреду наоборот стало спокойнее от этой отстранённости – от того, что Артур сидит здесь, в полуметре от него. Разве что взгляд британца был неизменно устремлен на Лондон, как в прошлый раз. Глянув в том же направлении, Альфред не увидел никаких очертаний города, поэтому не мог сказать, что там происходит. Должно быть, Артур его тоже не видел, но всё чувствовал.

Внезапно британец громко охнул и встал, быстро зашагав прочь. Альфред вскинул взгляд и взволнованно подобрался, готовый бежать следом. Но оказалось, что Артур всего лишь сходил к столу за пепельницей и вернулся. На ходу он вытащил оттуда апельсиновую кожуру и поставил пепельницу посередине на лавочку. Стряхнул пепел и вернулся взглядом к горизонту.

Альфред не смотрел на горизонт, а рассматривал профиль британца: линию челюсти, изгиб губ, слегка вздернутый кончик носа, раковину уха, затылок, шею. Прямая спина, уверенная поза, нога закинута на ногу. Словно потрепанная и выцветшая, но не потерявшая достоинство и красоту картина великого художника.

До самой последней затяжки они больше не проронили ни звука.

– В следующий раз привезу больше, - сказал Джонс, – Когда приеду.

– Ты снова уезжаешь? – спросил Артур без выражения, не глядя на Джонса.

– Да. На мой День Рождения, - ответил тот, наблюдая за реакцией британца. Артур слегка шевельнулся, распрямляя спину.

– То-есть, я серьёзно, - кашлянув, продолжил Альфред, - Проси всё, что хочешь. Только скажи, и я привезу.

– Ты не привезёшь мне то, что я хочу у тебя попросить. – Констатировал Артур всё тем же спокойным тоном, наклонился, чтобы затушить в пепельнице окурок, и ненадолго замер в этой позе.

Когда их глаза встретились, Альфред поймал чувство умиротворения, почти счастья – от вида этого человека напротив. Давно забытая радость от приезда в Англию, от одного присутствия Артура вдруг нахлынула в душу без какой либо причины. Это было приятное, но странное, почти чужое ощущение.

– Ну, - решил продолжить тему Альфред, когда тишина стала уж слишком тяжелой для него, - Чего же ты хочешь?

Артур не стал отвечать сразу. Он задумчиво повел плечами и снова устремил взгляд к Лондону.

– Душевного покоя, – сказал он. Альфред тихо рассмеялся, гася в пепельнице окурок.

– Не знаю, смогу ли найти такой гостинец, Ар…то-есть Англия.

– Нет, – Артур вздохнул, – Уверен, что не сможешь.

– Зато я могу привезти тебе ещё апельсинов. – С озорной улыбкой добавил Джонс.

Артур прыснул, качая головой, и опёрся локтями о колени так же, как сейчас сидел Альфред. Его волосы упали на лицо, и британец усталым жестом отвёл их рукой назад. По количеству ран на одном его запястье любой бы ужаснулся, представив, сколько их на остальных частях тела.

– Если ты правда привезёшь, – сказал британец, – Я не стану отказываться.

– Привезу обязательно! – улыбка Альфреда стала ещё шире. Он поймал в этот момент взгляд Артура, и мог поклясться, что снова увидел на его лице улыбку. Однако, когда британец выпрямился, его лицо опять превратилось в безупречно строгое изваяние.

Альфред вскоре тоже выпрямился и решительно протянул руку, прикоснувшись к спине и плечам британца. Артур вздрогнул и вскинул на него взгляд, но отстраняться не спешил.

– Как ты? – спросил Альфред, намекая на физическое состояние.

Артур был слишком шокирован этим жестом , чтобы найтись с ответом, поэтому долгое время просто смотрел Америке в глаза. Наконец, он вздохнул, и Альфред почувствовал, как британец немного расслабился.

– Бомбежки случались, но не сильные. – Артур немного отстранился, явно пытаясь уйти от контакта. – Всё так же, как было с тех пор, как ты уехал.

– Это хорошо или плохо? – спросил Джонс, нахмурившись.

– Никак, это просто факт. – британец сильнее отодвинулся в сторону. Но руки Альфреда были слишком длинными, чтобы уйти от них, не вставая с лавочки.
Джонс чувствовал тепло и движение мышц – живую, дышащую плоть – и не хотел терять это ощущение.

– Да что с тобой такое? – не выдержал Артур.

– Это… странно. – признался Альфред, чувствуя, как сердце громко стучит в горле, и не понимая, почему тело так реагирует. – В смысле… дома было странно.

– Конечно, ты ведь уезжал на очень долгий срок. – объяснил Артур. – Любому было странно, тем более тебе.

– Наверное.

– Это так и есть. – Артур отвернулся, нервно облизывая губы.

– Да. Может быть. – рассеянно согласился Альфред, опустив руку с плеча Артура.

Британец потянулся в карман достать и выкурить ещё одну сигарету, однако в последний момент он передумал.

– Твоя страна очень красивая. – сказал он, не делая особого акцента, однако Альфред чуть не поперхнулся от этой внезапной фразы. Лицо Джонса бесконтрольно вспыхнуло. – И там мирно. Уезжать из мирной земли, чтобы попасть в самое пекло… Это как попасть в другой мир. – Артур тяжело вздохнул. – По-моему, это большая насмешка судьбы, что после стольких лет ты вернулся в мой край не в обычное время, когда всё хорошо, а именно тогда, когда здесь всё вывернуто наизнанку.

Альфред хотел ответить, сказать, что он так не думает, но Артур прервал его мысль, издав громкий сардонический смешок.

– Но потом ты уже не чувствовал странности, верно? Потом ты понял, как дома хорошо.

– Да, - согласился Джонс, - Но не на все сто. Я привык видеть американцев такими, как Уинант. Поэтому общаться с другими, с теми, кто…

Альфред оборвал себя, не желая упоминать или даже думать о тех, кто ненавидел Великобританию и считал их всех обманщиками. Но Артур, кажется, как всегда догадался, о чём шла речь.

– Ясно. – глубокомысленно отозвался он. – Я полагаю, дома ты вспомнил, почему твоя позиция в войне «нейтральная».

– Да. - едва слышно, стараясь не стиснуть зубы, ответил Альфред.

– И ты продолжишь держать эту позицию? – спросил британец, кивнув в сторону поместья, где, очевидно, сейчас находились Уинант с Черчиллем.

– Да. – сдавленно ответил Джонс. – Президент принял несколько новых мер, но мы ещё пока не в состоянии войны. Хотя... Мои ребята сейчас обороняют Исландию вместо твоих.

– Неужели?

– А военно-морской флот защищает суда над Атлантикой, правда только американские, не британские.

– Это, конечно, многое меняет. – с иронией подытожил британец. – Я знаю, что премьер-министр шибко надеется на американцев. – Артур протяжно вздохнул. – Только мы с тобой понимаем, что к чему на самом деле. Мой босс упрям, как вол, но я хочу сказать – твой моему не уступает.

Альфред задумался, но не стал уточнять, было ли это комплиментом или оскорблением. Хотя тема была щекотливая, сам диалог в спор почему-то не перешёл.

– Слушай. – Джонс сглотнул. От того, что он собирался сказать, всё внутри переворачивалось. – Ты вообще-то можешь называть меня Альфред.

– Могу? В смысле? – Артур озадаченно заморгал.

– Да, можешь. – кивнул Джонс, чувствуя жар на шее и щеках, но стараясь не обращать внимания. – Все твои люди зовут меня Альфред. Это странно, что ты сам зовёшь меня иначе. Поэтому можешь теперь называть так.

Артур некоторое время пристально смотрел на него. Затем отвернулся, вновь глядя в сторону Лондона. Альфред терпеливо ждал. Никто из них не проронил ни слова, но Джонс видел по лицу британца, что он усердно думает и вовсе не о своей столице. Его черты едва заметно изменялись, в глазах моментами что-то вспыхивало. Возможно, он думал о будущем, возможно, о настоящем, а возможно его мысли пребывали в прошлом.

- Ладно.

Альфред понял, что задержал дыхание, и громко выдохнул.
Слишком много лет прошло с того времени, когда Артур звал его по имени. Не понятно, зачем он сам его об этом просил, но Альфреду от этого было почему-то лучше.
Британец всё ещё молчал, сложив руки на груди. Он чувствовал, что Джонс уже долго сверлит его взглядом, и, наконец, не выдержал.

– Боже, называй меня, как хочешь! – рявкнул он, развернувшись. – Неужто ты ждёшь разрешения? Как будто тебя остановил бы мой запрет. К тому же, судя по твоим запинкам, ты итак последнее время с трудом выговариваешь слово «Англия».

Британец отвернулся, чувствуя, как дёргается глаз и как предательски растекается по лицу румянец.

– Артур. – позвал Джонс, в тоне которого слышалась неподдельная радость.

– Как мало тебе для счастья надо. – проворчал британец. Не так сурово, как хотел.

* * *

Вечером того же дня на пути из Черкерс в посольство Альфред, лишь сев в машину заметил, что Уинант напряжён чуть ли не больше, чем до приезда.

– Как Премьер воспринял новости? – с опаской спросил его Джонс.

– В каком-то смысле мистер Черчилль был доволен, - неуверенно начал посол, - Но мы с ним пришли к обоюдному выводу, что решить главную проблему это не поможет…

– Артур отозвался примерно так же. – сказал Альфред, изучая взглядом пол. – Посол.

– Да, Альфред? – Уинант поднял на него взгляд.

– Я ведь правда не формирую общественное мнение. Значит, я никак не могу повлиять на исход. Я не могу… изменить ничьё мнение.

Посол ответил улыбкой – немного тоскливой, подчеркивающей мрачный вечерний пейзаж.

– Тебе не стоит об этом так волноваться, Альфред. Не обременяй себя сверх меры. Время подскажет.

Выпрямившись, Альфред устало облокотился о боковую дверь машины и, подперев рукой щёку, всмотрелся в темнеющее небо.

– Как думаешь, сегодня будет блиц?

– Трудно сказать. – Уинант посмотрел в небо из своего бокового окна. – Ты пойдёшь к сэру Кёрклэнду, если таковое случится?

– Вряд ли. Он остаётся в Чекерс. – ответил Альфред. – К тому же – не бомбы, так он сам меня прибьёт, если увидит бегающим под бомбами. В прошлый раз он нехило разозлился из-за этого.

– Разозлился? – удивился Уинант. – Не представляю, чтобы сэр Кёрклэнд из-за чего-то вспылил. Обычно он царственно спокоен.

– Ну да. – Альфред прыснул. – На меня-то он злится постоянно – за то или за это.

– Неужели без причины? – спросил посол.

– Нет, не знаю… Правда, я ему обещал.

Уинант привычно замолчал где-то на минуту, прежде чем вернуться к беседе.

– Обещал что?

– Что, если бомбы вернутся, я найду его.

На этот раз посол молчал ещё дольше, и Альфред успел покраснеть, наверное, до самых корней волос от осознания того, что Уинант прекрасно понимает, что у Америки на душе.

– Уверен, он разделяет это обещание, - сказал мужчина, заботливо глядя на свою державу, - даже если пока этого не признаёт.

* * *

Уинанту было не свойственно вышибать ногой дверь, но именно это он сейчас сделал, когда влетел в апартаменты, и внезапно громко, почти крича, сообщил:

– Немцы атаковали Советский Союз!

Альфред подскочил, как ужаленный, выпучив глаза – не понятно, от чего конкретно.

– Германия нарушила свой «договор о ненападении», и вторглись в СССР с огромным войском! – затараторил посол, подбегая к своей державе.

– Значит… - начал Альфред.

– Премьер-министр Великобритании пообещал оказать Советскому Союзу поддержку.

– Погоди. – Альфред нахмурился, хотя Уинант не дал ему сказать, опередив даже его мысль.

– Премьер никогда не являлся почитателем Сталина или Советов, но данная мера – необходимость. Ведь если Германия сосредоточится на завоевании СССР…

– …то на британцев нападений станет меньше! – осенило Альфреда.

– Именно. – закончил Уинант, его лицо прямо таки светилось.

Джонс понял, что не видел Артура с самого приезда и той прогулки по веранде. Работа в министерстве и посольстве постоянно держала их порознь. Да и расстояние от Чекерс, где Артур проводил теперь почти всё время, кроме выездов по портовым городам с Премьером, до здания, где жил Альфред, было немаленьким. Джонс говорил себе, что это даже к лучшему – они постоянно заняты, это хорошо.
Хотя ведь уже почти закончился июнь, и скоро ему снова предстоит лететь домой. Не сказать, что Альфреду претила мысль вернуться в Штаты, но прошлое возвращение обратилось неприятным сюрпризом. Нет, в этот раз он ехал на День Независимости. В этот раз его встретят так, что он наконец-то почувствует себя счастливым. И может быть даже не захочет возвращаться в Англию.

– Артур уже в курсе?

– Нет, ну думаю, что сэр Кёрклэнд слышал. – ответил Уинант, покачав головой.

– Почему? Раз уж Черчилль заявил о поддержке Союзам, то Артур должен был узнать. Он наконец сможет передохнуть!

– Да, мы все на это надеемся. – улыбнулся ему Уинант.

Альфред чувствовал радость – за Англию и за себя – словно за окнами распустились все цветы и выглянуло солнце, а не заступала очередная тёмная ночь.

* * *

Артур вскинул взгляд на вошедшего в комнату Альфреда и был, кажется, удивлён ни столько появлением державы, сколько вообще его присутствием здесь.

– Привет! – улыбнулся Джонс.

– Здравствуй, – вежливо, но с опаской ответил британец. – Зачем пришёл?

– Просто хотел поздравить тебя с приобретением нового союзника. – объявил Альфред и тут же мысленно стукнул себя по голове, понимая, как нелепо это звучит именно от него. Видя, что Артур собирается для ответа, он решил перебить его: – А ещё я хотел сказать пока!

Британец не ответил. Какие бы слова не вертелись у него на языке только что, они явно так и застряли в горле. Артур не шелохнулся, только брови угрожающе съехались над переносицей.

– Что? – засмеялся Джонс, подняв руки в защитном жесте. – Чего ты так смотришь?

– Новый союзник, - пробормотал Англия, - Да, если бы СССР можно было таковым считать, то у меня появился союзник. С правительством, которое лишает человека всех прав и свобод. Диктаторы, навязывающие свой жестокий режим!

Альфред даже опешил от того, сколько яда звучало в голосе Артура.

– Однако, мне придётся прикусить язык и смириться. – Британец опустил голову, опёршись о край своего письменного стола. – Нам нужны войска русских. Чтобы они приняли часть новых атак на себя. Моим людям необходимо отойти на второй план и перегруппироваться.

– Неужели с Россией правда так хреново работать? – решил спросить Альфред

Ответ моментально отразился у Артура на лице в виде гримасы отвращения, которую он, однако, постарался быстро стереть.

– Нет, не настолько… Вполне нормально.

Альфред видел, что британец врёт. Ему и самому не сказать, чтобы нравилась идея сотрудничать с Россией, однако сейчас этот факт не обсуждался. Англии этот союз был жизненно необходим. К тому же при таком раскладе Штатам, возможно, не надо будут волноваться о вовлечении в войну вообще.

– Что ж. До свидания. – сказал Артур, отворачиваясь.

– Эй, погоди, - Альфред засмеялся. – Ты ведь даже не знаешь, зачем я сказал «пока».

– Ты едешь домой на свой День Рождения. Я помню. – сказал британец как-то слишком сдержанно. – Кстати, не вижу причин тебе со мной прощаться, так как мы не виделись уже много дней с того момента, как ты приехал.

– Ну… да. – Альфред хотел было спорить, однако понял, что особой причины и правда нет. Ни для прощания, ни для визита сегодня. Он просто хотел прийти и даже не думал об этом. – Мне просто хотелось узнать, что ты мне подаришь, - смеясь, добавил он.

– Ты, чёрт возьми, прекрасно знаешь, что в данный момент у меня ничего нет! – резко выпалил Артур, заставив Альфреда вздрогнуть.

– Эй… – Джонс нахмурился. Он забыл, когда последний раз видел британца таким злым и отстранённым. Даже их последняя встреча сразу после приезда, хотя Альфред сказал бы такое с натягом, прошла хорошо. Поэтому нынешний неприятный тон его слегка шокировал.
Артур рухнул на своё сидение, закрывая лицо руками, и выдохнул сквозь зубы. Альфред так и стоял на месте, разрываясь между желанием покорно уйти и дерзко ответить.

– Это же была шутка. – сказал он. – Мне ничего не нужно.

– Я понял, что это шутка, идиот. – речь Артура было трудно разобрать из-за ладоней, но вот негатив передавался сразу.

– Тогда в чём дело? – потребовал Альфред, шагнув вперед и стукнувшись коленом о перекладину письменного стола. Он обхватил края этого стола и наклонился, нависая над собеседником. Артур опустил руки на колени, и взгляды держав прочно впились друг в друга.
Альфред не первый раз видел этот злобный лик так близко, но сейчас не мог понять, что с ним не так. Лицо британца было каким-то неестественным. Он злился, но ни на что-то конкретное, а вообще.

– Скажешь, что случилось или мне выбить из тебя слова?

– Иди нах*р, паршивец! – рявкнул Артур. – Ничего не случилось, всё как обычно!

– Боже! – почти взвыл Альфред, – Неужели у тебя просто курево закончилось?

– Сигареты тут совершенно не причём, но да, они закончились!

– Ладно! – Джонс демонстративно выпрямился и стал шарить по карманам. На половину пустая пачка нашлась быстро, и он всучил её Артуру прямо в руки, предусмотрительно сжав на ней его пальцы, ибо британец явно не собирался сотрудничать. – Забирай. Я всё равно дома ещё достану. Если это поможет тебе успокоить нервы, то пусть будет, о-кей?

– Мне не нужны твои сигареты. – ответил Артур, слегка отстраняясь, хотя швырять пачку обратно Америке не стал.

– Тогда что тебе нужно?! Давай, мне ты можешь сказать.

С тяжёлым вздохом Артур откинулся на спинку кресла. Альфред не то чтобы предпочёл, но скорее ожидал увидеть суровый пронзительный взгляд и получить под дых – доказательство того, что Британской Империи всё нипочём, – нежели это.
С одной стороны находиться с Артуром в момент, когда он не скрывает своей усталости, готов рвать волосы на голове или вот-вот сломается и рухнет на колени, было в чём то очень личным и приятным. С другой стороны Альфреда это всегда жутко дезориентировало и выбивало из колеи.

Джонс наклонился ближе к собеседнику и настойчиво повторил:

– В чём дело?

– Тебе ещё надо объяснять?! – гневно начал Артур и тут же осёкся, сделав глубокий вдох, словно внезапно вспомнил, где он и с кем говорит. Он расправил плечи и вздёрнул подбородок, почти в точности превратившись в ту самую версию прошлого себя: строгого, собранного и уверенного. Однако Альфреду теперь стало заметно, какой ценой даётся этот фасад: как на самом деле сковано и угрюмо лицо британца, какое отчаянное изнеможение видно глубоко в глазах, словно он отсчитывает каждую секунду перед неминуемым концом.

– Я устал от войны. Я устал от постоянного голода. Я устал ото всего… Но больше всего я устал от тебя! Приходишь сюда, когда тебе вздумается и…!

Артур встал, отдергивая руку, которую Джонс невольно держал всё это время. Сам Альфред в удивлении захлопал глазами, сбитый с толку резкой переменой темы.

– Каждый раз ты делаешь вид, что тебе не всё равно! – выпалил Артур. – Больше всего я устал именно от этого! Так что езжай домой, отпразднуй свой День Рождения и оставайся там. Я не против, мне от тебя ничего не нужно. Я … – британец запнулся, сглатывая внезапный ком горле, но затем выпрямился и всё таки сунул подаренную пачку сигарет в карман. – Я устал от твоей показной обходительности и жалости.

– К..какого хрена? – всё, что смог выдавить из себя Альфред.

Взгляд Артура потемнел, губы сжались в тонкую линию. Он отвернулся, бросив напоследок «До свидания», и, судя по тону, это была не ирония, а очевидная просьба «пойти к чёрту». Альфред, однако, почему-то не спешил реагировать. Он видел, как британца постепенно одолевает смущение от собственного же порыва, который стал неожиданностью для них обоих. Джонс отказывался просто так верить этой возникшей из ниоткуда злости.

– Артур, – обойдя стол, Альфред решительно сжал его плечо. Хотя британец не стал отталкивать его сразу, напряжён он был до предела. – Я же говорил тебе, жалость тут абсолютно не причём!

Артур вздохнул с неизменным пренебрежением в лице.

– Тогда что заставляет тебя приходить? – настойчиво, чуть язвительно потребовал он. И в следующую секунду добавил другим, более спокойным тоном: – Зачем ты со мной?

Альфред подобрался для ответа, но так и застыл с приоткрытым ртом. Мысль оборвалась и разум просто опустел. Сердце Джонса споткнулось, после чего сразу ускорило бег.
Он не мог ответить. Не знал, что отвечать. И вместо размышлений о самом себе Альфред впервые подумал, что же британец чувствует на его счёт? Невозможно было сказать наверняка или расшифровать реакцию Артура...

А что чувствовал к нему сам Альфред?

На этот вопрос он тем более не мог ответить. Да и был ли ответ? Нет, потому что Джонс был не готов к нему.

Сглотнув от волнения, Альфред отступил на шаг, отпуская плечо британца. Тот проводил его мрачным недоверчивым взглядом, в котором читалась нотка недоумения.
Джонс не хотел ни о чём с ним говорить. Или даже думать. Эмоции бились внутри, как шершни о стекло, но он их настойчиво игнорировал. Альфред поймал взгляд британца и натянуто ему улыбнулся. Готовый на всё, лишь бы спрятать свои мысли, Джонс в каком-то странном порыве взял руку Артура и сжал её.

– Эй, разве это сейчас важно?

Артур не изменился в лице, только сильнее нахмурился. Альфред не дал ему ничего сказать, отпустив его руку и сделав шаг назад.

– Ну мне пора. – он указал большим пальцем за плечо на дверь. Артур по-прежнему смотрел на него не моргая, и Альфред не хотел быть тем, кто отведёт взгляд первым. – Я… мне надо идти.

– Что ж. – смиренно отозвался британец. – Прощай, Альфред.

– Да… пока. – прохрипел Джонс и поспешил выйти из кабинета.

* * *

Альфред прибыл в Вашингтон глубокой ночью. Хотя это не значило, что вокруг было темно. Ещё в самолёте Джонс, прильнув к окну, ловил себя на мысли, что такое огромное количество мерцающего света внизу казалось почти нереальным. Не теперь, когда Альфред познал кромешную тьму ночей, в которых звучали лишь рокочущие отголоски приближающейся смерти.
Здесь царил мир и покой. Прямо таки не рушимый. На небе не было видно звёзд, только бесконечные созвездия ярких городских огней.

Мир и покой.

Почему-то Альфред чувствовал в этом большой подвох.

– Просто я ещё не приземлился. – шептал он самому себе.

Когда самолёт зашёл на посадку, Альфред стал сильнее вглядывался в очертания ночной столицы, позволяя атмосфере большого насыщенного жизнью города поглотить себя. Ему хотелось улыбаться и смеяться от чувства облегчения, которое дарило ему возвращение домой.

Зачем ты со мной?

Фраза промелькнула в голове так быстро, что Альфред не успел понять, откуда она пришла. Но с ней пропали все предыдущие. Джонс тряхнул головой и вздохнул, откидываясь в кресле и проводя по волосам. Это всё равно не помогало сосредоточиться.

Самолёт приземлился, и Альфред пересёк трап, посадочную полосу и аэропорт как можно быстрее. Быстрее оказаться дома.

* * *

Альфред не мог уснуть. На улице было слишком тихо.
Хотя он находился в своём доме, где жил уже много лет, Джонс ворочался с боку на бок, ни разу не задремав. Слишком сильно он привык к посторонним звукам: топоту ног и болтовне работников посольства, крику сирен или потрескиванию радио-волн.

Точно, радио.

Альфред перекатился на другую сторону кровати, чтобы дотянуться до радио-приёмника на тумбочке. Он щёлкнул выключатель, и комнату наполнило знакомое, но уже такое непривычное шуршание помех. Поискав нужную волну, Джонс наткнулся на звук голоса радио-вещателя с БиБиСи.

Альфред лёг, подложив под голову подушку, и принялся слушать. Ведущий передавал новости о плачевных событиях в России.

– Всё будет нормально. – шептал он сам себе. – Главное, что ему от этого будет легче.

Зачем ты со мной?

Джонс зажмурился.

Он не знал. Не знал, зачем он остаётся рядом и что чувствует к Артуру. И не был уверен, что хочет знать. Просто он хотел быть рядом и всё. Конечно, если задуматься об этом глубже, то…

Что же чувствует Артур к нему? Он скорее всего…

– Ненавидит меня. – уверенно подытожил Альфред. – Или просто терпит.

Конечно, терпит. Ведь, если бы Артур его ненавидел, стал бы выгонять его на улицу под бомбы или лить слёзы прямо перед ним? По правде этот случай до сих пор не давал Альфреду покоя. Возможно, конечно, представители Конгресса были в чём-то правы, и всё это – одна большая манипуляция. Возможно, Англия, как его лучшие шпионы, был настолько хорош в обмане, что Альфред этого даже не заметил.

– Раз так, стоит молиться за его спасение хотя бы потому, что жаль будет потерять такой мега-мозг. – иронично согласился Альфред, повернувшись на спину и уставившись в потолок. Он тяжело вздохнул, стиснув зубы и сжав пальцами одеяло. Думать об Артуре было тяжело, но он не мог перестать.

Может вовсе и не манипуляция. Да, вспоминая те редкие минуты откровения, довольно сложно начать сомневаться в чувствах британца. Альфред точно знал, что это искренне.

Когда веки начали смыкаться, Альфред понял одно. Его чувства сейчас совершенно не важны. Важнее всего было спасти Артура от смерти, не дать Империи пасть. Вот и всё. Не надо больше думать ни о чём.
И с этим глаза Джонса сомкнулись в долгожданном сне.

Зачем ты со мной?

* * *

Альфред провёл весь июль, практически не выходя из дома.
День Независимости прошёл без особых инцидентов. Люди по всей стране праздновали, веселились, носили флаги и что-то скандировали. К вечеру Джонс забрался на самый высокий холм, который смог найти поблизости, и стал смотреть на фейерверк. Однако вспышки, призванные нести праздник, слишком сильно сейчас напоминали взрывы боеголовок. С вершины холма можно было разглядеть множество цветных очагов фейерверков на многие мили вокруг. Альфред смотрел на них и видел дома и целые районы в огне, видел пожары Лондона, простирающиеся до самого горизонта.

Даже в этот особенный день – для всех жителей и самого Альфреда – его мысли опять были поглощены Англией.

– Хватит об этом думать! – приказал он себе, мотая головой.

Но Альфред не мог перестать.
Об Англии ему напоминало абсолютно всё: пробуждение по утрам, когда он вспоминал, что больше не в Лондоне, ночные огни города, которые по прежнему удивляли своей яркостью. Тихие ночи дико контрастировали с шумом здания посольства и блиц криками. Бесконечно полные продуктовые лавки и забитые до отказа кафе только усиливали воспоминание о затяжном голоде. Ловкие красивые тела танцующих посетителей баров, где Альфред стал проводить слишком много времени, напоминали об избитом, ослабленном теле Артура.

Где-то поблизости взорвался особенно громкий и большой фейерверк, заставив Альфреда вздрогнуть и съежиться.
Джонс медленно вдохнул и выдохнул, а затем тихо напевно прошептал:

– С днём рожденья тебя. С днём рожденья тебя…

* * *

– Я ничего ему не обещал и ничем ему не обязан. – твердил себе Альфред, сидя на берегу одного из роскошных курортов восточного побережья. Солнце садилось за спиной, пляж медленно, но верно пустел, только Джонс уже долго оставался на месте. Сидя у самой воды, он перебирал руками песок и неотрывно смотрел на море. Точнее далеко за горизонт.
Альфред испустил очередной тяжёлый вздох.

– Я ему не обязан. – повторил он. – Но я по нему…

Он не дал мысли пойти дальше, а решил подумать о чём-то более отвлечённом. Через час солнце окончательно скрылось, унеся тепло, но Альфред по-прежнему сидел на берегу, не в силах перестать размышлять.

За всё время, проведённое в Штатах, он так ни разу не заснул без идущих фоном радио-вещаний.

* * *

Альфред провёл в таком закрытом ото всех состоянии несколько недель. Но, через некоторое время, каким-то образом умудрился вернуться к своим обязанностям в Белом Доме. Президент был слишком занят, чтобы проводить с ним время, да и вообще, кажется, считал, что, раз уж Альфред дома, то с ним итак всё в порядке. Поэтому Джонс выполнял небольшие поручения и активно общался с секретарями и помощниками конгрессменов. Информации через него проходило столько, что отвлечься от ненужных мыслей не составляло труда. Хотя Альфред то и дело сопоставлял в уме работу Белого Дома и американского посольства в Великобритании.

Со временем Альфред смог убедить себя в том, что его постоянное беспокойство в сторону страны за океаном касается только Уинанта, который так и не вернулся. Однако воспоминания об Артуре проскальзывали в голову слишком часто, после чего Альфред окончательно сдался. В один прекрасный день, когда он разглядывал ничем не примечательную чашку ничем не выдающегося кофе, Джонса неожиданно осенило:

– Боже! Я правда скучаю по нему!

______________________________________________________________________

Заметки:

- 22 июня 1941 Гитлер нарушил договор о ненападении, заключённый в 1939 с Иосифом Сталиным, и вторгся на территорию Советского Союза с более чем двумя миллионами единиц пехоты. Тем же днём Черчилль объявил об оказании поддержки СССР, не смотря на то, что всегда был против того самого «сурового режима» (слова, сказанные Артуром в этой главе, принадлежат именно Премьер-министру). Не смотря на своё недовольство правительством и законами СССР, Черчилль понимал, что страна нуждается в таком союзнике, особенно в преддверии новых сокрушительных атак со стороны Германии.

- 10 мая 1941 атаки Люфтваффе на Англию резко сократились, так как немецкая авиация получила приоритет войны с Советским Союзом вместо того, чтобы угнетать положение британцев. Несколько истребителей иногда возвращались, но бомбёжки больше не были столь масштабны и вскоре совсем прекратились.

- Когда Уинант вернулся в Англию, Черчилль действительно выслал самолёт на базу в Шотландии, чтобы посла немедленно доставили в Чекерс. Как только Премьер-министр узнал об итогах митинга в Белом Доме и о новых действиях президента США, он был доволен, но понимал, что это слабые гарантии будущего для Великобритании. Позже историки Англии будут говорить: «Если после Мюнхена Англия упустила свой звёздный час, то летом 1941-ого года его упустила Америка».


Заметки переводчика:

Уважаемые читатели, хочу обратить Ваше внимание на фразу, которая стала гвоздём главы и начала преследовать Альфреда после уезда. Итак, Артур говорит ему «why do you care?», что дословно переводится как «почему ты беспокоишься?». В разговоре от Артура это звучит довольно грубо – скорее как «Тебе есть до этого дело?» или «Какая тебе разница?». В чуть более нейтральном виде фраза звучала бы так: «почему тебе не наплевать?». Но все они показались мне слишком общими, не доносящими той самой особой искры в разговоре. Куда конкретнее и чувственнее она звучала бы так: «почему тебе не наплевать на меня?», «почему ты обо мне волнуешься?». Но, увы, тут суть тоже сомнительная. Она скорее делает из сурового побитого Артура сопливую школьницу. Итак, относительно перевода, контекста, настроения Артура и верности звучания для Альфреда – я сделал вывод в пользу «Зачем ты со мной?». Фраза говорит как о конфузе здесь и сейчас, которым недоволен Артур, о внезапном неравнодушии, которое открывает в себе Альфред, так и о самом главном: они становятся ближе. Надеюсь, мой выбор никого не смутил.
И второй момент. В оригинале с того момента, как Альфред называет Артура по имени во время блица, Автор больше ни разу не употребила слово «Англия» в отношении Британца. Я стараюсь поддерживать этот принцип (то есть не называть Артура - Англией) но иногда за редким исключением так и просится именно слово «Англия»... Так что, простите мне эту мизерную вольность.
Я стараюсь учесть всё важное. Поэтому и пишу такие примечания. Спасибо за внимание.
И спасибо, что прочитали до конца!~

@темы: Моё писательство, перевод с английского, Фанфик, Англия и Америка/USUK

---

Отзыв о фестивале AVector 2015

Красноярский конвент AVector 2015 проходил 1-ого мая в Красноярском Театре Оперы и Балета.

В который раз убеждаюсь, что

В который раз убеждаюсь, что оперный Кырска ни столько удобный для мероприятия, сколько красивый архитектурный объект в принципе. Я не любитель сувениров и всякого такого, но в этот раз даже купил магнит перед отъездом – как раз с изображением оперного – теперь есть воспоминание, как о городе, так и фесте. Но я забегаю вперед. Начну по порядку, с самого начала.

Команда Chibi-ROJI целый год пребывала в пассивном режиме с тех пор, как я ушел на учебу в Новосибирский Государственный Театральный Институт. Честно говоря, он не отпускает меня ни на один выходной. Так что, готовить проекты нам приходилось с опозданием на месяц или два, или вообще от них отказываться. Сам косбэнд жив, активен и полон идей, но режиссер долго находился в отпуске «на каторге»…
Фэндом "Меч в Камне" пришел к нам при приближении «Magic Kingdom 2015». Да, именно на него мы собирались делать эту милую вещь, а не на геймерский аниме-конвент полный доспехов. Из-за того, что у режиссера шли контрольный показы в универе, сценарий писался медленно, и в итоге все детали к сценке сложились лишь к началу апреля – и ровно к Вектору. Дорогие орги, если вам опять показалось, что мы над вами издеваемся в заявке, то уж простите, у меня не было возможности помогать ребятам, которые не знали всех правил мероприятия, и поэтому отправляли не все и не сразу.

Итак, мы наконец-то имели возможность снова оказаться на сцене. Нам давно не приходилось носиться со всеми этими билетами, сборами и дошивом и доделкой... и вот у нас осталось довольно много на «последнюю ночь перед фестом»... Жуть адская. Я так за**ахивался только перед 2006-ом СОСом. В общем, я спал два часа в ночь с 29-ого на 30-ое, потом день тряски в поезде, потом опять спал ровно два часа с 30-ого на 1-ое. Я грыз стены, потому что в мою вахту мои ребята высыпаются я – тем более, что уж говорить о доделках.

Что сказать, сложно быть одновременно студентом при главном театре Новосибирска и заниматься косплеем. А, так получилось, что делать какое-то дело наполовину я не умею.

Поезд не дал нам везти палки длиннее 180 см, пришлось их ломать и выбрасывать, в итоге у нас не было знамен, которые мы обещали в сценарии и которые должны были равномерно заполнить сцену. Не отправили сценарий по свету кое-какие олухи!, из-за чего не было видно ничего на проекторе во время видео. Когда мы уже на месте собирали трон по деталям, один из участников съездил себе по пальцу молотком. И всё таки, не смотря на всё это, мы вышли на сцену и получили удовольствие, которого ждали целый год!
Я знаю, что далеко не всем интересен сцен-косплей, его воспринимают скорее, как «ещё один конкурс» в комплекте к крутым костюмам. Вот только для нашей команды фест никогда не состоял из одних только костюмов. Да, в этот раз они у нас были простыми и угловатыми, но это не значит, что о костюмах мы совсем не думаем. Мы специализируемся на сценическом косплее, вот в чём соль. И, хоть со стороны всё в «сценическом» кажется поверхностным или даже немного надуманным, есть в игре на сцене своя фишка. Это подтвердило наше выступление: у нас не было зрелищности драк, смертей, крыльев, взрывов конфетти, но народ откликался именно на живых персонажей и их настоящую реакцию друг на друга, а не на тупо произнесенные из динамиков слова.
Я не говорю «сцен-косплей – это сложно». Я говорю – «сцен-косплей – это магия». И это касается любого сцен-косплея: одиночного, группового и любого другого дефиле. Не зацикливайтесь за костюмах.

В самом начале фестиваля мы успели посмотреть «одиночку» только из-за кулис, и то, лично я не увидел большую часть. Так что не могу сказать, каким оно было обязательно посмотрю видео. Помню только момент, когда, собирая у стенки трон, услышал музыку из «Икс-мен: Первый Класс» - это один из моих любимых фильмов. И сперва перематерился, мол, там кто-то просто так себе на фон её выбрал! Подбегаю к кулисам, смотрю – а там Мистик!...... Вот это блин да!! Не ожидал увидеть персонажа из любимого фильма не бабу-Мистик из комиксов, а 18-летнюю девушку-Мистик. Потом в фойе рассмотрел её получше, она очень даже ничего, особенно фигурой похожа неимоверно. Грим немного подкачал – не оттенено более темным цветом у границ лица. На фотографиях это особенно заметно – лицо выглядит грубо и плоско. Но вот тот факт, что девушка имеет фигуру, мимику и типаж схожие с Дженифер Лоуренс актрисой, исполнившую роль мелкой Мистик, прям очень порадовало! Мне, как фанату фильма и всей темы «Первого Класса», косплей понравился, 6 из 10 минус за «плоский» грим и некаонные позы на фото поставил бы. Спасибо, Мистик, было приятно видеть тебя на конвенте

Групповое дефиле до 13-14 номера я сидел с лицом обкуренного лемура. Нет, не потому что костюмы плохи, а потому что выход, гхм оставлял желать лучшего. Понимаете, тот факт, что большая часть персонажей были сказочными, фантастическими существами, собранными с упорством гуру-карфтеров, только угнетало. Потому что выходили эти прекрасные создания, как сутулые недо-модели на подиум. Кое-кто, кстати, имел с этими моделями слишком много общего… исключением стала Сэйбор с компанией. Ваше дефиле как всегда на высоте и было лучшим на мой взгляд. Но тут говорить вообще не стоит, так как, во-первых, госпожа Хэйли и так прекрасно знает о своей п**датости, а во-вторых, это как та же вкусная конфетка, просто в другом фантике.

Когда я начну говорить про сценический косплей, который мне удалось посмотреть весь за исключением Сильмариллиона, видел урывками, жду видео, не стоит ождать критики. Я очень рад в какой-то степени за победителей, потому что не всем так везет с дебютом. Тут обоим победителям я жму руки, у вас был удачный фест. Удачный, и не более того.
Признаюсь честно, мне было обидно за проигрыш. Обидно, как всем тем, кто готовился, делал, вкладывал душу и пролетел. Но не настолько, чтобы поносить победителей, нет. Все, что я написал выше, сказано без лицемерия, я рад. Этот Кырский фест на многое открыл нам глаза. Я, как дурак, забыл, что на Векторе нет жюри, а значит, победителя выбирают не за качество, а за то «как мне это понравилось». Спасибо, что напомнили нам про существование вездесущего «корейского рандома» и предвзятого мнения.

Танцевальный конкурс видел только второй блок, попал даже на выступление тех, кто в итоге оказался победителем, ДиБиДисов. Тут, к сожалению, вынужден повторить кое-что из своих рецензий на фесты: главные солисты танцевальной группы были как "вареные рыбы", не грамма харизмы исполнителей, просто шевеление рта и бедная пародия на телодвижения, которые мы итак в оригинале видим. Дэнс-кавер подразумевает не просто физическое повторение, но и ту же энергию. К вашему счастью, этого не было и у других исполнителей которых я видел. Если вас устраивает то, как на вас, простите, дрочат, как на оригиналы, то очень жаль. Исключением из того, что я сказал про энергию, стал квартет, танцевавший пара-пару. Четыре девушки в красных топиках и одна - в черном, с черными волосами. Вы не извивались в попытке подражать идолам, но ваша игра тел под музыку заставляла вливаться в ваш танец, как будто я сам там танцевал. Спасибо, мне очень доставила ваша тонкая хореография. Конечно, не все вы двигались одновременно, над этим бы поработать. Но вы всё равно прекрасны.

Меня, наверное, одного не умиляло огромное количество первоклассного крафта на этом Векторе. Потому что косплей по играм и комиксам – не вершина мира. Я люблю комиксы ДиСи, поклонник Варкрафта и ВОВа, но в нынешнем засилье пластика, светодиодов и крепежей для меня не было ничего особенного. Вот если бы эти классные костюмы смотрелись на фотографиях, а тем более на сцене, как свои фантастические прототипы, а не как нагромождение собранных задротами материалов на человеке, я бы реально верещал от восторга.
Я тоже отметил, что на этом фесте количество крутого крафта переваливает за все предыдущие фесты вместе взятые. Это прямо таки зачет тем, кто его делал. Плохо другое – профиль фестиваля перегрузил одну сторону весов, стал односторонним и потерял другие перспективы. Возможно, он от этого что-то выиграет, но в ракурсе будущего КомиКона нас ждет, как вышеупомянутая Сейбор, та же конфетка, в новом фантике. А все вкусное, как известно, рано или поздно приедается. Поэтому желаю оргам сильно не заиграться. По крайней мере в зрелищные мужские файтинги.

Из личных плюшек хочу выделить пару вещей:
1. Мышандра из группового дефиле по Щелкунчику. Мало того, что ваш образ задевает за глубокие душевные нити ох уж эти плохиши из детства, вы ещё и отыграли её неплохо. Я ожидаю обычно от такого хорошего крафта нулевой активности на сцене, а вы вышли достойно. Мне было не интересно смотреть остальную часть дефиле без вас. Серьезно. Если бы ещё ваша сладкая парочка станцевала счастливый танец любви после устранения злодейки, а не топтались, думая, как правильно танцевать вальс, ваше дефиле было бы бомбой. Спасибо за ваш косплей. Вы хороши не потому что «вау, круто», вы хороши, как полноценно воплощенный персонаж, чего не могу сказать о многих на фесте.
2. Клип по Дворецкому. Знаете, эта франшиза уже года три как держит меня в рядах его ярых ненавистников. Дурацкая бессмысленная сенэн-айщина с закосом под демонический ужастик – что манга, что аниме сделана для подростков с недостатком фантазии. Нет, мне, как и многим, нравится жанр мистики, архитектура 18-ого века и сам по себе яой/сёнэн-ай, но в более серьезном ключе, а не в виде фансервиса. Так вот, сколько бы я не видел творчества по этому известному фэндому, меня он раздражал. Но этот клип, собранный из двух сезонов, был лучше, чем само аниме! Боже, да мне с такого "трейлера" захотелось посмотреть Дворецкого, будто его никогда не видел! Настолько хорошую штуку обещали эти кадры. Жаль, что само амние далеко от этого.
Словом, клип, выглядящий лучше, чем аниме, это надо уметь. Спасибо, автор, ты постаралась на славу.

Немного о закулисье: Ребята из Сильмарриллиона, желаю вам по жизни побольше нервной выдержки. Не гоже так кидаться на людей за кулисами только потому, что у вас цейд-нод по переодеванию. Это касается всех выступающих: вежливость с сотоварищами по косплею и волонтерами стоит впереди вашего удачного выступления. ибо кто вы такие, б**ть?! Если вы случайно обматерили кого-то из-за спешки, не будьте забитыми ушлёпками, подойдите извинитесь. Мы все люди, поймём. Если же ваше высокомерие непреодолимо, то хотя бы сделайте вид, что понимаете: фестиваль с сотнями участников, это не ваш личный, сука, бенефис!

Кстати, о волонтерах, мне вновь понравился их серьезный подход, они умудрялись учесть всё, что можно. Не бегали, как угорелые, а следовали сумбурному течению программы так, словно всё знали наперёд. Нет, конечно, они не могли знать, но держали всё под своим зорким оком. Без них программа полетела бы прямиком в вонючий деревенский сортир. Девушке в интересных лосинах титаны, здравствуйте! отдельный респект; ты отлично справилась с возложенной ответственностью. Спасибо за приятное сотрудничество.

Уезжая из Кырска, Chibi-ROJI избавились от реквизита, но увезли новые впечатления. Фестивали в других городах дают больше, чем просто участие или выигрыш. Дело в том, что, я замечаю, большинство моих друзей не-анимешников не видят дальше своего города, отдыха по курортам и крутым клубам, забивания выходных домашними хобби. А поездка в другой город с таким сильным размахом, как выступление на сцене, становится важным событием вашей жизни. Жаль, блин, что некоторые участники не ценят саму сцену так, как следовало бы, а просто считают это личным пандуосом для кривляния.
И, сколько бы этих фестов вы не посещали в год, они не теряют этой важной для человеческой отдушины. И тем более приятно ехать, если это, например, Красноярский конвент!

Я с любопытством заблудшего злого духа смотрю на будущий КомикКон. Мне кажется, орги верно рассчитали своим силы, когда замахнулись на такое, и мероприятие нас как минимум порадует.

Выражаю респект с поклоном всем крафтерам этого феста. Каждый из вас, кто носил не просто костюм из такни/кожи/пвх, а кое-что побольше, сделали фесту новую планку и определили его тему. Вы не представляете, как это много. Один вид сцены, когда на ней помимо красочной толпы, на фоне всех высился пятиметровый робот, выглядит кошернее любого мало-мальски выдающегося феста. Словом, Авектор 2015 был астоящим хитом и, в хорошем смысле, праздником задротства. Вскоре ещё больше людей узнает, на что способны анимешники/геймеры/крафтеры, и на наши галеры подастся ещё большее количество новых лиц.
Хорошо, когда есть куда стремиться.

С уважением,
Ваш Саске
Косбэнд «Chibi-ROJI» не Чиби-Роджер, а «Чиби-РОДЖИ» или «РОЖИ», г. Новосибирск

УВИДИМСЯ НА СОСе-2015 В БАРНАУЛЕ!~

@темы: Отзывы/Рецензии

---

Ночь Утонувших Звуков - 10

Ночь утонувших звуков

Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmoton [Mr. G]
Бета: I_saw_a_unicorn
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу

полная шапка

Персонажи: Артур (Англия), Альфред (Америка), а так же великие исторические личности, неизвестные местные жители и упоминание других держав мира.
Пары: USUK
Рейтинг: PG-13 за мат, кровь и вообще войну.
Краткое содержание: Сюжет сосредоточен над серьёзным решением Америки вступить в войну, попутно глубоко копая в его «особые отношения» с Англией.
Предупреждение: Фик – исторический. Он написан по Второй Мировой Войне, поэтому содержит много исторических деталей, в основном связанных с блицкригами в Англии и политикой США относительно вступления в войну с Германией. А так же не забывайте, что мнение автора не всегда совпадает с мнением героев.
Благодарность: Не секрет, что нам всем в школе рассказывают историю очень-очень относительно страны, поэтому спасибо дяде Химаруе за то, что он создал Хеталию и дал предлог поинтересоваться мировыми событиями ещё и в ракурсе иностранцев.
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соответственно получено.
Статус фика: 15/15 закончен
Статус перевода: 15/15 закончен

Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая [*]
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая

~Часть десятая~

- Что президент сказал?! – Альфред в шоке смотрел на собеседника.

- Он хочет, чтобы мы немедленно вернулись в Штаты, - вкрадчиво повторил посол.

Джонс взволнованно подлетел к Уинанту.

- Ты в этом уверен? Он сказал, зачем?

Посол не ответил, лишь нахмурился. Он явно не мог такое выдумать или как-то переврать слова президента. Альфред напряженно выдохнул, сложив руки на груди, и заходил по комнате, перебирая в голове все возможные причины. Если Рузвельт так срочно звал их обратно, это значило либо очень хорошие новости, либо чрезмерно плохие. Только сам Америка уже не зал, что для него плохо, а что хорошо. Джонс так долго шагал туда-сюда, что даже не заметил, как Уинант вернулся к своим делам. Посол рассортировал все, что лежало у него на столе, из-за чего его рабочее место заметно опустело.

- А как же Артур?

- Прости, что? – Уинант вскинул голову.

- Англия, – помедлив, уточнил Джонс, - Что с ним будет? А с его людьми и Премьер-Министром?

- Мы уезжаем лишь в тридцатых числах мая, - с улыбкой заверил посол, - Времени достаточно, чтобы попрощаться.

- Причем тут это? – резко отозвался Америка, чувствуя знакомый жар на шее и подступивший к щекам румянец, - Мне просто… интересно, как они это воспримут?

Уинант продолжал натянуто улыбаться.

- Я больше волнуюсь о том, когда мы вернемся в Великобританию снова, - мужчина опустил взгляд, - Хотя скорее всего беспокоится придется только мне, бог его знает, какие у Господина Президента планы… Не знаю, позволит ли он тебе ещё раз поехать за Атлантику.

Альфреда приморозило к месту. Он совершенно не думал, что такое событие, как отъезд, могло в серьез произойти. Да ещё и безвозвратный отъезд. Уинант, очевидно заметив потрясение, державы, вздохнул и улыбнулся.

- Сейчас не нужно об этом всем думать, Альфред. Я просто хочу, чтобы ты был готов… И, если с кем то хотел попрощаться, успел это сделать.

- С кем это, интересно, – огрызнулся Альфред, после чего вышел из кабинета.

* * *

- Эй, старикан! Ты здесь? – позвал Америка, без стука приоткрывая дверь. Из глубины дома послышалось глухое ругательство. Посчитав это своеобразным приглашением, Альфред зашел, пинком закрывая за собой дверь. Он осторожно шагал по комнате, которая по прежнему была во власти беспорядка, пыли и общей разрухи. Артуру теперь не достает времени, большую часть которого он проводит явно не за уборкой, а с Премьер-Министром и под тщательным присмотром всего парламента.
Альфред вдруг вспомнил, что почти не видел Артура с последней бомбежки.
Выглянув из-за угла, Джонс оказался в знакомой кухне. Артур был тут как тут, стоял за раковиной и активно что-то оттирал. Как ни странно, предметом его труда оказалась недавняя рубашка, в которой он пережил последний блиц. И теперь усердно пытался вывести темные пятна крови.

- Да, эту войну тебе не выиграть, - не долго думая, прокомментировал Альфред. Англия выпрямился и адресовал Джонсу уничтожающий взгляд.

- Я полагаю, ты понятия не имеешь, что значит проигрывать, так что, будь добр, закрой рот.

Альфред устало вздохнул. Помешкав, он все же сказал:

- Ты… выглядишь лучше.

И это было чистой правдой. Артур по крайней мере меньше стал походить на призрака, чем в первые дни вернувшихся бомбежек. Он по-прежнему был слишком тощ и бледен, и перебинтован, как мумия, но его рука хотя бы зажила. А может он просто уже привык терпеть боль.
Синяки под глазами никуда не делись, однако взгляд теперь излучал какую-то живую искру – пусть даже эта была искра ненависти к пятнам на рубашке, но она была.
Артур не удостоил Джонса ответом, продолжая стирку. Он и правда проигрывал эту битву, ибо, чем сильнее приходилось тереть, тем болезненней отзывались незажившие раны на теле, и Артуру то и дело приходилось останавливаться, чтобы перевести дух.
Альфред незаметно оказался рядом, опираясь о кухонную стойку, и, сложив руки на груди, стал пристально наблюдать за работой хозяина рубашки. Прошло немало времени прежде чем кто-либо из них заговорил.

- Ну что ещё? – раздраженно выпалил Артур, не отрывая взгляда от мыльной пены в раковине, - Ты скажешь, что тебе здесь надо? Или опять пришел донимать меня?

Альфред сглотнул, набираясь смелости.

- Я уезжаю домой.

Руки Артура замерли.

- Это ненадолго. Вроде, - тут же добавил Америка, не зная, зачем вообще пытается объясняться, - Президент хочет о чем-то поговорить с Уинантом, так что попросил меня поехать с ним. Посол говорит, что это лишь на время, и…

Артур не поднимал глаз от раковины, но и не продолжал оттирать пятна с рубашки ещё как минимум минуту. Лишь потом, постепенно нащупав мыло и щетку в воде, вернулся к стирке.

- Откуда такая нужда сообщить это мне?

- Не знаю, - Америка пожал плечами, - Я решил, ты захочешь быть в курсе.

Помедлив, он пояснил:

- В том случае, если есть что передать через меня президенту. Какое-нибудь послание.

- Ты вряд ли захочешь повторять вслух мое послание для твоего босса, - мрачно отозвался Артур.

- Ну да…

Альфред молча смотрел куда-то в стену, а Артур продолжил стирать. Эту паузу нельзя было назвать неловкой, хотя и комфортной тоже.

- Слушай, отойди-ка, - Альфред уверенно, но не очень сильно – помня о ранах – сжал плечо Артура, отводя его в сторону, - Дай я доделаю. Ты со своей рукой век будешь возиться.

- Прошу прощения? – знакомым взвинченным тоном начал было Англия, подобравшись в предвкушении ругани. Но Джонс не обратил на это внимания и, мягко, но настойчиво оттолкнув Артура от раковины, взял у него из рук щетку.
Лицо Англии потемнело от злобы.

- Опять ты со своей жалостью…!

- Я тебя не жалею, - перебил его Альфред, снимая и вешая куртку на один из кухонных стульев. Затем он быстро закатал рукава и принялся за нелегкое дело по оттиранию пятен крови от сорочки. У него ничего не болело, и процесс стирки худо бедно выходил быстрее, - Просто смотреть противно на то, как ты корчишься. Да и я неплохо справляюсь, видишь?

Артур не сводил хмурого взгляда с его лица, но Джонс продолжал игнорировать его, сосредоточив все внимание на рубашке. В процессе Альфред то и дело окунал кончик своего галстука в воду и, замучившись отбрасывать его на плечо, наконец оторвался и, ослабив узел, снял галстук вообще.

- К тому же. - добавил он, возвращаясь к стирке. - Это самое малое, что я могу сделать в благодарность за чай, который ты, кажется, собирался мне предложить.

- Я не собирался ничего предлагать. - отозвался Артур. - Да даже если бы и собирался… у меня просто нет чая.

- Да ладно? – засмеялся Америка.

- Поставки закрыты, забыл? – Артур шагнул к одному и своих шкафов и распахнул обе дверцы, являя взору немногочисленное их содержание. - Из Штатов, правда, кое-что пришло недавно.

- Правда? – Альфред в изумлении оторвался от своего дела.

- Бекон, яйца, топленое молоко, фасоль и мясные консервы, - ответил Артур, задумчиво глядя в потолок, вспоминая весь список, - Боже, как ты можешь не знать о собственных поставках? Твой посол тебе не говорил?

Альфред замялся.

- Мы не всегда получаем информацию от Штатов.

- Неужели? – в этот раз Артур был действительно удивлен.

- Да. Большую часть новостей мы с послом получаем уже от… твоих людей. - нехотя признался Альфред. - Звонки идут очень редко, а почта неизвестно вообще ходит ли.

- Твой босс не держит тебя в курсе?

- Ну он же занятой человек. - с притворным восхищением ответил ему Джонс.

- Ну конечно. - задумчиво проговорил Англия, уже вовсе не сурово. - Наверное, ты…

Он оборвал себя. Затем закрыл шкаф и отошел на несколько шагов, оглядывая грязный серый от пыли пол. Англия сходил куда-то за метлой и вернулся с явным намерением победить хотя бы на этом поле. Он не смотрел на Альфреда, а тот – так же продолжал молча стирать рубашку.

* * *

- Это хуже, чем взрывы, - тихо пробормотал Уинант своей державе перед тем, как развернуться навстречу десяткам вспышек фотоаппаратов.

Он говорил с репортерами вежливо, не удостаивая их никакими комментариями по поводу своего возвращения в Штаты. На смотровой площадке аэропорта Ла Гуардия собрались сотни людей, дабы поприветствовать посла.Уинант, явно не испытывая восторга от бурных аплодисментов и приветствий, лишь затравленно махал шляпой, пока они быстрыми шагами преодолевали путь от самолета до терминала. Альфред следовал за ним, пробираясь сквозь обступившую их толпу.
Такое количество народа можно было объяснить лишь статьей с первой полосы «Нью-Йорк Таймс» - Уинант по прилету как раз передал экземпляр газеты Альфреду, – в которой говорилось о внезапном и неожиданном возвращении посла из Великобритании для переговоров с президентом и членами парламента. Пробежав глазами по первым строчкам статьи, Альфред даже не удивился, что вокруг их приезда подняли такой шум – и эта причина уже не была для него тайной.

«Мистер Уинант без сомнения прибыл в Штаты так быстро, чтобы сообщить о самых главных нуждах Англии и заверить в их неумолимой важности. - писала некая Энн О’Хара МакКормик, имя которой Альфред сразу вычитал в конце колонки. – Война достигла своего апогея.»

Посол вместе с Америкой буквально запрыгнули в машину, ожидающую их, и сразу поехали в направлении Белого Дома.

- Я не успокоюсь, пока не добьюсь понимания от мистера президента, - сказал Уинант, угрюмо глядя на свою шляпу, которую невольно стискивал в руках.

- Поэтому ты и вернулся, - согласно закивал Альфред. Он хотел обнадеживающе похлопать посла по плечу, но тот, кажется, был слишком напряжен, чтобы воспринять этот жест в качестве поддержки, - Всё будет отлично. Ты скажешь то, что должен сказать. Ведь это важно для всех.

Уинант поднял взгляд на свою державу, и Альфред улыбнулся ему, поправляя сползшие очки.

- Что ж, - мужчина постарался улыбнуться в ответ, - Полагаю, раз уж моя страна заверяет меня в этом, спорить нет смысла.

* * *

По просьбе президента Альфред и Уинант остались в Белом Доме на несколько дней. Теперь, когда им больше не надо было никуда бежать, когда они вернулись и были там, где должны были быть – дома, – Альфред напротив не мог сидеть на месте. Не мог перестать все время думать.

Он действительно жаждал поскорее уехать из Лондона, убраться подальше от ужаса и постоянного ожидания страшной участи. Теперь, неспешно прогуливаясь по садам Белого Дома, Америка никак не мог собрать мысли в кучу. Да, он чувствовал облегчение и радость от того, что, наконец, оказался на родной земле, в окружении своего народа, своей природы и естества. И вместе с этим ощущал непонятную отстраненность ото всего этого – почти как тогда в Лондоне, только в два раза сильнее.
Поэтому Альфред не находил себе места, не знал, чем себя занять. Забыл, как живут люди там, где земля не вспорота, словно чудовищем, где нет опасности оказаться взорванным, сгореть заживо, умереть с голода или в один миг остаться без крова. Забыл, как люди живут здесь, где нет тягостного ожидания в тишине ночи, поглощающей все звуки.

Абсурд, - мрачно подумал Альфред, - Чувствовать себя неспокойно на собственной земле, и спокойно – в Лондоне…

Он должен быть счастлив вернуться домой. Может быть пойти поговорить с Первой Леди? Они так давно не виделись, она точно поможет ему почувствовать себя в своей тарелке.

Интересно, как там Артур?

С тяжелым вздохом Альфред остановился посреди сада. Тело не двигалось, а разум продолжал бежать со скоростью света. Альфред нервно прикусывал губы, окатываемый волнами одних и тех же мыслей. Он закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Однако сердце всё равно колотилось ровно так же сильно, как при первой встрече с Англией.

* * *

В дверь гостевой, которую занимал Альфред, негромко постучали.

- Открыто.

В проеме показалась голова Уинанта. Мужчина радостно заулыбался, поймав взгляд Альфреда, из-за чего последний почувствовал моментальный подъем настроения. Было странно не видеться с Уинантом днями. В Лондоне, помимо бегства от снарядов и помощи Артуру по дому, Америка почти всё время проводил в посольстве, если не помогая, то по крайней мере болтая с Уинантом. Теперь же, не считая утренней встречи с Первой Леди, Джонс весь день был предоставлен сам себе.
Неужели он настолько отвык от своего уединения?

- Привет, посол! – радостно обратился он, спрыгивая со своего кресла, - Что нового?

- В данный момент я ожидаю встречи с мистером президентом, - ответил Уинант, снимая свою шляпу.

- Вы всё ещё не поговорили? – удивился Альфред, садясь обратно.

Качая головой, посол опустился в соседнее кресло.

- Сейчас у него, как никогда, много дел. Я понимаю, что некоторые из них важнее прочих.

Голос Уинанта был спокоен, как и руки, держащие шляпу, однако Альфред видел, сколько эмоций отражается в его глазах. Видел, как посол сосредоточен на будущем разговоре, и как сильно желает высказать президенту Соединенных Штатов всё то, что так долго держал в голове.

- Мне, правда, удалось поговорить с некоторыми начальниками штаба и членами кабинета министров, - при этих словах лицо Уинанта тронула улыбка, - И кое-что меня удивило.

- Что же?

- Непоколебимость мнений. Видишь ли, хоть господин президент не видит и не понимает критичности ситуации за океаном, в администрации всё же считают, что британские конвои стоит защищать и сократить потери при перевозке.

Лицо Альфреда заметно оживилось. Такого поворота он никак не чаял.

- Нельзя сказать, что президента этот вопрос вообще не волнует.

- Конечно, - согласился Альфред, - Он просто…

- Не предпринимает шагов. - со вздохом закончил за него Уинант. - Хотя пару раз он пытался... Сделать хоть что-то.

- Например?

- Например, провизия из Штатов теперь идет напрямик в тыл британских войск на Ближнем Востоке. Им не нужно разгружаться и пересылать всё из портов Англии.

- Думаю, это естественно - портовые города же сейчас бомбят, - отозвался Альфред. Он впитывал с жадностью каждое слово Уинанта, ибо был настолько отрезан от своего народа, что боялся представить, какое сейчас может бытовать мнение на счёт этого всего. И новость о том, что какая-то часть людей здесь, в Америке, не просто ратует, а действительно пытается помочь Великобритании, была очень приятной. Как бы Джонс ни пытался задавить это радостное чувство, оно не проходило.

- Господин президент также утвердил разрешение ремонта британских судов на наших судоверфях. А лётчикам позволено маневрировать и тренироваться на наших аэродромах, - сказал Уинант, - Обе этих просьбы исходили от мистера Гарримана.

- Хм, - отозвался Альфред, - Что ж, это хорошо, не так ли? Какой-то сдвиг.

- Определенно сдвиг. Но… я сомневаюсь, что после этого Америка сможет продолжать утверждать свой нейтралитет, - посол сказал это непринужденным тоном, однако посмотрел на державу крайне испытующе. Альфред почувствовал, как защипало щёки. Но Уинант не стал это комментировать, а лишь добавил: - Конечно, Штаты не оказывают такой любезности всем странам Оси. Но всё же наши действия сдерживают в Тихом Океане Японию.

- Ну да, - немного отстраненно согласился Альфред, пожимая плечами, - Я знаю.

Уинант продолжал задумчиво изучать лицо державы. Джонсу было невыносимо от ощущения жара на ушах, они наверняка были красными, как помидоры.

- Что ж, это действительно классно… В смысле… Я думаю, им это сильно поможет. Ну, британцам.

- Поможет, - согласился Уинант, - Но будет ли этого достаточно?

Альфред в недоумении нахмурился.

- Президент уже значительно расширил зону обороны, - продолжил посол прежде, чем Джонс успел подумать над ответом, - Это случилось в апреле.

- И мы ничего об этом не слышали? – лицо Альфреда помрачнело.

- Новость и правда «долгожданная», если ты меня спросишь. Не стоило мне уповать на мистера Черчилля в плане новой информации из Штатов, - Уинант раздосадовано вздохнул, - Я уверен, он мог говорить что-то о границах и безопасности во время наших бесед, - повисла пауза, посол неуютно заерзал на кресле, затем кашлянул и продолжил: - Просто эти беседы были столь часты и насыщены, что я мог упустить важную деталь. Главное, новость хорошая.

- Значит, мы теперь… - начал Джонс и осекся.

- Что? – опомнился Уинант.

- Какова теперь граница нашей зоны обороны?

- Территория патруля наших воздушных войск и военно-морского флота покрывает больше двух третий океанских вод между Штатами и Великобританией. До самой Гренландии.

Альфред молча кивнул.

- Однако они не станут открывать огонь, если на них не нападут первыми.

- И… всё? – спросил Америка, внимательно глядя на посла, - Больше ничего?

- Больше ничего, - ответил Уинант, теребя полы своей шляпы, затем со вздохом поднялся с кресла, - Приближенные президента, однако, не на шутку встревожены и озадачены этой, как они утверждают, пассивностью и нежеланием делать что-то более конкретное.

Альфред тоже встал, чтобы проводить посла до двери. Взглянув на часы, он понял, что скорее всего подошло время очередного собрания в Белом Доме.

- Сдается мне. - приглушенно сказал Уинант, глядя на дверь. - Господин президент опирается на общественное мнение в то время, как общественность ждет решения от него самого.

Альфреда охватила волна мурашек.

- Тогда мы…?

- «Всё кроме войны» уже не спасет Англию, - ещё тише ответил Уинант и вздохнул, - Но президент всем своим существом отрицает факт вступления в конфликт. Это можно сказать с уверенностью. Ему проще последовать общественному мнению, чем вести его за собой.

Молчание после этого ненадолго затянулось. Альфред невидящим взором наблюдал за тем, как Уинант рассеянно теребит ручку двери.

- Он… просто ждет. Так?

Посол в недоумении посмотрел на Джонса.

- Ждет, что кто-нибудь снимет с него ответственность за принятие этого решения. Он утверждает, что не может иметь личного мнения, поскольку всё зависит от его людей, - к горлу подступил плотный ком, Америке было трудно говорить о своем президенте, потому что каждое слово отражало правду и о нем самом, - Он ждет чьей-то чужой инициативы, чтобы появилась причина защитить британские корабли и вступление в войну… И не признает, что может хотеть этого сам, что чувствует за этим верное решение. Потому что он… не хочет. Потому что просто старается сохранить народное единство.

Уинант улыбнулся, хотя Альфред этого и не заметил, и нерешительно поднял руку. Недолго подумав, посол крепко сжал плечо державы, после чего тихо исчез за дверью. Альфред ещё долго стоял на месте.

* * *

Америка украдкой высунулся из-за двери в кабинет президента. Это была его не первая попытка за последнюю пару часов. Он ни столько пытался скоротать время, сколько действительно хотел, спустя столько месяцев, увидеть своего босса. В конце концов, интересно было уже просто смотреть на родимые стены после долгой отлучки. Президентский кабинет не являлся первым в списке посещаемости, ведь Альфред не ожидал там никого увидеть. Поэтому, когда на него уставились несколько военнослужащих, Джонс немного опешил.

- Извините, я…я просто ищу президента, - нашелся он, заморгав от удивления.

Большинство лиц отвернулось, и реплика была проигнорирована. До Альфреда донеслось: «А, это тот помощник посла»

Джонс так и замер в дверях с окаменевшим лицом, не представляя, как следует реагировать на данный тон, ведь звучало это почти что как «пошёл вон». Альфред внимательно вгляделся в лица присутствующих и понял, что знакомы ему далеко не все. Начальники Гражданской Обороны – Стемсон и Нокс, - а также главы военного руководства – Маршал и Старк. Итого четыре. Остальных высокопоставленных сотрудников Белого Дома Альфред знал плохо. И, судя по всему, они были так же осведомлены о Джонсе. Просто работник из посольства.

Альфред вышел и закрыл за собой дверь, но из любопытства остался стоять рядом спиной к стене.

В кабинете довольно долго было тихо, пока, наконец, чиновники не возобновили прерванную Альфредом беседу.

- У общественности смутное и неточное представление о ситуации за океаном – из-за чего люди и делятся на два лагеря. Но общественное мнение не важно, потому что конгресс и военные всё прекрасно видят. И все конгрессмены выступают против объявления войны и конвоирования кораблей, как бы отрицательно это ни сказалось на делах Гитлера.

Другой голос, который был незнаком Альфреду, поддержал это изречение:

- Мы итак зашли слишком далеко в помощи Великобритании. Это не говоря уже о том, что есть серьезные причины сомневаться, что страна вообще выживет. Если посмотреть на их нынешние поражения под Грецией и Северной Африкой, становится ясно, что это всего лишь вопрос времени прежде, чем Англия падет.

Альфред вжался в стену, внимательно вслушиваясь в каждое предложение. Первый говоривший продолжил:

- Мировое сообщество считает, что с англичанами уже покончено. Так говорят на всем северном и западном побережье Африки, и на Дальнем Востоке. Им конец. Поэтому с нашей стороны было бы мудро разорвать все связи с Великобританией. Сосредоточиться на собственных нуждах, а не на невзгодах уже вот-вот почти захваченных островов. Как будто британцы сделали бы иначе на нашем месте, верно?

Теперь заговорил, кажется, Нокс, - Альфред не был уверен.

- Но планировать все наши действия с учетом неизбежного падения Великобритании не несет в себе здравого смысла. Как и не дает преимущества войскам.

- Даже если мы присоединимся к войне сейчас, жители просто не готовы. У нас нет стратегических запасов, ничего не мобилизовано – ни производство, ни люди. Согласитесь, даже нынешняя затрата ресурсов по подготовке британских войск мало чем помогает.

- Это помогает им продержаться дольше.

- Они и сами держатся неплохо. А если не продержатся, это их дело, не наше. Европа - это не наша забота.

- Нами утверждено соглашение о Ленд-Лизе.

- Да, о минимальном обеспечении продовольствия. Но никакого оружия, самолетов, танков или чего-то подобного мы не предоставляем. Разве у нас налажено массовое производство военной техники? И, будь даже налажено, где найти столько кораблей, чтобы доставлять всё это до Англии?

В кабинете повисла короткая, но неприятная пауза.

- Наши промышленники единолично против крупномасштабных военных заготовок.

Кто-то рассмеялся.

- Да, я бы посмотрел на лицо Генри Форда, когда ему придет заказ на технику для британцев.

- Он верно говорит, - поддержал кто-то ещё, - Мы не можем позволить себе выйти из изоляции. Эта не наша война, но мы делаем её своей, облегчая страдания какой-то умирающей державы. Неужели вы думаете, что Германия по-прежнему будет считать нашу позицию нейтральной после такого? Мы не снабжаем военными материалами ту же Японию, так зачем снабжать ими Англию?

- Давайте смотреть правде в глаза: США давно обманывает обе стороны Атлантики. Мы заявляем им, что обеспечиваем стабильный поток этих самых военных материалов по Ленд-лизу. Тогда как в реальности его фактически нет. Если мы на словах так ратуем за британцев, заметьте, якобы в ущерб Гитлеру, - то делаем позорно мало!

- Это уже не наша проблема.

- Нет, это уже наша проблема. И поэтому нам давно пора удвоить наши усилия по поддержке.

- Для нас лучше оставаться как можно менее вовлечёнными. Пусть британцы сражаются, мы не обязаны ввязываться в это. Наши действия закономерно ограничены Ленд-лизом, так что нынешней поддержки достаточно. Исход этой войны от нас не зависит.

- Верно! Мы уже делаем для них, что можем. Господин Президент принял верное решение.

- Но что если мы…

- Англичане сами справятся. Как уже ранее сказали, Америке нет никакого смысла ввязываться в войну. И этого не произойдет, ведь Конгресс не допустит такого решения, а господин Президент не станет даже настаивать на обсуждении. Нам незачем быть вовлеченными в очередную войну в Европе.

Мужчины продолжали препираться, иногда повышая голос, а иногда понижая до тихого возмущения. С каждым новым высказываем Альфред чувствовал то подъем где-то в груди, то ледяной ком в желудке. А в некоторые моменты его охватывала бессильная злость за тех людей, которые остались в Лондоне и ждали помощи. За Артура.

Вашингтон, где люди отказывались принимать факт поражения британцев в войне или, хуже того, говорили об Англии, как о уже поверженной стране, казался Альфреду чужим, потусторонним миром. Такого просто не могло быть. Это ощущение внутреннего раздора с собственными людьми было физически мучительным.
Альфреда затрясло, он прикусил губу, пытаясь справиться с неодолимым вихрем эмоций, подступившим к самому горлу. И едва сдерживался, чтобы не закричать.

Им всем до лампочки! Они делают вид, что все уже кончено и никакой проблемы нет! Другие прикрываются пожеланиями и слепым оптимизмом, дурацкой вероятностью успеха, то и дело повторяя «слишком мало», «слишком поздно»!

- Они не понимают настоящей важности! - глядя в пол, прошептал Альфред, - Они не видели ничего! Они не видели его лица…

Альфред оборвал себя, делая вдох, чувствуя, как напряжены все мышцы тела. А потом, не давая себе времени на раздумья, с силой распахнул дверь в кабинет.
Чиновники все, как один, замерли, обратив взоры на вошедшего. Альфред знал, что на лице у него скорее всего написан самый злобный оскал, на какой он только был способен, но ему было плевать.

- Не важно, волнует вас судьба Англии или нет! Но почему вы так упираетесь и не хотите понять, что каждый день отсрочки от участия в войне – это риск не просто обречь Европу на захват, но и потерять шанс победы в принципе?

Мужчины были ошарашены ни столько резким появлениям Джонса, сколько его внушительным тоном – Альфред почти кричал. Державу сильно трясло, руки были сжаты в кулаки, но он не смел отступать.

- Силы Англии висят на волоске! – сказал Америка твердо, оглядывая лица, так как не знал, кому именно адресовано его недовольство.

Вдруг его так же внезапно, как собственный порыв, осенило, что он действительно ворвался в кабинет. Причем ворвался, чтобы защитить Артура.

Альфред почувствовал, как кровь отлила от лица, и выпрямился, прочищая горло.

- Я…

Чиновники продолжали молчаливо на него таращиться. Наконец, один из них сказал:

- Нам не нужны сердобольные лекции об англичанах от людей Уинанта.

Альфред стиснул зубы, со стыдом понимая, что краснеет.

- Я не это хотел…

- Мы прекрасно понимаем, как вы в посольстве относитесь к этой ситуации. Если бы решать было вам, Штаты вступили бы в войну уже в полдень. - сказал другой чиновник, подавляя усмешку. - Но в том и проблема, что из желания прийти к решению поскорее, вы не видите всей сложности.

Пока они говорили, Альфред то сжимал, то разжимал кулаки.

- Нам в любом случае лучше держаться подальше от этого, - добавил один из военных, - Британцы не раз доказывали, что могут постоять за себя. Это ведь империя. А империи под силу самостоятельно себя обеспечивать и тренировать своих людей…

- Вы ничего не знаете! – резко перебил его Альфред, теперь точно перейдя на крик, - Вас там не было! Вы все ничего не знаете!

- Тебе следует уйти, - сказал кто-то, делая шаг к Джонсу и настойчиво толкая его к двери, - Ты не являешься членом военного совета, поэтому тебя здесь вообще быть не должно. Без сомнения, посол ждет тебя в своем кабинете.

И с этим Альфреда бесцеремонно вытолкали за дверь.

* * *

Уинант то и дело ерзал на своем сидении по соседству с Альфредом.

- Не надо так нервничать, всё будет в порядке, - тихо заверил Джонс. Посол быстро кивнул, явно почти ничего не слыша.

Будучи тем, кто обладает первоочередной информацией об опасном положении Англии и готовый перед самим президентом настоять на необходимости войны, Уинант весьма терпеливо ждал начала митинга. Альфред видел, как посол чуть ранее беседовал об этом с другими высокопоставленными лицами, и слышал, с каким напором он говорил – без пауз и даже почти не спотыкаясь на словах.

Наконец президент зашел в кабинет. Все присутствующие встали. Джонс заметил, что Уинант подобрался, как на парад: лицо серьезное, спина по струнке, подбородок высоко вздернут – он никогда, ни на одной встрече, не видел его таким.

- Господин президент, - уверенно обратился посол. Но перед тем, как объявить щекотливую повестку дня, необходимо было соблюсти формальности, представить некоторых членов митинга, пожать руки и сказать пару приветственных слов. Уинант, оставаясь таким же собранным, не выдавая и толики волнения, ждал завершения этого ритуала. Он не на секунду не отрывал взгляда от лица президента.

Когда Рузвельт кивнул, велев Уинанту продолжать, тот заговорил без какой-либо вступительной речи.

- Британский народ – на пороге неизбежного. Им необходима военная поддержка – с воздуха и с моря, - а также американской морской пехоты. Необходимо не просто информировать их об атаках, но и защищать.

Альфред смотрел то на Рузвельта, то на Уинанта, прикидывая реакцию первого на прозвучавшие слова и удивляясь, как последний может говорить так спокойно при столь сильном зажиме.

- Слухи о том, что Британия вот-вот перейдет к мирным переговорам с Германией, есть абсолютная ложь, - быстро продолжил посол, чем удивил Джонса ещё сильнее, так как об этом он слышал впервые, - И, если Соединенные Штаты не вложат в поддержку Англии достаточно усилий, британцы не сдадутся, а пойдут на смерть.

Президент молчал. И Уинант решился добавить:

- Нам нельзя терять не минуты, господин президент.

Рузвельт и на это не ответил сразу. Выражение лица его было нерасположенным, но он явно что-то обдумывал. Уинант так и стоял, как вкопанный, в ожидании. Альфред даже слегка подался вперед, не представляя, как выглядит его собственное лицо в комплекте со всеми остальными, однако зная, что жажда услышать ответ президента у всех была одинаковой.

И вот Рузвельт приподнялся на своем видении, прочистил горло и обратился к одному из своих людей:

- Пошлите четыре сотни юнитов морской пехоты в Исландию. Поставьте там фронт защиты от немецких войск.

Президент на некоторое время затих и вслед за ним замерли все присутствующие.

- Предупредите, что я уполномочил военную защиту американских торговых и армейских судов до границы Исландии. Им разрешено открывать огонь по удаленным целям, если это будет необходимо.

Один из помощников быстро все записал, дал президенту на подпись и затем быстро покинул кабинет.

- Сэр, - обратился Уинант уже не так настойчиво, но по-прежнему прямолинейно, - Как быть с охраной британских судов? Разве на них этот приказ не должен распространяться?

Рузвельт отрицательно покачал головой.

- Я не несу ответственности за английских граждан. С ними ситуация не изменится.

Плечи Уинанта упали.

- Сэр, могу я…

- Решение принято, - заверил президент. Альфред чуть не поднялся с сидения.

- Сэр, и всё же…

- Америка, – перебил Рузвельт строгим тоном, от чего Джонс похолодел, - не пойдет на войну. До тех пор, пока общественное мнение не изменится.

- Но ведь есть много людей, кто за, - вступил Альфред.

- В последнее время их стало намного меньше, - ответил на это президент.

- Только потому что им не дают четкой информации, - запротестовал Альфред, - Если бы вы могли достоверно и ничего не скрывая рассказать людям, насколько плачевна ситуация за океаном и насколько она опасна уже для наших берегов, то…

- Вы не видите всей ситуации в целом, - перебил его Рузвельт, что звучало даже для его собственных ушей, как оправдание, - К тому же есть ещё множество факторов, влияющих на это решение.

- Да, но это не значит, что людям нельзя поведать правду. Ведь идет война! Они должны знать, иначе они так и будут все это слепо игнорировать…

Как я, добавил внутренний голос. Но теперь Джонс знал, что это не так. Никогда он не был абсолютно безразличен. Много лет он убеждал себя, что ненавидит Артура. Это что угодно, но не «нейтральная позиция».

- Я… - Альфред вдруг затих, понимая, что Рузвельт не перебивает его и не уводит тему, а ждет, когда держава продолжит. В груди что-то сильно сдавило, не давая дышать. Джонс хотел, но не мог говорить.

- Я думаю, Альфред хочет сказать, - обратился Уинант с осторожностью, мягко сжав плечо державы, - Что общество примет более взвешенное и верное решение только тогда, когда будет знать всю информацию о том, что творится в Великобритании. Решения же, принятые на основе безразличия, - ошибочны.

Рузвельт какое-то время молча смотрел на них, затем заверил:

- С этим я ничего не могу сделать.

Не в силах остановить себя, Альфред резко поднялся с сидения.

- Почему вас устраивает ваше полное бездействие?!

Джонс знал, что сорвался на крик. Это можно было понять хотя бы по перепуганным взглядам собравшихся и тянущему его за рукав Уинанту. Он нетерпеливо вырвал свою руку.

- Почему вы считаете, что сидеть сложа руки, когда в мире такое творится, это нормально?! Не отвечаете на зов о помощи, когда она так нужна! Англичане не стали бы её выпрашивать, но сейчас они буквально молят о ней! Им нужна наша помощь! И если у них её не будет, то Артур…! То он…!

Альфред осекся и задохнулся, чувствуя, как весь его гнев мгновенно улетучился. С поразительной ясностью он увидел, что сейчас творит: восстает против своих же людей, своего президента. И не ради кого-то, а ради человека, которому всю жизнь сопротивлялся, с которым боролся и которого ненавидел. Державы, которую никогда больше не хотел видеть.
И все же, видеть Англию окровавленным в собственной ванной, падающим на колени под бомбами, рыдающим в голос, стоящим в окружении своих умирающих людей – Альфреду не хотелось ещё больше. Понимать, что Артура нет в этом мире – вот что на самом деле было страшно.
В попытке выговорить последнюю фразу, Альфред услышал из своего рта тихий задушенный всхлип. Голос его больше не слушался. В этот момент Уинант мягко отстранил его назад и прошептал:

- Посиди немного и успокойся, Альфред.

На едва гнущихся ногах Джонс послушно отошел в самый дальний конец кабинета. До него успело долететь несколько комментариев, пока он шел.

- Британцы им манипулируют, без сомнения. Они всегда так делали.

- Да, именно так нас втянули в Первую Мировую, знаете.

Альфред хотел протестовать, но тело будто отключилось от разума, и он их проигнорировал. Он тяжело вздохнул, привалившись боком к стене, обхватив себя за плечи. Слишком долго его не было дома. Он настолько оторвался от происходящего, от своих людей, что уже не понимал, где истина. Вокруг было столько идиотских доводов и противоречий, что он всерьез сомневался, сможет ли вынести это ещё день. Или минуту.
Джонс вдыхал глубже, но воздуха все равно не хватало. Легкие будто уменьшились. Сердце колотилось с болью.
В памяти с визуальной точностью всплыли рассыпающиеся дома, голодающие люди, затравленные взгляды, звуки сирены, крики, разрывные снаряды, взрывы, бомбы и ещё раз взрывы!
Альфред хотел вступиться за них. Очень хотел. Но он был связан по рукам и ногам. Поэтому не мог шагнуть ни туда, ни обратно. Он чувствовал опустошающую слабость: понимая, что должен что-то сделать, он не мог пошевелить ни одной частью тела.
Он больше ничего не знал и не понимал.

Альфред закрыл глаза, сосредоточился на дыхании, стараясь привести его в норму, но у него плохо выходило. Он тихо выругался и попытался хотя бы выпрямиться.
Мужчины на том конце кабинета продолжали обсуждение. Уинант говорил быстро и уверенно обо всем, что касалось ситуации за Атлантикой. Рузвельт иногда перебивал его, спрашивая или уточняя, или чтобы отдать новые распоряжения своему помощнику. Но в основном говорил именно посол.
Альфред наблюдал за ними, чувствуя нервную дрожь. Он был слишком потерян и запутан, чтобы придавать значение звучавшим фразам. Его разум пребывал в каком-то другом месте.
Он вспоминал об Артуре. Во время войны. До войны. Какие-то отрывки встреч ещё раньше. Девятнадцатый век. Восемнадцатый… до него.

Альфреду не хотелось ни о чем думать, но эти воспоминания пришли как сами по себе.

Смахнув наваждение, Джонс снова глубоко вздохнул и выпрямился, поправляя галстук. Руки пришлось вытереть об штанины, хотя Альфред не понял, когда они успели так вспотеть. Затем он неспешно вернулся обратно на свое место в круг митинга. Но все, что он делал, так это слушал, не поднимая головы. Ему было стыдно посмотреть президенту или кому-либо ещё в глаза.

* * *

- Садись, Альфред, - скомандовал президент, как только Джонс очутился в его кабинете.

За окнами круглого зала, в который Альфреда вызвал сам Рузвельт, ярко светило июньское солнце. Заступил первый день лета.

- Если это на счет вчерашнего, то я… - с мрачным выражением начал Альфред, но Рузвельт жестом остановил его.

Президент ничего не говорил, а только молча наблюдал за сидящим напротив Джонсом. Последний чувствовал себя кране неуютно, не зная, что делать и как оправдаться. Ему было тяжело так сидеть, противно от самого себя, стыдно, грустно – словом, плохо. В голове был бардак и одновременно пусто, а от непрошедших эмоций сердце то и дело ёкало.

- Я…! - не выдержал Альфред.

- Всё в порядке, - сказал президент, и, хотя он не улыбался, что ему итак не свойственно, звучало это довольно мирно. Он с минуту пристально вглядывался в лицо державы, а затем откинулся в кресле.

- Мне было интересно, как на тебя подействует путешествие «за границу».

Альфред нахмурился.

– Зачем же ты послал меня именно туда?

Рузвельт наклонился немного вперед, не отрывая глаз от Джонса.

- Мне было любопытно.

- Что именно? – настаивал Альфред.

- Много чего. Я знал о планах мистера Уинанта на счет Великобритании. А так же знал, как ты относишься к вопросу. Мне было интересно, как повлияет на тебя смена обстановки. И, если повлияет, изменится ли от этого общие взгляды американцев.

- И как, изменило?

- Ты мне скажи.

Альфред после всего случившегося здесь и за Атлантикой, совсем не представлял, как на это отвечать, поэтому промолчал.

- Я думал об этом постоянно. С тех самых пор, как познакомился с тобой, - продолжил президент, - Мистер Уинант отбывает после полудня. И, возможно, тебе не следует ехать с ним.

Альфред резко поднял взгляд.

- Только если сам захочешь.

Джонс хотел много чего сказать на это, но ответ вот так просто почему-то не нашелся. Рузвельт после недолгого ожидания сказал:

- Некоторые члены нашего военного департамента – в частности те, кто знает о твоей настоящей сути, - считают, что, возможно, Англия что-то с тобой сделал.

Джонс с подозрением воззрился на президента.

- Они полагают, - уточнил Рузвельт, сомкнув руки в замок, - Что, раз уж ты так рьяно отстаивал британскую позицию, «Англия» тобой каким-то образом манипулировал. Думаешь, есть в этом доля правды? Для «Америки».

Альфред молчал, поглощенный внезапным водоворотом мыслей. Разве Артур манипулировал им? Да, при их первой встрече в Уайтхолле, когда они бросались друг в друга скомканными отчетами, Артур крикнул в сердцах, что скоро умрет. Это вполне могло быть манипуляцией. Однако Джонс вспомнил и множество других моментов. То, как Артур не сводил с него взгляда и не пошатнулся при ударах бомб. Как оставался стойким и уверенным, незаметно смаргивая слезы, в Бристоле. Как он, не смотря ни на что, держался с гордостью настоящей Империи, даже когда эмоции предавали его, а Альфред мог это видеть. Ещё он вспомнил тот день, когда они пришли на развалины холла Палаты Общин. И то, как Артур содрогался от тихого плача и со всей силы сжимал куртку у Альфреда на спине. Возможно, в чьем-то извращенном понимании это и было манипуляцией. Но, нет. Джонс прекрасно помнил, как в прошлом, даже в самые счастливые или неудачные моменты их совместной жизни, Англия никогда не плакал. Даже когда они перестали ладить, и колонии начали борьбу за независимости, в тогдашних стычках, в попытках урезонить и устыдить Альфреда за бунт, - ни разу в глазах Англии не было слез. Был лишь один такой момент-исключение. И Альфреду было до боли неприятно его вспоминать.

- Нет, - сказал он Рузвельту, отталкивая с этим и воспоминания, - В этом нет правды. Артур… действительно честен. Он никогда не стал бы использовать жалость, как оружие.

- Артур, - медленно повторил Рузвельт.

Альфред в миг похолодел, но решительно кивнул.

- Да… Артур.

- Хм, - президент слегка приподнял брови, - Ясно.

Джонс втянул носом воздух и шумно выдохнул.

- Я хочу вернуться. Хочу быть рядом с ним.

- Ты точно решил?

- Да, - мгновенно ответ Альфред.

Рузвельт одобрительно кивнул.

- Тогда тебе стоит дать знать об этом мистеру Уинанту. Однако, я ожидаю, что ты вернешься на свой День Рождения.

Джонс улыбнулся и встал.

- Спасибо, господин президент.

Рузвельт жестом велел ему идти, и Джонс поспешил покинуть кабинет. Быстрее сообщить Уинанту, что он возвращается в Англию. Возвращается к Артуру.

______________________________________________________________________

Заметки:

- Аэропорт Ла Гуардия, названый в честь бывшего мэра Нью-Йорка Фиорелло Ла Гуардия, находится по сей день в северной часть Куинса, Нью-Йорк.

- К середине мая 1941 года обещанный Ленд-Лиз, наконец, начал поступать. Яйца, топленое молоко, бекон, фасоль и мясные консервы, перечисленные Артуром, были одним из составляющих пришедшей провизии. Однако, чего не как раз было, так это оружия и военной техники. В Штатах в то время не было налажено линии производства, так как они сами не воевали. Да и, если бы производство было, не хватало кораблей, чтобы доставлять имеющиеся единицы. Не смотря на настоятельную просьбу самого правительства, многие заводы категорически отказывались от масштабного производства военной техники. Более того, такие индустриальный магнаты, как Генри Форд, владелец заводов с передовым машиностроением, были ярыми сторонниками «изоляции» и даже не рассматривали производство техники для Великобритании, как вариант.

- Летом 1941 года ситуация с Ленд-Лизом действительно была настолько плачевной, что один из важнейших помощников Гарримана в Лондоне, Уильям Уитни, ушел с должности в протест «неудавшейся помощи Америки». «Мы обманываем всех, здесь и по ту сторону океана, заявляя, что обеспечиваем стабильный поток Ленд-лиза, тогда как в реальности его фактически нет» - написал он своем заявлении об уходе. - «Я считаю, что Правительство должна показать Конгрессу и всем людям, что, покуда мы кичимся своей помощью Британии в ущерб Гитлеру, мы не выполняем и толики своих обязанностей». (в главе слова принадлежат одному из «неизвестных военных»)

- В одном из телефонных переговоров Рузвельт прямо заявил всей Даунинг-стрит, что он «не разделяет волнений Великобритании». По сути, он не разделял волнений ни одного члена правительства. По мнению начальства различных департаментов США и министров, в ситуации Англии следовало начать оборону конвоев хотя бы за тем, чтобы предотвратить острый демографический кризис на британских островах. Или, в конце концов, не дать потопить провизию, отправленную Штатами. Многие давали советы Рузвельту на счет обороны, но он отверг их все, вместе с финальной просьбой Черчилля «о военной поддержке» (в пятой главе). Приближенные Рузвельта уже тогда были озадачены его «пассивностью и отказом от прямых действий». Полагаясь на здравомыслие, все говорили о том, что он просто-напросто ждет перемены в общественном мнении. А кто-то считал, что президент не хочет принимать на себя ответственность и ждет «веской причины» для войны.

- Нельзя сказать, что президент вообще не был обеспокоен фактом войны в Великобритании. Он, можно сказать, предпринимал крайне осторожные, очень маленькие шаги. Он отдал распоряжение по отправлению провизии к британским войскам на Дальний Восток, разрешил британским судам останавливаться и чиниться в американских верфях, а так же позволил обучаться британским пилотам на американских аэродромах.
- В добавок к этому, Рузвельт расширил границы обороны над Атлантикой, заняв больше двух третей океанских вод до Англии. В начале войны в Европе в 1939, США установили границы патруля всего на три сотни миль от каждого побережья. Решение Рузвельта расширить это пространство до Гренландии дало американским судам возможность контролировать движение немецких подлодок и сообщать о них британским конвоям. Однако, пренебрежение президента заключалось в отказе от открытого огня. Это не давало защиты от нападения подлодок на конвои, так как американцы могли стрелять, только если немцы нападут первыми. В итоге, за май 1941-ого немецкие подлодки потопили более двадцати британских торговых судов только на территории оборонных вод США.

- Чего хотела общественность США весной 1941-ого, было в самом деле очень трудно понять. Социальные опросы переполнялись жаждущими идти с войсками в Великобританию, однако здесь же опрос показывал, что мало кто хочет, чтобы морская пехота защищала конвои. Более 80% американцев активно выступали против вступления в войну для спасения Англии, однако практически то же число яро восставало, говоря, что Америке вскоре придется защищаться от Германии тоже. В конце концов, эти противоречивые и сильные настроения, что захлестнули все Штаты, были ни чем иным, как… апатией.

- По мнению тех, кто одобрял войну, результат в виде апатичности мнений говорил о том, что Рузвельт неправильно вел политику информативности населения. Совсем малая часть жителей действительно понимала опасность войны с Гитлером, и ещё меньше понимали, что это вовсе не далекое будущее. Почти никто не понимал, что падение Англии сорвет последнюю защиту перед вторжением Германии в Штаты. Ведь если захватят Англию, в руках нацистов окажется вся Европа, Средиземноморье, Азия и Северная Африка – весь мир. Америка как минимум лишится поддержки, сдав позиции перед Германией. Однажды Белл Рузвельт, жена брата Элеоноры Рузвельт, а также близкая подруга президентской семьи потребовала ответа от самого президента, почему он не говорит общественности всю правду об опасности нынешней ситуации. На это Рузвельт сказал, что она, как и многие интервенционистские критики, не видит всей ситуации в целом.

- Ситуация в целом и правда была сложной. В добавок к тому, что общественное мнение беспорядочно бушевало, приближенные Рузвельта, которые были обо всем осведомлены, были ещё более разрознены. Пока одни упрекали президента в неспособности начать «более прямые действия», другие, кто был уверен в скором падении Великобритании из-за поражений в Африке и на Дальнем Востоке, говорили, что Америка итак сделала слишком много.

- «Мировое сообщество считает, что с англичанами уже покончено. Так говорят на всем северном и западном побережье Африки, и на Дальнем Востоке» - это было написано в дневнике Брекенриджа Лонга, одного из ассистентов Госсекретаря Корделла Халла. (в главе слова принадлежат «ещё одному неизвестному военному»).

- Военное Ведомство США было полно скептиков. Их здесь было куда больше, чем в любом департаменте, военные имели крайний анти-Британский настрой (как впрочем и армейские чины). Хотя уполномоченные гражданской обороны США (Стимсон и Нокс), как и военное начальство (Маршалл и Старк) предпочитали более агрессивные методы решения проблемы в Великобритании, остальная часть военных оставалась на стороне Конгресса, соглашаясь, что президент итак сделал слишком много для них. Военное Ведомство действительно вело тогда свои стратегии с учетом предположительного краха Англии.

- Даже если бы анти-Британские настроения среди военных не были помехой, войска США на тот момент были действительно неукомплектованы и плохо вооружены.

- 30 мая 1941 Уинант вернулся в США, только причина оставалась загадкой. Он не сказал прессе, зачем, только говорил, что ему необходимо встретиться с президентом (и ещё он действительно сказал, что вспышки камер «хуже чем взрывы»). Это взято из старых газет.

- В Вашингтоне Уинант и правда по просьбе президента некоторое время жил в Белом Доме. На встрече с Рузвельтом и другими чиновниками посол говорил о плачевном будущем народа Великобритании с преувеличенным энтузиазмом. Все слова, сказанные им в главе, не процитированы, но передают ту информацию, которую он на самом деле излагал. По словам Генерала Рэймонда Ли, Уинант, «вооруженный до зубов информацией», был готов «тянуть за любой нерв и выдавать сотни доводов», чтобы привести США к военному конфликту. Был готов без зазрения совести надавить на президента и чиновников как можно сильнее. В памятных записках членов Министерства Иностранных Дел есть даже одна выдержка, написанная Энтони Эденом: «Сегодня Уинант спросил меня, что США готово сделать для помощи другой стране, не вступая в войну. У меня сложилось впечатление, что он вовсе не против, если предложение будет с риском самой войны.»

- Рузвельт не придавал гласности настоящее значение визита Уинанта к нему в тот день.


Заметки переводчика:

- Америка с Рузвельтом перебрасываются на митинге замысловатым «вы». Это только потому, что не все чины в курсе, кто такой Альфред Ф. Джонс, как вы поняли. В быту Америка всех своих боссов называет чаще на «ты» (что не всем державам свойственно, кстати).

- На счет Уильяма Уитни у меня был вопрос к автору. Но она не ответила. Дело в том, что в истории замечено аж пять мистеров Уитни и все они жили в 19-ом веке, сделав кучу хороших дел для Америки, но умерев до начала даже Первой Мировой. Был один американский архитектор Уильям Уитни, который дожил до 1945, но он не имел никакого отношения к военным или правительству. Возможно, тот Уильям, что отмечен в заметках был «обычным помощником Гарримана» и всё, однако странно, в биографии семьи Уитни написано, что это была богатая династия. И, если бы один из них работал в правительстве во время Второй Мировой, о нем были хоть какие-то сведенья. Но их нет, даже в англоязычных источниках. Так что оставляю этот факт на совести автора, а так же для тех, кому любопытна сия тема.
- Пламенные речи «неизвестных военных» в главе – у автора в оригинале тоже немного отличаются от реальных цитат.

- «..если немцы захватят Англию, Африку и Азию – захватят весь мир». Да, не спешите насмешливо разводить руками и говорить «ох уж эти Американцы» потому что, если вы внимательно смотрите на даты, Брест захватят только в сентябре 1941, и СССР вступит в войну лишь после этого. Красная Армия пока тоже отсиживается (да простят меня русские патриоты за мой сленг!).
Спасибо, что прочитали!~

@темы: Моё писательство, перевод с английского, Фанфик, Англия и Америка/USUK

---

Ночь Утонувших Звуков - 9

Ночь утонувших звуков

Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmoton [Mr. G]
Бета: Uleca, I_saw_a_unicorn
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу

полная шапка

Персонажи: Артур (Англия), Альфред (Америка), а так же великие исторические личности, неизвестные местные жители и упоминание других держав мира.
Пары: USUK
Рейтинг: PG-13 за мат, кровь и вообще войну.
Краткое содержание: Сюжет сосредоточен над серьёзным решением Америки вступить в войну, попутно глубоко копая в его «особые отношения» с Англией.
Предупреждение: Фик – исторический. Он написан по Второй Мировой Войне, поэтому содержит много исторических деталей, в основном связанных с блицкригами в Англии и политикой США относительно вступления в войну с Германией. А так же не забывайте, что мнение автора не всегда совпадает с мнением героев.
Благодарность: Не секрет, что нам всем в школе рассказывают историю очень-очень относительно страны, поэтому спасибо дяде Химаруе за то, что он создал Хеталию и дал предлог поинтересоваться мировыми событиями ещё и в ракурсе иностранцев.
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соответственно получено.
Статус фика: 15/15 закончен
Статус перевода: 15/15 закончен

Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая [*]
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая

~Часть девятая~

Время действия: май 1941

— Ты похудел, — сказал Уинант одним майским утром. После разрушительных налетов в апреле это был самый светлый погожий день.

— Разве? — озадаченно спросил Альфред, ощупывая своё лицо.

Уинант в последнее время с головой ударился в работу и почти перестал есть, пытаясь, видимо, даже тут облегчить жизнь англичанам. Однако все продвигалось медленно. Часто Уинанта можно было застать нависающим над своим столом с убитым выражением лица. Отклик президента США приходил очень редко, и дело было не только в плохой связи.
Спустя три недели с поездки в Бристоль не прошло ни одного спокойного дня. Альфред помогал послу чем только мог. Даже сам брался писать Рузвельту или посылать телеграф. Уинант ожидал, что подобная попытка заставит их лидера отреагировать быстрее, но, как оказалось, напрасно.

Альфред теперь виделся с Англией в редкие минуты — даже секунды — на митингах, на заседании парламента или просто пересекаясь в коридоре. Один только силуэт или даже тень, кивок в приветствии или пара слов о погоде запоминались ему на весь день. Америке стало сложно не думать об Англии. И том, как много для него, оказывается, значат такие моменты.

— Сейчас, к сожалению, не получается питаться, как дома, — угрюмо констатировал Уинант, делая акцент на своей ответственности перед Америкой.

— Не переживай, — подбодрил его Альфред, — дома с экономикой все нормально. Здесь просто мое физическое тело немного меняется.

Посол помрачнел.

— Все в порядке, правда, — с улыбкой заверил Джонс.

Уж что-что, а скорее внешний вид Уинанта должен был настораживать. Послу теперь можно было дать намного больше лет, чем на самом деле. Он сильно отощал, глаза ввалились, а поза была столь шаткой, что казалось, будто одна ходьба отнимает у него все силы. Но он все равно не поддавался слабости. Альфред чувствовал, как внутри него поднимается волна благоговения при взгляде на посла. В который раз он понимал, что гордится знакомством с этим человеком.

Недели бомбежек завершились первым солнечным днем мая, однако ожидаемое облегчение сменилось лишь ещё большим угасанием духа. С началом, казалось бы, такой долгожданной весны наступили самые нелегкие времена. Кораблей с провизией почти не доходило, и Альфред с каждым днем замечал последствия голода в местных жителях, в сотрудниках посольства, включая Уинанта. Сам Джонс не чувствовал, что становится худее. Хотя полагал, что это возможно. Он провел столько времени на британской земле, ни разу не заглянув в зеркало, что тут сложно было сказать. Даже уменьшись он хоть в два раза, все равно показалось бы, что так было всегда.
Альфред, правда, отлично видел перемены в Англии. Впалые щеки, сломанная рука и тяжелые синяки под глазами, как и спокойная решительная осанка — до сих по стояли перед глазами Америки. Хотя самым страшным в британце оставался его темный опустошенный взгляд при подъезде к Бристолю…

Джонс встал и заходил по комнате, чувствуя на себе взгляд Уинанта. Хотя его это не тяготило, а, напротив, поддерживало. Америка давно жаждал воссоединиться с духом своего народа. Жаждал, но домой не уезжал.

— Я понимаю, — устало сказал Альфред, выглядывая в окно, — голод коснулся всех и каждого.

— Да.

— И это плохо, — бессознательно добавил Джонс.

— Да, — кивнул Уинант.

Альфред развернулся, опираясь спиной о подоконник. Посол смерил собеседника взглядом в ожидании, но слов не последовало. Джонс лишь нервно облизывал губы. Как же он сейчас мечтал о сигарете.

— Разве ничего нельзя сделать? — Альфред произнес это очень спокойно, однако внутри все подпрыгнуло. — Разве людям нельзя помочь? Разве не видно, как они страдают? Должен быть способ помочь им.

— Людям больше не на что опереться, чтобы стоять, Альфред, — ответил ему посол. — Голод, вероятно, сильнее всего их подкосил.

— Это и понятно! — выпалил Америка и умолк. Как будто его слова могли что-то изменить.

— Англичане сильные, но они тоже смертные, — Уинант встал и медленно подошел к собеседнику. Он с чувством сжал плечо Альфреда, стараясь, видимо, как-то поддержать, но Америка только сильнее стал ощущать собственный пульс.

— Ты беспокоишься за них? — это звучало не как вопрос.

— Я что, каменный? Конечно, беспокоюсь.

Уинант улыбнулся, не понятно, то ли тепло, то ли грустно.

— Похоже, этот приезд повлиял на тебя.

— Немного, — неохотно согласился Джонс.

— Не так уж сильно ты ненавидишь Англию, как говорил.

Повисла пауза. Америка нахмурился. Не то чтобы ему нравилось сказанное, но он почему-то не находил слов, чтобы прервать Уинанта.

— А может, твоя ненависть к сэру Кёрклэнду никогда не была ненавистью?

Альфред ничего не сказал на это, но посол и не ждал. Улыбнувшись своей державе, мужчина быстро, почти незаметно, потрепал Альфреда по затылку и вернулся к своему рабочему столу.
Америка в недоумении смотрел ему в спину.

— Я не знаю… — начал Альфред и содрогнулся, так как ему ни с того ни с сего стало холодно. — Я не знаю, ненависть это или ещё что-то.

— Как бы там ни было, ты об этом задумался, а это уже что-то да значит, — успокоил его Уинант.

— Что значит? — нахмурился Америка, не представляя, как его внутренняя неуверенность — единственное четкое чувство за последние недели — может что-то прояснить за пару минут.

— Это значит, — протянул посол, просматривая свои бумаги и не глядя на державу, — что ты не можешь по-настоящему на сто процентов его ненавидеть.

Альфред прирос к месту и некоторое время боялся вдохнуть. Чуть погодя, он неровным шагом дошел до дивана и тяжело опустился в него, отчаянно стиснув голову руками. Америка хотел что-то сказать, озвучить хотя бы одну мельтешащую в голове мысль, но сейчас они будто убегали от него.

Уинант, как всегда, терпеливо ждал.

— Нет… — тихо произнес Альфред наконец. — Нет. Я не ненавижу его.

Вопреки тяжести, с которой эти слова дались, Джонс почувствовал почему-то облегчение. Он наконец-то что-то понял, к чему-то пришел. И сама эта мысль оказалась столь очевидной, словно ждала, когда её озвучат. И была правильной.
Все это немного настораживало Альфреда. Неужели мнение американцев вот так запросто пошатнулось? Нет, такого быть не может. Кому, как не Альфреду, знать о внутренних мотивах своего народа. Хотя два месяца назад он ещё мог сказать, что знает их. Сейчас он уже не был в этом так уверен.

— Я знаю, что нет, — отозвался Уинант, искренне улыбнувшись. Но и в этот раз очередной доброжелательный жест посла не поднял настроения Альфреду, а, напротив, принес холодное чувство незащищенности.

И все же, он наконец-то что-то понял.

* * *

Через два дня, возвращаясь с выдачи пайков, которые становились заметно меньше, Альфред столкнулся с жуткой суматохой в посольстве. Он не успел понять, что происходит, как его окликнул один из сотрудников, подзывая к себе. Очень скоро Джонс оказался у кабинета Уинанта. Посол сидел за столом, согнувшись, и усердно что-то писал.

— Случилось что? — протиснувшись сквозь толпу в дверной проем, спросил его Альфред.

— Да, — оторвавшись на секунду, чтобы поприветствовать державу легким кивком, сказал Уинант. — Премьер-министр отправил повторное сообщение президенту Рузвельту. Ответ вот-вот должен прийти.

— И что же Черчилль сказал? — спросил Америка.

Уинант взял со стола один из документов и, внимательно вглядевшись в него, зачитал:

— «Господин президент. Я уверен, вы правильно поймете мое обращение, в котором я изъясняю свою настоящую просьбу. Прошу Соединенные Штаты принять позицию военного союзника. Только это сможет определить нашу дальнейшую судьбу».

Уинант аккуратно сложил листок бумаги и внимательно посмотрел на Альфреда.

— Когда будет ответ? — спросил Джонс.

— Надеюсь, скоро, — брови посла угрюмо съехались. — Премьер-министр не пытался просить помощи. Это значит, что Англия официально просит о военном союзе.

Альфред сжал кулаки и опустил взгляд на засыпанный бумагами стол.

— Президент не сразу ответит, — холодно констатировал он.

— Да, это так, — согласился Уинант. — Но будем надеяться, что в этот раз он поймет и услышит просьбу о помощи. Как и то, насколько она серьёзна.

Америка только кивнул и незаметно ретировался, так как Уинант в любом случае был занят. Покинув суматоху, Джонс направился в свои апартаменты, в которых теперь оказывался редко, вечно занятый полуночной работой в посольстве. Гостиная стала неуютной и грязной — очевидно, старательно залепленные газетой окна, выбитые месяц назад, не спасали от уличной пыли. Как и от пронизывающего сквозняка.
Однако Альфред сейчас мало что замечал из неудобств. Погруженный в свои мысли, он сел на диван и уставился в пол.

Станет ли Рузвельт рассматривать прошение Черчилля или пропустит мимо? Что, если сообщение до президента вовсе не дойдет, затерявшись в пути вашингтонского телеграфа, как послание в бутылке, брошенное посреди океана?

— Или оно утонет, как все жертвы Гнейзенау и Шарнхорст, — пробормотал Альфред, задумчиво опустив подбородок на сложенные перед собой руки. — Ему будут не по душе такие указания, — прошептал Америка, вспоминая последний разговор со своим президентом. В голове одна мысль не успевала сменять другую. Но одно было ясно: если Рузвельт решится на заключение военного союза, то только сейчас или никогда. Ибо потом уже никакая помощь ничего не изменит.

Это было гонкой. И ни с чем иным, как со временем.

Сидя в тишине, Альфред старался игнорировать участившийся стук своего сердца. Все сейчас определяет одна маленькая телеграмма.

* * *

Ответ президента Рузвельта пришел через неделю. Америка не видел самого сообщения, но, судя по тому, как натянуто и грубо с Уинантом стали разговаривать чиновники из Номера Десять, дело было плохо.

Джонс подслушивал все разговоры из коридора, не рискуя показываться в кабинете посла, так как не хотел быть втянутым в дебаты с кем-нибудь из людей Черчилля.

— Почему президент продолжает идти на попятную?! — говорил кто-то. — Все, что нам и всей Великобритании сейчас нужно, так это действовать решительно, не раздумывая!

— Я понимаю ваше беспокойство, — отвечал Уинант сдержанным тоном, — однако не ведаю о причинах этого промедления больше, чем вы. Я делаю все, что могу на таком расстоянии, и стараюсь убедить президента учесть всю тяжесть ситуации…

Разговор продолжался в том же духе, из чего Альфред понял, что сбылись его худшие опасения: Рузвельт не отвечал на зов помощи англичан. И по-прежнему не разделял обеспокоенности Черчилля ни на йоту.

Альфреда по-настоящему пугало то, что он знает все причины своей нации заранее, но не в силах на них повлиять.

Через несколько минут представители Номера Десять ушли восвояси, что позволило Америке наконец попасть к Уинанту. Посол одарил его своей дежурной улыбкой и продолжил резвее обычного сортировать какие-то документы.

— Президент ответил? — не церемонясь, спросил Альфред.

— Да. Ответил.

— Он отказал в военном союзе? — тут же добавил Америка, сам не зная, чего ждет. Ответа, который предсказывал, или чего?

Уинант отрицательно покачал головой.

— Он уверял Премьер-министра, что «Помощь от Америки скоро прибудет», как он всегда это говорит. Ничего нового, — в голосе мужчины слышалась сильная усталость, почти отчаяние.

Америка невольно посмотрел в окно, вспомнив всех тех англичан, что сражались, несмотря на большие потери, и верили в победу, хотя не получали поддержки.
Он тут же подумал об Англии, но с силой заглушил эту мысль.
Снова стало как-то трудно дышать, рот и горло будто наполнились невидимой ватой. Альфред истуканом стоял перед послом, не зная, что сказать. Возможно, думал он, именно так чувствует себя сам Уинант, когда думает над своими последующими словами для чиновников.

— Англия уже знает?

Посол нахмурился.

— Не могу сказать. Судя по рапортам, сегодня Керклэнд не выходил из дома, несмотря на настояние Премьер-министра быть поблизости. Он наводит в своем жилье порядок, хотя при его ранах и сломанной руке…

Уинант затих, обеспокоенно качая головой. Америке и не требовалось объяснять, почему. Он вздохнул и снова повернулся к окну.

— Слушай, — после ощутимой паузы заговорил Альфред. Посол поднял на него взгляд. — Ты все время спрашиваешь меня, ненавижу ли я Англию или верю в её падение…

Посол ничего не сказал, выжидая продолжения реплики. Альфред прочистил горло, собираясь с мыслями и чувствуя, как с каждой секундой к его щекам приливает тепло. Наконец, он осмелился спросить:

— А что же ты, как американец, чувствуешь?

Несколько мгновений Уинант молчал, глядя на державу, а затем выдал тихо и уверенно:

— Я люблю Англию.

От этих слов у Америки побежали по спине мурашки, а лицо вспыхнуло уже по-настоящему.

— И я верю, что страна выстоит. И в конце концов победит. Однако я так же хорошо чувствую и то, сколь сильно Англия нуждается в помощи, чтобы не повторить судьбу остальной Европы. А нуждается он именно в твоей помощи. Именно в тебе, Америка.

* * *

Адское мучение.

Это было тем настоящим чувством, которое Альфред теперь испытывал. Невыносимый конфликт внутри, который заставлял само сознание набрасываться на себя, перемешивал мысли и мотивы. Джонс не представлял, как в таком случае обстояли дела дома, если уж он сам на таком перепутье. Хотя, возможно, все было именно так, как ему подсказывала интуиция: его народ восставал, сопротивлялся и даже сражался между собой.

Америка с силой выдохнул, рассматривая посольство из окна гостиной.

Он все время говорил себе не думать об этом. Но в реальности ответ президента Рузвельта его огорчал. Сильно огорчал.

Неприятнее всего было то, насколько он оторвался от своего народа морально. Всегда очень чутко ощущая любые мотивы американских жителей, в частности насчет войны за Атлантикой, Альфред теперь не чувствовал той же солидарности даже с мыслями президента США. Хотя прошла всего пара месяцев. Пара месяцев, проведенных за Атлантикой, — и он уже не имеет понятия, что происходит дома. Как это возможно?

А теперь скручивающее его внутренности противоречие не помогало привести мысли в порядок. В конце концов, Уинант и Рузвельт хотели его визита в Англию по определенной причине… пошатнуть мнение. Мнение всей Америки.

Альфред вдруг распахнул глаза в удивлении, но тут же зажмурился и застонал.

Если уж президент так хотел перемены в общем взгляде граждан США, то почему сам не принял решение и не послал ответ Черчиллю?

— Наверное, конгресс просто тянет время… — подумал он вслух, закрывая рукой глаза и вздыхая. — А может быть, народ Штатов и в самом деле не хочет воевать…

Альфред устало откинулся на спинку дивана. Ни на какой счет не было уверенности. Сколько бы американцев ни поносили англичан, были и те, кто искренне желали помочь им. Всем, чем только могут. Хотя, Альфред тоже это хорошо понимал, и те, и другие не готовы встретить весь ужас и разрушения войны, предпочитая думать об этом, как о чем-то далеком…
Америка тут же вспомнил ночи бомбежки, виденные собственными глазами, и поджал губы. Представил, каково было бы видеть это на своей земле и со своим народом.

— Что бы я сделал? — задумчиво пробормотал он. — Что бы почувствовал мой народ? Как мне показать то, что они чувствуют, если я сам не могу дать этому название?

Альфред снова вздохнул. Он представляет свою нацию. Но как именно сейчас они себя позиционируют, ему было в корне не ясно. Были ли их мысли на самом деле мыслями самого Америки? Или они просто песчинки, сгустки эмоций, которые сеют в своей державе только больше сомнений?

— Вот поэтому я и не хотел выходить из изоляции, — устало выдохнул Америка, глядя в пол.

* * *

Альфред не заметил, как уснул, и не знал, сколько времени он проспал. Но разбудил его знакомый громкий звук сирены. Джонс подскочил, как ошпаренный, вокруг него было темным-темно, но оглушающий визг говорил сам за себя. Прислушавшись, Альфред мгновенно различил сопутствующие происходящему звуки пропеллеров в отдалении.
Он не успел ни о чем подумать. Вскочив и накинув куртку с ботинками, он с молниеносной скоростью выбежал из комнаты — по лестнице на улицу.
Ночное небо уже стало багровым от распространяющихся очагов пожара.

Альфред бежал что есть силы вперед, не сбавив скорости даже тогда, когда в горле стало жечь от нехватки воздуха. Быстрее, лишь бы скрыться от падающих снарядов. Однако немецкие бомбардировщики догоняли беглецов в два счета, проносясь над головами, как ожившие грозовые тучи, сеющие разрушительные вспышки вместо дождя. Альфред отчетливо слышал свист боеголовок — ближе, чем когда-либо от себя, — и постоянно думал, что бомба летит четко на него. Однако взрыв раздавался в другом месте, осыпая улицу перед ним осколками, застилая все дымом и разрывая каменную кладку дороги, как хрупкий лист бумаги.

Люди вокруг спешили в укрытия. И в обычном случае Альфред остановился бы, чтобы помочь им: довести тех, кто не мог идти или был дезориентирован. Но не сейчас. Он бежал дальше, не останавливаясь. Ведь он обещал быть рядом, когда бомбардировщики вернутся. И сегодня он сдержит это обещание.

Когда Альфред достиг порога знакомого дома, его легкие почти разрывались от натуги, пот градом стекал со лба. Но Америка не остановился, а вломился в дверь на полном ходу.
Англия был в комнате один, и в момент появления Джонса его ноги подкосились, и он упал. Британец ударился сломанной рукой о стену, после чего скатился по ней на пол. Страшнее всего в этом действии было не падение, а то, что Англия не издал при этом ни единого звука. Кричали только его глаза.

— Англия! — выпалил Альфред, подбегая к державе.

Британец поднял голову и вперил в Джонса такой ошарашенный взгляд, на какой только был способен в этот момент. Альфред увидел, что тело британца бьет сильная дрожь, а кожа буквально на глазах покрывается расползающимися кровавыми ранами. Местами бурно алели ожоги, вторя пожарам, бушевавшим по всему городу.

— ИДИОТ! — заорал Англия, стискивая зубы. — Какого черта ты здесь делаешь?!

— Потому что я обещал! — крикнул в ответ Альфред, припадая на колени и касаясь плеч британца, не сильно, чтобы не разбередить раны. — Я обещал, что не брошу тебя одного!

Англия будто собирался что-то сказать, но вместо слов лишь слабо дернулся, пытаясь избавиться от чужого прикосновения.

— Дурак, — ядовито процедил он. — Кем ты себя возомнил, чтобы приходить сюда, когда тебе вздумается!

Тело британца сковало от очередной вспышки боли и потянуло к земле. Сил его, однако, хватило на то, чтобы тут же отбить от себя протянутую руку Альфреда и, опираясь о стену, с трудом подняться на ноги. Взгляд у Англии был столь интенсивным, что эту мощь было трудно сопоставить с ситуацией.

— Бегать по улицам во время налета! Ты совсем рехнулся, мать твою?! — выругался Англия. Привалившись к стене, он явно пытался не показать своего напряжения, но его выдавали его глаза, стиснутые зубы и ссутуленные плечи. Даже после блицкрига он не выглядел так зажато. Прямые действия бомбежки выглядели совсем… иначе.

— Я обещал тебе! — упрямо заверил Альфред. — Я не нарушаю обещаний!

Англия вымученно усмехнулся.

— Иди и спрячься в бомбоубежище, юноша, — сказал он, почти по-родительски мягко. — Сейчас только не хватало ещё твоего геройства.

Англия махнул рукой на дверь, прогоняя Джонса, но тот не сдвинулся с места. Со вздохом британец поднял на него взгляд — вымученно равнодушный, упертый, несмотря на очевидную агонию. Боль сковывала его, впивалась в его внутренности, плавила кожу, но Англия продолжал терпеть. Он не мог позволить себе такого унижения на глазах у другой державы. Однако Альфред все равно видел, как жар поднимается по шее и проступает у него на лице.

— Я остаюсь здесь, — поставил точку Америка. — Я никуда не уйду.

Рот Англии дернулся в едва заметной злобной ухмылке, почти оскале.

— Ты тупой мальчишка! Я не хочу тебя видеть!

— Прости, но тупой мальчишка не станет тебя слушать! — твердо отозвался Альфред.

Англия готов был дерзко возразить, но череда новых взрывов не дала ему раскрыть рта. Сирена завывала, как вырвавшийся из преисподней демон, строения превращались в груды мусора, сотни людей падали замертво… Падали…

Падение Британской Империи это…

Содрогнувшись, Англия тяжело приземлился на колени, и из горла его вырвался болезненный всхлип. Альфред видел, как британец пытается сдерживаться. Даже сейчас, даже в такой ситуации он не мог позволить себе выказать слабость. Ни перед Америкой, ни перед кем.

Альфред опустился на колени рядом с ним и крепко сжал его в полуобъятиях. Настолько крепко, насколько позволяли раны на плечах.

— Я никуда не уйду, — повторил он. — Все хорошо, хорошо… Все будет хорошо, Англия.

Англия никак не отреагировал, лишь продолжал содрогаться от боли. Голова его была опущена, лицо — спрятано за челкой. Британец постепенно сжимался в комок. Альфред ничего не мог сделать, лишь наблюдать за тем, как тело Англии заходится в жгучей агонии, вторя взрывам снаружи. Каждый раз, когда британец закусывал губу в попытке сдержать стон, Альфред знал, что это было бы душераздирающим криком, окажись Англия сейчас наедине с собой. И Джонсу каждый раз мучительно хотелось сжать его в объятиях крепче, поддержать.
Неожиданно рука британца вцепилась в его предплечье — горячая и сильная, будто готовая разорвать ткань куртки. Лицо напряглось вслед за участившимися тяжелыми всхлипами.
В этот момент Альфред инстинктивно обхватил руками его лицо и поднял, чтобы их взгляды встретились.

— Все будет хорошо! — прокричал он сквозь шум. — Смотри на меня! Слышишь?

Ничего не изменилось.

— Я знаю, ты справишься! Поэтому просто смотри на меня! Я рядом! Я — здесь!

Внутри Англии как будто что-то щелкнуло, и он, распахнув глаза, впился ими в лицо Америки. Даже если он и хотел бы возмутиться происходящему, боль ему не позволила.

— Смотри на меня и забудь обо всем! С тобой все будет хорошо! Ты же… — Альфред облизнул губы. — Ты же гребаная Империя! Тебе можно все! Ты можешь делать все, что угодно, и после этого остаться в живых, верно? Нафиг твой вечный пессимизм, старикан! Ты же слишком твердолобый, чтобы дать всему так закончиться! Я знаю, что ты справишься, слышишь?

Тело Англии продолжало бесконтрольно содрогаться, хотя всхлипы стали тише, превратившись в сдавленное шипение. Мир вокруг них громыхал, как ураган. Все кричало, начиная от тонкого гудка сирены на периферии слуха, заканчивая совершенно оглушительным гулким взрывом, разносящимся на километры. Все рассыпалось, рушилось, падало… Но Англия оставался жив. Он был все ещё единым целым.

— Пусть все, кто говорят тебе, что ты труп, — идут нахрен! Знаешь, почему? Потому что это ложь! В глубине души ты знаешь, что ты пройдешь через все это! Что ты выживешь! Ты должен верить в это, несмотря ни на что, понял?

Глаза британца сверкали изнутри, словно он отчаянно хотел заговорить. Но был не в состоянии даже обозначить мысль из-за агонии, которая постепенно застилала его взор.
Альфред молча держал его лицо перед своим, стараясь отвлечь от накатывающих волн боли, закрыть собой от поступающей все ближе атаки с воздуха.

— Одежда… испортится, — вымолвил наконец Англия, глядя на свои подрагивающие руки с закатанными рукавами. Альфред снова заглянул ему в глаза.

— К херам твою одежду! Сошьешь новую!

Англия вымученно нахмурился, голос его был сдавленным, как будто его душили.

— Это же часть… распределения продовольствия! Думаешь я… могу просто взять и сделать… новую одежду?! Из чего?!

— Я поделюсь с тобой своей! А теперь — заткнись, бога ради!

— САМ ЗАТКНИСЬ! — с внезапным порывом злости крикнул Англия.

Альфреда это почти напугало, но он тут же почувствовал радостный азарт.

— Вот, правильно! Злись на меня! Выскажи мне все, что так давно хотел! Выскажи все, что обо мне думаешь! Обо всем дерьме, что я тебе сделал, давай!

— Ты… что?..

— Расскажи, какой я дегенерат! Сосредоточься на этом! — громче добавил Альфред. — Скажи, как ты меня ненавидишь!

Действительно, Альфред ведь этого заслуживал. Англию почти прельстила эта мысль — вылить все на него, обвинить Америку во всем. Но все же он видел, что Америка боится. Боится слов ненависти больше, чем сам думает, боится злости, отречения от своей персоны, и ещё сильнее — боится быть забитым этим в угол.
Америка страшился того, что последует за всем этим.

— У тебя рубашка мятая, когда ты приходишь на встречу с моим Премьером, — наконец выдал Англия.

— Э... это все?! — после небольшой паузы выпалил Альфред.

— Да, это грубо по отношению к правительству! — заверил его Англия. Его чопорное выражение лица как будто намекало на ироничную улыбку, но он тут же болезненно вскрикнул от очередного взрыва и упал вперед, упираясь лбом в плечо Альфреда.

Джонс снова попытался поднять его, но в этот раз не смог. Англия был скован агонией, кровь быстро проступала на его одежде огромными бурыми пятнами, окрашивая все в единый цвет. И он ещё переживал, что она испортится! Да не могла она не запачкаться с такими-то ранами! Даже штопанные швы и заплатки, собранные темно-красной ниткой, которая, видимо, единственная осталась в наборе Англии, таяли на фоне расползающейся густо-алой крови по всему телу. Так много крови…

— Эй, очнись! — крикнул Альфред. Но реакции не последовало. Америка хотел встряхнуть его, хлопнуть по лицу, но боялся. Все его чертово тело было сейчас одной сплошной раной. — Англия! — испуганно позвал Америка, пытаясь как-нибудь поднять его. Британец в ответ лишь вцепился в плечо Джонса, сильно и крепко.

Альфред хотел помочь ему. Хотел защитить от всего этого. Но, черт подери, не мог отогнать летящие бомбы, не мог устранить боль и остановить кровь. И от этого ощущал себя абсолютно бессильным.
В то же время он не мог просто стоять и смотреть или отвернуться и сделать вид, что его ни коим образом не трогает состояние Англии.

Нет, Англия НЕ нуждался в защите. Альфреду было смешно от того, как это теперь звучит. Он нуждался в спасении.

Америка хотел спасти эту нацию. Вот что было правдой.

— Давай… — позвал Альфред. — Надо подняться, — с этими словами он осторожно обхватил британца поперек талии и медленно-медленно, чтобы ненароком не сделать больно, поднял на ноги. — Куда мне тебя отвести?

С тяжелым болезненным вдохом Англия выпрямился и встретил взгляд Америки с неизменной суровостью. Кивком головы он указал в сторону распахнутой двери в конце коридора, ведущей в ванную.

— Нельзя чтобы здесь пролилась моя кровь, — выдавил он. — Это слишком ценная… архитектура.

Будь ситуация другой, Альфред непременно рассмеялся бы его словам, да ещё как громко. Но сейчас он лишь молча вел британца по коридору.
Оказавшись за порогом ванной, они впали в неловкое молчание. Альфред неуверенно отпустил Англию ближе к стене, и тот безвольно осел на пол. Взгляд британца был прикован к своей одежде, которую теперь и одеждой-то было нельзя назвать — скорее, почерневшей второй кожей. Он начал возиться с пуговицами на рубашке, но вскоре обессиленно опустил голову на грудь. Со стороны можно было подумать, что он уснул или…
Альфред уже было решил бить тревогу, хотя до сих пор не мог позволить этой мысли завладеть собой… но Англия очнулся, вскидывая голову.

— Видел бы ты свое лицо сейчас, — бросил он с намеком на усмешку.

Альфред сглотнул, невольно касаясь своего лица, и почувствовал едкое болезненное раздражение. Сердце сдавило от проскочившего страха. Стиснув кулаки, Альфред медленно вдохнул и выдохнул.

— Что мне сделать, чтобы помочь? — спросил он на удивление спокойно.

— Помочь?.. — Англия осекся, закрыв в мучении глаза. — Лучше ты отправляйся в убежище.

— Нет, — отрезал Альфред, — я сказал, что остаюсь здесь!

Лицо британца потемнело.

— Я не намерен терпеть твою жалость!

— Да мне плевать, как ты сейчас выглядишь! Я ведь все равно тебя..! — Альфред неожиданно осекся, почти задохнулся. — Я не собираюсь тебя жалеть или смеяться над тобой! Я хочу…

Его голос пропал, но Америка вдруг понял, что ему уже не важно, как Англия подумает о нем после этих слов.

— Я хочу быть рядом.

Британец парировал:

— А я тебе сказал, что я привык быть один в такие моменты!

— К черту твое «привык»! Привычка — ещё не значит, что она нужная!

— Какой остряк! — с насмешкой отозвался Англия. — Ты ещё больший идиот, чем я думал!

— Кто бы говорил!

Они замолчали, и на фоне гулких взрывов снаружи их спор звучал ещё глупее.

Альфред опустился на пол, садясь с Англией рядом.

— Они рано или поздно перестанут бомбить, — он рассеяно оглядел комнату. — Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня сейчас разорвет надвое, — ответил Англия, изображая невозмутимость.

Альфред некоторое время смотрел на него.

— Твои раны… может мне..?

— Лучше дождаться, когда все закончится, — сказал британец.

— Ясно…

Америка отвернулся, но почти сразу почувствовал возле себя шевеление. А когда поднял глаза, то чуть не отпрянул. Навалившись слегка на плечо Джонса, британец протянул руку — ту, что была не сломана, — и откинул ему челку со лба, проведя дальше по волосам до затылка. Его лицо было в паре дюймов от лица Джонса, а взгляд — вызывающе дотошным, ищущим. Он смотрел на Альфреда так внимательно, словно пытался расшифровать сложную непонятную ему схему.

— В чем дело? — спросил Джонс, не успев удивиться.

Но ответа или чего-то ещё не последовало, так как лавина взрывов пронеслась меньше чем в миле от них. Последовала сильная тряска и грохот, заглушающий даже сирену, затем ещё взрыв, и ещё. И все это Альфред видел не с улицы или из окна. Впервые он наблюдал блицкриг с лица другой державы, то каменеющим от шока, то искривляющимся от боли. Их зрительный контакт скоро прервался: британец зажмурился, припал к полу и издал громкий душераздирающий крик.

— Артур! — припадая рядом с ним, закричал Америка. Слово больно обожгло ему горло, но Альфред не успел придать этому значения. Он снова и снова пытался заглянуть британцу в лицо.

— Смотри на меня! Давай! — повторял он, лежа с ним рядом, пытаясь переключить его внимание с боли на… на что угодно другое. Артур не сразу обратил на него распахнутые в агонии глаза.

— Смотри на меня, не отключайся! — кричал Альфред, придвинувшись к нему как можно ближе, уже не понимая, что именно дрожит — земля, тело Артура или он сам. — Давай, немного осталось! Ты выдержишь! Ты же сильный! Ты не можешь помереть вот так за раз, как задутая свечка! Давай, упрямый старик, держись!

— Пошел ты, ублюдок! — гневно рявкнул Артур. Сильнейшая боль схватила его нутро, кровь хлынула из открывшейся раны на его голове, пересекая все лицо от виска до подбородка. Глаза его то и дело мутнели, теряя фокус, и вот-вот готовы были закрыться, но все же оставались вперенными в лицо Альфреда.

— Да! Кричи на меня! Посылай меня! — бушевал Америка, чувствуя нервную улыбку на губах. — Неужто твой враг прав и ты с ним согласен?! Неужто ты просто так окочуришься?! Черта с два! Это ведь на тебя не похоже! Я знаю, какой ты!

— Катись нахер! — сквозь сжатые челюсти выругался Артур.

— Именно! Именно так ты им всем и скажешь! — закивал Альфред, широко улыбаясь. Вокруг них царил настоящий ад: дым застилал небо, отовсюду продолжали сыпаться обломки, устрашающе гремели пропеллеры и разносились взрывы. Америка не чувствовал во всем этом своего слуха и даже своего тела, он видел только лицо британца, только его глаза, и больше ничего. И он намертво вцепился в них.

— Ты победишь! — заверил он. — Ты не можешь пасть, я не верю в это! — и здесь Америка с полной ясностью признал, что действительно не верит. Не верит в падение Британской Империи. Пока его собственное правительство оставалось без ответа на этот вопрос, сам Альфред никогда не переставал уповать на победу Англии. Он знал, что Великобритания должна выжить.

— Ты выиграешь эту войну!

Артур не ответил, лишь вцепился в плечо Альфреда что есть силы, пытаясь удержаться прямо.

— Да, знаю, ты спрашивал, как! Так я тебе скажу! — Америка не мог понять, весело ему или страшно, но продолжал говорить: — Во-первых, ты продержишься до конца этого блица! Потом в один прекрасный день ты заявишься прямиком к оккупированной Франции, подойдешь к Германии, схватишь его за яйца и хорошенько дернешь! Скажешь ему в своем обычном репертуаре что-нибудь о «плохом поведении» и выставишь за дверь! В глазах Франции ты станешь героем-спасителем, которому он будет по гроб жизни обязан своим рабством. Так все и будет, я тебе говорю!

Америка не думал о том, дошел ли до Артура смысл его юмора. Если да, то у него, видимо, просто не хватило сил засмеяться. Взгляд британца, впрочем, на мгновение прояснился, и Альфред сказал ему тихо и вкрадчиво:

— Ты очень сильный, Артур.

Лишь благодаря близкому расстоянию его голос можно было услышать.

— Нет! Ты сильнее всех! Любой на твоем месте давно бы сдался, как все эти капитулянты. Или поставил крест на всем, и сдох! Но только не такой упрямец, как ты. Ты смог пройти через все это в одиночку. Ты, конечно, устал, но ты держался. А значит, продержишься ещё немного, верно?

Артур вцепился в плечо Альфреда ещё сильнее, до боли, и устало опустил голову.

— Смотри на меня, — напомнил Альфред, и британец мгновенно поднял на него взгляд, который, вопреки непрекращающимся болевым вспышкам по всему телу, был уверен и бесстрашен. Америка вдруг посерьезнел и, сделав глубокий вдох, высказал с самыми искренними чувствами:

— Для меня нет державы сильнее и храбрее тебя в целом мире.

В такую ночь, как сегодня, Америка с ужасом понимал, что сам вряд ли смог бы пережить хотя бы один блицкриг, не то чтобы целую триаду. Тем более в одиночку. Когда прямо перед ним стойкий и непреклонный Англия содрогался и скрючивался от сильнейшей боли, которую только можно вообразить, Альфред чувствовал, что совершено не готов к такому. Возможно, именно этот страх, глубоко засевший в его людях, и заставлял всеми силами цепляться за безопасность и нейтралитет.

Очередной взрыв раздался так близко, что было слышно, как разлетелось окно в соседней комнате, как с треском повело стену дома, в котором они находились. Глаза Артура расширились и, глядя в них, Альфред почувствовал, как собственное сердце забилось быстрее — ещё быстрее, чем за все эти долгие минуты ужаса.

— Я останусь здесь до утра, — сообщил Джонс, не спрашивая, нужно ли это Артуру. Потому что он уже принял решение ни за что не оставлять его одного. И хотел, чтобы британец это понял.
Артур едва заметно кивнул, решительно сжимая губы. Хотя его тело по-прежнему безвольно вздрагивало, лицо кривилось от удерживаемых криков, а дыхание то и дело обрывалось, он ни на секунду не расцепил пальцев на плече Америки. До самого утра Артур смотрел ему в глаза, а Альфред — не смел отводить своих.

* * *

С окончанием бомбежки состояние Артура не улучшилось. По всему телу остались мощные раны, которые кровоточили даже сквозь бинты, что Альфред старательно накладывал. Он не хотел их затягивать слишком туго, но и оставлять болтаться тоже.

Вся улица за пределами дома Англии превратилась в месиво обломков со шрапнелью. Воздух стал серым и тяжелым, густой запах горелого щипал ноздри, с неба на город обильно сыпались пепельные хлопья.

— Как ты? — спроси Альфред, глядя в выбитое окно. Он услышал тяжелый хриплый вздох у себя за спиной.

— Пожары. Их ещё много, — устало отозвался Артур.

— Что? — Америка в удивлении обернулся.

В разодранной окровавленной рубашке, избитый и истощенный, тяжело привалившийся к стене и держащийся за бок, британец тем не менее стоял на ногах. Он словно вот-вот готов был упасть и рассыпаться на части, однако продолжал уверенно смотреть Альфреду в глаза.

— Их сотни… Если не тысячи, — объяснил Артур. — Их никак не могут потушить.

— Тебя сильно жжет? Где именно? — Альфред подорвался к нему.

— Худшее уже позади, — британец поднял руку в протесте. И Альфред увидел, как по коже этой самой руки с противным шипением расползался след истлевающего эпителия, под которым открывалась сочащаяся кровью плоть. Как будто невидимое пламя сжигало поверхность его тела — и, кажется, рука была не единственной. — Так всегда после бомбежки. Я к этому привык.

— Да как к этому можно…?! — Альфред оборвал себя. Сейчас было ни к чему сотрясать воздух.
Артур в ответ устало покачал головой и откинулся затылком к стене.

Джонс молча наблюдал за ним, не понимая, что пытается высмотреть. Что так задевает его в равнодушии Англии к собственным ранам, в этом упрямом нежелании принимать чужую помощь.

«Он совершенно не изменился», — промелькнуло у Америки в голове, и он содрогнулся. Этот Англия действительно ничем не отличался от того, которого он знал двести лет назад.

Артур… не изменился.

Уронив голову набок, британец неожиданно поймал его взгляд. Осунувшееся лицо ничего не выражало, кроме усталости и легкого недовольства. Альфред уже было собрался нарушить тишину, как вдруг ему прилетел нежданный подзатыльник.

— Ау! — Америка в недоумении потер голову. — За что?!

— Не надо больше сюда приходить, — сурово сказал Артур и слегка ссутулился, прижав к груди раненную руку — удар, очевидно, оказался не менее болезненным и для него. — Шнырять под пулями и падающими бомбами — ты совсем без мозгов?! — вот только взгляд британца сделался таким испепеляющим, что его даже при такой шаткой позе сложно было назвать жалким. — Ещё раз увижу тебя на своем пороге среди ночи — вышвырну ко всем чертям! Сам будешь разбираться, что делать!

— Я пойду помогать жителям города, которые в этом нуждаются, — ответил Альфред. — Я так уже делал.

Артур подобрался для громкого возражения, но затем лишь выдохнул, не сказав ни слова. А они явно имелись — плясали в его глазах.
Поджав в неодобрении губы, Артур лишь проворчал себе под нос: «И правда, без мозгов», — и, прихрамывая, обошел фигуру Альфреда, двигаясь в направлении своей спальни.
Америка, не долго думая, последовал за ним, но был остановлен красноречивым жестом и не менее красноречивым взглядом.

— Я должен осмотреть повреждения города, но не могу позволить себе показаться перед своим народом как какой-то грязный неряха! Так что я собираюсь сменить одежду, что, прошу заметить, я в состоянии сделать сам. Спасибо.

— Ладно-ладно, отстал, — Америка вскинул руки в знак капитуляции. — Свистни, если там запутаешься.

— Иди к черту! — процедил Артур и скрылся в другой комнате.

Америка закатил глаза и со вздохом оглядел комнату. Он решил в ожидании опуститься в одно из кресел.

— Только ты можешь назвать неряхой того, кто покрыт собственной кровью, — в пустоту прокомментировал он. — Ты и правда не изменился.

* * *

Улицы встретили их бесформенными грудами обломков и разбитыми кладками тротуаров. Воздух был раскаленным и тяжелым, пепел продолжал сыпать с неба, как снег. Артур не говорил ни слова, двигаясь от дома к дому, не выдавая ни единой эмоции. Он изредка шипел от боли или останавливался, чтобы отдышаться, но остальное время уверенно шел вперед. Америка то и дело предлагал руку помощи, — только старался делать это не слишком навязчиво, чтобы не казаться таким уж обеспокоенным, — но Артур с той же периодичностью отмахивался от него.
Несмотря на продолжающиеся пожары, британец, как и всю прошлую ночь, мастерски держал осанку. На нем была надета его разлезшаяся военная форма, но хотя бы не та, в которой он перетерпел блицкриг. К тому же все имеющиеся пуговицы были предусмотрительно застегнуты, скрывая проступающую на рубашке кровь.

Разрушения, что предстали перед ними, были просто катастрофическими, если не сказать хуже. Всем зданиям в округе, включая дом самого Артура, был нанесен заметный ущерб. Тут и там в обломках копошились новоявленные бездомные, видимо, пытаясь собрать пожитки или смириться с мыслью, что крова у них больше нет. Эти люди больше не выглядели так, как раньше, когда бомбардировки только начались. Альфред помнил их гордо вздернутые подбородки и грозящие в небо кулаки. Сейчас никто из жителей Лондона не смотрел даже прямо, все до единого взгляды были затравленно опущены в землю.

Артур не изменился в лице, когда они с Альфредом шли мимо Куинс-Холла, разрушенного под самый фундамент, или когда смотрели на охваченный пожаром Британский Музей, где десятки трудов литературного и изобразительного искусства теперь навечно предавались забвению.
Артур молчал и при виде полуразрушенного Биг-Бена, Вестминстерского Аббатства, Сейнт-Джеймсского дворца и здания Парламента. Тяжело повесив голову, он пробирался вместе с Альфредом через руины и был нем, как рыба.

Кое-где ветерок разгонял заполнивший город дым, играл с клубами пыли под ногами, вырывал из обломков и уносил с собой одинокие обрывки бумаги. Артур остановился и стал смотреть в противоположную от дуновения сторону, его волосы разметались по лицу. Ветер нес не прохладу, а запах огня, — если бы таковой можно было присвоить огню — а значит, он нес дальше и пожары.

По прошествии ещё нескольких кварталов Артур вдруг встал как вкопанный, глядя в сторону. Альфред остановился тоже, готовый терпеливо ждать, однако британец в то же мгновение сорвался с места и с несвойственной ему сейчас быстротой засеменил к какому-то разрушенному зданию в конце переулка. Альфреду хватило одного взгляда на руины, чтобы узнать бывшее строение. Небольшой холл Палаты Общин, теперь черный от копоти, представлял собой одну сплошную груду бетона и дерева, а вместо крыши над ним простиралось открытое небо.
Альфред прибавил шаг, чтобы успеть остановить Артура, но интуитивно понял, что это бесполезно. Британец уже решительно пробирался в глубь бывшего холла. Альфред последовал за ним и дважды тихо выругался, когда чуть не встретился носом с острыми краями, то спотыкаясь, то поскальзываясь на неустойчивых местах. Когда он сумел нагнать Артура, тот неподвижно стоял посреди кучи бесформенных бетонных валунов, бывших когда-то стенами, и смотрел перед собой.

Потом вдруг Артур развернулся к Америке и тихо сказал:

— Вот и всё.

Альфред помедлил, внимательно вглядываясь в глаза британца.

— Что всё? — он боялся, что ответа не последует. Или последует, но тогда какой это будет ответ? Артур не говорил того самого посыла перед переодеванием, и теперь это из его уст звучало пугающе.

Альфред видел, как сильно напряжены черты его лица, как его ложная, даже почти болезненная сдержанность вдруг начала поддаваться под натиском эмоций: еле заметно дрогнули брови и подбородок.
Наконец, Артур заговорил:

— Эта война… уничтожила здесь больше женщин и детей… чем вооруженных солдат.

В груди у Альфреда неприятно защемило.

— Откуда ты..?

Но Артур уже отвернулся, полностью переключая внимание. Он смотрел на остатки каркаса так, словно видел стены и потолок, видимо, черпая образы из воспоминаний. Пепел покрывал его голову и плечи, но британец явно не замечал этого, полностью погруженный в то, что здесь было и что уже никогда не вернется. Как завороженный, он опустился на колени, стал перебирать попадающиеся ему осколки, большие и маленькие. Только делал это не беспорядочно, а бережно, уделяя внимание каждому изгибу. В конце концов, он поднял один из них и прижал к груди крепко обеими руками, невзирая на то, что одна из них сломана. Альфред так и стоял рядом неподвижно. А когда заметил, что плечи Британской Империи легко вздрагивают, то вовсе прирос к земле и похолодел от шока.
Плач, который Артур едва не показал в Бристоле, больше не удерживался внутри. Он исказил его черты, покрыл краснотой лоб и щеки, отяжелил голос. Плач превращал его в фантомного калеку, но британца явно больше не обременял стыд по этому поводу. Он громко рыдал в голос, выпуская из души самую настоящую горькую печаль, которой импонировала жестокая разруха вокруг. Слезы стекали по его лицу, смешивались с кровью из ран и падали на обуглившиеся обломки.
Артур поднял бетонный кусок стены (или потолка) перед собой и прикоснулся к нему губами в тоскливом поцелуе, прощаясь со всеми людьми и всеми событиями, которые когда-то были частью этого места. И без которых мир вокруг уже не будет таким, как прежде.

Альфред сделал нерешительный шаг в сторону британца, но остановился. Тот поднял взгляд к небу, а затем посмотрел на Джонса.

Америка хотел что-нибудь сказать, но никак не мог отыскать слов. В этот раз он даже не помышлял смеяться. Не над этим человеком и не над этой ситуацией. Не в этот раз.
Англия сегодня потерял многое, но каким-то волшебным образом оставался собой. Над чем тут можно смеяться?

Артур опустил голову и аккуратно положил камень на землю, последний раз обводя пальцами твердую поверхность, затем поднялся и выпрямился. Слезы не прекращались, и британец закрыл лицо рукой. Как если бы он вспомнил о своем стыде перед Америкой. Однако его всхлипы все равно было слышно.

Альфред не заметил, как сам двинулся, понял это только тогда, когда, запинаясь о груды щебня, протянул руки вперед и обхватил британца, прижимая к себе.
Джонс просто стоял и держал его плечи, бережно, чтобы не сделать больно. Не смел пошевелиться или заговорить, вообще старался ни о чем не думать. Правда, все же ощущал, что фигуру Артура, который к тому же был теперь ниже него, почему-то очень удобно обнимать.

Альфред склонил голову и на миг почувствовал тепло там, где его щека касалась головы британца.

— Твою мать, — хрипло выругался Артур. — Вечно я перед тобой в соплях.

— Это хорошо, — отозвался Альфред, выпрямляясь, и тут же добавил: — В смысле, плакать… Это хорошо. Я не считаю, что это проявление слабости, — он почувствовал, как Артур напрягся в его руках. — Если хочется плакать, когда грустно или страшно… или тяжело… нужно плакать.

Хотя Альфред прекрасно помнил, что совсем недавно слезы Англии не вызывали у него ничего, кроме отвращения, сейчас ему, напротив, хотелось держать его как можно ближе и не отпускать.
Артур постепенно прильнул к нему, обхватив руками куртку на спине и уткнувшись лицом в плечо. Плакал он теперь почти неслышно, но Америка все равно чувствовал, как вздрагивают его плечи.

— Только не думай, что я… ну… буду делать так постоянно, — решил подытожить Джонс.

— Никто и не думал, — дрожащим голосом пробубнил Артур куда-то в ткань куртки.

Альфред обнял его крепче, вновь прижимаясь щекой к его голове. Сердце давно выбивало стаккато, но Джонс едва замечал это, ибо все его мысли сейчас были только об Англии. Как же он хотел облегчить страдания этой страны, сделать так, чтобы держава, лежащая в руинах, обрела утешение. И даже не задумывался, правильно ли с его стороны так сильно этого желать.
Америке было все равно, сколько они так простоят, лишь бы Британская Империя выплеснула свою грусть до конца.

— Все будет хорошо, — успокаивал он, говоря Артуру почти в самое ухо. Тот не отвечал, продолжая утыкаться Альфреду в плечо и время от времени сжимая пальцы на его куртке сильнее.

Америка видел бескрайние развалины города, простирающиеся, казалось, до самого горизонта, и в голове его настойчиво гудел рой неприятных мыслей. Тяжелых и в то же время настолько четких, что Альфред не мог от них отмахнуться. Не мог перестать видеть, что все эмоции и мотивы — его желание спасти Великобританию — сейчас были правдой. Какой-то дикий страх тисками сжимал ему сердце, но Альфред все равно понимал, что это правда.

Вздохнув, он удобнее обхватил худую спину Артура. Тот, судорожно втянув носом воздух, тоже поменял положение рук на куртке Джонса.
Никто из них не мог сказать, сколько времени прошло. Никто и не считал. Покуда Англия нуждался в этом, Америка готов был стоять так хоть вечность.

Вскоре британец затих и успокоился, но не стал сразу отстраняться или отступать, поэтому Альфред тоже не шевелился. Когда Артур все-таки шагнул назад, разъединяя объятия, Америка увидел у него совсем другое лицо. Британец сперва отвернулся, делая последний болезненный вдох, на время собравший на лбу морщинку грусти, но к нему быстро вернулось то же выражение, что было при нем всегда. Стойкое, уверенное и спокойное. Несмотря на заплаканный лик, Артур держался прямо, а взгляд сделался твердым, целеустремленным, почти дерзким.

Англия не падет.

Британец окинул взглядом окрестности.

— Каждый день все больше людей приходят из удаленных уголков Европы сюда, в Лондон, — говорил он тихо, — несмотря даже на то, как сильно он разрушен. Да, люди видят в нем последний маяк надежды… Но я не представляю, как долго ещё этот маяк будет для них светить, — Артур сжал кулаки, явно больше не собираясь давать волю слезам. — Я не знаю, сколько времени у меня осталось.

— Ты будешь жить, — без тени сомнения сказал Альфред. — Ты точно выстоишь.

— «Точно»? — с пренебрежением в голосе удивился британец.

— Я уверен в этом.

Артур хмыкнул. И снова обратил взгляд куда-то вдаль, будто видел горизонт сквозь дым и остатки зданий. Он вдыхал и выдыхал медленно, не ради кислорода, а чтобы впитать сам воздух, которым дышали его люди. Британец не смотрел на Лондон, он обращался к городу. И город отвечал.

— Интересно, почему, — еле слышно прошептал Артур.

Ничего не сказав на это, Альфред шагнул к британцу и встал так, чтобы быть с ним плечом к плечу.

Они покинули бывшее здание Палаты Общин, не сговариваясь. Америка никак не мог вдохнуть ровно, без боли в груди, и решил сослать это на копоть в воздухе.

— Если бы события были другими, — начал вдруг Артур на ходу, — или хотя бы что-то пошло иначе…

Повисла пауза.

— Если бы я только… — британец осекся и покачал головой.

Альфред смерил его взглядом.

— Ты сожалеешь о чем-то?

...Падение Британской Империи…

— Нет, — лицо Артура тронула кривая ухмылка, совсем ему не свойственная и оттого будто чужая. — Это было бы несолидно.

* * *

Несколько дней кряду Альфред с Уинантом провели за чествованием умерших и расчисткой завалов на улицах, помогая людям, оставшимся без воды, электричества и какой-либо провизии. Ущерб был непомерно велик, не говоря уже о количестве смертей. Ситуация виделась безнадежной, однако Уинант ни на секунду не терял присутствия духа. И вслед за ним его не терял и Америка.

Пятнадцатого мая Альфред присутствовал на выступлении Уинанта в «Содружестве Англоговорящих Стран» города Лондон. С тех пор, как Джонс обнимал Артура посреди развалин, не проходило ни одного дня без того, чтобы он о нем не вспоминал. И сейчас ему снова пришлось одернуть себя, чтобы не прозевать важную часть речи Уинанта. Посол как раз обращал всеобщее внимание к памятнику, расположенному через квартал от Парламента и Вестминстерского Аббатства. Это была статуя Авраама Линкольна.

— Как американец, — говорил Уинант, — я горжусь тем, что Линкольн выстоял эту трагедию здесь вместе со всеми. Как немой страж и верный друг… Он тоже был борцом за свободу. За то, во что до конца дней своих верил.

Это тонкое, но довольно очевидное сравнение британцев с одной из важных исторических фигур Соединенных Штатов заставило Альфреда в волнении похолодеть.

— Я стою рядом с британским народом твердо, — Уинант сделал небольшую паузу, оглядывая всех собравшихся. — Пришло время, чтобы и моя страна стояла твердо рядом с вашей.

В это мгновение он выловил из толпы взгляд Альфреда. Америка был удивлен, даже шокирован, но не смел отводить глаз. Не смел отступать. Не смел больше убегать…

— Как долго мы пытались убедить себя в том, что наши братья — это не наша забота, — лицо Уинанта было спокойным и сосредоточенным, — и как же долго не могли понять, что нуждаемся в них так же сильно, как они нуждаются в нас.

Альфред чувствовал, как дрожит, как по всему телу проступает холодный пот и как сильно колотится в груди сердце.

Это всего лишь вопрос времени…

Нет.

— Мы сделали свою миссию сложнее, ибо не сумели осуществить вчера того, что так стремимся сделать сегодня, — уверенно продолжал Уинант. — Будем медлить и дальше, и жертв станет слишком много, чтобы оправдать победу. Так давайте не будем спрашивать себя, зачем нам делать больше. Давайте спрашивать, что можно сделать сегодня, чтобы не сожалеть о завтра!

Нет. Британская Империя не падет.

Это никогда не было вопросом времени. Это был вопрос, с какими потерями выживет Англия. А он выживет, Америка теперь верил в это всем своим существом. Он хотел сделать все, что можно, чтобы помочь Англии продержаться. Все то, чего Америка не делал раньше, — предоставление британцам кораблей с эскортом для доставки провизии, расширение границ зоны военных действий на Атлантику — теперь стало важной задачей. Альфред будет ему опорой столько времени, сколько потребуется.
Лишь бы Англия выжил завтра.

Альфред пока не понял, как, но знал, что эти последние дни изменили американский народ. Потому что они изменили и его. Навсегда.

@темы: Моё писательство, перевод с английского, Фанфик, Англия и Америка/USUK

---

Отчет о фестивале S.O.S. - 2014

Фестиваль Siberia Otaku Saiten (или SOS), проходивший в этом году в Новосибирске, завершился 24-ого числа.

Как и во все...

Как и во все предыдущие года, для многих непосредственных участников он словно до сих пор продолжается... Не мудрено, ведь он юбилейный, а значит было в нем нечто совершенно особенное.

Конкурсанты в этом году были спорного уровня и мастерства. Однако с позиции "сурового наблюдателя" могу сказать: фестиваль заметно вырос в уровне. Стоит только обратить внимание на аранжировку выступлений. Не знаю, заслуга ли это отбора или случая, но среднее выступление теперь на ступень выше. Появились нестандартные приемы в сценических выходах, почти все сценки используют видео и декорации. Дефиле становится все более продуманным. Хотя именно в этом конкурсе я заметил очень-очень много новичков в этом году. Смотрелись они не очень, а вот сам факт того, что косплееры перестают бояться выходить на сцену и пробуют себя в новом непростом для новичков как раз деле - говорит о многом. Именно с новыми людьми фестиваль двигается вперед. Танцы приобретают постановочный характер, то-есть у участников появляются настоящие хореографы а не те, кто просто хорошо разбирается в "клипах с красивыми парнями", и все остальные на репетициях за ним повторяют. Нам больше не интересно смотреть просто на повтор движений, хочется видеть отработанную игру танцоров чтобы они действительно выглядели как исполнители песен, а не дрыгались под музыку с мордой аля "дохлая рыба". Словом, в каждом конкурсе были заметны сдвижки в лучшую сторону. О чем ещё это говорит, как не о поднятии уровня феста?

Про организацию я принципиально говорить ничего не буду. Потому что, не смотря на любые недовольства, организаторы СОСа умные ребята, и, поверьте мне, если что-то не так, они сами это хорошо видят. Ежели они что-то профукали и не успели отладить - значит они постараются этого не повторить в будущем. Даже если на них орать матом, многолетний опыт самого СОСа доказывает, что они не отмахиваются от претензий, не отворачиваются от просьб, а, выдержав океанический поток грязи, с невозмутимостью продолжают делать свою работу. Их нельзя перехвалить, их нельзя загнобить, ибо они не дети в конце концов. Что точно можно сказать об организации за этот год: она без отклонений от нормы.

Что ж, теперь поговорим о более насущном предмете. О сценических выступлениях. Кстати, разбитие конкурсов на профильных судей в это раз - было верным выбором. Хотя бы потому что одним и тем же людям не пришлось отвечать за конкурсы, в которых они менее компетентны.
Наш состав не просто расставлял баллы и потом сверял их по каким-то размытым критериям. Мы рассмотрели каждого конкурсанта подробно, по деталям, мы соотносили плюсы и минусы всего, что было на сцене. Учитывая наличие в составе образованного в сфере режиссуры человека (это я не про себя, а про Елену), придирок у нас накопилось много. Судили, как говорится, горячей рукой и холодным сердцем. Самая большая ставка была на постановку, идейность и, что наиболее важно, понятность выступления. Костюмы у всех были примерно на одном уровне я сказал ПРИМЕРНО, так что они не были камнем преткновения нашего суждения, но и про мы них тоже говорили.

Итак. Дабы никто не искал по закоулкам выдуманной несправедливости, я поясню от себя, кто, в чем и почему оказался не так хорош, как победители.

Перво-наперво - сценка от Эспады. Ребята, по постановке и игре вы были первыми, честно. Ваш прием с красной тканью и некоторые танцы были, что называется, инновацией. Но у вас был ряд минусов, которые все это напрочь убили. Во-первых у вас было слишком много разных костюмов, на их фоне "Грехи" было очень и очень сложно рассмотреть. Вам следовало выбрать одну форму для всех танцующих, этот ваш "салат" вам все и подпортил. Во-вторых, некоторые танцы были непонятны совершенно - что именно они отображали в той же "Лени" или "Гневе". весьма спорно. "Похоть" не была похотью, это было плавающее танго без страсти. Абстрактно, тем более для привередливого зрителя. Все остальное было более менее в плюсе. Большущий минус был в идейности. Такая идея абсолютно не нова, а вывод - что мы все видим друг в друге недостатки, а в себе нет - скорее звучал обидчиво. Это было отрывистое замечание о том, что кто-то может быть лучше других, подкрепленное психоделическими танцами. Что же вы хотели нам сказать? И при этом, судя по деталям, очень настойчиво. Этого было НЕ ВИДНО за тучей людей в разных костюмах. Именно из-за того, что они были разные, и затирались образы самих грехов. Доработать и была бы конфетка. Наверное.

Сценка Накамы не завораживает, только играет перед глазами, как детская вертушка на ветру. Совсем не энергично. И лишних жестов слишком много. Нет игры, есть какие-то диалоги и приколы которые тоже не отыграны, не спасла даже оригинальность идеи и фандома. Вы же вроде ветераны, а совсем не развиваетесь. Плохо.

Сценка "Гайдена". У вас был взят такой отменный фандом, да ещё с такими отменными парнями! И вы все успешно слили своим сортирным юмором на тему "кто в кого войдет и сколько раз". Я уж молчу о сиськах. Я понимаю вашу задумку, но это смотрелось пошло, а не смешно, поверьте мне. Ваш замес о нахождении джинна давал перспективу, костюмы были сделаны ОЧЕНЬ хорошо особенно например машинка из шариков, но неужели вы этим хотели зацепить?? лол! -_- ... и в итоге вы перемололи это в какой-то недо-вывод о том, что "нас трое и мы комбо". Ну ребят, обескуражили до фэйспалма. Это позор, а не сценка. Извините за прямоту. Вы раньше делали лучше, намного.

Сценка "Адских Няш" была идейно завершенной. Две девушки гонялись за какими-то героями, а в итоге поняли, что "счастье вот оно, совсем рядом". Очень понятно и приятно, мне понравилась эта идея. Но у вас был огромный минус в актерской игре. Во-первых вы стояли очень близко, хотя вас большую часть врмени двое. Во-вторых, очень долгое начало, можно было свести "конфликт интересов двух разных личностей" в куда более короткий и понятный диалог. А голодный дракон вам тут вообще не нужен был, только запутал. В-третьих, ЧАСТО под фонеру не раскрывали рта. В-четвертых, девушки собсно не были похожи на "наивную няшу с мечтами и третьим размером" и "уверенную в себе стервозную оторву". Безэмоционально, плоско играли ваши САМЫЕ главные роли. Поэтому работайте больше над этим.

Сценка "РТФ" совершенно не понятна. Либо она слишком сильно привязана к фэндому, что вряд ли, и что я даже не понял завязки, либо она шла очень нелогично. Сейчас вот даже думаю пересмотреть, чтобы попробовать что-то увидеть. При всем старании вас понять, я вас не понял Будьте понятнее для зрителя. А что до костюмов - если только на этом акцент, вам место в дефиле.

Сценка "Бесполезного Братства" - пародии зло, тем более пародии на популярные передачи. Это опускает ваш сюжет до уровня Камеди-Клаба, но к сожалению у НИХ работают профи-режиссеры, которые делают из пародий супер-хохму, а вам следовало сделать СВОЙ сюжет, если полноценная пародия не получается. Просто в данном ключе приятные глазу аниме-персонажи превратились в "русских героев сериала ТВ3", они потеряли свою анимешность даже не смотря на отыгрыш (и, кстати говоря, похожи были многие). Плюс в наличии декораций и костюмов, но и у вас не всегда герои открывали рты под фонеру ну это же блин элементранее отрепать, чем учить и говорить текст на сцене! В общем, всего этого мало, вы можете больше.

Сценка "Тсукино Бэнд". Мне даже сложно сказать. Очень слабо и не продумано. Вы кажется просто закидывали удочку, чтобы попробовать что-то показать на сцене. Нет никакого отыгрыша, тем более актерской игры. Она хуже всех в этом конкурсе. Нет идейной завершенности. Мне сложно судить, так как я вас тоже совершенно не понял - женили Алмаза даже как то без энтузиазма

Сценка по "Гакту" имела особый философский настрой, скажем так. Она была о насущном. И все-таки были очень-очень-очень непонятны, пришлось многое додумывать самому. Абстракция постановки оставила ощущение, что вы тоже закидывали удочку.

Сценка "Чиби-рожи". Ну по большей части ребята уже получили от меня огромных дюлей "за то и за это". Испортил сценку свет, но это всего один процент косяков. Недоделка многих элементов костюмов - пояс от кимоно например, из-за чего болталось оно на "главном герое", как портянка - беготня и невнятое чтение стихов. В итоге сама фишка того, что сценка в стихах только все испортила. Игры недоставало, не смотря на репетиции. Целых ПЯТЬ человек в этой сценке были новобранцами в команде и в выходе на сцену!!, из-за чего переневрничали и вышли как попало, бегали, бегали и ещё раз БЕГАЛИ. Было ничего не понятно. Итоговый позыв Ходзуки на тему "не грешите, а не то - вы точно попадете в ад" - единственное понятное из всего изречение. Сценка первой разбавила юмор ненавязчивым, но приятным яойчиком определенной части аудитории )))). Играли живыми голосами, но запороли актерскую игру. В общем без меня вы ребята говно, простите В этом году Чиби-рожи показали, как это хреново - играть без постановщика. Кто не верит мою непричастность к сценке Чиби-рож в СОСе, посмотрите внимательнее на саму сценку - она даже по духу отличается от того, что было в прошлом году. Я не прикладывал руку ни к чему, кроме советов и помощи непосредственно в ночь перед фестивалем а что там можно особо сделать?. Кстати, всем косбэндам или хотя бы их представителям следовало заглянуть на мастер-класс СОСа по сценическим постановкам - он проходил во второй день в конференц-зале на втором этаже - там мастер ясно сказал, что любую сценку надо СТАВИТЬ, причем такому человеку, который сам не играет в ней. Иначе вы окажетесь в том месте, о котором детям до 16 не говорят.

Именно поэтому, скажем так, победителям сценического в этом году повезло. Повезло оказаться более понятными, идейными и поставленными. Сценка "Супер-Алисы" пришлась по вкусу именно зрителям, потому что шутили на весьма актуальные для анимешного обывателя темы. Игра была не самой лучшей, вы ПОСТОЯННО загораживали друг друга на сецене и кучковались! А видео так вообще ужасно - снимать для проектора надо не на фотоаппарат и со штативом, - аж больно смотреть. Мы вас не любили... Зато, учитывая ваши предыдущие выступления, вы охиренно поднялись в уровне. СОС в этом году выиграл Омск - вот это было забавно, я ржал Но качество сценки ниже среднего. Тем не менее я вас поздравляю, вы держали внимание зрителя на том, на чем надо, и атмосфера фандома Ван Писа была выдержана. Вы только не расслабляйтесь, ибо в этот раз вам чертовски повезло.

Сценка "Шаровой Молнии" что называется бабахнула по детству. У вас были самые адекватные и безвозрастные шутки из всех! Так держать. Никакой пошлоты. Удачно подобраны персонажи - все ищут принцессу - идейность целостна. Отыгрыш хороший. Костюмы у вас единственных практически я сказал ПРАКТИЧЕСКИ без язьянов. А самое главное - вы были понятны. Даже не смотря на то, что я не геймер хотя некоторые персонажи неизбежно знакомы, мне было понятно, что происходит. И смешно Так что вы не зря получили приз - это было заслуженно. Сперва я лично возмутился тому, что это не аниме, а следовательно послать бы вас во внекон... Но в таком случае туда бы попали и "Гакт" и "Эспада". Раз уж все сценки у нас едины, то вы были лучшими в этом году

Не надо обижаться на оргов за "использование разных фэндомов", запомните вот что: любая сценка должна быть ПОНЯТНОЙ без привязки к фандому, и при этом отражать этот фэндом в полной мере. Это не сложно, просто побольше фантазии и все будет, как надо.

В конце всего хочу заметить, что многие в этом году стали использовать титры в конце выступления. А некоторые даже откровенно копировали те, которые имелись у победителя прошлого СОСа. Ну что уж, движение вперед (которое задал тот победитель) в любом случае хорошо. И именно к нему, как мне кажется, надо стремиться всем участникам фестиваля "S.O.S.". Вообще, как я говорил на награждении, уровень отыгрыша вырос. Только вот этот уровень ещё надо уметь поддерживать. Занимайтесь постановкой, старайтесь быть лучшими во всем.
Только пожалуйста, не используйте интернетные шутки (в более чем 5% сценки), пародии (в более чем 15% сценки) и сортирный юмор (вообще табу)

Далее перейдем к Шоу-дефиле.

На этом замечательном конкурсе большинство участников просто напросто не поняли критериев самого шоу-дефиле. В правилах фестиваля написано "демонстрация косплея в виде короткой постановки, с возможностью использования спецэффектов и декораций". Так вот, это не значит, что вам нужно делать:
1. ОБЫЧНОЕ дефиле с двжениями это смотрится как минимум "Зачем они тут? Шли бы в групповое."
2. пародию на момент из фандома в этом случае вам не удастся повторить тех же кадров, ибо на сцене все СЛИШКОМ по-другому смотрится, а в добавок теряется оригинальность вообще самого показа
3. танцы без привязки к фандому которые, к сведению, НЕ смотрятся, потому что на фестивале есть ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ конкурс, тем более под корейщину, которая... ну вы сами знаете
4. выход огромной толпы, которая просто напросто загораживает сцену тут вам тоже путь в обычное групповое дефиле "по частям", либо же для совершенно нежелательного загораживания должен быть хороший обоснуй

Что конкурсантам следует сделать в шоу-дефиле, так это оригинальную кроткую постановку с действиями, которые вы сами придумали. Не выход для "покрутиться", а все-таки сюжетную зарисовку. Но БЕЗ пародий с МИНИМУМОМ видео-сопровождения. Это прям совет на будущее.

В частности дефиле по "Хайскул оф зэ дэд" был достаточно оригинален, но не вызвал никакого впечатления. Потому что во-первых был использован трэк из "Обители Зла" который пихают ну просто ВО ВСЕ аниме-фандомы с зомби темой, а во-вторых актерской игры, как таковой, не было. Все таки в шоу-дефиле нужна какая-никакая актерская игра... Она нужна и в обычном дефиле, в шоу - тем более. Таковая имелась более менее номере с Мадокой. Но у вас, к сожалению, был слишком затянут сюжет, не понятно чем он кончился. И ещё выстрелы Хомуры таки не попадали под движение руки косплеера. Существо в синем слишком много танцевало. От него не веяло злобой и всемогуществом, только "машущими рукавами" и все. Ну и свет не должен быть приглушен настолько долго. Номер с Принцем Персии - вы хотя бы с париком бы разобрались, а уж актерского там ничего не было, драка картонная, без умения держать оружие. Номера по Килл-ла-Киллу оба подкачали из-за разных причин - оба пародировали одно и то же. Я понимаю, фандом цепляет этим моментом, но это не значит, что его надо мусолить.

Попробуйте впредь извлекать из фандома то, что вас лично зацепило и рассказывать об этом всеми доступными приемами. А не пересказывать итак рассказанное. По сути шоу-дефиле не на много ушло от сценок, просто оно короче и сочетает в себе простоту выхода для фотографий, на которых вы хотели бы запечатлеть взаимодействие между персонажами в драке/беготне друг за другом/перевоплощении. Поэтому не стоит пренебрегать постановкой и игрой. Стараться выразить суть героя надо намного сильнее, чем в обычном дефиле. Сами понимаете, если вам вдруг понадобились декорации, свет или заменяющий двойник в "дефиле", значит вам надо в "шоу-дефиле". Но тогда делайте побольше упора на актерскую игру.
Тот факт, что приз достался в одни руки, наверняка обескураживает, однако у победителя было больше черт "постановочной зарисовки". И у них были свои недостатки про них уже по запросу расскажу, просто они "попали в цель" как-то больше, чем другие. Так что не стоит расстраиваться или на свой страх и риск искать изъяны в судействе, просто делайте свое творение ещё лучше, ещё ярче! И тогда вас тоже заметят!

Оффтопом несколько личных "вау":
+ Мне очень понравилось дефиле по Гантзу. Что Изуми, что Кишимото смотрелись прям реалистично - все детали костюмов лежали по телу как надо. Очень хороший пошив - из всех, что я видел. У Изуми правда с тылом надо было поработать, а то он слишком женский, а в общем прекрасный косплей!
+ Я не оценивал корейские танцы, но ребята с красными поясами мне понравились за наиболее полную отдачу - я согласен с призом, они были лучшими.
+ В групповом дефиле присутствовал шикарный Шаоран. Кобато я не особо люблю, зато Шаоран - прям порадовал!
+ Дефиле опять же по Клампу - по Ашуре и Яша-О, плюс демон. Как жаль что внешне недоработано, зато ваш выход зачетный. Он напоминал мне все то, что я видел в этих отношениях в манге! Прекрасно и цепляет. Вы может быть не всех зацепили и не особо статично вышли, но сама идея - шик.
+ дефиле по Властелину. Я к вам вообще неравнодушен из-за нашего совместного проекта на короткомитражку я именно так её называю. У вас правда Трандуил немного овощ, с ним надо поработать Но хоббиты... я вас люблю, такие милые. Не в плане "мимими", а в плане, что вас четверо и вы вместе просто как вышли из книжки. У меня такую бурю эмоций вызывает ))) Бел, ты офигенный Фродо, особенно перед камерой, просто покорил! ) Из Оза вышла изящная Тауриэль, реально красивая. Эльфы все мне понравились (без учета недостатков костюма Леголаса), но они таки более божественны, чем у вас вышло. Их иногда странно было видеть с походкой обычного человека. Как и хоббитов в тапках х))) В общем, я рад за вашу победу. Вы оригинальны, потому что вас было много и по большей части очень хорошие костюмы и грим. Респект, как говорится.
+ Сценка на ВОВ. У меня нет слов. Я на 90% феста сидел спокойно, иногда смеялся, иногда хлопал... но на вашем выступлении я ОРАЛ и апплодировал до боли в ладошках. Орал как минимум три раза... Это было ФАК офигенно! Хотя, если бы вы были в конкурсе, я бы отметил тучу недостатков о них тоже напишу по запросу, если надо.

Пост не сахар, но мой отчет - это не повод подчеркнуть важность и осознанность фестиваля, и сказать "спасибо всем". Нет, это призыв сделать свои выводы и двигаться дальше. По сему, давайте не будем заострять внимание на плохом, давайте лучше поймем, чего мы все хотим. Мы хотим делать то, что нравится - косплеить. И какими бы острыми не оказались чьи-то слова, мы не остановимся. Верно? Ведь это классно - выходить на сцену, выдавать заряд энергии и получать не менее сильную отдачу от зала.

Это классно - оживлять персонажей и быть ими до конца. Фестиваль для этого и создан. Орги для этого его и делают из года в год.
Главное не терять своего собственного желания что-то делать.

С наилучшими пожеланиями косплеерам и организаторам,
Саске.

ПС: Когда я говорю "актерская игра", я не подразумеваю профессиональную игру на сцене, я говорю об искренности выражения и умении передать своего персонажа. Если таковой не было - значит вам ваш персонаж не так сильно нравится или не подходит.

ПСС: Если у кого-то опять появится навязчивая идея обвинить меня в самоувренности, то, пожалуйста, имейте совесть - пишите в личку

@темы: Отзывы/Рецензии, новости

---

Haru no Matata 2014

Первый по счету хотя не первый по попыткам фестиваль Новосибирска под названием "Haru no Matata" (или в народе просто "ХэНээМ") в этом году прошел достойно.

Сразу говорю...

Сразу говорю, я не буду сравнивать его с дном, на которое по-моему ориентировались многие присутствовавшие, и поэтому говорили "в принципе ОК", - я буду сравнивать его с условиями, в которых он проходил, и общим представлением об "идеальном фестивале". Нет, идеальных на самом деле нет Но есть нечто неотъемлемое, на что в любом мероприятии ставится приоритет. Кароче говоря, суть, для чего оно вообще делается и организуется.

Пока человек не попробовал на своей шкуре, что такое создание фестиваля, он всегда смотрит на шоу. А вот оценить это самое шоу с точки зрения похожей практики предоставляется именно жюри. И, как выяснилось, чем оно разнопрофильнее, тем лучше. Почему-то на кануне феста мы немного закипишили, когда поняли, что обращаем внимание на очень-очень разные вещи. Боялись, спорить будем очень много. Ан-нет, это оказалось одной из главных фишек. Каждый из нас был точно уверен в том, что видит перед собой и что об этом думает. Без лишней сентиментальности стремились оценивать так, как если бы сами это делали. Так что теперь я уверен, орги поручили это задание нужным людям. Всегда должен быть кто-то, кому, например, важен только костюм, плевать на игру, и тот, кому плевать на костюм, зато важна игра на сцене. Это я утрирую, конечно, но суть такова и есть - чем больше разницы во критериях у людей в жюри, тем адекватнее оценка. Даже если назначение получилось таким случайно, подход был конкретен. Никаких излишеств. Так и делайте впредь. Жюри надо не бояться отбирать не одинаковых
Открою Америку: у меня лично имелись предвзятые отношения с некоторыми из конкурсантов и с некоторыми фандомами. Без этого по-моему сложно обойтись, если ты с опытом в косплее. Но как раз тут и был интерес в суждении: откинуть все и смотреть на чистое качество подачи без учета личностей/достижений. Нравится или нет - не мне решать (я не зритель, чтобы симпатизировать или анти-симпатизировать), решают люди, на которых возложена ответственность определить средний уровень и назвать победителя. Строго говоря, ты и не при делах, но за всеми следишь Это интересное занятие. А для кого-то - интересный первый опыт, не так ли?

Организация. Я вас уничтожать не хочу хотя так хочется... шутка :33, но и по головке гладить тоже Первый большой плюс: вы сделали фест. Вы не стали заморачиваться сомнительными бонусами а-ля развлечения в холе, пока идет перерыв, лишь бы было и провели все мероприятие практически ровно по регламенту. Меня это всегда больше всего радует в оргиназции: значит сумели то, что задумали, а не понапихали в программу всего подряд, и пытались выкрутиться. Вы молодцы. Минус: плавающая система и подготовка. Ребят (орги, ведущие) простите, я должен это сказать: это несостоятельно - носиться с тысячью заданий по фойе, когда ты должен помогать в одном каком-то месте, делать кучу дел без системы, лажать с объявами конкурсов (путать один с другим), каверкать имена фандомов и героев, а уж чего стоят ваши гребаные распечатки, которые многим излишне портили кровь поручайте впредь кому-то другому!, играть ведущую часть лишь наполовину мальчики, ваша харизма могла бы больше, на что вы интересно знать надеялись? на свою няшность?, ойкать и ахать, словно для "владельцев" программы это нормально. Ещё я не понимаю, когда ведущий участвует в половине конкурсов фестиваля, это мягко говоря "затычка в каждой бочке". Ну что ж, на самом деле ВСЕ ЭТО вам сейчас простится и более того зачтется за плюс. Однако. Такого. Быть. Не должно. В следующий раз ТОЧНО. Иначе тотальное фиаско. Это первоочередная задача, которую надо решить на будущее. Хотя пока эти косячки были милыми. Плюс: здесь же угощу пряником. Ведущие, не смотря на отсутствие опыта, очень хорошо компенсировали паузы. Это реально редко получается. Стас, Вадим, Ворона, я вам желаю не преисполняться высокомерия а-ля "где мой сценарий?! я же не могу без сценария!", а всегда делать ставку на "по*уй, что делаем, лишь бы не было пауз!" Это было хоть и развязно, но правильно. Это что касается именно ведения, нигде кроме ведения так лучше не делать. Так что нет, вы не были плохи. В ту же копилку плюс оргам: вы меня поразили своим спокойствием, нервов было потрачено просто минимум. Хотя я быстро раскрыл этот прикол: все было как раз в том, что вы ни на кого особо не вешали обязанности, а носились с ними, как заведенные, решая одну задачу за другой, играючи. Меня честно говоря это шокировало: получается вы даже не думали, куда пойдете в следующие десять минут и кто кому скажет, что делать. Был размытый план и только. Даже Коврик перед началом программы могла спокойно бросить "А мне нечего делать сейчас" Но зато именно это сохраняло ровный темп, никто никому не трепал нервы и не орал, не делал замечаний, все просто были одной большой тусней с общими интересами. Это хорошо, просто ОЧЕНЬ хорошо. Для людей. Но не для точности организации. Минус: Эх-эх, уровень надо поднимать. Чертовски. Зачетно и неподражаемо собраны были только волонтеры. Готов представить свою помощь в чем только смогу. В финальный плюс: Я больше всего ценю ваше начинание, это такое АХ*РЕННОЕ начинание, что вы даже не понимаете сами наверное! ) Я рад этому фесту, честно.
И помните: те, кто пишет "плохо" без единого "хорошо" об организации, хотят просто обратить на себя внимание не стоит этого делать, а те, кто пишет "вы можете лучше", значит вы сделали куда больше, чем вам кажется.

Участники. Нет, я не буду выделять особо хороших или плохих. Единственную сценку я не посмотрел, увы. Но жаль, что она была одна
У большинства выступающих были ужасные не продуманные выходы - у кого в силу неопытности, у кого в силу "сладкой халявы". Вообще сложилось жуткое впечатление, что многие из участников под стать своим представлениям о новеньком ничего не значащем фестивале над своими выступлениями совершенно не старались. Вот прям вообще. Либо вытаскивали свои старые костюмы и - что наиболее прискорбно - не доделывали их с прошлого раза. Предательское ощущение "слива в общую кучу, ибо больше некуда" вызывали такие номера. Как никак, любой фест эксклюзивный, и именно участники делают его таковым. Это мое отношение, как жюри, - я не считаю нормальным возить везде одно и то же. Если уж тот же самый костюм, то иначе показать или доделать до идеала.
Караоке подобрали хорошие, прям радует, что в конкурс едут не лишь бы попеть, а пытаются сделать свою песню особенной. Я возможно не так хорошо слежу за творчеством Лины, но даже она - не единожды лауреат - не мелочилась на своих прошлых номерах, а сделал отдельный, именно на этот фест. Надеюсь, это правда так.
Очень жаль, что было мало фанартов. А ещё жальче, что его было меньше чем фотокосплея. Жесть. Художники, где вы???
Мэйд-кафе было хитом, даже не смотря на савдеповские столы и стулья Я сам наблюдал, как они своими силами наводили шмон в помещении, чтобы открыть это кафе. А всю жратву так вообще смели быстрее пыли! Я правда сам там не кушал, но заценил обстановку - няши понравились, очень милые и адекватные - и девочки, и мальчики

Очень трудно судить о выборе места. Учитывая наши условия по городу, и то, что я хотел бы иметь наш собственный фест ежегодно, к этому придираться вообще нет смысла. Зал и фойе очень хорошие, гримерки тоже, как и отношение персонала ДК. Я насмотрелся на пучеглазых вахтерш и троллящих гарберобщиц на других фестах, тут все было прямо таки спокойно. Видимо к вам привыкли за репы?) ну что ж, это все равно хорошо. Я вот не знаю, были ли у нас охранники. Потому что район, кто бы что там не говорил, очень напряженный для косплееров. При мне приставали не только к нашим разодетым парням, но и к девушкам тоже. Поэтому я ЗА, если это место нас, как косплееров, примет, но стоит подумать о личной безопасности. Нас там мягко говоря пока не ожидали.

В завершении я лишь развожу руками. Ну что уж что сделали, то сделали! Буду откровенен: меня не впечатлило абсолютно ничего. Вдохновила атмосфера нашего общего со всеми увлечения. И ещё улыбки, которые было видно повсеместно. Это самое главное. Ради них ведь делался этот фест, а не ради идиотской галочки. А это значит, что ХНМ удался!
Спасибо всем, кто в нем участвовал и кто его создал!
Победители - не расслабляйтесь, у вас теперь новая планка впереди. Проигравшие - не унывайте, вы старались, но возможно стоит наконец обратить внимание на ошибки и исправить их.

С глубочайшим уважением,
Саске Новосибирский.

ПС: Скажу, как обычный анимешник: Ята Мисаки, ты классный!! ^^ На этом фесте меня порадовал именно ты )) твой мелкий рост, скейт, дубина, мешковатая кофта... аааа, я как будто ЖИВОГО увидел! И теперь жалею, что не пофотался больше ты няша... К слову, на оценку в жюри повлиял не я, это было общим решением, ибо выступил ты, как оказалось, тоже неплохо

@музыка: Hoozuki no Reitetsu - Main Theme

@настроение: трата-та-та-та-та!

@темы: Отзывы/Рецензии, новости

---

КЫРСК

Решил сказать немного о поездке в Красноярск, а заодно и мнение о фестивале АВектор-2014.

Предупреждаю, писать буду откровенно, прямо и с топором на плече. Не желающим - не читать.

Я собирался начать писать ещё в поезде...

Я собирался начать писать ещё в поезде обратно в Нвосиб, но умиротворенность не давала сосредоточиться на плохом. Ну или даже на ироничном. Хорошее вообще, как таковое, не имело отношения к тому состоянию, которое давала размеренная тряска поезда. Оно было... где-то ещё.

Что ж, начну с самого начала.
Честно, я и не подозревал, сколько негатива скопил за поездку, пока не начал писать это сегодня.

В это году мы собирались везти на Вектор сценический косплей. Не изменяя себе, мы делали упор на живые голоса на сцене (т.е. микрофоны). Фандом взял лично я, называется "Karneval". Сценарий имелся у нас ещё в феврале. Однако поздняя доставка париков, плюс перетасовка участников сделали свое дело - мы откладывали свою заявку до последнего. В сущности это не первый раз, когда мы высылаем её прямо в последний день, однако ещё ни разу нас не отклоняли по причине "заявка пустая". Нет. Она не была пустой. В ней имелся сценарий - самое что ни на есть сердце и скелет выступления. И сценарий не для утренника, а для аудитории 16+, написанный по затребованному образцу с пояснениями и заметками по сцене. Я был уверен, что, пусть оргам, наверное, покажется идиотизмом присылать один сценарий без доп-материалов, но нас хотя бы учтут, как команду, и свяжутся, чтобы договориться. Так было ВСЕГДА раньше, на какой бы фестиваль мы не подавались, и каким бы ни был сценарий(!). Даже если оргам не нравилось у нас что-то (или всё на свете), они давали обратную связь. А не отмалчивались с припиской "сожалеем, но вы не прошли". В этот раз, как ни странно, эта связь отсутствовала напрочь. А оправданием служило - "вас итак много, будем мы ещё каждому писать". Узнавать причину пришлось через третьих лиц, и вот тут-то мы услышали волшебную фразу: "мы уже расписали программу, так что извините". И это буквально на следующий день после нашей заявки! Что они, скорострелы дописывать так быстро после последнего дня подачи? Бред. Нет, мы не видели ничего дурного в том, чтобы даже за две недели до феста подать наш проект, затем выйти на личный уровень с оргами и попробовать найти компромисс ради выступления. Да, мы хотели выступить, а не трепать вам нервы, черт подери. Но получили в итоге закрытую перед носом дверь. Признаюсь честно, мы в глубине души немного надеялись, что нас запомнили с прошлого раза. Однако, что я всегда говорю во время репетиций, - "нас должны каждый раз видеть с новой стороны". Так что нет, мы не расчитывали на свою популярность. Я лично был уверен в сговорчивости оргов и в их серьезности. А получилось, что зря.
Забегая вперед, скажу, что я нисколько не удивлен итогу. Фест грохнулся на добрую половину рейтинга по сравнению с предыдущим годом. И это Вектор пытался ровняться на СОС. Рано ещё!

Не смотря на отклонение заявки, мы этому не расстроились. Нет, мы просто решили, что делаем дальше и разошлись по личкам и дальнейшим проектам. Выбило только само халатное отношение тех, кто просматривал заявки. А ещё одному идиоту пришло на ум расписать о том, как "Чиби-рожи бомбятся" и обижаются. Пипец! Никто не бомбился, никому не пришло и в голову обижаться - мы решили, что ладно уж, их дело (оргов), а наше выступление достанется другому фесту. Поедем глянем на Вектор и все посмотрим, насладимся другими выступлениями. Так оно и вышло. Если этот идиот так хотел выебнуться на нашем фоне, то он воспользовался не дешевым пиаром, за который придется очень скоро поплатиться.

Итак Собсно, мы запланировали погулять по Красноярску отдельно от косплея. Наш настрой был на вышке позитива. Я помню, как устал от ночевки в поезде, но тем не менее просто балдел от прогулки по набережной Енисея. Некто спрашивал у меня, неужели мне не нравится, ведь я ворчал всю дорогу о том, что планы-планы.... так вот, повторю ещё раз: я был в восторге Спасибо, что вытащил Чиби-рож во все красоты Кырска и устроил нам отпуск, это было нужно для всеобщего вдохновения и поднятия настроения )

Единственное, мое пребывание в Красноярске сильнее всего омрачило присутствие левого человека в компании. Я с самого начала знал, что добром это не кончится. Но к сожалению билеты были уже давно куплены.... Ребят (косбэнд), зарубите себе на носу: никаких дружков, бывших и просто "хорошо относящихся к нам людей". Либо пусть они приезжают и живут отдельно. Все, кто вхож именно в наш состав (как участник), будет с нами по возможности .Остальные - пусть идут далеким и гремучим лесом. Каким бы замечательным и творческим ни был этот лишний, он в первую очередь лишний. Никаких исключений, если мы хотим заниматься командной работой на достойном уровне.

Поездка окончилась в целом неплохо. Я не могу сказать хорошо. Меня выбесил ещё один факт: мной пытались манипулировать. Это не глупость, это краеугольный камень. Оскорбление, унижение или же физическое насилие - я могу перенести, но чего я никогда не потерплю - это манипуляций над собой. Таких ситуации было две. И из первой я сделал огромный-преогромный вывод. А вот вторая - уже связана с близким мне человеком. Так вот я предупреждаю: ещё раз попробуешь мной манипулировать, вылетишь из моей зоны комфорта с пенделем. Самая большая проблема не в том, чтобы пытаться обхитрить меня "ради моего же блага", а в том, что я об этом все равно узнаю и смогу перешагивать через тебя. Я бы этого не хотел, ОЧЕНЬ не хотел. Так что просто не пытайся меня контролить. Лучше извратиться каким-нибудь другим способом, например сказать правду в лицо.

Не смотря на насыщенные три дня, времени на поездку оказалось реально мало. Я думаю, стоило пожить там минимум неделю, и без левых людей. Вот это было бы на самом деле отрывом от серых будней! А щас я чувствую только одно: резкий сдвиг с мертвой точки. И приятное ощущение наконец-то пришедшей весны Мне к тому же все две ночи снились очень яркие сны. Остросюжетные даже. Сам Красноярск местами прям очень напоминал Питер (я по нему шастал прошлым летом пешком в течение двух месяцев). Однако я не смог бы там жить... Мне роднее мой кипишующий Новосибирск

Сам фест пролетел и того быстрее, чем прогулки. Мы пропустили начало, пришли только ко второму акту. Но тем не менее застали большую часть выступлений. Сценический посмотрели ВЕСЬ. И, право, я ехидно поржал с того, что нас не приняли! А потом та же мысль пришла и после конкурса дефиле: Сколько же хороших заявок профукали чисто потому что не делали обратную связь, а смотрели тупо на критерии? Ведь не критерии вызывают у зрителя улыбку, а чистая, живая, неподдельная игра на сцене. При всем уважении, отбор был хуже некуда. А, судя по всему, даже сами ведущие над своим сценарием не особо старались.

Что мне понравилось. Предупреждаю, я был зрителем, так что мнение соответственно тоже зрительское.
1. Дефилище по Бетмену, просто сто баллов! Нет, я не фанат "Летучих Мышей", зато вижу, каким способом был построен выход. Чепайка, Андрей, вы были, не побоюсь этого слова, ШИКАРНЫ. Лично для меня ваше коротенькое выступление было САМЫМ приятным на всем фесте И жаль что коротеньким! Вы умеете облагораживать сцену. Я хочу вас в сценический!
2. Прокасты. Тоже - сто баллов и не меньше. Они заслужили самые бурные овации от зала не просто так. Надрочили их с точностью до миллиметра, простите мой французский, так, что глаз не оторвешь, не моргнешь. Это высший пилотаж. Но самое главное - в другом. Прокасты показали тот уровень, за которым некоторым гнаться просто нет смысла. Победить где-то ещё другим командам реально теперь только если Прокасты там не выступают.
3. Я не мог не откоментировать Сценические выступления.
Итак. Бременские Музыканты. У вас такой охрененный стаф, очень похожий. Я вот не люблю совковую рисовку и вам готов поставить памятник за старания над масками! Но самое главное, что заслужило от меня оваций - это подборка и перепевка песен! Да ещё и не одной! О_О Только на соло петуха я валялся под сидениями со всем остальным залом )) Монтажер вам попался от бога, как и оператор. Но есть одно большущее НО: игра не доставала до нужного уровня, я так и видел просто маски, а не образы. Второй важный минус: концовка тухлая. Просто ост из мультика? Ну не шутите! Вы развернули хорошую завязку, да с таким прожженым каноном, да с такими костюмами! И слили её каким-то ДиэМСи Это достаточно распространенный фанон для сценок, если вы не курсе, так что для вашего триумфального завершения требовалось что-нибудь по-оригинальнее. Не тот уровень. Конец подкачал серьезно. Далее. Сценка про чуваков под мостом была заслуженно дохлой но вам полагается большая коробка печенек за старание! У вас было как минимум трое, кто старался импровизировать и это было В ТЕМУ. И вообще завязка, построенная на ОДНОМ ВЕДРЕ - хорошо раскрыта Но у вас, как и у всех выступающих на этом фесте, была слабая концовка и вывод. Я очень рад, что люди вообще занимаются сценическим, буду рад увидеть другие ваши работы. Давайте, мутите дальше! Сценка Эгегей-бара: я сперва по достоинству оценил принцип "закосплеим каждый перса, которого хотим, и сделаем с ними сценку". Но потом понял: сценка была сплошной экспозицией без особого намека на сюжет. А концовка сравняла весь "конкурс крутости" к нулю. Серьезно, когда руководитель конкурса становится победителем - это сливает все в начало. То-есть все выступление по сути было одним "танцем в конце". То-есть её НЕ БЫЛО! Скажу вам страшное: она не отложилась в памяти зрителей совершенно. Как постановщик, хвалю момент с файтингом под танцы на экране и помощниками, создающими эффект движения (те, что в костюме ниндзя). Это поставить было нелегко, согласен. Яой с Юри растрясли фанатов оного дела, но подача на сцене была отвратительной. Хотя все равно я поржал Ваш "Черствый Хлеб", вытянутый с СОСа двух летней давности, опустил ваше выступление ещё ниже. Все бы ничего, можно вытаскивать персонажей из прошлого, но НИКОГДА не надейтесь, что это будет оригинально.

Тут я хочу обратиться к орагм Вектора: какие, вашу машу, "крутые сценарии" по вашему были отобраны?? Вы же даже их не читали внимательно, умники!

4. Отдельные дефиле: во-первых по Зене. Оно было с душой; Не знаю, я не ручаюсь ни за качество стафа (который болтался), ни за схожесть (которая была без сомнения, но некоторые бы так не сказали), зато какой был выход!!! Габриэль упала по-настоящему (я знаю, я падал на сцене), ну и все с нетерпением ждали немного юри чем вы всех и порадовали! Далее дефиле по Ноям из Дигры: я даже знаю, кто его делал но как то не удалось подойти поздороваться, у вас были потрясные костюмы. Я уже повидал столько толстопопых Дж+Дж и "взрослых тётенек" Роад, что достало. А тут - стаф оличался ото всего, кто делали раньше! Вы были очень похожи! А вот вышли вы слабо... Как собсно и Синдбад с Шеррканом (по Маги) - отличный, просто ОФИГЕННЫЙ стаф, но выйти надо было иначе.... Руки чесались расставить вас всех. В общем, обоим участникам по сцене нужна вообще другая тактика. Четвертые: Дриады из ВОВ. Честно, было приятно видеть, что кто-то косплеит ВОВ :333 сам планирую на него когда-нибудь сделать сложный доспех... ваши, простите, задницы придуманы оригинально! Кентавристки просто няшные. Но к сожалению это единственное, что было хорошо сделано. Очень жаль, когда надеются на одну деталь слишком сильно и не доделывают остальные. Дефиле по Мортал Комбату вызвало приятные воспоминания ))) Но вы ребят лажали на каждом шагу - то одно отвалится, то другое. А потом вообще сделали "фаталити".... я вообще не понял, что это френдшип! Ни музыки, ни достойного ухода Остальные номера не запомнились по разным причинам. Хотя смотрел я все, кроме первой части. Извините, что не видел и не могу похвалить возможные отличные выступления этого периода.

Ещё наверное стоит отметить, что мне дико понравилось в фойе )) Невозможно передать, как приятно видеть толпу в костюмах, с фотиками и так далее - всех, кто просто составляет эту позитивную кучу мала. Просто ня!!!!! ))))

В общем, смазанный и вымученный получился фест. Я не думаю, что оргам стоит закрывать глаза и держаться за позитивные отзывы, а стоит подумать над своим старанием. Либо же впредь предусматривать обстоятельства, возможно помешавшие сделать все как следует. До сего момента я был уверен, что Вектор носит индивидуальный и оригинальный характер. В этот раз он не достоин ни одного из этих комплиментов. Какие родители, такие и дети. Следите пожалуйста за своим детищем внимательнее.

Строго говоря, это совершенно не омрачило моей поездки в Красноярск Мы Вектор ещё не разлюбили и надеемся приехать и в следующем году.

ПС: очень прошу заметить теги ниже, если есть что написать.

@темы: лучше не трогать дерьмо, а то развоняется, новости

---

Mirai Nikki - отзыв

Пока свежи мысли и ощущения от вчерашнего просмотра аниме "Mirai Nikki" (или "Дневник Будущего"), я решил не упускать возможности написать о нем личный отзыв *потирая ручки*.

Может содержать спойлеры, но незначительные.

Началось мое знакомство...

Началось мое знакомство с этим фэндомом со случайного списка обновлений на сайте манга-фокс, откуда я всегда черпаю новую и старую мангу и читаю её на английском. Судя по году выпуска и тому факту, что манга закончена, плюс активности в обсуждениях - я понял, что у этого дела не зря есть преданные читатели. А значит вещь популярная. Да и жанры мне были приятны, решил заценить вещь в надежде, что зацепит. Но, к сожалению, после четвертой главы желание полностью улетучилось. Енто, друзья мои, не психология и не ужасы. Так, покричать, попучить глаза. Словом, я ещё на старте заметил отсутствие достоверности. И дело даже не в том, что предполагаемая аудитория - подростки 12-16 лет. Этот сюжет изначально не имел ничего общего с настоящими людьми (попавшими в фантастический переплет). В показываемых нам хитросплетениях так много косяков и промахов, что чувство настоящего пропадает махом. Потом я посмотрел аниме и убедился в этом только сильнее.
В частности мне хотелось, чтобы Гасай убили уже с самого первого её появления. Ладно, думаю, может она окажется нужной... Потом это желание превратилось в "да сдохни ты уже!!", а под конец я смотрел анимеху, не поднимая лицо от стола (да, так можно и косоглазие заработать), и мечтая чтобы концовка не свелась к тому, чего я уже на тот момент боялся. И вот теперь... когда все закончилось даже хуже, чем я предполагал... я думаю только вот о чем: раз уж мангака сознательно запихнула эту ипанутую Гасай в протогантисты, раз уж она практически центровая проблема всего, и раз уж она удостоилась самой красивой и чествованной концовки....мать вашу, значит я чего-то в фэндоме ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не понял! У меня действительно не хватает - ума, смекалки, доходчивости, да всего подряд! - чтобы понять этот хитровысосанный замысел. Я правда пытался. Опыта в разборах сценарных полетов у меня хватает, но ЭТО... простите, бред в десятой степени. Вот что я думал и думаю до сих пор на счет сюжета "Дневников". Превратить такую интересную идею с владением разных дневников, предсказывающих разное будущее, в хождение вокруг да около одной непоследовательной бабской психики - по-моему верх идиотизма. В жанрах ведь даже не указано "сёдзе". Это вроде как детектив, ужасы и тяжелый психологизм. Так и зачем там такая странная история недо-любви между недо-девочкой и недо-мальчиком? Я обожаю психологизм, поэтому точно могу сказать - в "Дневниках" психологизма нет. Ничего там нет, кроме вконец запутавшихся мыслей автора, который пытается строить ещё какой-то сюжет. Его повороты меня не поражали, только все больше разочаровывали. Хотя, наверное, главное, что у нас есть результат - конец. Оооо, конца ждал с нетерпением - было интересно, чем же эта ахинея в итоге обернется, и вдруг ВДРУГ концовка не разочарует. И увы, ничего, кроме беспомощного смеха она у меня не вызвала. Блин, зачем люди портят такие идеи?? Грустно, что такие авторы вообще существуют в этом мире...

Хотя, конечно, не все в "Дневниках" было так плохо. Были моменты и некоторые герои, которые вызывали улыбку. Для меня, как давнего фаната Каору из Евангелиона, увидеть некую копию оного в "Дневниках" было настоящей радостью. Акисэ совпадает с ним по стольким критериям - альбинос с красными глазами, нечеловек, влюблен с главгероя с первой встречи, сейю тот же самый - что он почти похож на плагиат. Хотя, черт подери, даже у этого героя были непоследовательные действия. И завершение его деяний (я не осилил, почему умереть должен был ОН, а не ОНА, ещё и ТАКИМ образом! вообще не осилил!) ну НИКАК не вписывалось в логику. Так убило настрой.

Да, когда в сюжете "Дневников" появилась тема неких "параллельных миров", у меня сразу же пошла аналогия с Тсубасой. В ней обозначение двойников "Я - это ты. Но ты из одного мира, а я - из другого." понятно и тесно связано с общим сюжетом (да ещё и с сюжетом "Триплексоголика"). Оно немного завуалированно философией, но понятно, если читать тсубасу внимательно и немного быть в курсе других работ "Кламп". Я, помню, пересказывал Тсубасу стороннему лицу, когда она была у меня свежа в памяти, там все действительно можно разложить по полочкам. А вот в "Дневниках" - ничего подобного не наблюдается. Кроме больной прихоти автора и тучи откуда-то взявшихся эмоций я не увидел ничего. Какой третий мир? Какой третий бог? Если ОДИН бог управляет пространством, связывающим прошлое и настоящее, то какого черта они расТРОИЛИСЬ под конец? Одного хватило бы. В этом категорически не хватает обоснуя. Это тупая выдумка без претензий на закономерность. Нет там концовки, сплошной детский фанфик, очень наивный. Руки чешутся прыгнуть в прошлое и напинать автора под зад, чтобы он одумался XD

Я уже подумал на счет того, что, если бы я почитал мангу, может все было бы иначе. Но я когда-то забросил её (ещё под начало) и, учитывая, как мне на самом деле нравятся подобные сенэны, это было неспроста... Так что я сомневаюсь, что оно окажется намного лучше аниме. Как бы не хуже...

В завершении могу сказать, что я даже понимаю, почему этот фэндом набрал такое большое количество аудитории. Аниме яркое, там море кровищи и ебатуности, имеется и комедия, и заунывная грусть, есть эччи, юри и немного сенэн-ая. По сути угодить может многим - даже вызвать рвотный рефлекс у яойщиков, что тоже оценка. Угодить оно не может людям с мозгами. Фактов в сюжет понапиханно кучей, как в забитый шкаф с одеждой, и попробуй там что-нибудь найди. Даже отзыв у меня получился немного сумбурный из-за этого.

Аниме "Дневник Будущего" не хватает серьёзности, и - ещё раз повторю - тот факт, что идея носит инновационный и глубокий характер(!), её итоговое воплощение меня сильно-сильно-сильно разочаровало. Как недоброжелатель, я, наверное, должен сказать: не смотрите, зря время потратите. Однако мне кажется, это личное дело каждого. Ибо, если зритель находится в поисках интересностей, он может выудить и из говна алмаз. Я в свою очередь, например, был рад увидеть копию Каору, пусть это и не особо скрасило моего времени за просмотром 8)

На данный момент "Дневники" не оставил именя равнодушным, но в памяти точно не задержутся. Знаю, что это такое, и ладно

@музыка: осты из нового "Робокопа"

@настроение: не выспался

@темы: отзывы-рецензии, лучше не трогать дерьмо, а то развоняется, моё навсегда или вещи, которые меня зацепили

---

Magic Kingdom 2014 - Отчет.

Как все знают, фестиваль "Magic Kingdom" (в народе просто "Мэджик" или "МК") посвящается Европейской (а так же Американской, как я понял) культуре - анимации, комиксам, фильмам, сериалам, исполнителям и тому подобное. Так сказать, интересная альтернатива уже изрядно распространенным аниме-фестивалям. Мэджик проходил 22ого февраля 2014 года уже третий раз. Я побывал на нем в этом году впервые. И - что для меня стало интересным и приятным опытом - не в качестве участника, а в качестве жюри.

Общее впечатление...

Общее впечатление от начала и до конца было приятным. Признаюсь, я вообще ничего особенного не ждал. Поэтому тихая и довольно скромная тусовка - фойе в два этажа, изрядно освещенный и не шибко наполненный зал, лавочки с аниме(!)-товарами и причудливым хэндмэйдом, буфет с беляшами и карачинской, знакомая суета и бардак в гримерках - меня удовлетворила. И в чем-то вдохновила
Вообще из всего контента фестиваля я не увидел только содержание призов, хотя был одним из тех, кто присуждает оное участникам
Состав жюри меня сперва насторожил, потому что все имели кое-какое представление о своей деятельности, в то время как я боялся облажаться. Быть либо слишком жестким, либо слишком лояльным. Но, как и подсказывало чутье, все пришло по ходу дела. Меня удивила разница уровней оценки. Раньше мне и голову не приходило смотреть на фест именно так. Я имел свое независимое мнение, которое, если расходилось с основной оценкой - я был вне себя от возмущения. В этот раз было все куда приятнее: расхождения во мнении обсуждались и расставлялись по критериям, в итоге приходили к общему мнению. Понимаю, этот фест не мирового класса, чтобы гордиться своей способностью "присуждать призы верно", но в имеющихся условиях я - со своей дотошностью - был действительно доволен работой нашей наскоро сколоченной команды "знатоков" К тому же это было по особенному весело, ведь ты считай сидишь и раздаешь "лайки" так, как только ты захочешь. Было в этом что-то фривольное и задорное для всех нас. Хотя имелась одна мааааленькая деталь, которая омрачала мое пребывание на "судейской трибуне" - это запах перегара, сдобренный химической ноткой от черного газированного напитка, что шел от кое-кого по соседству в мою сторону каждые 5 минут

Ещё мне кажется, хоть я и считал себя достаточно компетентным в плане косплеев, на мне все время лежал какой-то выдуманный груз ответственности, из-за чего я, как дибил, заикался, кланялся и улыбался И все же я сделал всё от меня зависящее, и получил свою дозу позитива Это главное.

Что ж, после того, как мною мысленно было оценено КАЖДОЕ выступление (даже видео-косплей, фанарты и бодиарт) данного фестиваля, нет желания писать в отчете, кто "особенно молодец", а кто нет. Эта оценка, собсно, была сделана на вручении О чем есть что сказать, так это об организации. Пожалуй, это я запилю в привычном мне чередовании "плюсов" и "минусов".

Плюс (наверное самый главный из всех!) - пунктуальность феста. Я хочу сказать: он начался и закончился считай вовремя. Пробуксовка вначале была минимальной (терпимой), а конец был тика в тику в восемь вечера, затем быстрый сбор шмоток - и фьють! только ДК всех косплееров и видел. Этим не каждый фест может похвастаться. Все проблемы и эксцессы решались очень быстро (я про внесценические). В общем орги, хотя может им самим временами так и не казалось, держали всех и вся под очень ровным контролем. Я понимаю, как они вечером выглидели и как говорили Но ваши нервы точно не были потрачены зря, это по алгоритму феста заметно, вы свою работу сделали. Ещё раз напоминаю: это что касается контроля программы, а не качества.

Минус (тоже наверное самый главный) - неотрепетированность выступления ведущих и иже с ними. Друзья мои, я все прекрасно понимаю - сценку поставить на один прогон и то проще, чем вести программу целого дня. НО! Беда была именно со ВСТУЛЕНИЕМ. Уж его то можно было поставить и отрепать с ОСОБОЫМ пристрастием, ибо все, что идет дальше, даже если бы ведущие выдавали слабый импровиз или откровенно косячили, зритель УЖЕ бы их, так сказать, любил и принимал! Начало - это очень важно. И вообще любой первый ведущий (в нашем случае это оказался Кот, "муж и жена" были скорее суппортом) должен быть с вагоном уверенности в себе, потому что зритель - он, как новорожденный сразу любит мать, принимает ведущего, какой он есть. И если этот самый ведущий боится или стесняется - это видно, и косвенно обижает зрителя. Шоу есть шоу, там нет места смущению. И ладно потом уже были какие-то непонятные импровизированные замуты у ребят, но, как ни прискорбно, именно начало все испортило. Например, лично я просто пофэйспалмил пару минут и проглотил это. А вот у зрителя, каким бы лояльным он ни оказался, ожидание само собой "упало" Нельзя так с открытием программы! Его надо ставить лучше всего остального в программе!

Плюс - Выбор места. Нет, я ничего не смыслю в арендно-выбирательной политике и приоритетах Домов Культуры, но лично мне место и расстановка показались очень точными. Для того количества людей, что пришли, особенно. Конечно, неудобство ресепшна (продажи билетов) - для волонтеров наверное было неочень (на лестницу потом все спокойно проходили мимо кассы). Но в целом по мне так комфортное место. Тоже не всегда наблюдаю это на фестах.

Минус - Звук. Ну это уже просто для галочки, так сказать. Такое случается постоянно, редко какой фест оказывается ВООБЩЕ без косяков звука. Однако, не смотря на это, зрители (да и мы в жюри) принимали это с юмором. Фест был достаточно дружелюбный и домашний, чтобы это не создавало огромных проблем. А в сценке по БелоснеГУ так вообще только прибавило положительных впечатлений

Плюс - Разнообразие в питании для участников. Ни для кого не секрет, как молодежь любит "дрянную пищу"! Потому что она вкусная, мать её! Пицца это однозначно плюс - она импонировала как минимум любителям комиксов и Диснея. Мелочь, а ТАК приятно. Жаль только холодная :Ъ

Минус - Пробивной свет на сцене. В принципе световик с работой своей справился на совесть, создавал эффекты в нужный момент... но в "обычном режиме" свет был просто убийственно яркий. Иногда это так огорчало, а кое-кому из выступающих не добавляло шарма

Плюс - Образы ведущих, которые создают собой львиную долю "лица фестиваля". Пёс просто великолепен, запал мне ещё с гримерки, да ещё и как поет ) Остальные двое тоже ничего, но костюмы были менее опрятные, жаль. У Мыши вроде все ок, но волосы были растрепаны все время (я понимаю, образ гопо-мыши, но тогда растрепать их стоило как то более художественно, а не так). Кот по мне так разваливался на лоскуты время от времени. А после запортого открытия я вообще сперва думал "не выпускайте его на сцену в следующий раз пожалуйста!"... Но потом он как то расцвел и раскрепостился, что я, так уж и быть, отказался от своей последней мысли. Под конец все трое мне все равно понравились Образы классные и очень универсальные: угодили присутствующим и анимешникам и не-анимешникам, так сказать.

Минус - эти же самые ведущие пели так часто, что я и другие судьи начал задумываться, мол они покрыли своими выступлениями всех каракеров по количеству песен! )) Это скорее забавный минус. Но программа от этого только пострадала. Нет, нам приятно было их слушать. Но слишком много, лучше этого не повторять, каким бы "спасительным бэкапом" это не было во время феста. А ежели это наоборот было специально -то неееее, не надо так делать. Скрипка и внконкурсное караоке - то же самое. Не то чтобы им ВООБЩЕ не стоило, нет, их исполнение очень понравилось всем-всем-всем, просто в какой-то момент стало слишком много. Надо такое дело разжижать и распределять по фесту равномерно.

Плюс. Орги, спасибо вам личное за то, что сохраняли лицо. И что в крайней степени ответственно отнеслись ко всем аспектам сценической и внесценической программы. Меня только смутило разок, когда на выдаче питания мне удивились мол "ты кто, че хотел". Ну да, меня ж на Мэджике раньше не было, но я ж не последнее место там занимал . Организация на 75% порадовала, а это хороший уровень. Я искренне желаю вам успехов с дальнейшей работой, у вас хорошо получается!

Минус. Вам нужно привлекать больше волонтеров и людей, чтобы организовывать свое орг-пространство. Тогда и вам и остальным будет проще. Возможно, я не знаю всех деталей, но для расширения феста это необходимо сделать сперва, а не после (когда мол будет больше участников).

Немного нейтрального: Я помню, у вас там охранник залупался, но на саму организацию это не влияло, так что все ок. Ещё какой-то дибильный тип слонялся по фесту, когда ресепшн уже ушел. Он никого не трогал, но его наличие среди "своих" немного напрягало. Бухла на фесте не было почти не было, это радует. Участники не воевали за свободный клочок пространства в гримерках. Курилка находилась в труднодоступном месте (это гуд). В целом гости фестиваля были няшными, я не мог не улыбаться, пока находился в этой приятной атмосфере.

На этом у меня кончились особенно яркие замечания. Остальные уже тяготеют к сугубо-личным, так что не имеют информативного веса.

Напоследок маленькие плюшки лично от меня некоторым людям:

1. Камелия, ты пела просто восхитительно. Ради таких, как ты, и существует конкурс караоке. После второго блока мы отдавали предпочтение именно тебе. Если бы ты только не ушла раньше времени! Эх

2. Сценка по БелоснеГУ. Вы заслужили овации и награду не просто так. Но я хочу высказать ещё благодарность и от себя лично. Ваша постановка и ваша игра были на порядок лучше многих сценок, которые я видел. Просто пять баллов. Вы создали интересную идею и отлично её подали. Такие умницы сцен-косплея, как вы, должны делать побольше сценок! Вас непременно ждут ещё!

3. Чепайки. Я каждым фестом я в вас все больше влюбляюсь Вы невероятные косплееры, художницы, и просто девушки... а ещё радует что вы сестры :333 Не хотел на фесте под ногами путаться, но я вас очень крепко обнимаю )) Побольше вам обеим вдохновения!

4. Хоумстаки. Вас было дико приятно видеть! Но с костюмами вы, к сожалению, нехило подкачали. А вот отыгрыш мне более менее понравился Каркад метал харизму Но все же вы оказались не так хороши, как другие. Не отчаивайтесь! Повторю, вас было очень-очень-очень приятно видеть. Так сильно я люблю этот фэндом

5. Лягуша, спасибо за тихий приют во время феста. Он был мне необходим на тот момент.

Итак, отчет подошел к итогу. Фестиваль пока похож скорее на малолетнего школьника, но на школьника очень прилежного и приятного на внешность. Будем надеяться, он будет расти и когда-нибудь превратится в "прекрасного принца"

С водопадом наилучших пожеланий, Саске, г. Новосибирск.

@темы: отзывы-рецензии, новости

---

конечные впечатления о манге Guntz

Черт подери, наконец-то НАКОНЕЦ-ТО я дочитал мангу Guntz! Наконец-то у меня не будет переферических всплесков восхищения при упоминании этого канона кем-то другим! Я понял наконец-то всю до конца суть и идею, не пытаясь предсказать ничего самостоятельно! Уууухх, какое облегчение, кто бы знал.....

Я начал читать Guntz в 2005 году, когда...

Я начал читать Guntz в 2005 году, когда вышло уже приличное количество томов, но - кто, читал тот знает - раскадровки такие громадные, а повествуемые события разворачивались и развивались насколько постепенно, а я не их тех, кто любит и тем более умеет читать он-гоинги, что ждать новые главы постоянно было просто мукой!!! В итоге я просто-напросто забросил её после 15 тома. Хотя на момент первого прочтения их было уже 12 с кучкой, и сама манга без сомнения сделала меня одинм из самых больших фанатов ещё тогда. Сейчас, судя по постоянным аддонам на момент 20ых томов (в виде мувиков, лайв-книг, СД-драм, игр и даже снятого кино), я понял, что стал фаном не спроста. Гантз, как фандом, теперь стал очередной культовой классикой сенэна/мехи/эччи. Вторые два жанра не так важны, как первый, но все же даже в них он создает мощную конкуренцию. Приятно знать, что я начал читать её, когда только решили снять аниме. И то, не самое броское, так на двухнедельный онлайн...
Что ж, последние 20-30 глав я, как дебил, подпрыгивал на стуле. Мне опять было 15 лет и я опять читал будто пятый том Наруто XD хотелось ссать кипятком, кричать на персонажей, спрашивая, че они творят, и морщиться от каждого появившегося в кадре чудовища. Давненько меня не прошибало такими эмоциями, хотя я просто решил "сегодня дочитаю до конца".
После прочтения я осознал, что действительно из всех любимых жанров - даже в кино, даже в книгах - при всей моей глубокой привязанности к тяжелейшим психологическим романам и особой любви к маньячине из душещипательных триллеров - мне все таки нравится именно эта, подцепленная ещё из глубокого детства, жажда "быть победителем". То-есть жанр "сёнэн". Ему я сегодня признаюсь в долгой и вечной любви XD

Кстати, я постоянно в течение флэшбэков героев вспоминал, как в первый раз познакомился с Ганзтом не в манге... а именно в аниме! В том коротком идиотизме, как сейчас говорят, состоящим из 24х серий. Хотя я предпочитаю считать это не идиотизмом, а просто "трэйлером". Пролетел, как фейерверк на фоне будущих хитросплетений в манге.
Так жаль, что манга выходила медленно, что удалось снять лишь про события первых 1-2 томов. При том аж 24 серии!... Но все фаны недовольны именно измененной концовкой, ведь в манге все идет дальше. Однако, могу заверить, при наличии той информации о "загадке гантза" и характерах героев, что имелась в оригинале манги на тот момент, идею повредили не особо. Почти совсем не повредили! Ведь суть то осталась та же, что скандируется в 383 главе (37ом томе): выжить, не смотря ни на что!

Мне понравились все герои. Конечно, ведь мне понравилось там практически все. Не буду пускаться в рассуждения о технике рисования или типажах, или стандартах приемов, или подаче... я прожил вместе с ними какую-то эмоциональную жизнь, мне все равно, как было бы на самом деле, и как мне самому хотелось бы окончить мангу. Спасибо Хиройе-сан с глубоким поклоном. Я и раньше уважал его, как автора, а сейчас хочется перед ним расплакаться от недостатка слов.
Самое интересное... блин, у меня там даже есть любимый персонаж! Который совершенно не похож ни на меня, ни на людей вокруг меня. Школота по имени Nishi Jouichirou. Образ этого 14-летнего садиста запал не ЗА что-то, в вопреки. Вот прикол, но это действительно наиболее привлекательный для меня персонаж из Гантза... И мне хотелось, чтобы у него все было, так сказать, хорошо... В конце концов он поступил правильно хотя бы один раз - спас человека. Наверное, многим было это приятно читать, потому что читатель верил, мол "есть в нем что-то человечное". А тут бах, и автор это нам показал. Естественно, есть. Особенно то, как он сам потом это отрицал... Может быть, если убрать японское мировоззрение, мы и правда чем-то похожи. В амбициях противостояния всему, что не нравится. Возможно.

Под конец меня действительно стала раздражать Таэ. Как не любителя романтики, меня по началу наоборот очень приятно впечатлила пара с главным героем. Особенно ирония того, что он встретил ту же Рэйку чуть-чуть позже. "Такая любовь!" и все такое... И все же сам характер этой Таэ не давал покоя. У неё в глазах ни разу не промелькнуло что-то кроме привязанности домашнего животного. Наверняка, раньше, когда она мне казалось более сносной, играла моя собственная додуманность. Мол, раз она такая, раз она ему понравилась, она сильная и уверенная. Нет. Она просто зависимая. И, чем дальше шло, тем больше у меня с мозгу не складывалось: такой тип девушек не способен выжить самостоятельно. Она физически на это не способна. Да что там типаж - вы просто внимательнее посмотрите на неё за все события. Это ужасно-ужасно-ужасно большая удача. Ещё большая, чем у многих героев в этой по истине неудачной жизни в Гантзе. К концу всего она отделалась не смертью, а считай легким стрессом. Не тот типаж, не та ситуация, не та героиня - вот что бешено скакало в уме. Ну да бог с ним. У мангаки своя фантазия, при всех остальных факторах, я могу согласиться с существованием этой героини.... Хотя, когда каждый раз умирают по истине классные персонажи, и выживает какая-то омеба только потому что автору она нравится - не очень сказывается о на общем ощущении. Таково мое имхо. Она ненастоящая. В отличие от многих остальных героев, в существование которых на протяжении чтения верится. Кто-то скажет, что её нельзя было убить, потому что это сказалось бы на чувствах главного героя. Ну так эти самые чувства тоже не столь по-детски целенаправленны, если уж судить по его характеру. И они могли бы быть гораздо сложнее. Это просто прихоть автора.

Вот это блин да!
Я столько лет довольствовался тем, что перечитывал некоторые любимые главы и фантазировал. А теперь имею в голове завершенную картину. Спасибо за несколько десятков часов, проведенных в этом огромном мире. Без сомнения я почерпнул оттуда вдохновение. И ещё не раз вспомню об этой вещи с улыбкой. Гантз - шедевр без лишних слов.

ПС: начинал и закончил читать эту мангу на англиском. Видел пару глав на русском, перевод отличный. Но читал на инглише - привычнее как-то.

@музыка: Super Psycho Love

@темы: отзывы-рецензии, просто позитив, моё навсегда или вещи, которые меня зацепили, новости

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Star Trek / Star Trek 2013

Ещё бы чуть-чуть и я взорвался бы. Оставалось только писать...

Самый последний рубеж

Автор: Seymour_R
Персонажи: Дж. Кирк, Спок, Боунз
Рейтинг: PG-13
Жанр: слэш, психология, повседневность, юмор, научная фантастика.
Саммари: Каким бы талантливым и везучим ни был человек, он всё равно не идеален. Люди не могу быть идеальными. Но могут принимать мудрые решения. Этот парадокс притягивает Вулканцев. Хотя конечно же они никогда не смогут об этом сказать.
Примечания автора: Рейтинга "слэш" тут... не было. Потому что в официальных источниках он в принципе не отрицается. А ещё он не обязателен для понимания природы отношений человека и Вулканца.
Дисклаймер: Star Trek (c) Jean Roddenbery
Ссылка на ФБ: Самый последний рубеж
Музыкальное сопровождение: Michael Giacchino – Warp Core Values
Статус: закончен

«Джеймс Тиберий Кирк, ваш отец гордился бы вами!»

Гордился бы. А как же иначе. Скоро вся земная раса будет им гордиться, если уже, наконец, придёт разрешение отдать швартовы с границ «ИСО-324», где почти никаких планет, тем более обитаемых, не оказалось. А ведь от родимой «Солнечной системы» Энтерпрайз считай и не отдалялся.

Капитан Кирк предпочитал придерживаться своего графика.

Поэтому с официального начала многолетней экспедиции график всех членов экипажа стал самым плотным за всю их службу. Мониторинг пространства вели без перерыва, разведгруппы отправлялись по первым не отмеченным в реестре позывным. Джим не мог допустить пробуксовки. Несколько недель реабилитации и починки отсеков и так чувствовались, как временная отставка, поэтому теперь медлить было нельзя. Боунз периодически говорил ему что-то на счёт «посттравматического синдрома», и ещё, что Энтерпрайз — не лошадь, чтобы гнать её, как на скачках. Действительно, сравнивать элитное космическое судно-лабораторию с лошадью мог только мистер МакКой. Интересно, что бы сказал на это Скотти. К тому же Боунз не первый, кто советовал Джиму побольше спать. Не понятно только зачем, ведь капитан нормально спит по земным меркам и ещё более нормально бодрствует по ним же. Подумаешь, сны иногда были немного странными.

В первый раз, когда Джиму внезапно приснился Спок, он списал это на множество разных причин. На резкую, как осиновый кол, внешность вулканца, на коричневую жижу, которую автоматика корабля выдавала за кофе, на давно забытый доклад по Зигмунду Фрейду, который Джима заставили писать в старшей школе. Ещё наверное сказывалась недавняя годовщина смерти отца, так иронично совпадающая с днём рождения.

Джим уже не удивлялся, что его подсознание — то, что нахально бодрствует, пока ты сам спишь — начинало хорошенько глючить.

И переживать тут было не о чем, ведь они со Споком месяцами друг от друга не отходили. Природа деятельности командующей верхушки совпадает на девяносто пять процентов, тем более в долгосрочном марш-броске по Вселенной. Поэтому в том, чтобы узреть энного члена экипажа во сне, причём именно тогда, когда отношения в команде стали заметно укрепляться, не было ничего удивительного.

Это было естественно, как зубы почистить. Боунз так и сказал бы.

Наверное, стоило поговорить с доком об этом по душам.

Хотя, боже, нет! Даже под прицелом атомной боеголовки или принудительной снотворной клизмы Джим не стал бы поднимать эту тему при Боунзе. Ему и себе сложно было признаться, не то чтобы кому-то ещё. Сон раз оказался не похожим ни на что, абсолютно неординарным и ужасным. Проще говоря, эротическим.

Не сказать, что Спок прямо-таки резал глаз своим видом. Ну как, только по началу. Джиму достаточно долго претили личности с напускной строгостью и холодностью, под которой якобы прячется чувственная душа и пылает сильная страсть, поэтому поведение вулканца предсказуемо его задевало. Ибо зачем? Зачем такие сложности? Не проще ли быть искренним и открытым? В жизни и так хватает преград помимо дурацких человеческих идиотизмов и комплексов.

Вот только в случае Спока это оказался не совсем человеческий идиотзим, какой уж там комплекс. Спок был живым прототипом фразы «в омуте черти водятся», только омут в десять раз глубже.

Джим сразу подметил, насколько велик градус притяжения этого индивида для женской половины Вселенной. И совершенно не чувствовал позыва это прекратить, хотя никогда не любил, если кто-то превосходит его в данной стезе. Почему-то с самой первой встречи Джеймс-тире-герой-Кирк не ощущал обычного мужского соперничества со Споком.

И тогда он сразу про себя предположил, что вулканец скорее отвечает интересам мужчин. Ну тех, которые не занимаются этим с женщинами. Сам то Джим ещё как занимался и много. Так что у него не было причин считать Спока ни отталкивающим, ни привлекательным.

Капитан Кирк со временем понял одно: эта вымуштрованная, напичканная знаниями остроухая шваб… персона экзотического происхождения стоит борьбы за обладание ею. Точнее им. И не «обладание», а «наличие в экипаже». В общем, для деятельности Энтерпрайза он настоящая находка.

Что было приятно, так это то, что Джим постепенно начинал понимать Спока без слов. Чувствовал его мотивы, не смотря на встающие иногда поперек горла повадки. Назвать это взаимопониманием язык не поворачивался, ибо — боже милосердный! — как часто они спорили. И всё же их стили управления невербально сочетались, словно это было придумано и спроектировано кем-то специально. Скотти на днях как раз обмолвился термином «надстраивающаяся взаимопрогрессия, соединяющая полюса». Прекрасный вердикт. Особенно прекрасный для дружбы под бутылку виски.

Но, как бы это ни называлось и чем бы не подкреплялось, Джиму теперь снилось то, что снилось.

В последующие разы видеть Спока во сне было не так уж страшно. Он нередко представал в довольно забавной ситуации, вряд ли возможной в реальности. Однако, когда Джиму вновь привиделся кошмарный эротический хард-кор с участием их обоих, это снова ударило по мозгам. И стало немного напрягать. Хотя, учитывая, что Спок с его длинными ушами и не менее длинными ногами доминировал в его визуальном пространстве, слово «напрягать» было слабым определением.

Страшен был не сам сон, а то, что он может опять повториться. Ведь тогда Джеймс-истинный-бабник-Кирк уже не сможет назвать себя абсолютным гетеросексуалом.

Что ж, дожили.
Фантазии о другом мужчине.
Подумаешь, как будто с ним в этой жизни не случалось более трагичных событий.
Хотя, иногда Джим хотел бы уметь сказать себе нет. Просто: «Нет, блин, и точка!».

Вообще, у Джима никогда не было проблем с толерантностью. Отсутствие толерантности в далёком прошлом чуть не стоило человечеству социальной независимости и миллиардов жизней. Войны, бушевавшие до начала полётов в космос, всегда были и останутся самым отвратительным отрывком той истории. К счастью, спустя много лет, люди научились ценить то, что индивидуально, и нашли приемлемым не борьбу, а сосуществование.

Джим очень любил историю, постоянно читал что-нибудь на досуге. И был убеждён в достоверности старой поговорки, что, если человек не ценит прошлое, он будет обречён повторять те же ошибки.

Джим очень быстро учился. И предпочитал думать о самом себе, что он — очень открытый парень. Исследователь, первооткрыватель. Его бы не было на этом посту, не будь он именно таким. Всегда готовым к новому, неизвестному, к всеохватывающим переменам. Стремление всей его жизни ощущать и познавать эти перемены, будь то относительно Вселенной или самого себя.

Так что, нет, Джима абсолютно не угнетало это новое открытие. Бисексуальность жизненным принципам не противоречит. Даже если так, Джеймс-истинный-жигало-Кирк будет иметь на редкость хороший вкус в мужчинах.

Что беспокоило Джима, так это один конкретный вопрос.

С какого кибер-коромысла в двадцать пять лет увлечение исключительно женщинами вдруг распространилось на что-то ещё? Неужели великий гипоталамус решил потроллить над своим хозяином и выпустить самый важный гормон слегка попозже?

Джим отлично помнил, как его первой сексуальной фантазией стала молодая учительница по биологии в седьмом классе. Мисс Гарм была той ещё штучкой, это да. Джим научился взламывать «детский контроль» на проводном телекоммуникаторе, установленном на имя его отчима, в четырнадцать, и уже тогда разряжал все потребности формирующегося мужского начала под первоклассное американское порно. Свой первый опыт Джим получил с женщиной старше него, и в последствие до и после поступления в Звёздную Академию поделился им со многими желающими ровесницами.

Так, с какого ядрёного метеорита ему это прилетело?

Но беда никогда не приходит одна. По случайности первым объектом его инновационной страсти стал не кто-нибудь, а чопорный дотошный вулканец, который скорее всего ни разу в своей «правильной жизни» не фантазировал ни о чём подобном. Что уж говорить про мысли о мужчинах.

Единственный человек, к которому Спок когда-либо в присутствии Джима проявлял физический интерес, была Ухура. Пусть этим отношениям, которые и так были запрещены по уставу, пришёл конец, предпочтения вулканца были яснее ясного. Вот если бы суждение об ориентации всегда могло ссылаться на предыдущий романтический или физиологический опыт, то, наверное, Джим мог бы так же уверенно думать и о себе. Но увы, свое кредо «исключение из правил» ему уже никак не изменить.

Спок, вероятно, забился бы в истерике, услышь он предложение о свидании от капитана корабля. Если бы он вообще умел смеяться, конечно, что до сих пор является одной из ярких тем обсуждения с Боунзом. Док уверял, что вулканцы не способны составить свои лицевые мышцы в подобие улыбки даже под страхом смерти. Джим же подозревал, что у них есть некое чувство юмора, просто не всегда различимое и, что больше всего сбивает с толку, не всегда выдаваемое. При любой космической профессии юмор просто необходим, иначе крыша поедет.

Так или иначе, Спок никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не должен был об этом узнать.

Слишком многое Джим отдал за свое место на капитанском кресле исследовательского космического судна, носящего герб Объединенного Звёздного Флота. Теперь у него есть самый большой корабль, оснащённый по последнему слову, лучшая команда, и в высшей степени ответственный первый помощник. О чём ещё человек его ремесла мог мечтать?

Джим понимал, что его позиция теперь далека от того, чем он раньше щеголял перед временными любовницам. И, благодаря приобретённому опыту, он больше не сомневался в приоритетах и обязанностях, поставленных перед собой.

В мире хватало людей, желающих ему смерти хотя бы за то, что он стал капитаном в таком молодом возрасте, да ещё и первым кадетом, скакнувшим «из грязи в князи». Джим не хотел примешивать к этому букету неприятностей ещё и секс. Ну по крайней мере не конкретно этот.

Да, Джим редко мог сказать себе нет. Но умел бросить словцом покрепче, когда это было необходимо.

* * *

Капитану Кирку становилось всё более неуютно от собственного блуждания взглядом по мостику.

Он то и дело натыкался на Спока в разных дислокациях, будь это на мониторе коммуникатора или в паре дюймов от плеча. По началу ему было даже весело играть с ним в гляделки, ведь, бог свидетель, вулканца было за что раздражать. Так что ответить на взгляд идиотской улыбкой, чтобы тот поразмыслил, что это значит, казалось вполне сносным издевательством.

В итоге Джим так увлекся, что перестал понимать разницу между случайным пересечением взглядов и прямой провокацией. Его стали часто окликать подчинённые, так что свободно пялиться по сторонам становилось опасно. Благо, выполнение заданий не оставляло никому времени на раздумья. Хотя иногда Джиму просто хотелось отослать Спока с глаз долой.

Потому что, как ни трудно это признавать, в нём было куда больше приятных черт, чем Джим видел, когда их обязанности в первый раз пересеклись.

Капитану Кирку иногда искренне хотелось вернуться в прошлое время и в ту же колею мыслей, когда он ещё не понимал всей прелести как этого индивида, так и дружбы с ним. Хотелось перестать понимать, что, не смотря ни на что, Спок, к сожалению, его восхищает.

Это просто пиндец.

Нет, куда большим пиндецом для Джима было то, как сильно этот вулканец выделяется среди других членов команды. Неужели ему так сложно не быть заметным? Хотя бы на чуть-чуть, хотя бы на промилле! Сбавить этот дебильный отблеск идеальности, ослепляющий за километр.

Джиму с трудом удавалось не зацикливаться на этом ярком образе, чтобы, не дай бог, его подсознание не начало опять выкидывать финтов. Ему это почти удалось, если бы однажды во время сбора экстренных данных Споку не пришлось подойти к навигационным консолям, над которыми он нагнулся очень далеко вперёд.

Капитан Кирк никогда так сильно не желал одновременно провалиться сквозь землю, до которой было, к сожалению, далеко, и остановить всё постсветовое время. И ещё он не помнил, когда последний раз в жизни краснел.

Этот невольный жест Спока с лихвой перекрывал все его предыдущие огрехи, даже привычку находить логические, чтоб его, ошибки в рапортах. Джим не представлял, что вулканская задница, чья бы из них она не была, окажется столь же молчаливо-выразительной, как и её расовый обладатель.

В последствии щёки Джима обдавало жаром каждый раз, когда в поле зрения появлялась верхняя часть этих необъятных ног. Командор Спок заправлял научным отделом корабля, поэтому обязан был нагибаться над любого рода консолями каждый божий день.

Какой умелый проектировщик сделал эти современные панели передатчиков такими горизонтальными, Джим даже не догадывался, но заранее хотел ему врезать. Загвоздка была в том, что он это заметил, и неизбежно замечал в последствии. Взгляд падал на спину вулканца, будто сам по себе. И всё бы ничего, зрелище недурно, но это становилось одной большой зрительной проблемой.

Как назло, именно первый помощник обязан был подсобить, когда капитан сам не мог решить важную мысленную задачу. Джим и вправду не разбирался в подгонке фактов так хорошо, как Спок. Единственное, к чему приводили его долгие внутренние споры с самим собой, это то, что его возникшая привязанность к вулканцу переходит пределы товарищества и близкой дружбы. И что это очень плохо.

Боунз в утешение сказал бы, что вулканцы вообще дружить не умеют.

Капитан Кирк уже сомневался, что дело было в его вынужденном воздержании на долгосрочном высоком посту. Из-за чего ему часто являлись эротические сны, но без мужчин.

Впрочем, это ощущение, которое он теперь испытывал, не поддавалось психологическим описаниям о предпочтениях. Предпочтение мужчин или предпочтение женщин — нет, дело было не в этом.

Спасибо тому ненаглядному докладу по Фрейду. Этот знаменитый мужик как раз и про «подсознание» и про «отрицание» в своих работах упоминал. Окончательно запутал.

Ну что ж, допустим, это можно принять. Допустим, Спок ему нравится.

И, допустим, Джима к нему физически тянет. Он пытался находить аргументы против, но они все отпали в процессе.

Ну ладно, хорошо. Пусть это значит, что ему нравятся мужчины…

Хотя, мать вашу, что за бред?

Речь только об одном представителе мужского пола, а не о всех остальных. Только Спока в «копилку увлечений» и можно добавить, больше нет претендентов. Это даже представлять смешно. После длительного самокопания отношение Джима к мужской половине Вселенной никак не поменялось. Наверное.

А вдруг Спок — это такое невероятно идеальное существо, которое у всех вызывает духовное благоговение. И только у Джеймса-трахоголика-Кирка вызвало безотказное бурное желание.

Ну конечно. Да сам Спок сказал бы, что это «крайне нелогично». К тому же, учитывая, какие характеристики в его адрес дают некоторые члены экипажа, в частности из мед-отдела, вообще уже стоило закрыть тему.

Значит, мысль о бисексуальности может быть верна. Джиму осталось подтвердить это, и, чем скорее, тем лучше, потому что терпение не было его сильной стороной. Пора было искать повод «сойти на берег», ибо Джим не мог позволить себе экспериментировать на своих же. Решать проблему путём принуждения членов экипажа помочь с сексуальной идентификацией всё равно что сложить на них брачную ответственность. Нет, не таким образом действует лидер. Нужды команды на первом месте, свои на втором.

К счастью, в ближайшие несколько дней Джим с небольшой группой отправлялся на спутник с колонией добытчиков, чтобы пополнить топливные запасы на корабле. Он честно не представлял, где, когда и как сможет поставить свой маленький эксперимент, включающий постороннего мужчину, но надеялся, что как-нибудь всё устаканится. Что же касалось привлечения внимания, тут он был почти уверен, что справится. Процессы соблазнения любых индивидов всегда похожи.

В день отправки, когда были отданы все приказы и Джим оказался по ту сторону двери шаттла, его первым пунктом назначения стал укромный уголок за стойкой бара. Капитан Кирк нацепил свой лучший синий костюм и заранее самыми вескими аргументами заставил Боунза остаться на корабле, чтобы близкий друг не помешал этой спонтанной авантюре. И теперь, заказав местное пойло, довольно неплохое на его вкус, Джим старался побольше улыбаться. Только на этот раз не девушкам.

На удивление, его сигнал был быстро распознан и принят одним пареньком — человеком, насколько можно было судить по внешности, — который неспешно подошел и подсел рядом.

— Может угостить тебя чем-нибудь? — спросил длинноволосый брюнет с чёрными, как сам космос, глазами. Его интонации предполагали самое то, за чем Джим сюда и пожаловал.

— Может, — с улыбкой ответил он, стараясь не выдать в себе новичка, потому что чувствовал, как собственное сердце колотится отбойным молотом.

Стоп. Если он всё-таки по природе бисексуален, разве он должен нервничать при виде другого такого же человека?

Хотя, вспоминая свой первый опыт с девушкой, когда у него жутко тряслись руки и взрывалась от давления голова, пока он изо всех сил пытался сохранять то, что осталось от его инстинкта самосохранения, лишь бы не кончить раньше партнёрши и не заслужить тем самым позорную кличку
«Джимми-писькошустрик»… то наверное это не так удивительно.

Да, возраст не играет абсолютно никакой роли в том, что касается получения первого опыта и сопутствующей нервной встряски. Приятно в этом убедиться. Как и в десятке других подлостей жизни. Например, когда ты рапортуешь перед высокопоставленным лицом, и у тебя дико чешется нос. Или когда испускаешь случайный шептун в абсолютной тишине на собрании студсовета. Всё это необходимо стойко пережить. Взять волю в руки, нацепить на лицо свою самую обаятельную улыбку, и ждать, надеясь, что дальше всё будет лучше.

Джеймс Кирк всегда так делал.

Незнакомец плавно, но достаточно внезапно придвинулся ближе, оказавшись в личном пространстве собеседника. Джим почувствовал, как его и без того учащенный пульс подскочил до сверхскорости. Он даже не понял, как отодвинулся, ибо сделал это совершенно инстинктивно, пытаясь вернуть себе комфорт. Что-то ему подсказывало, что само это движение уже отвечало на мучающий его вопрос.

Его тело отторгало чужую мужскую природу. Значит, ему это не нравилось. Значит, дело было вовсе не в ориентации. Перед глазами, будто в насмешку, встал образ Спока, вопросительно поднявшего бровь.

Брюнет за баром подозрительно нахмурился, а затем, разочарованно покачав головой, уверенно сказал:

— Ты с кем-то.

— Что? Нет, — ответил Джим чуть более взволнованно, чем хотел. — У меня никого нет.

— О, ещё как есть, — заверил его незнакомец. — Я бетазоид, если ты не заметил. И я ясно вижу того, кого бы ты на самом деле сейчас предпочел видеть рядом с собой.

Приехали. Бетазоид.

Из всех возможных рас и разновидностей, Джиму, как назло, перепало экспериментальное интимное общение с телепатом. Не удивительно, учитывая его везение по жизни.

Хотя, возможно, это наоборот удача. Сам Джим сейчас не мог разобраться в себе, и теперь эта встреча с бетозоидом возможно и была ключом ко всему.

— Ну, это всё равно вряд ли получится, — начал объяснять Джим, — я ведь не имею на него никаких планов. Мне просто хочется знать, вдруг он… как бы особое исключение из правил.

— Зачем тебе это знать? — прямо спросил брюнет. — Почему ты задаешься этими дурацкими вопросами? Чтобы уместить это чувство внутри себя? Видно же, ты хочешь то, что хочешь. — Он картинно облизнул губы. — Думаешь, что, даже если бы ты определил, какого пола особи тебя привлекают, это стало бы определением того, что ты чувствуешь к этому парню?

Джим шумно выдохнул, разжимая кулаки.

Чёрт бы побрал этих юродивых телепатов. Они никакие не «ключи ко всему», которые вроде как открывают плотные двери познания, чтобы узреть истину. Они просто недоделанные философы, которые сеют ещё больше вопросов в тех, кто и так по самые уши запутан.

— Не то чтобы определением, нет, — поправил Джим. — Я хочу, чтобы меня это отпустило.
Темноволосый незнакомец вдруг громко рассмеялся.

— Желаю удачи, — сказал он, поднимаясь, — она тебе понадобится. — После этого он ушёл в неясном направлении, видимо в поисках более приемлемой для него компании.

Джим не знал, как интерпретировать данный диалог. Кроме того, что он не узнал ничего нового, эта встреча оставила в нём неприятное ощущение ещё большего разлада.

* * *

— Думать, что у человека есть судьба, это бред, верно? — спросил Джим у Боунза, как только приземлился рядом с ним за обеденный стол.
Док обессиленно вздохнул, закатывая глаза, затем проглотил то, чем до этого с аппетитом набивал рот, и прогаркал:

— Едрить твою, Джим, опять философия раньше девяти ноль-ноль! Сейчас я готов кому-нибудь между глаз заехать, чем беседу поддержать, как будто не знаешь!

Попивая желеобразный недокофе, Джим молчаливо выжидал нужного момента. Наконец, док выпустил пар и с чувством отозвался на первоначальный вопрос.

— Прав на счёт судьбы. Брехня полная! Люди слишком часто прикрываются этим, чтобы объяснить свои эгоистичные поступки. Моя бывшая так и вела себя! — Боунз стал говорить преувеличенно громким фальцетом, подражая манерной интонации люто ненавидимой им женщины: — О, видимо такова судьба, дорогой, ты ведь понимаешь?

Джиму пришлось прикрыть рот, чтобы не оплевать стол.

— Полный бред! — Док прокашлялся. — По мне, так человек сам решает, что делать, и точка. С чего вдруг ты это спросил?

В этот момент Джиму стало интереснее дно стакана, чем лицо Боунза. Он приговорил остатки коричневой жижи, лишь бы не показать расплывающейся нервной ухмылки.
Если тот случайно подвернувшийся «Телепатозоид» был прав на счет притяжения к другому индивиду, которое важно само по себе, а не требует причин, то у Джима появлялся ещё ряд интересов в сторону вулканца, которые он не знал даже, как обозвать.

В лиричном языке это была бы «безосновательная привязанность». Люди часто, буквально на каждом шагу, испытывают самую различную привязанность: к вещами, к воспоминаниям, к чему-то живому. Где грань между ценностью природных факторов, душевной плотаникой и физическим влечением? Есть ведь ещё куча моментов, которые стоило бы учесть. Здравый смысл, например.

И, в отличие от туманных речей инопланетянина-буддиста, Боунз был достаточно прямолинеен, чтобы уж точно сказать Джиму всё прямо в лицо. Строгий и справедливый, как отче наш, и пробивной, как метеорит. Таков был старый добрый Доктор МакКой. Если по отчётам он врачевал, как бог, то простая беседа с ним уже должна была стать его личным медицинским патентом.

— Да просто интересно, — сказал Джим, неопределённо качая головой. — Задумался, как появляются всякие параллельные вселенные. Если бы ты вот сказал «это точно произойдёт», а оно не происходит, или наоборот происходит то, чего ты не предполагал, и ты сидишь и думаешь… как бы оно всё пошло иначе.

Упоминание параллельной вселенной достаточно мощно намекало на «Прайм Спока», так как Джим много раз говорил о нём раньше. Доку должно было хватить пары секунд…

— Если перевести с «языка Кирка» на всеобщий, то это будет так.
Даже меньше пары секунд. Боунз опять изменил интонацию, делая ударение на каждое слово.

— «Когда я, Джеймс-уверенный-в-себе-Кирк, почувствовал привязанность к своему первому помощнику, я стал Джеймс-унылое-говно-Кирк, потому что Джеймс Кирк не умеет быть кем-то — капитаном или, тем более, унылым говном — в пол силы!» — красноречивый тон дока ставил в конце предложения точку, однако Джим не успел раскрыть и рта, как тот продолжил: — Вместо того, чтобы принять это, как мужчина, ты отринул все достоверные факты, даже те, что «старый Спок» внедрил в твою никчемную думалку, и решил, что ваша духовная связь, на которую он почти молился, вообще не имеет смысла. В их реальности, как ты догадался, имела со всеми вытекающими, а в твоей, вот блин досада, нет! И теперь ты пришёл ко мне, чтобы убедиться в достоверности или недостоверности своей диссонансной идеи. Я хоть где-нибудь ошибся? — в голосе не было вопроса.

Не совсем то, что ожидал услышать Джим, но Боунз волей-неволей всегда превосходил его ожидания. Док, должно быть, имел в предках этих самых бетазоидов или кого похлеще, иначе как он умел так не по-человечески зреть в корень.

— Как ты смог…? Я что, излучаю какую-то ауру или у меня на лице всё написано? Что за уверенность?

Боунз вздохнул ещё более театрально, чем у него это обычно выходило, и откинулся на спинку стула, видимо уже не рассчитывая доесть свой завтрак с удовольствием. Джим чувствовал в этом частично свою вину, однако его совесть сейчас была всецело поглощена другим аспектом.

— Ты меня жутко недооцениваешь, и это, — Боунз ткнул в сторону друга пальцем, — уже оскорбление! Я же тебя знаю, Джим. С самого нашего знакомства помню, как ты крутился перед своими девчонками. Сперва была Рут, потом ты так же выделывался перед Дженис, потом была Кэтрин. Кажется, по одному году обучения в Академии. Я твой брачный танец уже просто выучил, чёрт подери! И сейчас я вижу, как ты в той же манере бессознательно выплясываешь перед нашим талантливым ученым-вулканцем. — Всплеснув руками, док вновь облокотился на стол. — Видишь ли, при встрече с новым человеком, если тебе он не особо интересен, ты нацепляешь личину «весёлого перца, легко добившегося всего в жизни» и собираешь воображаемые автографы. А, если тебе действительно нравится человек, ты обычно подключаешь свой ненаглядный интеллект, начинаешь собирать все когда-либо прочитанные тобой цитаты, работы современных учёных, художественные шедевры, отрывки песен, да что угодно! В общем выглядишь, как задрот, и напрочь отключаешь режим плэйбоя. Флиртуешь по-настоящему ты именно мозгами, Джим. Словом, артист ты отменный, и я не думаю, что ты когда-нибудь изменишься.

— Про артиста это лестно, — неопределенно буркнул Джим, не понимая, обескураживает его дотошное откровение друга, или, того хуже, пугает. Неужели у него вправду такая органичная тенденция? И по ней можно столько прочитать?

В команде тоже знают? Не говоря уже о самом проницательном члене экипажа.

— Не парься, ковбой, ребятам делать нечего, как высматривать твои паттерны поведения. Это заметно только тем, кто учился на медика и жил с тобой несколько лет в общаге, — Боунз заискивающе улыбнулся, не понятно, то ли дружелюбно, то ли наоборот. По нему никогда не понятно. Это немного успокоило Джима, но не обнадёжило.

— Так судьба…? — начал он.

— Это пустое абстрактное слово, способное оправдать, но не решить проблему. Ты и я хорошо это понимаем, — заключил Боунз, отпил своего кофе и тут же сморщился. — Однако…

Только Джим было решил, что вопрос закрыт, как прозвучало это коронное «Однако». Хуже сего слова в исполнении Боунза было только «Чёрт подери!».

— Есть такая штука, как «типаж», — лицо дока растянулось в одной из его злободневных улыбок. — Ты никогда не задумывался, что, даже у такого мартовского кота, как ты, есть конкретные предпочтения? И речь не о пышных формах и милых мордашках, а об индивидуальном физическом и психическом соответствии. Помню, в институте у нас куратор проводил одно исследование: наблюдал за близнецами, которых разлучили при рождении. Результат был таков, что те всегда оказывались на одном карьерном пути, выбирали похожие профессии и, в конце концов, одинаковых супругов. Именно тогда, когда их разлучали. Видишь, «типаж» это не социологический термин, а научный. Это генетическая предрасположенность. Скажу тебе больше: когда другой Спок говорил о том, какое значение имеет для него другой Джим, ты сначала не поверил, потому что решил, что ваши версии не имеют ничего общего. А теперь, погляди, у вас двоих тоже всё налаживается и склеивается. Не важно, в какой реальности или какой вселенной, любая версия Спока всегда будет частью твоего экипажа, частью твоей деятельности, частью твоей жизни. Это предрасположенность, записанная в ваши ДНК, а не какая-то там карма.

— Хорошо-хорошо, значит, у меня есть типаж, — согласно закивал Джим. — Значит Рут, Дженис, Кэтрин… да ещё теперь и Спок… все они похожи между собой? — он прыснул и рассмеялся. — Брось, Боунз, тут даже по полу видно разницу. Я уж не говорю об отличии их рас.

— Они все занимаются углублённой наукой, Джим, — пояснил ему Боунз. — Помимо прочего, они наверняка имеют разный межпланетный менталитет, но, что у них общего, так это научный склад ума. Ты мне сам рассказывал, что у твоих подруг показатель был выше среднего по своей сфере. Следовательно, они изначально были заточены под исследовательскую деятельностью. Так же, как ты. Я более чем уверен, что чуть меньший «АйКю» тебя не заинтересует, тем более не возбудит. К тому же, никто из них сперва не воспринял тебя всерьёз. А ты у нас всегда любил переть против поезда.

На это Джим не мог не улыбнуться. Переть против поезда — это да. Наверное, в глубине души Джеймс-таран-поездов-Кирк был моральным мазохистом.
Но Боунз явно не закончил. Он вообще редко быстро заканчивал, если дело доходило до поучения Джима.

— Так, казалось бы, что тебя не устраивает? То, что тебя привлекает дерзкий инопланетянин-мужик? Нет, это, конечно, новость. Но, согласись, в нашей работе встречались парадоксы и похуже. Тебя беспокоит другое, Джим. Что эти люди стоят с тобой на равных везде, где ты привык быть первым. А я знаю, как тебя это нервирует. Эти люди тебе абсолютно не подвластны, тебя это сводит с ума, но при этом и хочется продолжать видеть их рядом, — Боунз несколько раз ткнул пальцем в стол, делая внушительное ударение на последние слова. — Потому что только рядом с таким человеком ты сам развиваешься. Так что, тебя напрягает не расовая или половая принадлежность своего первого помощника. Тебя пугает, сколько власти над собой ты отдаешь ему каждый день, покуда знаешь, что не в твоих силах загнать его под ноготь. — Док вынужденно приговорил остатки своего недокофе и добавил: — Мне в принципе не сложно понять, почему ты прикипел к этому типу.

Джим нахмурился, ощущая потребность протестовать каждой фразе, но непрерывная и настырная речь Боунза не дала его мыслям быть озвученными.

— Спок так твердо держит свою планку, что не даёт падать и твоей. В отличие от многих лабораторных зомби в учёном кругу, у него хорошая межрасовая адаптация и природное тактическое чутьё, как ты заметил. Поэтому, если одного несёт к чёрту на рога, то следом несётся и другой. Вы делаете это неосознанно, а остальной команде остается только держать штаны, чтоб не наложить в них от страха. Боже, Джим, да вы два расчётливых и одновременно безбашенных кретина, коих нет ни в одной звёздной системе.

Боунз говорил серьёзно, но глаза его смеялись.

— Спросишь, почему у тебя не срослось с бывшими подругами? Ну, тут причины две. Во-первых, они метили в совершенно другую область. Рут ушла в вирусную биологию, насколько я помню, а Кэт и Дженис занесло глубоко в земную политику. Собственно, ваши пути сами собой разошлись. А Спок, как мы знаем, пришёл помогать исследовать космос, и на данный момент приписан к тебе на долгие года вперёд. Во-вторых, Джим, женщины, какими бы прекрасными существами они не представали в определённый момент, не будут пытаться тебя понять, в отличие от индивида твоего же пола.

Боунз задумчиво вздохнул. Но стоило Джиму открыть рот, чтобы наконец высказаться, как док заключил:

— У вас один путь, Джим. Путь по чёртовым звёздам, — он усмехнулся. — Вы оба хотите знать больше, чем есть, и, расширяя свой кругозор, расширять его для остальных. Таким образом, Спок это и умелый спутник и внимательный путеводитель. А теперь он ещё и твоя вулканская терапия от похождения налево.

Боунз искренне рассмеялся. А у Джима на этот раз пропали все слова, коме тех, которые велели бы доку заткнуться. Такой сарказм был уже излишним. Как будто Джим вёл настолько развратный образ жизни, что нуждался в присмотре, или, того хуже, привязанности к Споку, как наказание. Находить девушку на одну ночь не такое уж плохое умение. Это же обоим приятно. Это не настоящие отношения, которые были когда-то с Дженис. Или Рут. Или Кэтрин. И которые он вполне способен поддерживать, как нормальный человек. Наверное.

Кто бы подсказал, что делать теперь?

Джиму опять было не суждено высказаться, потому что док, по всей видимости, не собирался его щадить.

— Послушай, что я скажу. Тебе не обязательно кидаться ему на шею, и боже упаси меня это увидеть! Но, возможно, это твой реальный шанс на обретение тех отношений, которые ты с треском рвал и которые тебе физически необходимы. Причём, на этот раз тебе не придётся соотносить их с постоянными отлучками. Не придётся даже оставлять пост. Не придётся прощаться, возвращаться, и бесконечно распутствовать… Всё здесь, рядышком! К тому же, зная целеустремленность нашего вулканца, плюс его «старого прототипа», вы будете путешествовать всегда вместе, до конца дней своих.

Это было не смешно, но Джиму хотелось расхохотаться над заключением Боунза.

— Если тебе это поможет, я заметил, что и у него к тебе есть какая-то невыразимая тяга. Ты видел, как он ходит и как поворачивается? — Док заметно оживился, жестикулируя руками. — Короче, у остроухих есть только два вида реакции: когда что-то заслуживает ответного жеста, и когда можно продолжать пялиться, как истукан. Так вот, видел бы ты, каким подвижным становится наш киборг, когда ты к нему обращаешься. Я уж не говорю о тех случаях, когда его колбасило, практически как эпилептика. Ты кстати вряд ли это заметил, потому что был в отключке. Так что, друг мой, как врач, я уверен, что ваши переживания категорически и условно совпадают.

Джим поднял удивлённый взгляд. Он ещё пребывал где-то на трети монолога, пытаясь разложить по полочкам в голове все сказанные Буонзом слова, и не успел осмыслить последние. Капитан Кирк не стал бы никогда признавать, но речи дока заставляли его сердце сжиматься, как у взволнованного школьника.

Наконец, после недолгих раздумий он сказал:

— Ты кретин, Боунз. — Лицо бесконтрольно растягивалось в улыбке, которую хотелось скрыть.

— Только всё хуже сделал.

Док усмехнулся, поднимаясь из-за стола.

— Не за что.

* * *

Решением Джима, на которое его так усердно наталкивал Боунз, было ничего не решать.

Когда он выбрал такую тактику в первый раз, это привело его в бар на краю галактики, где он пытался играть в «соблазнялки» с инопланетянином-телепатом. А потом — к тому самому диалогу с Боунзом, который даже диалогом не назовёшь.

Это был порочный круг. Джим повидал немало порочных кругов, но ни один ещё не доводил его до такого отчаяния, как «поиск своей ориентации».

Как поэтично, сказал бы Скотти в своей архаичной манере.

Джим по прежнему мог наслаждаться ежедневной рутиной, которую мог позволить себе не каждый на Звёздном Флоте, однако, это важное время, так или иначе, премерзко тянулось изо дня в день.

С чувствами возиться было неохота. Чувствам, видимо, это не нравилось, потому что интенсивность, с которой краснело лицо капитана при виде ног вулканца возле консолей, только росла, а дискомфорт и нервозность по поводу диагноза Боузна крепли, как гиалуроновый кварцит. По хорошему счёту, всё это было ему не нужно и вообще стоило забросить в самые неосязаемые материи. Но при этом, как бы уверенно Джим себя не чувствовал, привычный энтузиазм внутри то и дело угасал. Даже когда ему приходилось сосредотачиваться на чём-то важном, его мозг успевал отметить, где Спок находится, что делает, куда смотрит.

Апогеем становились моменты случайного уединения, от которых Джима порой подмывало расшибиться головой о стенку. Например, в лифте, круговые ртутные лампы которого оставляли на волосах вулканца очень чёткий и яркий блик, из-за чего сами пряди становились похожи на редкую метеоритную породу. И у Джима возникала идея подтвердить это на ощупь. Благо это была лишь идея, и этажей в Энтерпрайзе было не так много.

Для остальных Джим оставался таким же, как всегда, и больше не разговаривал с Боунзом на эту тему, даже если тот намекал. По правде, ему было не сложно контролировать себя в присутствии Спока. На работе его проблема не отражалась, а вот на настроении сказывалась постоянно, что пропускалось мимо отчетов, благодаря капитанской должности, и, возможно благодаря ей же, не позволяла ему самому отвлекаться.

Джим смотрел на это с юмором. Это было просто ещё одним испытанием. Силы, моральной выдержки или стойкости сердца. Не важно, Джеймс Кирк вынесет всё, что преподнесёт ему жизнь.

И жизнь преподносила.

После старта с очередной звёздной границы Спок сам запросил капитана о личной беседе и добавил, что, раз уж капитан так долго находит предлог не разговаривать с ним, не значит ли это, что ему стоит думать о переводе.

Подумать о переводе на расстоянии в несколько тысяч световых лет от Земли мог только вулканец. Или полу-вулканец.

Джим заверил его в обратном. А на непосредственный вопрос о том, сколько раз он ему, Споку, отказывал в беседе, получил внушительный и, как обычно, точный ответ: «Восемнадцать раз за последние двадцать пять недель».

Двадцать пять недель. Восемь земных месяцев. Боже, Джиму казалось, что время наоборот идёт медленно.

Сами по себе личные беседы со Споком шли на пользу. Потому что решать особо острые вопросы при всех очень долго, а договориться заранее — милое дело, ибо последнее время их споры изрядно эволюционировали в каютные дебаты. И капитан корабля, видимо, уже порядком ими пренебрегал.

— Джим, — обратился Спок. Его голос звучал как всегда ровно.

Каждый раз, когда он называл капитана по имени, и потом долго не следовало слов, Джим внутренне напрягался. Правда, сейчас он основательно делал Спока в шахматы — также недавнем их увлечении, — поэтому на его лице играл лишь детский триумф.

— Да?

— Перед тем, как задать вопрос, я хотел бы уточнить, почему в комнате горит лишь один источник света из шести возможных.

Джим поднял взгляд сперва на вулканца, затем к потолку.

— Вроде и так хватает, — сказал он непринужденно и сделал размашистый ход через все четыре уровня. — Что ты хотел?

Спок сразу сделал ответный ход.

— Возможно, это не столь заметно окружающим, но в твоём настроении прослеживается ярость. Также, со времени выхода из звездной системы «Веда» у тебя появилась перманентная рассеянность. Можно узнать, чем вызвано такое состояние?

Джим вынужден был снова посмотреть на собеседника и понял, что убавленный свет мало чего изменил. То, что вулканец вот так напрямую спрашивал о «состоянии», сбило весь нейтральный настрой. Джим не успел изобразить удивление. Вместо этого, он был уверен, в его глазах отражалось такое же понимание ситуации, как и у Спока. Хотя сам Спок всё равно не станет третировать, проблема была в том, что Джиму теперь будет трудно солгать ему. Боунз был прав на счёт потери обычного контроля. И на счёт того, как это чертовски бесит.

— Командор, вы не могли бы уточнить свой вопрос?

Вулканец выпрямился.

— Принимая во внимание нетипичное отсутствие интереса ко многим сторонам твоей должности, я вынужден настаивать если не на обсуждении, то на том, чтобы ты, как минимум, дал развёрнутый ответ на вопрос о твоём состоянии. От этого может зависеть будущее всего экипажа корабля.

Он ещё и настаивает. А ведь капитан Кирк пробовал переключать внимание, абстрагироваться, забывать, и был уверен, что справился с этой задачей как минимум на отлично. Но, похоже что, единственным и самым верным выбором было изначально сказать о своих мыслях и ощущениях Споку на прямую.

Эти вулканы отменно воспринимают факты.

Спок без лишних вопросов возьмёт на себя обязанность объяснить Джиму, насколько нелогичны и непоследовательны такие намерения в сторону собственной персоны, и впредь будет помогать ему держаться на расстоянии. В конце концов, заглушит в мозгу Джима все ненужные порывы одним из своих коронных вулканских приёмов, если понадобится.

Спок в меру воспитан, чтобы не издеваться и не пускать слухи. Даже если речь о нём самом, вулканец самый идеальный слушатель в этом смысле.

Почему капитан Кирк раньше об этом не подумал?

Осталось только набраться смелости и высказать всё, как есть. Хотя именно этот момент был самым сложным. Боунз прав. Никакой судьбы нет. Всё в твоих руках, и ты сам волен решать, куда сворачивать.

— Спок, — обратился Джим и, пока его строптивый ум не пришёл к какому-нибудь ещё отчаянному выводу, решил дать волю словам: — Ты… мне нравишься.

Чёртово горло предательски сжималось на каждом слове. Реакции, помимо того, что вулканец не стал делать свой ход в шахматах, не последовало, и Джим продолжил.

— Ты нравишься мне до такой степени, что иногда я хочу со всей силы приложить тебя о стену или вот об этот самый стол и показать, как тесно бывает человеку в одежде.

Джим решил не останавливаться, хотя фразы, звучавшие из его собственного рта, казались самым большим идиотизмом, который он когда-либо формулировал. А Джеймс-трепло-Кирк в свое время успел наговорить много чего и много кому.

— Если ты сейчас не можешь выбрать между глупой земной шуткой и косвенным намеком на сексуальное влечение к тебе, то подскажу: это второе… Так как, да… Я. Хочу. Тебя. Трахнуть.
Именно так. Во всех деталях и без цензуры. Пусть почувствует своим недоступным никому нутром хоть что-то, или на крайняк пополнит свои знания о земном лексиконе.

— Однако проблема куда глубже, Спок. Секс это не всё, что мне нужно. Я хочу ещё и твой мозг.

Чем дальше, тем безумнее. Ощущение было сравнимо с прыжком с обрыва: когда, уже падая, жалеешь, что вообще прыгнул, и не хочешь думать о приземлении. Джиму каждую секунду хотелось кричать и смеяться над собой, но он велел себе не останавливаться, потому как, если он сейчас прервёт поток слов, то больше никогда и ни за что не сможет их из себя вытащить.

— Я хочу знать твои мысли по поводу начальных и конечных темпов расширения безвоздушного пространства, по поводу истории Земли пятисотлетней давности. Я хочу слышать твоё мнение о теории сопоставления атомных и геоцентрических типов энергии, применимых в Варп-технологии. Хочу знать, что ты думаешь о триллийках-блондинках, клингонках-брюнетках и землянках-рыжих… Господи, я хочу чтобы ты говорил со мной обо всём, всегда!.. Не только на мостике или во время сбора данных. Не только когда мы вот так сидим и играем в шахматы, а когда просто хочется что-то сказать… Самое страшное, что… — голос в этот момент пропал, но Джим с силой выдохнул: — я люблю тебя. Во всех смыслах всех языков. И не представляю, как… к какой разрушительной комете это отослать.

Джим не мог позволить Споку перебить себя, поэтому говорил без передышки.

— Нет, не волнуйся, я прилагаю все усилия, чтобы тебя это не затрагивало. И чтобы ты вообще ничего не знал… О, чёрт! — Он зажмурился. — Я просто надеюсь, что ты не сочтёшь меня каким-то безумцем. И что твоё мнение и позиция относительно меня не поменяются. Больше того, твой точный и категоричный отказ помог бы мне быстрее избавиться от этого, наконец. Ну, ты понимаешь, чтобы я не… не имел возможности творить что-то… не то.

Повисла пауза, но Спок видимо ещё не успел обдумать сказанное, и Джим добавил:

— Потому что, если ничего с этим не сделать, я окончательно сойду с ума.

Джим буравил взглядом стол. Он и не смог бы посмотреть Споку в глаза после такой триады, которая даже для его длинного языка была нетипичной. Самое ужасное, Джим не чувствовал долгожданного облегчения. Ни на йоту. Только горечь во рту и жуткое головокружение, от которого почти начало тошнить. И сердце билось так сильно, что грозило проломить грудную клетку, либо расщепиться на атомы.

Зато он сказал. Однако, вместо того, чтобы радоваться, капитан Кирк видел только ещё большее подтверждение своей склонности к мазохизму.

— Джим, — голос Спока опять звучал провокационно чётко. Он даже не звучал вовсе, а будто прикасался к слуху. Краем зрения Джим заметил, что вулканец придвинулся ближе, нависнув над нижней частью игральной площадки. — Прошу никогда не исключать другой возможности ответа помимо отказа. Это в корне не сочетается с твоей дипломатической чертой, как капитана.

Последовавшая пауза показалась Джиму бесконечной. Однако Спок всё же продолжил:

— Должен сказать, твои желания с точки зрения психологии землян понятны и объяснимы. Они не противоречат законодательству Звёздного Флота, и, таким образом, не влияют на твой нынешний статус. Они, однако, потенциально нарушают некоторые правила поведения на корабле в отношении подчинённых.

Джим не мог понять, всё ли в порядке с его слухом и в здравом ли он уме, но его губы почему-то растягивались в нервную улыбку, которую он всеми силами сдерживал. Дышать было всё так же сложно, как через соломинку у коктейля.

— Что касается твоей смелости… я выражаю восхищение. В моём случае потребовалось бы куда больше времени, чтобы прийти к вербальному обозначению. С другой стороны, не известно, есть ли подобному такое обозначение. Скорее всего, я не пришёл бы к нему никогда.

Спок на неуловимый момент опустил взгляд.

— Как твой советник, я рекомендую оставить всё, как есть сейчас. Если наличие этих чувств не влияет на качество исследовательской работы и останется скрытым от постороннего внимания, то я не вижу причин избавляться от них или пытаться подавлять эмоции, которые принадлежат только тебе. Я верю, что, если соглашусь на содействие, то техническая сторона нашей работы не изменится. Ни уровень сотрудничества, ни внешние поведенческие проявления. А у тебя, как капитана корабля, исчезнет тенденция к потере рассудка. Так что, Джим, я подтверждаю свою готовность.

Джим чувствовал, как от напряжения его лицо почти сводит судорога.

— Если говорить более уместными для землянина словами… Твои чувства взаимны.

Не выдержав, Джим всё-таки рассмеялся. Спок говорил это всё с непробиваемым выражением лица, однако именно это придавало точность каждой фразе.

Пальцы Джима подрагивали, сердце буквально выпрыгивало из груди, однако разум стал совершенно чист и спокоен.

Оставить всё, как есть. Перестать ругать себя за то, что пялишься на выразительную задницу своего подчиненного. Отпустить ненавистные соседские сплетни — они же в конце концов не в штате Айова. Перестать трусливо отрицать всё, что тебе по-настоящему нравится. Принимать свои желания. Не подавлять те эмоции, которые принадлежат только тебе.

Никто, кроме Спока, не мог выразиться точнее.

Теперь, когда все слова были сказаны, ничего как бы и не изменилось. Они не перестали быть капитаном и первым помощником, не перестали быть передовыми исследователями самых дальних границ Вселенной. Не перестали уважать или, как прежде, поддавать сомнению точки зрения друг друга. И, что для Джима до сих было удивительно, не перестали быть настоящими друзьями.

Джим пока не знал, нравится ему такой ответ или отпугивает. Слишком много новшеств обрушилось на него за последние десять минут, чтобы успеть сопоставить их с реальностью. Но похоже Боунз, за что его хочется самого заправить снотворной клизмой, никогда не ошибался.

Ничего действительно не изменилось. Всё уже давно было таким.

Вдохнув поглубже, Джим облокотился на стол, более не чувствуя никакой скованности от близкого контакта с вулканцем. Напротив, подходить ближе и касаться его теперь стало когерентно и естественно. Личные пространства незаметно слились, и эта близость не вызывала у Джима никаких противоречий. Нет, теперь он знал: чего бы он не хотел сделать с этим индивидом, ему это можно делать. Поэтому Джим не хотел превращать это в слабость. И вообще не ведал, какие именно варианты тут имелись.

Наверное, стойкость вулканца в конце концов чему-то его научила. А может, всегда была ему понятна.

— Мой ход, — сказал Джим, передвигая фигуру вперёд, после чего подался в том же направлении, сокращая расстояние между их лицами до нуля.

Преодолеть последний рубеж значит открыть для себя бесконечность. Немногие способны на это, даже если готовятся всю свою жизнь. Главное, суметь вовремя понять и преодолеть свой собственный рубеж.

@музыка: Michael Giacchino – Warp Core Values

@настроение: все как и должно быть

@темы: Моё писательство, Фанфик, Кино/Сериалы, зацепило, Давайте поразмышляем

---

Пятница начинается в понедельник. Ибо Star Trek загятивает...

Воистину.
Как бы я не планировал далеко вперед, у меня всегда что-то вклинивается. Не то чтобы это оправдание, это скорее просто ирония, так как я волей неволей все равно продолжаю делать свои дела.
Мне нужно писать сценарий. О боже, да я фильм снять собираюсь! А стоило только удачно сходить в кино, началась слакерская депрессия. Типа "я никогда так не смогу, я говно, я ничего не умею, я так хочу быть профи! А все что у меня есть, это пара дешевых камер, оператор-любитель, монтажер-любитель и куча артистов-недоучек, ноль красивых планов... аааааа, убейте меня лопатой!!!!!!!!!!"
Кхм.
Вот так всегда, когда я понимаю разницу того, с чего только начал и того, к чему стремишься.
Все, мать его, из-за "Стартрек: Возмездие".

За второй просмотр я вдоль и поперек изучил работу съемочной группы. Многогранный подход, мне невероятно сильно нравится. Ушли намного вперед от предыдущего фильма - как в плане сложности и отражения классики, так и в плане отношений между героями. Непосвященному могу только сказать работы было ДОХРЕНА. Нет, дело не в спецэффектах и красивой актерской игре (это для масштабных фильмов должно быть константой), а в подходе создателей. Организаторской работе этого проекта, в конце концов концепции, поддерживаемой режиссером все время съемок. Слава Варпу, на этот раз не перевели название, а просто написали как есть, как читается! Не удивительно что эта 2,5-часовая картина снималась дольше чем Властелин Колец. Пожалуй не стану сравнивать, кто лучше. Просто Стартрек на этот раз (как вторая часть) заслужил от меня разинутого рта и крепких аплодисментов. Нет, я не стал этого делать прямо в кинотеатре, потому что 3D-очки при включенном свете доставляют жуткий дискомфорт и сразу хочется выйти... Но наверное сделал бы. Для меня это второй блокбастер, сделанный с душой. Их за всю историю кино можно по пальцам посчитать. И я точно буду пересматривать это дело ещё не раз.

Словом, я теперь временно не могу заниматься привычными делами и стараюсь как можно быстрее от этого состояния избавиться.
Я знаю, что у меня есть немало друзей, давно пытающихся заразить меня этим каноном. Что ж, их время настало.
Пойду подготовлюсь.

Этот внезапный просмотр, кстати, незаслуженно пересилил впечатление от последних серий Игры Престолов. Мне за них даже обидно - взял и тут же забыл... Хотя писать отзывы меня в принципе заставить довольно сложно. Нужно чтобы хорошо жахнуло по мозгам. Как это сделал Стартрек....

Наверное, полное отсутствие привычных для меня смайлов можно объяснить частичным преобладанием надо мной "фанатизма", который я, как рациональный человек, стараюсь скрыть. Намеренная констатация сего факта это подтверждает.

Ох. Как же дико это звучит вслух.

В общем, кто смотрел, буду рад дележу впечатлений, даже если у вас просто кровь идет носом от внешности одного вулканца. Причина этому по-моему самая последняя из всех поводов любить этот фильм, но куда более рациональна, чем, например, пускание слюней на парней из Сумерек.

@музыка: догадайтесь из какого фильма........

@темы: Кино/Сериалы, Страдашки, зацепило, Что нового?/Повседневка

---

аааййййаааа -__-
как я давно хочу написать. но вечно откладываю, так как сесть и сделать это основательно нет времени.
ну я иначе не умею.
во всем мне всегда нужно поковыряться.
не ковыряюсь я только, если уже разобрал все по полочкам... типа того.

на кануне поездки в Красноярск меня одолевает множество совершенно не связанных с поездкой гусей. Ну то есть сама поездка я понимаю - не известно чего от города ожидать. Но почему то на это фоне вылезли давно забытые темы о том, куда я хочу идти и кем быть. Большинство моих ровесников наверное посмеялись бы, потому что якобы в 25 ты уже должен не просто ЗНАТЬ, но уже СТАТЬ тем, кем хотел. Увы, они будут наивны, если так скажут. Я в плоной мере осознаю илюзорность взрослости, и никаких взрослых на самом деле не существуют. все настоящие ВЗРОСЛЫЕ - дети по натуре, которые хотят казаться взрослыми, и та самая взрослость, которой грезит самостоятельный индивид - есть наоборот полное признание, что ты ребенок...
бля
в сторону этот психологический баян
Я сам никакой не психолог, кстати. Хотя вроде как учился на оного и книжек прочитал огого. Даже свою какую-то аляповатую методику проводил на втором курсе на школоте.
Но нет. Психологом по сути может быть каждый (реально каждый), если знает "азы допроса", как я его называю. Хлеб психологов - это людские проблемы, а решаются они правильной постановкой диалога (а ещё точнее - вопросов). Так вот те, кого вы называете психологами, задают годами испытанные на людях связки вопросов-ответов. И в результате человек что-то переосознает, меняет, решает проблему тире...
К великому удивлению, меня окружающие нарекают вечно бытовым психологом. По началу это было лестно, а потом я понял, что это понятие в корне неверно. Я всю жизнь занимаюсь лишь тем, что пропускаю чужие ситуации не через систематизированный не зависимый от задающего опрос, а через свою многомиллионногранную призму восприятия. Только и всего!
Иными словами, я всего лишь много знаю.
Почему я много знаю?
Это сложно понять тем, кто знает мало...

Последнее время меня особено остро одолевает голод харт-фетишиста. Или есть ещё одно официальное название - "кардиофил". Задолбался уже =_= озобоченным себя чувствую, только не по сексу, а по сердцу Ужжасно хочется найти человека по душам - т.е. такого же харт-фетишиста... не, ну они конечно все равно разные, но хоть просто ещё одного >
В сети их много, но мне хочется живого и чтобы говорил ПО-РУССКИ!!!
Ну или хотя бы был бы тот, кто мое ненормальное увлечение понимает настолько, что не будет издеваться, а поможет утолять этот голод.
Мечтать не вредно т_т...

...Блин!

Заполнять запись на ночь глядя все равно что анкету на загран-паспорт. Все эмоции остаются между строк. Ведь открыто говорить о том, чем я занимаюсь и чего происходит - все равно что открывать карты, которые я хочу пока придержать. Однако из игры выйти нельзя и это обидно. Нужно продолжать обмениваться информацией, иначе застой.

А вы тоже на этикетке " Гель Клей-Момент" читали "Гей-Момент"?

@темы: просто позитив, новости

---

Ночь утонувших звуков - 8

Ночь утонувших звуков

Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmonton
Бета: Uleca
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу

полная шапка

Персонажи: Артур (Англия), Альфред (Америка), а так же великие исторические личности, неизвестные местные жители и упоминание других держав мира.
Пары: USUK
Рейтинг: PG-13 за мат, кровь и вообще войну.
Краткое содержание: Сюжет сосредоточен над серьёзным решением Америки вступить в войну, попутно глубоко копая в его «особые отношения» с Англией.
Предупреждение: Фик – исторический. Он написан по Второй Мировой Войне, поэтому содержит много исторических деталей, в основном связанных с блицкригами в Англии и политикой США относительно вступления в войну с Германией. А так же не забывайте, что мнение автора не всегда совпадает с мнением героев.
Благодарность: Не секрет, что нам всем в школе рассказывают историю очень-очень относительно страны, поэтому спасибо дяде Химаруе за то, что он создал Хеталию и дал предлог поинтересоваться мировыми событиями ещё и в ракурсе иностранцев.
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соответственно получено.
Статус фика: 15/15 закончен
Статус перевода: 15/15 закончен

Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая [*]
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая

Комментарий к главе: мне по-прежнему стыдно, если это, конечно, кого-то колышет, что я такой бессовестный. Сам удивляюсь, почему меня ещё кто-то читает! Но в любом случае - СПАСИБО за ожидание и терпение тем, кому все таки интересно, что будет с ними дальше! Приятного чтения!~

~Часть восьмая~

Тем утром Альфред ушел лишь после того, как дотащил и уложил Англию в кровать и отыскал для его сломанной руки подобие шины. Англия при этом говорил мало, даже не поблагодарил Америку за все, что тот сделал. Хотя последний и не ожидал ничего. Не в его стиле было обижаться на невысказанное спасибо, тем более от британца. Вместо возмущения он сохранял ответное молчание. Оно было нарушено, только когда Англия оказался в постели.

- Твои люди тебя не потеряли?

- В смысле дома? – вскинув голову от неожиданного вопроса, уточнил Альфред.

- В смысле в посольстве, - устало отозвался Англия.

- Они знают, что я пошел тебя искать, - ответил Америка после ощутимой паузы, сомневаясь, стоит ли вот так просто в этом признаваться. - Так что все нормально.

Англия повернулся и молча посмотрел на него, что Альфреда только сильнее встревожило. Однако глаз он не отвел, боясь показаться трусом. Их взгляды на этот момент будто вцепились друг в друга.

- …Зачем же ты вернулся? – чуть погодя задал вопрос Англия.

- Чтобы… найти тебя, - начал Альфред, нахмурившись от отсутствия более звучной причины.

Британец медленно покачал головой, не сводя с него глаз.

- Нет… зачем ты вернулся сюда?

- Я же говорил, что…

- И почему не ушел? – добавил он немного резко. Вопрос звучал агрессивно, но не содержал того же отвращения, что раньше. - Почему ты остался? - Англия не отсылал его, но смотрел на Джонса нетерпеливо, очевидно позабыв в этот момент о родном этикете.

Америка понял, что не знает ответа. И даже не сможет выдумать его достаточно быстро, чтобы Англия перестал на него так смотреть. Вдобавок, этот вопрос озадачил его самого. Зачем же он действительно остался?

Чтобы не показаться застигнутым врасплох, Альфред прыснул.

- По Атлантике сейчас сложно проложить безопасный путь. Я совершенно не хочу оставаться, если ты спросишь меня. Просто посол, кажется, все ещё надеется как-то повлиять на общественное мнение. С каждым днем это все больше смахивает на шутку, хаха, - он засмеялся, но тут же замолк, видя, что выражение лица Англии не поменялось. Свет из окна падал на него сбоку, образуя тень на части лица, освещенная же была вся покрыта царапинами и кровоподтеками. У Америки встал ком в горле.

- Ну конечно, - наконец взгляд Англии скользнул в сторону. - Странным было бы верить во что-то другое.

Слова камнем повисли в воздухе. И Альфред не знал, куда от них деться.

- Ты отдыхай, - сказал он неуверенно. - Старикам лучше ложиться пораньше.

- Ха, - потрескавшиеся губы британца растянулись в незаметной усмешке. - Ты слишком хорошо думаешь о моих старческих привычках, - тем не менее он повернулся набок, плотнее укутываясь в одеяло и свернувшись в позу эмбриона.

- Я приду, если… бомбардировщики вернутся, - сказал Америка, на что Англия сонно хмыкнул.

- Они непременно вернутся. Только не надо никуда ходить… лучше о себе побеспокойся…

Его голос стал вялым, и вскоре Англия затих. Альфред даже не ручался, вспомнит ли британец свои слова или их беседу в целом. Присев на край кровати, он очень долгое время не сводил глаз со спящей державы. Мысли от последнего вопроса Англии не переставали метаться в голове.

- Я обязательно приду, если налет повторится, - пообещал он и точно не мог понять, зачем. Зачем вообще обещать это вслух. Может быть, ему хотелось что-то сделать, проявить себя, проявить героизм. Хотелось стать важным – не просто на подхвате, а действительно частью всего этого. Может быть, так оно и было… может, может, может.

Англия все равно ему не ответил, лишь простонал что-то во сне. В это мгновение Альфред позабыл о своих метаниях, внимательно глядя на то, как слегка дрожат веки державы и как размеренно поднимается и опускается его грудная клетка. Он не двигался, но дышал. Ещё один день в запасе.

Америка не уходил, пока не стал уверен, что Англия крепко спит.

Покидая территорию «Номера Десять», он подумал вслух: «Сам не знаю, почему так хочу… но я обязательно найду тебя»

Назад Альфред шел, едва переставляя ноги. Ковыляя по улицам опустошенного Лондона, встречающего первые лучи солнца, Америка чувствовал себя оторванным от тела, истощенным до всевозможных пределов. Ноги и руки отяжелели, веки будто налились свинцом. Он мог лишь подивиться, до какой степени в таком случае истощен Англия. И насколько невыносимы были его муки в течение ночи, ведь Америка увидел его уже под конец всего.

Альфред удивился, что даже сейчас, в нынешнем своем состоянии, продолжает думать о британце.
К тому моменту, как он добрался до посольства, было уже почти время обеда, и, хотя Альфред был естественно невероятно голоден, усталость в теле оказалась сильнее урчания в животе. Повалившись прямо на диван в кабинете Уинанта, Америка уснул без задних ног, убаюканный суматохой, поднятой рабочими. И проснулся лишь через несколько часов – как ни странно от той же суматохи. Моргнув несколько раз, он заметил накинутое поверх него одеяло и потянулся, сжимая его края руками. За окном солнце уже садилось. Альфред широко зевнул, почувствовав, как щелкнула от натуги челюсть, и сел.

- С возвращением, - поприветствовал его Уинант, когда их глаза встретились. Америка кивнул ему, запустив пятерню в волосы и до хруста разминая шею. Одеяло, накинутое ему до плеч, спало на колени, и Альфред слегка содрогнулся от набежавшего холода.

- Как там… Сэр Кёрклэнд? – привычно медля, спросил посол. Перед взором Америки тут же предстал образ израненного побитого Англии, и он несколько секунд буравил взглядом потолок, думая, как озвучить эту картину вслух, не слишком восторгаясь силой воли британца, но и не умаляя его положения. Ему представилось, как Англия скрючившись лежит на дне ванны, а на его теле, покрытом кровью, нет ни одного живого места. Затем как он величественно отталкивает предложенной Америкой руку, а потом обессилено сворачивается под одеялом в клубок, оставаясь упрямой, гордой державой до самого конца. Альфред видел, как Англия засыпал, дыша ровно и расслабленно, и тут же вскидывал голову и сверлил его глазами, пока Джонс не ушел, захлопнув за собой дверь комнаты…

- Он не плакал, - нахмурившись, заключил Америка.

По губам Уинанта скользнула призрачная улыбка, хотя он не отрывался от своих рабочих бумаг. Посол не стал сходу комментировать, и Альфред вторил молчанию, без выражения разглядывая противоположную стену. Какое-то время тишина комнаты не нарушалась ничем, кроме ритмичного звука тикающих часов.

- Ещё он очень храбрый, - уверенно добавил Альфред, краем глаза наблюдая за Уинантом, боясь неверного истолкования послом этого признания. Кашлянув, он добавил:
- То есть он… чертовски хорошо держится.

- Ты этого ожидал? – спросил Уинант без тени иронии.

- Что он будет держаться? – Америка задумчиво пожал плечами.

- Нет, - поправил посол, - что он заплачет.

На этом поток мыслей Альфреда прервался, вместе с осекшимся дыханием. Через секунду он поднялся и начал бесцельно ходить по комнате. Случайно выглянул в окно, на половину заделанное газетой – теперь большая часть стекол почти во всем здании отсутствовала, – и увидел во всей красе нанесенный площади ущерб. Ужас пролетевшей ночи казался кошмарным сном, ибо все вокруг будто нарочно источало обманчивое спокойствие. Словно бомбежки не было, и все так и должно быть.

- Он демонстрирует миру лик – как свой, так и своего народа – которого никто в войне не видел раньше, - сказал Уинант, наконец оторвавшийся от работы, чтобы присоединиться к Альфреду. Он встал рядом с ним у разбитого окна, сложив руки за спиной. Он не был хмур в отличие от Америки, но и не радовался.
- Он не изменился с той самой осени, когда началась война. При свете дня или в беспросветную ночь в нем кипит сила духа. И одной этой силой он каждый раз поднимается из бездны отчаяния… При взгляде на него, становится понятно, что это достойный пример, способный поднять дух других. И пережить любое поражение.

Посол замолчал, и Альфред только тогда понял, что согласно кивает его словам. Стараясь не заострять на этом внимания, он продолжил созерцать вид из окна. Видно хорошо было, впрочем, лишь разрушенную площадь перед посольством, а очертания находящихся за ней домов и улиц размывались в мареве садящегося солнца.

- Американцы считают, что спасают англичан. Да, они действительно спасают. Но ведь англичане делают то же самое для них.

Черты Альфреда напряглись, и он кинул на Уинанта недобрый взгляд, но тот лишь улыбнулся ему.

- Мне ни к чему спасение, - заявил Джонс не так уверенно, как хотел. - Не я здесь разваливаюсь на части.

- Может и так. Но разве ты правда считаешь, что Англия обречена?

Альфред почему то вспомнил, как размышлял о Британской Империи с самого начала – как говорил себе, что ему все равно, ведь это всего лишь вопрос времени перед тем как Англия без сомнения падет. И от этого у него похолодело внутри, а руки неосознанно сжались в кулаки. Он так же не забыл, как это мнение изменилось, когда он признал, что не хочет поражения Англии. И что, более того, Артур никогда не сдастся хотя бы потому что он слишком упрям…
Этот момент казалось был очень давно. Ибо как же легко было говорить об успехах и потерях Англии, пока Альфред не увидел его исполосованное шрамами тело, разодранное в кровь новой порцией блицкрика. Как просто было представлять непокорность и упертость державы, пока Америка не столкнулся с ужасом происходящего, способным выбить из колеи любого, даже очень сильного человека.

- Я… не знаю, - тихо ответил он, ненавидя себя за сказанную правду.

***

Через два дня ночной блицкрик повторился. Но на этот раз до посольства лишь доносились сдавленные звуки моторов и взрывов. Альфред видел в окно, как огонь охватывает далекие и без того опустошенные участки города, окончательно сравнивая местность с землей.

- Сегодня истребителей меньше, - проговорил Уинант. - Должно быть, остальные бомбят соседние города.

Схватив куртку, Альфред не успел даже накинуть её, не то чтобы выйти из посольства и пойти искать Англию. Рука Уинанта твердо удержала его на месте.

- Я… - начал он, глядя на посла. Я обещал ему…

- С Сэром Кёрклэндом все будет хорошо, - успокаивающе сказал тот. - Он в бункере с Премьер-министром, там за ним присмотрят и позаботятся должным образом, - посол ещё раз ободряюще сжал плечо державы.

На Америку это явно не подействовало, так как, все ещё держа в руках куртку, он хмурился, глядя за окно. С севера вспыхивали и гулко разносились по земле все новые огни взрывов. Сердце Альфреда при виде этого стучало все сильнее.

- Я понимаю, что ты беспокоишься, но…

- Я не беспокоюсь, - с нажимом сказал Америка, чувствуя подступивший к лицу жар. Что-то засело в горле, несколько мгновений, не давая говорить или вдохнуть ровно. Справившись с этим, Америка накинул куртку на плечи и добавил:
- Я не собирался искать или проведывать Англию, если ты об этом. Я хотел убедиться, что люди на улицах не пострадали.

Бомба взорвалась на этот раз гораздо ближе, слегка встряхнув посольство, после чего Альфред как бы в подтверждение своих слов уставился на Уинанта, тот также не сводил с него уже не такой равнодушный взгляд.

- Я не так понял тебя, прости, - сказал он. - Я пойду с тобой.

Они собрались и покинули гостиную молча.

***

- Без сомнения премьер-министр не пойдет на попятную. Однако я полностью согласен с его решением. В конце концов наравне с Лондоном были разрушены Портсмут, Бристоль, Кардифф, Плимут, Манчестер и Ливерпуль, -Уинант беседовал с кем-то из сотрудников посольства, пока Альфред, прильнув к стене за пределами его кабинета, вслушивался в каждое слово. Он понимал, что подслушивать как-то не по-взрослому, но за последние несколько дней ему не оставалось ничего другого. Поэтому, наплевав на правила приличия, он сосредоточенно ждал любой информации о состоянии Англии.

- После шести непрерывных ночей блицкрика в Ливерпуле почти половина его доков разрушена, - Уинант тяжело вздохнул.

- Что?! Но ведь это значит…

- Верно. Возможность получать провизию для населения снизилась на четверть. Если так продолжится, Люфтваффе быстро сведут на ноль возможность оказывать поддержку от внешнего мира. И тогда…

- Люди начнут умирать от голода, - с ужасом закончил за него собеседник.

У Альфреда кровь застыла в жилах, и все посольство, казалось, вдруг охватил пронизывающий холод. Оттолкнувшись от стены, он через силу сглотнул, поразившись нежданной сухости в горле. Не стоило их подслушивать, не стоило вообще так вникать в текущие проблемы Великобритании. Ничего хорошего это ему не даст, не говоря уже о том, что его это в корне не касается.
Однако прежде чем он успел по-деловому ретироваться, Уинант уже распрощался со своим собеседником, чтобы пойти в направлении державы. Альфред слишком поздно услышал приближающиеся шаги и в итоге не сделал никаких попыток скрыться, практически нарочно столкнувшись с Уинантом нос к носу.

- О, Альфред, - то ли поприветствовал, то ли выпалил от неожиданности мужчина, глядя приветливо на свою державу в противовес угрюмым новостям, озвученным им только что. - Полагаю, ты все слышал.

- Ну да, - неохотно признал Америка, чуть не скривившись от того, как дрогнул в неуверенности собственный голос. - Что за решение принял Премьер-Министр?

- Он собирается в Бристоль, - пояснил Уинант. - Визит моральной поддержки. Премьер обеспокоен подавленностью людей, живущих далеко от Лондона.

- А… понятно.

- Я и мистер Гарриман отправимся вместе с ним, - подытожил посол. Альфред опешил.

- Подожди, а вам туда зачем?

- Премьер-Министр, кажетс

@настроение: стыдно

@темы: Моё писательство, перевод с английского, Фанфик, Англия и Америка/USUK

---

Дай-Фест VI

Запилил сегодня свое новоявленное впечатление - не совсем беспристрастное, но в меру справедливое - на старый добрый даир. Кто смелый - вперед!

Сперва думал потренироваться писать официальный отчет о событии, которое посещалось с определенной целью - выступить и заценить других (аля "людей посмотреть, себя показать"), - но до меня очень быстро дошло, что так официозно омский фестиваль описать ну не получится. В хорошем смысле это имеется в виду или в плохом, я даже не знаю. Описание покажет.

----------------------------------

Что ж.
Началось все с момента пролетевшей заявки на Кемеровский фестиваль "Аки но Юме 2012". Нет, мы не в коем разе не везли подготовленный для другого феста номер на Дай-фест только потому что не успели подать заявку, просто АнЮ было всегда нами почитаемо и помещаемо. А про Дай-фест мы знали столько же, сколько об омских косплеерах в принципе: они брутальны, но смешные и косплеи делают не хуже остальных.
В первую очередь сработал факт подставы - кое-кто из наших отказался участвовать в АнЮ в последний момент, не захотел никуда ехать, сказав что у него "есть планы на Дай-фест"... Ну а собственно какая сценка без одного персонажа? Никакой! А сам Дай-фест вызывал негодование, так как представлялся частичной причиной накрывшейся задумки...
И тут мы подумали "а почему бы не съездить и нам". Нас в конце концов двое, персонажи у нас есть, если не в сцен-косплее, то нам самое место в групповом дефиле!

Так оно и получилось.

А тот самый человек-подстава на Дай-Фест так и не поехал... :Ъ

Поезд оправдал все положительные ожидания. Я не так много ездил, поэтому задавал проводнице тучу глупых вопросов по типу "я же здесь сплю, да?", ибо в вопросе неприкосновенности своих вещей всегда был щепетилен - а тут ещё и косплей. В итоге у меня спросили, не англичанин ли я О_о"... Чуялось, что там, куда я еду, воспримут почти так же ))

Не люблю ездить непонятно куда непонятно с кем по соседству, а потом ещё искать место проведения и ночевку, и где облачиться в костюм. Косплей это в первую очередь коллективное развлечение, поэтому для меня поездка на фест равна поездке в гости к знакомому. А Омск, как незнакомый город сразу показался не тем местом, где стоит ожидать теплоту приема к "каким-то Нским". Поэтому спасибо большое мадам Кузиной! :Ъ за то что всячески подбивала и звала наc к себе! Мы бы не рванули на Дай-фестVI с такой радостью, если бы не она и её огромный пушистый кошак! К слову, она косплеила в этом году фем-версию Слоупока, чей костюм по иронии начинал шиться у меня дома в Нске, а завершился уже к нашему приезду в Омск. Никогда не забуду длиннющую юбку и позу борца сумо, которую демонстрировала хозяйка костюма в процессе дошивки это надо было зафотать... хотя может быть и хорошо, что не успели

У нас если и оставалось что-то доделать, это сущие мелочи: пришить вручную одну мелкую нашивку, уложить парики и помочь Слоупоку по возможности. Кстати, параллель подготовки и имени данного персонажа оправдана: за несколько часов до феста было не готово столько деталей, что косплеер мог выходить голым х)) однако сам Слоупочечка получился завершенным. Думаю, ценой не одного миллиона нервных клеток. Се ля ви...

Мы сами приехали в Омск в 9 утра, очень боясь опоздать на начало... Да-да, смешно, просто опыт показывает, что зачастую это даже поздно, так как участники, когда бы они не появились, обязаны пройти регистрацию с утра, даже если им выступать не через два-три, а через тридцать с лишним часов. И в этом смысле Омск не переставал нас удивлять до последнего! Все, начиная от пропускного пункта, заканчивая выходом на сцену, оказалось куда проще, чем я себе представлял, что нельзя не отметить как плюс! К слову, я ехал на дай-фест впервые, поэтому смотрел каждое выступление, чтобы оценить ВСЮ картину, а не говорить "а мне понравилось то-то, остальное я не видел".
Итак. Сразу говорю, я сужу только по последнему мероприятию, и припоминать прошлые смысла не вижу, так как они для меня - да и вообще - В ПРОШЛОМ.
С самого начала феста было яркое впечатление слабого бесхарактерного мероприятия, которое мало того не смогли нормально поставить, так вообще нацеливалось на неусидчивую легко впечатляемую аудиторию. Задумка об "оживших персонажах манги" была зачетной, и провалена по постановке... Да, я представляю, сколько это работы, и что у всех были без сомнения свои внеплановые заботы, и в конце концов СВОИ ЖИЗНИ, но все же, чем бы ведущие там не отмазывались, если идея не доведена до ума, она уже не несет ожидаемой ценности. Так что... при всем моем уважении к тем, кто все это делает, правда, спасибо вам за старания! Но ребята, вы ТААААК лоханулись с подачей! Что плакать хочется. Руки чесались встать с места и сказать "давайте вернем время назад и я приеду, помогу вам с постановкой и обработкой текста-звука". Понимая, что даже это ничего не исправит уже, и что мне все равно бы не дали ничего сделать в помощь, и вообще - как сказал бы мне "Плохой Священник" - пути господни не исповедимы х))... Поэтому мне оставалось лишь вымученно смеяться над тем, что звук, фонера и игра у оргов была куда хуже чем даже у самой некудышной сценки на фесте. Разочаровал именно тот факт, что придумана программа очень классно и заводно, но запорота непосредственно на сцене. Мне интересно, они в первый раз вели программу? Если да, то суть все та же: идею жалко. Если нет, то лол и ахтунг в квадрате +_+"
Не спешите ругаться, так как после первого дня я понял, что Дай-фест принципиально нельзя сравнивать с другими фестами ни по подходу к выступлениям, ни по порядку, устроенному там. Я, конечно, мельком буду упоминать СОС и другие фесты, но только в том, чем дай-фест уникален, а не чем он лучше или хуже.

Поэтому далее выскажу то, что особенно запомнилось - в орг-части, и что НЕ касается орг-части - в порядке "плюс - минус".

1. (плюс) Порадовало наличие уголка с едой. Именно вот уголка, потому что он не мешался, и тётеньки там были адекватные. Я даже спросил у них "как вам это ряженное общество", на что они сказали "здорово, только вас пипец МНОГО"
Не секрет, что львиная доля злости и волнения уходит если вовремя поесть, при этом не ходя по улице не пугая народ до магазина или киоска, ведь некоторые косплеи просто не имеют такой мобильности. Психологически это важный момент: наличие простого источника бутербродов и кофе очень разбавляет негатив и поднимает настроение не хуже бутылки виски, припрятанной на момент перед выходом на сцену... это я конечно утрирую. Поэтому, когда я обнаружил этот самый уголок, разворачивающийся перед началом феста, ощущение уюта, не смотря на неудобство общей гримерки, удвоилось!... Наверняка, не будь этого уголка, все, кто поднимался по лестнице наверх к анимешной ярмарке думали бы: "нафиг аниме-стаф!! купить бы что-нибудь пожрать!!!"...
К слову на фестах за Уралом в фойе ВСЕГДА устраивается буфет для косплееров. И этой мелкой радости очень не хватает СОСу, на котором суши - скорее ненужная привилегия, чем комфорт.
Так что это пусть и не заметный, но огромный плюс Дай-феста.

2. (минус) Тематика косплея. Не у всех участников это было, но шутки, рассчитанные на средние умы, роняли в глазах и само выступление и отношение самих авторов своего бреда к такой неординарной вещи, как косплей. Костюмированная игра - это и есть игра. Для каждого она мол своя, однако даже у неё есть уровень адекватности. В этом смысле ВСЕ выступления одиночного дефиле и ВСЕ сценические выступления не вызывали не то что радости или какой-то отдаленно позитивной мысли, я думал только: "люди вообще понимают, что они на сцене выстворяют?"... Исключением стал "Кавай Маздай", но к ним, как и к теме ведущих, та же претензия: идея ЩИкарная, слова про "оригинальность извращения" и вообще тема заебывающих всех графоманов банальных фанфикеров порадовали неимоверно! Но качество выступления сильно... нет, ОЧЕНЬ сильно подкачало. Опять же, не стоит отмазываться сторонними косяками, просто старайтесь и у вас получится намного лучше и круче Очень желаю видеть ваше выступление ещё.
Второе исключение и единственный конкурсант "одиночки", который подходил под слово "косплей", была Каролина из Парадайс Киса. Да, она всего лишь покрутилась по сцене и фандомчик, если честно, тупо девчачий, но персонаж - героиня-модель с карсивым платьем - даже при наличие такого вот ТОРТА (то-есть пышного платья, которое все демонстрируют одинаково) вышла оригинально и была действительно похожа. При всем том, что должно быть в персонаже, он донесен. Поэтому отдал голос этому косплею, пусть персонаж и не любимый.
Вообще, не смотря на свой негативный взгляд на выступления, хочу сказать: НИКТО не выступал зря! Молодцы те, кто брался писать сценарии, шить костюмы, репетировать, записывать звук... и в конце концов вышел на сцену. Вот только ребят, если вы правда любите косплей, надо брать планку повыше, и в следующий раз репетировать больше. Тогда в этом будет смысл. Потому что, знаете, слушать общепринятые приколы про тролл-фэйс и "омномном" на АНИМЕШНОМ фесте - делает ВАС жалкой пародией приевшегося камеди-клаба или местного деревенского КВНа. В анимешках куда больше хохм, чем этой уродской пошлятины.

3. (плюс) Номинации. Я многим уже изъяснялся на тему того, что номинации должны быть, даже если количество участников совпадает с ними. Когда в 2006 году при мне согласовывались первые жесткие заповеди СОСа, помню, как совет категорически решил не делать никаких номинаций. Причина: "потому что тогда проигравшие будут чувствовать себя ещё большим говном". Как человек, у которого отношение количества косплеев к выигрышам примерно 10 к 1, я это прекрасно понимаю, однако все равно всегда настаиваю на наличии нескольких номинаций в отношении выступлений. И не просто "приз жюри", а какой-то определенный критерий. Ибо тот же выход делает куда больше, чем костюмы. Практика показывает, что голос зрителя (который в бытность значил больше, чем другие оценки) стал простым скопищем неаргументированных мнений, из которого методом тыка выбирается некое подобие большинства. Словом, эта оценка давно перестала быть объективной, а следовательно, да простят меня зрители, не самой важной. Хотя на первые 2000-2005 русские фесты, где участники и зрители довольно сильно перемешивались, эта оценка наоборот была, как в Колизее - неоспоримой.
Словом, спасибо современному дай-фесту за то, что он не скупится на подарки, награждая разные номинации! На самом деле, что, оказавшись в числе невзявших ни один приз, хочется наоборот, делать косплеи ЕЩЁ и делать куда лучше!

4. (минус) Школота.

этот негатив можно не читать, но если хотите... ваш выбор.

Да, я взрослый человек, люблю ответственность, не люблю инфантильность, психолог по образованию. Избегаю общества тупых малолеток людей, открыто выражающих свое разочарование во взрослых и не чтущих никаких правил приличия, ведь это правила взрослых! Курящие матерящиеся дети на крыльце выносили моск. Вообще обычно мне плевать на это, и я наверное зажрался интеллигентным обществом Новосибирского Академ-городка, раз уж мне это кажется проявлением слабоумия, но количество наглых подростков на омском фесте просто зашкаливало! Будучи неконфликтным человеком, парочке мне даже хотелось врезать - так, профилактики ради. Но останавливал вид большого охранника в очках на входе и не менее больших парней-волонтеров.... Да и просто проблем не хотелось - не для феста, не для себя. По той же причине я смею делать вывод о "зрительских симпатиях", которые ожидаемо ушли "классным костюмам" и, как я выше упоминал, "КВН-ским шуточкам". С другой стороны, такой публике легче угодить и фест даже с косяками пройдет на ура. Для примера: меня смех разбирал, когда при выходе того же Росиэля, небрежно сдергивающего простынку, как налипшую плесень, и без единого намека на отыгрыш в лице и в движениях, отовсюду раздавались богатые на язык "Бля! Ебаный врот! Как круто!" возгласы восхищения. Костюм и правда хороший, а вот донести персонажа по-моему у девушки не вышло вообще никак. Награду за отягрыш я бы ей тоже присудил потому что у неё хотя бы было какое-то действие на сцене. Но сам персонаж (а я знаю фандом очень хорошо) мне не понравился вообще. Действительно, нахрен косплеить, чтобы быть похожим! Косплеить надо ради пафоса и наград! А ещё ради того, чтобы утянуть грудь и почувствовать себя мужиком при том что некоторым утягивать надо и задницу надеть очешуенно тяжелые крылья (это уже не в адрес данного косплеера, а вообще!) и пойти веселить толпу.... - такая мысль меня посетила после услышанного восхищения как Росиэлем, так и Блэк Рок Шутером. Не, девушка Шутер тоже шикарна. Вообще они обе молодцы, костюмы отличные... но основное внимание было приковано не к ним, а к "набалдажникам" - крыльям и пушке. Где отыгрыш? Наверное, за кулисами оставили. А ведь народ так апплодировал, что они видимо решили, что это косплей хорош во всем... Да даже та же Каролина, будь у неё здоровенное ковыряло или ружье, взяла бы этот конкурс вместо них!...
Что я хочу сказать, публика фестиваля обескуражила. Я не ожидал точечного детского сада. Мое предвзятое "я" ощетинилось с самого первого дня в адрес школоты и не покидало до последнего часа, проведенного в городе Омск. Это относится не ко всем, так что эту часть отзыва считаю аппендиксом, из-за чего она уходит под кат.

5. (плюс) Альтернативное дефиле было на удивление шикарным. Хотя я, как сторонник отделения анимешного фанодма от других, всегда смотрю на этот конкурс скептически. Но не в этот раз. Я был дико рад за победивших, при этом жаль проигравших... вот что называется хорошая конкуренция! Ничего плохого не буду говорить об этом коснкурсе, смутили только некоторые ориджи, но вот сам факт возможности демонстрации своих персонажей (ориджиналов) очень порадовал. Так что этот конкурс был очень ярким и поднимающим настрой. Надеюсь в след.году узреть новые необычные образы! ) ПС: А у Красной Шапочки все таки был свой волк, но остался дома >)

6. (минус) Автопати. Да, я знаю, что оно идет отдельно от фестиваля, но это просто до кучи. Это и плюс и минус одновременно.
Когда мы с подругой пожаловали на сие мероприятие, вокруг так и слышалось "что за говно музыка", и все же выпивка и "своя атмосфера" помогли получить от этого события некое удовольствие. Минус: в два часа ночи стали включать медленную хиповую музыку - которой обычно выгоняют под утро нежелающих слазить с танцпола... при том что мероприятие то ещё далеко не закончилось. Поэтому, учитывая к тому же оглушающую, бьющую в моск громкость, пришлось искать развлечений по углам и у незнакомых нам людей, что чуть не вылилось - лол - в драку прямо возле орг-комнаты! ) плюс наверное в личном развлечении, но это никак не касается самого пати, и место у вас хорошее - лучше чем в Нске... Так что двоякое ощущение. Скажу только, что мы вышли оттуда с мыслью, что все равно в Омск вряд ли ещё поедем ...... а все же не факт

Далее пройдусь по чисто своим замечаниям.

Личная претензия:

- в групповом дефиле, содержащим немало сложных по конструкции костюмов, при мне за кулисами одна девушка жаловалась на то, сколько сил было вложено в её косплей и мол давно пора уже этому оправдаться. Я прекрасно понимал её настрой, её неудобство и вообще... и когда после этого приз "за костюм" ушел косплею по Покемонам, в котором, к слову, помимо Пикачу, остальные двое имели более простые костюмы чем даже у наших "Ангельских Ритмов", я думал, все участники взвоют! Я не в коем разе не критикую мнение оргкомитета, просто хочу выразить понимание негатива других участников.

- в тему "хабального" зрителя, пару слов в адрес ЩИкарного стафа в виде костлявой лошади.

тоже под катом, ибо я не представляю, у кого тут мнение может совпасть с моим

Многие слова восхищения этой вещицей были сказаны даже при мне. А все же, Морф, хоть ты и мастер, к которому я сам с удовольствием записался бы в ученики, на сцене тебе с этими прибабахами делать нечего ) Неправильный и неубедительный выход. С Гробовщиком та же тема. Неимоверно дотошно и детально продуман весь костюм, без сомнения КРУТО! Но выход.... агрх =__=" Если ты думаешь, что "сделала образ", то ты сделала только оболочку. Этого мало, чертовски мало, даже при такой детализации. Напротив, такое старание кажется ещё большим минусом при дурацкой подаче..... извините, восхищаться вынесенной на сцену охуительной хуйней, вытесанной из пеноплекса, пусть даже очень-очень-очень исключительно красивой, будет, я думаю, только средний и нижний ум. Образ должен быть завершен и каноничен, не смотря на такие сложности. Я же лично видел гору пафоса, так и просвечивающего "косплеером просто одетым в костюм" и испепеляющую самоуверенность... только не в персонаже. Так что, если ты планируешь в будущем такие косплеи, над этим надо поработать. Если тебе плевать на выход, что меня, как зрителя со вкусом к этому делу, очень разочарует, то пожалуйста делай эти косплеи для фотосетов и выставок. Иначе смысла опять же "веселить толпу" - кажется только унизительным.
Мадам Кузина меня и то больше впечатлила Стоупок правильно позировал. Как я уже говорил, единственный на фесте законченный и дико привлекательный ЭЧЧИ-персонаж. Проблема данного образа только в том, что он по сравнению с другими конкурсантами рассчитан на более узкую аудиторию (то-бишь особое восхищение вызвал у обожателей самого покемона, любителей кей-попа и падких до пышных форм парней ).

- звуковик лажал. Не эпично, конечно, но знал бы он, сколь дороги его косяки. Как сильно развеивается внимание зрителя, когда он (звуковик) косячит... или когда кто-то из выступающих не подносит ко рту вовремя микрофон.... в общем, маленький косячок звука равен упавшей во время оперы кулисе. Поэтому, мать его, эти мелкие промашки лично меня дико вымораживали... хотя свое возмущение не считаю причиной опускать людей. Вы только сами бы со стороны на себя посмотрели

Нет, я не предвзят.
Да, у меня высокие мерки.
Зато АДЕКВАТНЫЕ высокие мерки.
Ваша мерка всегда говорит за вас.

Личные благодарности!

+ обворожительным ведущим, на которых сперва было жалко смотреть (из-за не отрепетированных постановок и по дурацки записанного звука), но потом хотелось повиснуть на их шеях Впрочем, другие конкурсанты сделали за меня это несколько раз )) СПАСИБО вам, теперь плакат будет ещё долго напоминать эти четыре образа, проживших Дай-фестVI вместе с нами!

+ маме мадам Кузиной! Она возила нас на машине, из-за чего не приходилось искать дорогу до феста самим или стоять в ожидании на остановке. Она действительно очень облегчила нам жизнь!!!

+ внеконкурсному караоке. То-есть сестрам, чьи голоса итак пробирают до костей, а вместе с Линой стали ещё глубже, и благодаря которым караоке-выступления становятся очень ожидаемым на сцене. Я не фанат музыки вообще, тем более каких то анимешных/японских песен, тем более спетых под фонеру. К тому же я далеко не сентиментальный человек, однако от голосов этих девушек мне на глаза всегда наворачиваются слезы. Так что они, если не талантливы что им скорее всего говорит каждый второй, то без сомнения убедительны в своем ремесле.

+ огромное спасибо хочется послать воздушным поцелуем ВОЛОНТЕРАМ!!! Самые самоотверженные волонтеры из всех, с какими приходилось взаимодействовать. Для нас лично они никаких подвигов не совершали, но, ручаюсь, для других сделали много. Мне нравится что все были они осведомлены, что, где и куда, потому как на других фестах этого часто не наблюдалось и приходилось троих или пятерых ловить, чтоб спросить, где сортир что уж говорить о помощи в шитье!...

+ сожалею, что пока не знаю организаторов в лицо, и не знаю деталей подготовки. Но надеюсь на восприятие моего отзыва с умом и пониманием, ибо целью являлось вовсе не особрать, чтобы от этого потом отмахнулись, а придать отзыву нотку солидарности. Меня в любом выступлении всегда привлекают именно закадровые люди, ведь на них все держится, и они не в том положении, чтобы оправдываться за происходящее. Вы отлично справляетесь. Но этого мало По сути всегда будет мало, но все равно - пожимаю руку. Этого хочется далеко не всегда :Ъ

Отдельные благодарности за увиденный косплей

+ отпадная целая пачка персов по Хоумстаку!!!... причем, мне нравится именно, что они все делали это раздельно. Создавалось ощущение, что эти серые создания только что вышли из ОДНОГО адского телепорта! Помнится, когда я подруге заливал про похожесть и каноничность появившегося на сцене Гамзи Макара, она сказала "так эта дьяволица выиграла что ли??" - упал под стол почему именно "дьяволиЦА", я не знаю, видимо урвала из моего рассказа что-то свое.
Вообще понравились мне все они. Видеть этих няш в живую сподвигло к задумке собственного косплея. Может в будущем я его осуществлю!

+ спасибо команде DICK за персов из Скуби-Ду! Я не такой уж фанат этого родного для всех фандома, но ДИКи были чертовски похожи. И даже в чем-то лучше! Пятящийся Зойдберг в конце раскатал нас скалкой по сиденью х))).... Я надеюсь им как-нибудь подвернется найти парней (не обязательно по гендеру) для полного комплекта и отксплеить что-нибудь ещё более эпичное ^__^ На награждении они были пожалуй единственные, за кого я действительно радовался при вручении приза... не считая себя :ЪЪ

+ спасибо девушкам, косплеившим "Игру Престолов". Незамысловатый у них получился выход, плюс ко всему Мелисандра и Денейрис ни разу за историю не пересекаются напрямую и не являются антагонистами... поэтому сперва как-то дико было видеть их рядом. И все же мне, как фанату ИП, было приятно видеть на их сцене. А так же обе косплейщицы оказались невероятно похожи типажами вблизи! О_О Девчонки, вам обязательно нужен фотосет, и в оф.сообщество по ИП-косплею! Вас там оценят! :3

+ спасибо девушке, станцевавшей Гангнам-стайл. За команду не ручаюсь, но вот именно она жуть как доставила и развеселила !)))) Я глаз оторвать не мог, все никак в голове не укладывалось, насколько похожий получился "жопастый кореец"! х)))))

+ СПАСИБО МСТИТЕЛЯМ ЗА ОТОРВАННЫЙ РОГ ЛОКИ!! XD а ещё за хорошую постановку. вот кому-кому, а им хочется пожать руки за слаженность Сюжет и фандом меня уже подъзаебали утомили, но их выступление и особенно оторванный случайно рог!!! было чем-то свежим. Так что молодцы!

+ и наконец спасибо косплеерам Magi!!! Желаю, чтобы поскорее вышла анимешка! Пока же это косплей по манге, и вы просто молодцы что сделали его!!! Признаюсь, внешне не все мне понравились, но в мелочах на вас было офигенно приятно смотреть! Плюс вас было аж шестеро XD Надеюсь после вашего выступления многих заинтересовал фандом )) ПС: В какой-то момент я понял, что мне очень захотелось косплеить с вами! >

+ Рэй, спасибо, что выступил под конец феста с лекцией и развеял миф о "фестивале членов" в Японии! х))) Тебя бы просто на руках носили, если бы ты успел рассказать что-то гомосексуализм но, думаю, те, кому надо, все итак поняли ))

Вот такой вот немного взрывной отзыв.
Мне не интересно ничье мнение на счет моего мнения, поэтому ответов типа "а мне вот понравился Росиэль" или "ты наверное просто не шаришь" прошу не писать. Все свои вышенаписанные факты я могу аргументировать, если кому-то что-то покажется несправедливым.
Учитывайте, что плохое я пишу только если это действительно надо. Если бы я писал о каждой вещи, мне не понравившейся, это была бы уже критическая статья, а не попытка оценить и поделиться впечатлением.

Итог.

Общая атмосфера - что в фойе, что в гримерке, что на крыльце и даже на лестнице - давала, не смотря ни на что, приятное дружеское ощущение. Мы чувствовали, что фестиваль (с кучей не знакомых нам людей!!!) нас как будто ждал уже давно, и был рад нам. Поэтому, как участники, мы не могли не ответить тем же. В будущем планируем снова приехать, и уже надеюсь с полноценным выступлением. Поразительным фактом оказалось то, что при слабом уровне, мне все очень понравилось. Не было, как после других фестов, на которых я побывал, ощущения несправедливости из-за непредоставленного чего-то, негатива со стороны людей, неудовлетворения программой, или даже вот усталости! О_о Меня очень напрягала выпивка в гримерках, но даже это вспоминается размыто, больше вспоминаются вкусные бутеры, фигурка нянко-сенсея, купленная в антракт, случайная взаимопомощь или слова благодарности за выступление (нам говорили, и мы тоже говорили), улыбки, удивление тех, кто узнавал нас, проходя мимо, и искренняя радость ребят, болеющих за нас. Все остальное, помимо хороших впечатлений, кажется совершенно не важным и уходит на второй план. Это намного лучше, чем если бы фест был ужасно крутым, но с кучей негатива... Поэтому можно смело сказать...

ЛЮДИ!!! ПРИЕЗЖАЙТЕ НА ДАЙ-ФЕСТ!!! ))) ОН СТОИТ 8-12 ЧАСОВ В ПОЕЗДЕ ИЛИ НА АВТОБУСЕ!!!! ))))) УВЕЗЕТЕ МОРЕ ПОЗИТИВА!!!! )))))))

и все такое.

В завершении, наверное, хочется пожелать, чтобы качество феста набирало обороты.
Не с целью "поразить всех своей красотой" а хотя бы просто в своих домашних рамках.

Пожелать уверенности косплеерам начинающим и не унывать тем, кто не смог выиграть.
Фестиваль делают хорошие выступления, а значит есть смысл делать косплей в следующий раз!

И не забывайте, что косплееры - как семья, без которой нам всем было бы не так интересно жить!
До следующего Дай-феста!

Uchiha_Avenger|Seymour_Ridmonton|Simon

ПС: Если кто ещё не понял, какое у нас было выступление, - групповое дефиле, "Ангельские Ритмы". Смотрите аниме!

@музыка: Girls Dead Monster – My Soul, Your Beats!

@настроение: *хлопаю глазами*

@темы: просто позитив, лучше не трогать дерьмо, а то развоняется, новости

---

Ночь утонувших звуков - 7

Ночь утонувших звуков

Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmonton [Mr. G]
Бета: Uleca
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу

полная шапка

Персонажи: Артур (Англия), Альфред (Америка), а так же великие исторические личности, неизвестные местные жители и упоминание других держав мира.
Пары: USUK
Рейтинг: PG-13 за мат, кровь и вообще войну.
Краткое содержание: Сюжет сосредоточен над серьёзным решением Америки вступить в войну, попутно глубоко копая в его «особые отношения» с Англией.
Предупреждение: Фик – исторический. Он написан по Второй Мировой Войне, поэтому содержит много исторических деталей, в основном связанных с блицкригами в Англии и политикой США относительно вступления в войну с Германией. А так же не забывайте, что мнение автора не всегда совпадает с мнением героев.
Благодарность: Не секрет, что нам всем в школе рассказывают историю очень-очень относительно страны, поэтому спасибо дяде Химаруе за то, что он создал Хеталию и дал предлог поинтересоваться мировыми событиями ещё и в ракурсе иностранцев.
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соответственно получено.
Статус фика: 15/15 закончен
Статус перевода: 15/15 закончен

Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая [*]
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая

~Часть седьмая~

День обещал быть чудесным. Настолько, что Альфред хотел поскорее закончить работу и отправиться гулять за город. Работа у него была несложная, обычно он помогал Уинанту и другим сотрудникам посольства, сортируя документы. Это было не самой любимой его работой, но по крайней мере лучше, чем сидеть без дела. К тому же помогало отвлечься от вечной скуки и одиночества. Хотя последнее он никогда не признал бы вслух.

Когда ясный день пошел на убыль, отступая перед ранними сумерками, Альфред решил не ограничиваться своим обычным блужданием по переулкам в пределах Гроувенор-Сквер, а пойти намного дальше – за Гайд-Парк. Он часами бродил по дорожкам, обходя большие людные улицы и сторонясь машин, стараясь не попадаться на глаза никому, будь то даже уличные торговцы или простые прохожие. Весь вечер он без устали бродил, и так же мысли его безостановочно сменяли друг друга в голове, не задерживаясь ни на секунду.
Пусть зима практически отступила, она все равно иногда задувала сквозняком в незатянутые щели и окна города. К вечеру на улицах оказалось немало людей, которые хотели насладиться впервые за долгое время хорошей погодой – действительно по-весеннему теплой и солнечной. Мерзкие холода прошли, и отовсюду теперь торчали мелкие цветки нарциссов и ранних гиацинтов.

Прогуливаясь за чертой города вдоль бескрайних полей и лугов, Альфред не спешил снимать куртку, так как лень было вытаскивать руки из карманов. Он стал замечать, что все больше людей улыбается, проходя мимо него, смотрели ли они ему в глаза, учтиво снимая шляпу, или просто шли погруженные в свои мысли. Последний блицкриг бушевал больше месяца назад, и с тех пор лондонцы, наконец, могли спокойно спать по ночам, а из их настроений частично исчезла вечная настороженность. Общий настрой жителей стал намного лучше, чем раньше. И если бы позволяла обстановка, Альфред бы даже подумал, что англичане счастливы.
Но при всей красоте обновленных красок настроение людей казалось совершенно не соответствующим действительности. Пиная в раздумье мелкую гальку, Альфред шел вдоль пустой проселочной дороги и смотрел на поле, по которому волнами гулял ветер, вороша траву. Трудно было назвать эту местность «дикой», ведь городские дома хорошо было видно отсюда, однако Америка сейчас был рад любому куску земли вдали от цивилизации. Рассматривая горизонт, он с любопытством думал, увидит ли сегодня состязание Спитфайр и Мессершмитт - хоть о чем-то будет рассказать Уинанту по возвращении.

Через некоторое время Альфред вдруг наткнулся на загон, принадлежащий бородатому фермеру, который напоминал большого гризли в комбинезоне. Америка купил у него одно яблоко и продолжил свой путь. Он понял, как давно не ел фруктов, и вгрызся в плод с особым удовольствием, смакуя хрустящую свежую мякоть. Очень скоро Альфред сошел с дороги, пробираясь через высокую траву в поисках открытого участка земли, на который он мог бы прилечь и расслабиться, любуясь закатным небом. И когда он нашел то, что нужно, то ещё долго стоял на месте, оглядываясь по сторонам, догрызая свое яблоко. Наконец Альфред со вздохом опустился на траву, все ещё ожидая увидеть воздушный бой. Очки съехали с переносицы, и он тут же водрузил их обратно.
Сейчас Америка ничего не хотел, за исключением того, чтобы оказаться дома, в окружении своего народа – чтобы снова почувствовать к себе безвозмездную сильную любовь. Солнце уже изрядно склонилось к горизонту, и на ум приходила лишь одна мысль: день сегодня на редкость хороший.

Когда от яблока остался один лишь огрызок, Альфред выбросил его и закинул обе руки за голову, разглядывая облака, прикидывая, на кого похоже то или иное. В эту самую минуту война казалась ничего не значащей метафорой, идеей, не относящейся ни к людям, ни к местности. Америка признавал, что ощущает себя практически как дома: зима прошла, в воздухе стоял запах пыльцы и свежих почек, а люди действительно выглядели довольными жизнью.
Слыша отдаленные голоса города, Альфред вдруг вспомнил, что сегодня к ночи должна была приехать семья Уинанта. А ещё показалось, что гул насекомых вокруг стал слишком громким. Америка невольно уловил угрозу в этом нарастающем звуке и долго не мог понять, что ему в нем так знакомо.
Внезапная догадка заставила его похолодеть и распахнуть в удивлении глаза. Так сдавленно тарахтеть могли только… пропеллеры!

Альфред подскочил, задрав голову к небу как раз в тот момент, когда над ним волной пролетела плотная туча черных как смола самолетов, несущих на своих корпусах белую свастику. Они летели со стороны заката, словно появившись из ада, и так низко пикировали вдоль берегов Темзы, устремляясь прямиком к Лондону, что все звуки тонули в грохоте их моторов.
Альфред не сомневался, что его лицо побелело, как мел, когда прямо перед его глазами в ответ на огненную очередь шрапнели самолетов залп дали противовоздушные установки. Джонс физически чувствовал, как кровь застывает в жилах. Из воздуха вокруг испарились остатки солнечного тепла, которое принес уходящий день.

Америка поднялся на ноги и что есть мочи побежал в укрытие, закрывая голову руками. Он практически кувырком скатился в неглубокий кювет возле дороги, свернувшись в комок и продолжая смотреть на вражеский эскадрон, несущийся на город.
Все звуки вокруг слились в тяжелый марш войны, и за считанные секунды чистое небо над столицей Великобритании заполнил ореол красно-желтых огней и черного, как смола, дыма.

Альфред в глубоком потрясении смотрел на поднимающиеся над горизонтом облака пыли. В горле пересохло, а тело не хотело двигаться с места.

Лондон горел.

Значит, горел и Англия…

Прежде чем осознать, что собирается делать или найти этому причину, Альфред уже несся к городу настолько быстро, насколько мог.

* * *

«Черт! Черт! Черт! Черт!» - проносилось в голове с той же скорость, с какой Америка бежал по горящим улицам Лондона. Он совершенно не представлял, где в этой суматохе мог быть Англия или откуда вообще стоит начать искать. Можно было пойти обшаривать правительственные здания, но что если вдруг Англия был вовсе не там? Что если он был в своем доме или вообще за пределами города?!
Америка попутно слышал где-то на задворках разума призыв опомниться и перестать беспокоиться за ненужную державу. Однако зов подсознания был проигнорирован, ибо в данный момент Джонсу куда больше нужно было двигаться вперед.

Все звуки вокруг перекрывал режущий крик военной сирены, расслышать можно было только приглушенный рокот взрывов на юге города да нарастающий грохот самолетов, возвращающихся для повторного пике. Столицу незаметно поглотила ночь, и, хотя электричества не было и в этот раз, улицы освещали первые бледные звезды, вскоре затянутые густой тучей дыма, и беспощадные клубы пламени.

Так и не решив, откуда начать поиски, Альфред на автомате бежал по тем же улицам, по которым обычно возвращался на Гроувенор-сквер. Сирены продолжали завывать, не позволяя слышать даже звук собственного дыхания. Когда Америка, наконец, достиг площади, его легкие готовы были разорваться от огромного количества вдыхаемого дыма и копоти. Он на мгновение привалился к двери посольства, чтобы в следующую секунду ворваться внутрь.
До Альфреда донесся еле слышный топот ног и чей-то кашель, однако звуки сирены, резонирующие от стен, да грохот летящей эскадры не давали понять, действительно ли это ему не послышалось. Альфред стал громко звать Уинанта и его помощников, однако стоило ему сделать шаг внутрь, как оглушительный адский рев врезался в барабанные перепонкаи, будто целая сотня или даже тысяча самолетов пронеслась у него прямо над головой. В ушах болезненно зазвенело, и все же Америка пока мог слышать зловещий, набирающий силу свист боеголовок. Так же, как и последовавший за ними звук массивной взрывной волны и громкий звон стекла.
Альфреда резко подбросило и швырнуло на пол. Он успел свернуться в комок и прикрыть голову и шею руками, когда окно над ним, как и все остальные в посольстве, вынесло взрывом внутрь, на пол посыпались острые осколки. Зажмурив глаза, Альфред некоторое время оставался на месте, пытаясь привести эмоции в порядок. В голове все металось со скоростью сотни миль в час, а сердце выпрыгивало из груди .
Он медленно попытался подняться на ноги, и в этот момент мимо пронеслись люди, очевидно, работники посольства. Один из них тут же остановился, чтобы помочь державе подняться, а затем быстро побежал дальше. Кто-то из толпы крикнул, что на крыше здания находится Уинант, и Альфред, не раздумывая, побежал туда. Он еле протолкнулся к люку на чердак, изрядно уставший не только физически, но и морально. Посол, и правда, оказался наверху: он стоял на крыше со своей женой и ещё двумя помощниками. Альфред побежал прямо к ним.

- Посол! – крикнул он вместо приветствия, запыхавшись, почти задохнувшись от бега и от всего вокруг. Америка видел войну, знал, что такое падающие бомбы, но никогда прежде не присутствовал при жестоком истреблении мирного населения.

- Ох, Альфред… - увидев его, Уинант просиял. - Ты жив. Как же ты?..

- С вами все в порядке? – перебил его Альфред. - Никто не ранен?

Уинант быстро покачал головой и посмотрел в сторону пустующего итальянского посольства по соседству, которое полыхало от угодивших в него зажигательных снарядов. Не так давно попавшиеся Альфреду в коридоре работники посольства США теперь изо всех сил боролись с расползающимся огнем. Сам он смотрел на пожар в оцепенении, затем обернулся, оценивая разрушения всей площади в целом. Особняк георгианской эпохи прямо напротив был полностью снесен, бывшая резиденция Джона Адамса зияла провалами выбитых окон – наверное, в точности как и американское посольство.
Альфреду было больно видеть разрушение этого строения – всего лишь одного простого здания, которое когда-то давным-давно сыграло роль в его личной истории. Невозможно было представить, как же тогда Англия…
Америка тут же оборвал эту мысль.

Недалеко на Оксфорд-стрит он увидел, как пламя практически уничтожило небольшой универмаг. Глаза бегали по окружающим строениям, но в такой темноте Альфред не видел город дальше двух улиц, а когда задрал голову к небу, ему не удалось рассмотреть ничего, кроме мутных теней, то и дело закрывающих свет звезд и луны. Самолеты все ещё были где-то там, без сомнения, это сказал бы и слепой.
Никто не смог бы проигнорировать рубящий звук пропеллеров, гудящий вокруг рев снарядов и бомб, которые рвали и кромсали город до самого основания. Будто огоньки римских свечек вокруг вспыхивали огни, целые кварталы распускались красными огненными цветами пожарищ, которые тянулись к небу угольно-черными шлейфами копоти и сажи.

Налет продолжался, а Альфред стоял не в силах пошевелиться, вслушиваясь и впитывая все, что творилось вокруг: ужас бомбежки, крики, боль. С крыши было особенно хорошо видно, что далеко не все люди успевали покинуть зоны взрыва.
Он так долго говорил себе, что он далек от войны, что все это его не касается, что он никогда не будет вовлечен.
Сейчас он был более чем вовлечен во всё.

- Твою мать… - выдохнул он, прищурено вглядываясь в темноту, освещенную всполохами пламени над крышами зданий. Его слова безвозвратно потонули в крике сирен, а Уинант, стоявший рядом, был поглощен видами разрухи и беседой с сотрудниками. Его жена, не шевелясь, смотрела на улицы вокруг с таким затравленным и болезненным выражением, что, Альфред не сомневался, их лица были сейчас похожи.

- Я должен идти, - объявил Уинант после череды невнятных выкриков, перекрытых грохотом от бомбежки. Круто обернувшись, Альфред в шоке уставился на него. В державе вспыхнуло резкое желание возразить или отсоветовать его от необдуманного действия.

- Ты!.. – но Альфред осекся, не найдя ни слов отговорить посла, ни воли, чтобы остановить его, сказать оставить тех людей внизу самим разбираться со своей войной!
Уинант не будет слушать. Но Альфреду и не хотелось, чтобы этих слов послушались.

- Я должен идти, - объявил Уинант после череды невнятных выкриков, перекрытых грохотом от бомбежки. Круто обернувшись, Альфред в шоке уставился на него. В державе вспыхнуло резкое желание возразить или отсоветовать.

- Ты!.. – но Альфред осекся, не найдя ни слов отговорить посла, ни воли, чтобы остановить его, сказать оставить тех людей внизу самим разбираться со своей войной!
Уинант не будет слушать. И Альфреду не хотелось, чтобы этих слов послушались.

- Нужно оценить ущерб, - пояснил Уинант, голос которого был практически заглушен резким криком сирены, и не медля двинулся ко сходу с крыши.

- Я пойду с тобой! – крикнул Америка, оказавшись рядом за секунду до того, как посол скрылся на чердаке.
Сам Уинант не сказал ни слова, хотя в его взгляде что-то и промелькнуло. Только быстро кивнул на прощание жене и своим сотрудникам и стремительно двинулся к выходу. Альфред заметил, как посол на ходу запахивает пальто и надевает потрепанную шляпу, и последовал за ним, застегнув свою куртку тоже. Когда они оказались на улице, Америка поравнялся с послом, вместо того, чтобы идти сзади. Последний шагал вперед, будто заговоренный, и был совершенно равнодушен к хаосу, творящемуся вокруг, как к громким взрывам неподалеку, так и к душераздирающим крикам. Они прошли площадь, резко погрузившись в глубь нарастающей суматохи. Их окружал густой черный дым, застилавший все впереди, даже пламя, которое Альфред видел с крыши, было совершенно скрыто из виду. Порой они не видел дальше двух шагов.
Они не говорили, ибо внимание Уинанта было сосредоточено на поиске пострадавших, и Альфред изо всех сил старался смотреть по сторонам, а не на посла. В этом натянутом молчании и с ощущением призрачной надежды пролетела не одна миля.
Они чуть не прошли мимо обломков сгоревшего здания, из которого молодые медсестры по двое выносили тела своих соратниц. На лицах девушек не было видно ни слезинки, только мрачная решимость, с которой они старательно укладывали мертвых в один ряд. А в глазах присутствовало какое-то одержимое спокойствие, когда они наклонялись над трупами, складывая их руки на животе и прикрывая веки. С неутомимой целеустремленностью они шли обратно в развалины в поисках выживших, даже если было итак ясно, что выживших там нет.
Уинант вместе с Альфредом поспешил к ним, посол говорил очень быстро для своего обычного темпа: «Вам чем-нибудь помочь? Вам что-нибудь нужно?»

Некоторые медсестры узнали его в лицо, другие нет, но все лишь качали головами, так как из развалин была вынесена последняя погибшая. Альфред на автомате подлетел к несущим её двум женщинам и молча взял поникшее тело на руки, чтобы отнести к другим трупам. Когда Америка стал осторожно опускать тело на землю , он чувствовал, как его начинает переполнять безотчетный страх. Покойная оказалась непомерно легкой в его руках и на вид была такой молодой, такой хрупкой… Они все были слишком молоды, чтобы лежать теперь вот так на асфальте.
Альфред долгое время стоял над трупами, пока Уинант помогал раздать бинты раненым, и невольно всматривался в их лица. На первый взгляд они будто бы спали, и кому-то снился кошмар, искривляющий черты в муке, а кому-то наоборот спалось спокойно. Но приятную ассоциацию уничтожал тот факт, что ни одной из них не суждено было проснуться.
Америка с силой оторвался от созерцания охладевших тел. Его самого начало морозить, а дыхание вырывалось судорожными глотками. Нужно было успокоиться, хотя мозг каждой клеткой кричал ему убираться отсюда. Бежать куда-нибудь, где ему не будет так плохо, где будет спокойно, где будет его место. Место, которое называется «дом». Однако с этим приходил другой не менее сильный порыв: остаться здесь и помочь, всем, до кого только сможет дотянуться. Ведь Америка не мог теперь убегать. И никогда не мог.

Очень скоро, убедившись, что пострадавшим женщинам оказано достаточно помощи, - учитывая ситуацию, конечно, - они с послом двинулись дальше. По пути они заглядывали в битком набитые бомбоубежища, и Уинант снова и снова спрашивал, нужна ли кому-нибудь помощь. Но выжившие отказывались от неё с долей вежливости и спокойствия, показывая тихую стойкость нации, которая хоть и подвергалась жестокому удару, внутри оставалась непоколебимой.

- Вам стоит тоже найти убежище, господин посол, - сказал с улыбкой один из пострадавших. - Вы можете заблудиться в дыме.

Но Уинант лишь качал головой. Какая-то девушка, получив из рук Альфреда кружку воды, обняла её ладонями и благодарно улыбнулась ему:

- Спасибо вам, сэр.

- Н… не за что, - у Америки перехватило горло. - Это же просто вода.

Она отпила половину и тут же передала кружку соседке, которая сидела ссутулено и страшно кашляла. Должно быть её мать. У пожилой женщины тряслись руки, и дочь помогала ей пить, поддерживая её плечи.

- Спасибо, - повторила девушка, уже не глядя на Альфреда.

- П.. Пожалуйста, - выдавил он, делая глубокий вдох и отворачиваясь, так как чувствовал в этом острую потребность. Америка поспешил вернуться к Уинанту, тот кивнул ему, и, не тратя времени на слова, они двинулись дальше. Бомбы все ещё падали, но помимо грохота ничего уже не взрывалось и не вспыхивало пламенем. Оба шли, не останавливаясь, заглядывая в каждое бомбоубежище, чтобы оказывать помощь возможным пострадавшим. По пути им не раз приходилось укрываться в переулках от взрывной волны, поднимающей в воздух режущую легкую пыль и дым.
Альфред уже давно потерял счет милям, которые они прочесали, бункерам, что они посетили, и трупам, которые приходилось выносить и укладывать в одну линию, закрывая умершим глаза и каждый раз задаваясь вопросом, попадут ли их души наконец в более спокойное место, чем здесь…

- Эй, посол! – позвал Америка, стараясь перекрыть сирены. Его взгляд метнулся к Уинанту, в этот момент помогающему очередному раненому, - Скажи, где сейчас?..

Однако, как только Альфред увидел застывшее выражение лица посла, у державы пропал дар речи. Какую-то долю секунды они смотрели друг на друга, а затем Америка отрицательно покачал головой. Ответом ему было почему-то сочувствие во взгляде, а затем Уинант рванулся к группе пожарников, поливающих водой горящие обломки здания неподалеку.
Америка остался на месте, отделенный от остального мира стенкой тумана, и чувствовал, как собственные легкие сопротивляются вдоху. Ему приходилось прилагать усилие, чтобы дышать.
Он вскоре двинулся вслед за Уинантом, который помогал дезориентированным от взрыва людям дойти до безопасного места и сесть, и принялся помогать забинтовывать раненых. От неспособности сформулировать хоть слово Альфред ощущал себя не менее слабым и беспомощным, чем пострадавшие англичане.

* * *

Путь продолжался до самого рассвета, и Альфред не представлял, сколько это было миль. Они не останавливались, пока не прозвучала новая сирена, возвещая об окончании бомбежки. Это случилось в пять утра
Налет на Лондон длился восемь часов без перерыва.
Новый день начинался с теплого солнца на горизонте и чистого ясного неба, однако так было лишь для тех, кто смотрел только вверх. Под синим сводом по воздуху тихо кочевали нетронутые аэростаты. Но, стоило опустить взгляд ниже, как на переднем плане оказывались лишь дымовые завесы и раскуроченная земля.

Всю ночь Альфред не отходил от Уинанта, вместе с ним оказывая подмогу лондонцам. Покорно ожидал за спиной посла, пока тот спрашивал всех без исключения, не нужна ли кому-то помощь. За все это время Альфред не издал почти ни звука, и когда ночь плавно перешла в утро, им завладела тягучая немота.
Город олицетворял разруху. Воздух пах горелым деревом, истлевшей тканью, раскаленным свинцом и порохом. Уставшие и изможденные Уинант с Альфредом шли обратно в посольство мимо пожарников, которые усердно поливали остатки сгоревших строений, мимо людей, дома которых остались относительно целы – с выбитыми окнами и обугленными стенами, но целы. Лондонцы с метлами и лопатами выходили на улицы и принимались разгребать обломки перед своими порогами. Альфред молча наблюдал за ними, чувствуя, как сердце тяжело стучит где-то в глотке.

- Посол, - позвал он шепотом, и, несмотря на тишину его голоса и восемь часов оглушительного грохота, его обращение прозвучало чересчур громко. Джонс сглотнул, чтобы наконец суметь выдавить из себя те слова, которых всю ночь избегал. - Где сейчас… Англия?

Уинант остановился, взглянув на свою державу. Он тоже, казалось, выглядел старше, чем вчера. Под глазами залегли мешки, к одежде упрямо цеплялись мелкие обломки и пыль.

- Англия… – повторил Альфред, - где он сейчас? – он не мог точно знать, но все же надеялся, что британец успел уехать из города – туда, где он будет хотя бы в чуть большей безопасности. Странно, что его волновала его безопасность, но думать об этом было некогда.

- Где он? – голос державы усилился, словно пытался разрушить молчание. Америка был раздавлен, истощен до предела, почти до смерти, и все же он должен был найти Англию. Должен был…

- Мне нужно увидеть его! - крикну он, - Мне нужно увидеть его, ведь он не!…

- Нет, Альфред. Я полагаю нет, - сказал Уинант, сжав его плечо. – Сэр Кёрклэнд находится у премьер-министра…

- В поместье? Они в Дитчли? Он ведь не в столице, верно? Скажи мне, что он далеко от неё!

Посол пристально посмотрел на державу и покачал головой.

- Этого я не могу сказать тебе, Альфред… потому что это не будет правдой.

Америка почувствовал, как внутри разверзлась холодная пропасть, и стал быстро перебирать в уме все те места, в которых ещё мог оставаться Премьер, где следовательно был и Англия.

- Дом Десять?

На это Уинант кивнул. И прежде чем он успел сказать хоть слово, а Америка подумать над ответом, последний уже был таков, устремившись бегом в единственно заданном направлении. И бежал так, как не бежал бы от самого дьявола. Альфред проносился мимо развалин строений и плетущихся людей, хотя казалось, что это они проносятся мимо него. Он не мог дышать полной грудью, но продолжал отчаянно втягивать тяжелый воздух, уже давно чувствуя грань своей выдержки, ощущая, как работает на износ, и все равно продолжая бежать изо всех сил. Америка не знал, зачем он это делает, и почему никакие сомнения не останавливают его от того, чтобы пытаться спасти человека, которого он поклялся никогда больше не видеть и не знать. Которого ему не хотелось видеть и знать.

И все же Альфред не собирался останавливаться.
Его целью было найти Англию и найти его как можно скорее, а думать о причинах своих действий казалось лишней тратой времени. Америка понимал одно: нужно бежать вперед. Даже если ему невмоготу, даже если все тело ломит, он просто обязан был найти Англию. Хотя начинал бояться того, что он мог найти, если все таки найдет.

Наверное, Англия сидит сейчас раненый, избитый, подавленный где-нибудь в углу и рыдает. Потому что сложно было представить, кто мог оставаться спокойным после того, что произошло ночью. Даже такой самоуверенной державе, как Великобритания невозможно вечно сохранить свой гордый стан.
Америка воочию представлял, как Англия сидит, свернувшись в комок, и слезы не переставая текут по его щекам. Такую картину Альфред уже видел. А после столь ужасного события, как сегодня, британец уж точно будет далек от невозмутимости, если у него вообще были силы держаться.

Поэтому Америка не останавливался.
Он отказывался сдаваться, пока не найдет его.

К тому времени, как он добежал до резиденции Премьер-министра, улицы успели опустеть. Даже возле ограды, через которую Альфред перемахнул в один прыжок, не оказалось ни души. Он благодарил судьбу, что не нарвался на колючую проволоку, которую вполне мог зацепить, и не истекал сейчас кровью на пороге Даунинг Стрит.
Америка буквально ворвался в дом и собирался позвать Англию, но крик его застрял в горле, когда он увидел совершенно пустое помещение. Здание уцелело, его разве что хорошенько потрясло, к тому же все внутри покрывал слой пыли, которая умудрялась просочиться после бомбежки в каждый дом Лондона. Альфред замер в прихожей, вслушиваясь в глухую тишину, пытаясь уловить хотя бы какие-то живые звуки, но до слуха доносился лишь быстрый стук собственного сердца. Какое-то время он смотрел по сторонам, затем помчался через фойе вглубь дома, намереваясь прочесать каждый угол, каждый коридор и каждую лестницу, лишь бы найти Англию. Сперва он заглянул во все комнаты первого этажа, ожидая увидеть британца, скрючившегося на полу в страшной агонии, и, не найдя, бежал дальше. Он распахивал все двери, даже шкафы, ища во всех возможных закутках, о которых только мог подумать. Прислушивался, не переставая надеяться, что до него долетят крики о помощи или хотя бы стон или плач. Но его сопровождала лишь жуткая, почти болезненная тишина.
Альфред вскоре потерял счет комнатам и их месторасположению, то и дело натыкаясь на знакомые лестничные пролеты и заглядывая туда, где уже был, влетая в комнаты с похожими планировками и мебелью. И все же ему было плевать, сколько он ещё пройдет. Потому что нужно продолжать искать. Возможно Англия был вовсе не здесь, возможно он был…

Альфред увидел на полу кровь и замер.

Уже готовый бросить поиски, он почувствовал, как цепенеет изнутри. Но тело продолжало двигаться само, следуя по жуткому кровавому следу, ведущему через весь коридор. Альфред вскоре уперся в дверь уборной, которая оказалась закрыта не до конца, пропуская в щель между дверью и косяком тусклый свет.
Америка вздохнул поглубже. Пока он стоял, не решаясь толкнуть дверь, в тишине стало различимо частое хриплое дыхание.

Хватило одного касания, чтобы дверь распахнулась настежь, представляя взору Альфреду большие пятна крови на белом кафельном полу, которые вели к высокой ванне. Она была без воды, Англия лежал в ней неподвижно, вперившись стеклянным взглядом в потолок. Он даже не отреагировал на появление Альфреда, как будто и не знал, что тот здесь.
На лице британца было то же затравленное выражение, которое Америка помнил со дня приезда, когда он впервые увидев Англию в толпе. Сейчас он лежал в ванне абсолютно голым, чуть склонив голову набок, все тело покрывали кровоточащие раны и ожоги, а зеленые глаза безэмоционально глядели в одну точку на стене, будто он разглядывал что-то за ней. Одна рука свисала с края ванны, по ней стекала кровь, капая на холодный пол и постепенно собираясь в огромную лужу.

Альфред молча смотрел на него и видел, как абсолютно неподвижный Англия еле заметно вздрагивал от боли. Только эти неестественные телодвижения да рваное дыхание, которое ещё пока не покинуло британца, и были единственным свидетельством того, что он жив.
Прикрыв глаза, Англия облизнул губы и медленно перевел взгляд от стены на Альфреда. Он не был насторожен или даже как-то удивлен, видимо почувствовал чужое присутствие уже давно. Альфред только не мог сказать, насколько давно. Лицо британца было все в крови, однако глаза оставались ясны. Он не проронил ни слезы за эту ночь.

Англия смерил Америку хмурым взглядом, молча показывая, что он его заметил.

- Ты не поможешь? – хотя голос был очень слаб, обращение прозвучало громко и понятно.

Альфред нерешительно пересек разделяющее их расстояние, стараясь не смотреть на Англию, вместо этого созерцая кровавую дорожку на полу, идущую от ванны до двери. Эта кровь брала начало в истерзанных блицкригом ранах.
Англия продолжал хмуриться, но то ли из-за слабости, то ли от смирения не отсылал Альфреда к черту. Последний присел рядом с ним колени и дотронулся до безвольно свисающей с края руки. Не обращая внимания на пачкающую пальцы чужую кровь, Америка медленно поднял ослабевшую конечность и положил вдоль тела Англии. Было заметно, как тот расслабился, с облегчением вздохнув и прикрыв глаза. Это положение, должно быть, приносило жуткую боль, но у него не было сил пошевелиться.

- Почему ты здесь? – спросил он. Только что спокойные черты лица снова напряглись.

Альфред тяжело сглотнул. Он с удивлением обнаружил, что не может говорить. Совсем.

- Тебя… не ранило? – спросил Англия, заметно колеблясь то ли в своем вопросе, то ли в желании услышать ответ.

- З..Заткнись, - с нажимом проговорил Альфред, почувствовав укол ярости. – Как будто это я залил здесь все кровью!

Глаза Англии по прежнему были закрыты, однако сухие потрескавшиеся губы растянулись в горькой усмешке.

- И правда, - все что мог он сказать.
Америка вновь почувствовал вспышку злости ответ на спокойствие британца. Он быстро отвернулся, чтобы собраться с мыслями, и решил найти какое-нибудь полотенце. Затем направился к раковине намочить его, из-за чего случайно посмотрел в зеркало. Увидев свое отражение, Альфред понял, что не может спрятать волнение или хотя бы попытаться изобразить безразличие. Что он не может ничего скрыть или убежать.

Вернувшись к ванне, Америка склонился над британцем и мягко убрал волосы с его лица. Неровные пряди челки были склеены запекшейся кровью, из-за чего их было не так просто разъединить.
Англия наблюдал за Альфредом из-под прикрытых век с опаской, но не пытался уклониться от прикосновений. Оба смотрели друг на друга, долго не говоря ни слова и не отводя глаз. Америка осторожно приложил мокрое полотенце к щеке британца и начал нелегкую процедуру омовения. Кровь липла к коже высохшей коркой, а некоторые раны все ещё кровоточили. Однако Англия казалось этого не замечал, либо же был слишком истощен, чтобы замечать.

- Сколько?.. – его голос снова в нерешительности дрогнул, и британец затих, очевидно передумав говорить. Но Альфред хотел услышать его до конца.

- Что такое? – настойчиво переспросил он.

Но Англия молчал и только угрюмо смотрел в его глаза, изучая лицо Америки, пока тот уверенно и аккуратно продолжал гладить его по волосам, пытаясь расчесать пальцами слипшиеся от крови пряди. Его руки были теперь тоже красными.
Когда Англия вновь заговорил, его голос был тихим и бесстрастным, однако сами слова заметно давили на горло.

- Сколько… человек погибло?

- …не знаю, - коротко ответил Альфред, чувствуя нехарактерную ему ясность мыслей, при этом желая иметь силы отвернуться и не замечать того, что творится вокруг.
- Я вытаскивал несколько тел… но, сколько их было, не знаю…

В лице Англии что-то мелькнуло, но потом он тяжело втянул носом воздух и вновь отвернулся к стене. Никакой реакции помимо этой призрачной уязвимости во взгляде он не выказал.
Альфред думал, что на этот раз он сломается. Но Англия оставался полностью спокоен.

- Может… - начал Джонс, нерешительно вздыхая, - ..мне отвезти тебя в больницу?

Лицо британца снова изменилось, только на этот раз он расплылся в широкой ироничной улыбке.

- Нет больницы, которая лечит таких, как мы, Америка. Я думал, ты это знаешь.

Альфред не стал ничего говорить и только кивнул, чувствуя себя отвратительно из-за того, что снова сглупил. Он мог бы не обращать внимания, но с Англией это ощущение было всегда. Рядом с вечно великой Империей, прожившей не одну тысячу лет, Америка превращался в ребенка: его умения вообще переставали что-то значить, а ошибки приравнивали его в глазах других к необразованной шпане. Но самое неприятное было в том, что, как бы Альфред не старался, никто из старших держав не хотел поддерживать и направлять его. Никто не видел смысла в его жизни.

- Пойду схожу за бинтами, - тихо сказал Америка, поднимаясь, и вышел из комнаты.

- В холле стоит шкаф. Ты найдешь там все, что надо, - послышался голос Англии вслед.

Америка туда и направился и, порывшись в запасах продовольствия, нашел йод, бинты и вату. По возвращении он заметил, что британец снова так же измождено и затравленно смотрит вдаль. Однако, как только заметил краем глаза присутствие Альфреда, то сразу переменился, излучая уверенность. Америка не мог винить его за то, что Англия просто старается переживать все это в тихом одиночестве.
Вновь опустившись рядом с ванной на колени, он спросил:

- Как самочувствие?

- Мальчик мой, ты ещё спрашиваешь, – горько усмехнулся Англия, роняя голову набок, и скатился в ванную ещё глубже. - Мне просто не стоило чувствовать себя в безопасности, полагаясь на то, что последний блиц был очень давно… А я, как дурак, понадеялся… и вот теперь я…

- Хватит болтать, если собрался капать на жалость! - отчеканил Альфред.

- ..Иди ты к черту, – процедил Англия и отвернулся, закрывая глаза, хотя его слова звучали не так грубо, как хотелось бы. Как впрочем и у Америки.

- Сейчас будет щипать, - Альфред заметил, как британец дернулся, но не мог понять, была ли это реакция на предстоящую обработку ран или где-то снова взорвалась бомба.

- Только не возись, - выдохнул Англия, заранее стискивая зубы.

Альфред разложил все принадлежности, подготовив бинты, и опрокинул откупоренную бутылочку йода пару раз на свернутый ватный тампон. Затем медленно просунул руку под поясницу британца, чувствуя пальцами нежную изрезанную плоть с развороченными ранами. Англия тут же вытянулся в струну, однако Америка сумел быстро проскользнуть руками по его спине и привести в некое подобие сидячего положения.

- Сможешь так держаться? – спросил он.

- Твою мать, я же не совсем инвалид! - заверил Англия, чуть приподнимаясь, чтобы найти удобное положение. Он согнулся и опустил голову. - Давай уже, покончи с этим.

Но Альфред не мог покончить с этим. Не сейчас уж точно. Он откровенно остолбенел, увидев спину Англии, испещренную чудовищным количеством старых и новых шрамов, а также свежими порезами, из которых вдоль хребта тонкими струйками сочилась кровь.

- Как будто ты не видел рваных ран, юноша, - тихо проворчал Англия. - Чего медлишь?

Америка не нашелся что ответить, поэтому сказал запоздало:

- Я просто оценивал общий ущерб.

Беседу Англия продолжать не стал, только вздохнул, ещё больше ссутулившись. Альфред закусил губу, стараясь сосредоточиться, и подался вперед, прижимая пропитанную йодом вату прямо к порезу под шеей. Британец резко дернулся, зашипев от боли, хотя Америка на его месте от такого прямого воздействия на открытую плоть наверняка закричал бы.
Он продолжал аккуратно пропитывать раны, собирая сукровицу перемешанную с грязью. Англия при этом сидел неподвижно, как камень.
Работая молча, Альфред невольно спускался все ниже. Если британца сейчас и смущала собственная нагота, то благодаря кровопотере он не сумел бы покраснеть, а изможденность после бомбежки не давала озвучить это вслух. Поэтому Альфред невозмутимо продолжал обрабатывать раны: на пояснице, на боках, по изгибу заостренных лопаток и ребер.

- Не больно? – поинтересовался он между делом. Но Англия не ответил, и Америка расценил это как положительный ответ. Британец склонил голову слишком низко, чтобы можно было увидеть выражение его лица. Он так больше и не дернулся, пока Альфред занимался его ранами, меняя одну пропитанную вату за другой. Последнего немного поражало, как после ночи взрывов Англия вообще умудрялся чувствовать боль от чего-то ещё.

Бережно касаясь его кожи, Альфред не переставал думать о том, какой британец все же вызывающе привлекательный. Даже в таком истерзанном состоянии в нем чувствовалась нотка элегантности, и какая-то болезненная стойкость была в его поникшей голове и ссутуленных плечах. И этой невольной красоте, этой несгибаемости, которую Англия излучал даже перед лицом смерти, – Америка почти завидовал. Хотя и говорил себе, что это все его не касается. Что он вообще не должен об этом думать…

- Ты чертовски храбрый, Англия, - сказал Альфред помимо воли, и словил пристальный взгляд британца из-за плеча. Америка выдержал его, ожидая ответа или хотя бы колкости, но против обыкновения Англия громко рассмеялся. Так заливисто, как будто Джонс сказал ему действительно что-то жутко веселое. Не смеялись лишь его глаза, хотя он все равно долго не мог остановиться, из-за чего Альфред начинал думать, что смеются без сомнения над ним.

- Ох, дружище, - выдохнул Англия между смешками и покачал головой. Впрочем, это движение заставило его быстро застыть из-за раны на шее, и, опустив голову, он просто продолжал смеяться, но только уже другим, ироничным смехом. К моменту, как он вновь выпрямился и заговорил, его взгляд стал спокойнее и вдумчивее, чем раньше. - Думаешь, это храбрость… а не простое малодушие?

На это у Америки не было ответа. И к британцу быстро вернулось его циничное выражение лица; вздохнув, он прикрыл глаза, роняя голову набок. Альфред опять был предательски заворожен его повадками. Этой строгой самоуверенностью, отобразившейся, как в державе, так и в народе. Люди Великобритании не гнались за безопасностью, а оставались рассудительны и осторожны.

Америке впервые захотелось понять, каково это – быть таким, как Англия. Но он отбросил эту опасно похожую на восхищение мысль. Да уж лучше умереть, чем быть в чем-то похожим на этого старика!

- Я не… - Альфред осекся.

- Что?

- Я… Я надеюсь меня никогда не будут бомбить, - выдавил Америка, не сводя глаз с согнутого тела британца. Тот не ответил.
Альфред молча продолжил обрабатывать его раны, переместившись на бортик ванной, чтобы нагнуться над израненной грудью империи. Англия все так же не двигался и так же не сводил с него глаз, из-за чего Америка едва сдерживался, чтобы не отстраниться. Этот взгляд будто читал его мысли.

- И я надеюсь, - вдруг сказал Англия.

- На что? – не понял Альфред.

- Что тебя никогда не будут бомбить… я тоже на это надеюсь.

От этой простой констатации Америку почему-то бросило в холод. Взгляд Англии продолжал бродить по нему, изучая его, ловя каждый жест.

- Давай уже бинтуй, - сказал он, - Хватит расходовать вату.

В ответ Альфред только кивнул и потянулся за бинтами. Ему пришлось нагнуться, чтобы обмотать британцу торс, одновременно захватив как раны на груди, так и на спине. Америка двигался снизу вверх, последними обернув шею и плечи, затем с такой же тщательностью занялся ранами на руках. Кровь Англии сочилась и стекала по его собственным запястьям, поэтому он на мгновение оторвался от своего занятия, чтобы снять куртку и закатать рукава рубашки. Левая рука британца безжизненно повисла под неестественным углом.

- Сломана, - тут же пояснил тот. Америка не комментировал, только стал бинтовать её с заметно большей осторожностью. От его внимания не укрылись ожоги на изгибах запястий и ободранные костяшки пальцев. Кровь стремительно стекала к локтям, пачкая рубашку Альфреда. Казалось, ещё чуть-чуть и все раны Англии, даже забинтованные, вновь откроются, и держава рассыплется, развалится на части. Америку бросало в дрожь, но он не прекращал работы. Хотя и не мог точно сказать, зачем он это делает. Зачем вообще пришел сюда и почему обращается с Англией так непривычно бережно и нежно.
Можно было просто позвать медиков или настоять на том, чтобы отвести Англию в больницу – мало ли, может, они и помогли бы. Но при всевозможных альтернативах, Америка хотел поменьше тревожить раненую державу.

- Почему… Ты один, Англия? – спросил Альфред, проглотив комок в горле.

- Премьер-Министр сейчас в одном из бункеров недалеко от Парламента, - ответил Англия со вздохом. - Я заскочил сюда, чтобы отдать ему кое-какие бумаги и планировал отправиться домой… но потом началась сирена.

- И ты был здесь один всю ночь? – удивился Альфред, ненавидя свой слегка взвинченный от волнения голос.
Англия не стал говорить прямо, но в его уверенном тоне слышалось четкое «да».

- Так будет лучше.

- С какого?!..

- С такого, что я давно привык быть один, - перебил его Англия и добавил, будто устыдившись такой двусмысленной фразы и решив, что это требует уточнения, - в таких ситуациях.

Альфред в ответ неопределенно хмыкнул, почувствовав вновь не известно откуда взявшиеся угрызения совести, и продолжил работать в гнетущем молчании. Он принялся обрабатывать теперь уже раны на ногах и бедрах, верхняя часть которых приличия ради была накрыта полотенцем. Двигаясь по-прежнему снизу вверх, Альфред не поднимал глаз на Англию, даже когда переключился на стопы. Он от чего-то боялся снова смотреть ему в глаза.

- Как ты в целом? – спросил он, продолжая бинтовать.

- Я очень устал, - ответил Англия, его тихий голос отяжелел от эмоций. - Если мне удается поспать четыре часа, можно считать, что мне повезло.

- За сутки? – невольно удивился Америка.

- За сутки, - без выражения ответил британец.

- Ты ведь… всегда не высыпался, если шла война, – тихо заметил Альфред и мгновенно пожалел, что невзначай переводит разговор на тему о прошлом. Но Англия не стал огрызаться или винить его в ненужности сказанных слов, только тихо хмыкнул в знак подтверждения.

- Да, это действительно так, - и тут же добавил:
- Удивительно уже то, что мы столько времени сидели без единой бомбежки. Даже стыдно как-то, - он медленно вдохнул и выдохнул, понижая тон, - стыдно, что тебе угораздило увидеть страну такой. У нас тут бывали и лучшие деньки, верно?

Америка молчал, не имея понятия, что на это следует ответить. Его сердце и без того уже долгое время продолжало учащённо биться от волнения.
Наконец, окончив свои манипуляции с бинтами, он медленно отстранился и вытер окровавленные ладони о штаны.

- Лучшие деньки, - в пустоту повторил Америка и нахмурился, сглатывая комок.

- Хотя… не мне тебе говорить, что нынешние тоже не самые лучше дни нашей жизни, - Англия иронично хохотнул. - И ты здесь без сомнения, только чтобы посмеяться над дряхлым стариком…

- Нет, - уверенно ответил Альфред. И одно это слово заключало в себе больше смысла, чем любой другой ответ.

__________________________________________________________

Заметки:

- 16 апреля 1941 года налеты немецкой авиации на Лондон возобновились с новой силой. Установлено, что она была самая разрушительная по сравнению со всеми предыдущими. За одну ночь погибло более тысячи жителей Лондона.

- То, что пережил Альфред в этой главе, было взято из настоящих источников: газет, рассказов очевидцев, а так же со слов самого Уинанта и продолжительных передач Мэроу. Жена Уинанта действительно присутствовала при этом блицкриге, и они с мужем на самом деле поднимались на крышу посольства, чтобы не попасть под обломки. Затем походы Уинанта по улицам вместе с помощником из посольства по имени Теодор Эйчилс (тот, на чьем месте в этой главе был представлен Альфред) – посол США подходил ко всем, кого видел, помогал медикам, оказывающим первую помощь раненым, и оставался при этом деле ровно до того момента, когда окончилась сирена в пять утра. Его помощь и прямое взаимодействие с лондонцами было полной противоположностью поведению прошлого посла Кеннеди. Его вопрос «Вам нужна помощь»?» по словам Эйчилса повторялся в эту ночь набатом.

- Повреждения улиц, в частности Гроувенор-сквер, были настолько достоверными, насколько удалось выяснить из первоисточника. Итальянское посольство – на тот момент пустое – было поглощено пожаром и полностью разрушено. Окна всех зданий были выбиты, и несколько домов по соседству действительно сравняли с землей.

- Спитфайр и Мессершмитт – это два разных вида военных самолетов, которые использовались во время Второй Мировой Войны. Они часто ставились на крыло за пределами Лондона, даже когда в них не было необходимости.

- Дунинг-стрит 10 – официальная резиденция Английского Премьер-министра, ныне занятая Дэвидом Кэмероном. Уинстон Черчилль особенно обожал «Дом десять» (как он любовно звал это место), однако в течение войны не жил там из-за опасности бомбежки. Зато всегда настаивал на укрытии под номером десять – таков был порядковый номер бункера. При этом он не хотел чтобы лондонцы считали резиденцию покинутой (словно парламент бездействует), поэтому демонстративно покидал его и возвращался, чтобы все видели.
Автор так же дает ссылку на официальный сайт «Улицы Номер Десять», в котором можно более подробно изучить достаточно интересную историю английского парламента до наших дней, и, что более наглядно, посмотреть фотографии того здания, в котором Альфред нашел Англию, изнутри. К сожалению, сайт на английском, но если Вам действительно интересно, милости прошу сюда (сайты в конце концов можно переводить переводчиком).

- Темза – река, пересекающая Лондон с южной части. Более подробная статья по ссылке.

- «Думаешь, что это храбрость... а не простое малодушие?» - такая цитата действительно звучала не из уст Англии, к сожалению, и принадлежала Эрику Сэверейду, другу и коллеге Эдварда Мэроу. Если судить о поведении большинства людей во время бомбежки – лондонцы и все, кто был в посольстве, действительно старались вести себя как можно более невозмутимо и уверено перед лицом гибели – порой даже слишком, что и порождало вопросы о наличии у людей души.

@музыка: Лепс "Что может человек"

@настроение: с чувством выполненного долга

@темы: Моё писательство, перевод с английского, Фанфик, Англия и Америка/USUK

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Добросовестный просвещённый

Вот уже два месяца я сплю больше 8 часов в день. Ну если вдруг получается ровно 8, то я обязательно досыпаю пару часов вечером перед сном млин :Ъ режим странный, но я всего лишь подмечаю тенденцию... однако сегодня все было иначе. Сегодня я проснулся в 8:30 и не смог спать дальше... при том что на кануне заснул только в 3 часа ночи. В чем причина? Не знаю. Меня как будто кто-то подстегнул и я до сих пор куда-то бегу.

Время летит, мать его. Осталось его нагонять.

Кто-нибудь помогите! О_О" Мой мозг бурлит, почти кипит! Все призивы успокоиться и взять себя в руки не действуют. Я в общем-то и не возбужден, просто подсознание как будто кричит, и кричит очень громко.

@музыка: почему-то Земфира "Хочешь" -_-

@настроение: валерьянка не спасает.

@темы: просто позитив, новости