Первая заповедь Звездного Флота: Верить в Варп!!!!
Ночь утонувших звуков
Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmonton [Mr. G]
Бета: I_saw_a_unicorn
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу
полная шапкаПерсонажи: Артур (Англия), Альфред (Америка), а так же великие исторические личности, неизвестные местные жители и упоминание других держав мира.
Пары: USUK
Рейтинг: PG-13 за мат, кровь и вообще войну.
Краткое содержание: Сюжет сосредоточен над серьёзным решением Америки вступить в войну, попутно глубоко копая в его «особые отношения» с Англией.
Предупреждение: Фик – исторический. Он написан по Второй Мировой Войне, поэтому содержит много исторических деталей, в основном связанных с блицкригами в Англии и политикой США относительно вступления в войну с Германией. А так же не забывайте, что мнение автора не всегда совпадает с мнением героев.
Благодарность: Не секрет, что нам всем в школе рассказывают историю очень-очень относительно страны, поэтому спасибо дяде Химаруе за то, что он создал Хеталию и дал предлог поинтересоваться мировыми событиями ещё и в ракурсе иностранцев.
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соответственно получено.
Статус фика: 15/15 закончен
Статус перевода: 15/15 закончен
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая [*]
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая: заключительная
читать дальшеВремя действия: сентябрь 1941 года
Артур был здесь, в посольстве.
На памяти Альфреда этого не случалось ни разу за всю историю, связанную с этим местом. Поэтому при появлении британца на пороге он мигом остолбенел и выронил все бумаги.
– Ты слышал новость? – лицо Артура было мрачным, но тон оставался требовательным. Он машинально опустился рядом с Альфредом, помогая собрать разлетевшиеся листы. Джонс старался собрать документы сам, не беспокоясь о том, в каком порядке они должны быть, так как меньше всего хотел встретить взгляд Артура и услышать очередное замечание о своих кривых руках. И ещё меньше – случайно коснуться чужих пальцев, что было довольно сложно, учитывая нынешнее расстояние между ними.
– Что? – опомнился Альфред, не успев ни над чем подумать.
– Мать твою, Джонс, - вздохнул Артур, отрываясь от бумаг на полу, - Так, ничего особенного! Твой президент оказал единичное сопротивление Германии.
– Что?.. – на горле Альфреда сжались тиски, голос дрогнул. – Скажи уже, что там случилось! – чуть не крикнул он.
– Один из твоих эсминцев обменялся торпедами с немцами посреди Атлантики.
Кровь отлила от лица.
– Их потопили?
– Нет, - Артур покачал головой, - С тех пор не было никаких рапортов об атаках или потерях с нашей стороны.
Альфред шумно выдохнул, поднимаясь с кипой бумаг. Донёс и положил их на более менее свободный край стола Уинанта, боясь представить, сколько времени теперь придётся убить на то, чтобы отсортировать всё заново. Альфред едва мог сконцентрироваться на данном моменте, что уж там до тонн документаций.
Артур возник рядом, у самого плеча.
– Твоё начальство объявило, что будет стрелять на поражение в любое приблизившееся немецкое судно.
Джонс вскинул на него ошарашенный взгляд, в этот момент не думая о дистанции.
– Мы объявили в…?
– О нет, - снова покачал головой Артур. – Не было сказано, что это акт войны. Но… это однозначно начало, первая официальная стычка твоих людей с Германией.
– Боже мой, - в удивлении вперемешку с ужасом выдохнул Альфред, - Мои люди, мои солдаты действительно решились на это?
– Я откуда знаю, - сказал Артур с неожиданным и не свойственным ему шутливым сарказмом, пожав плечами, – Ты ведь мне все уши проел тем, как твои люди не готовы, не могут, и не хотят.
– Да, - нахмурившись, согласился Джонс, - Я спрошу об этом посла. Потом, когда он вернётся с Чекерс.
– Конечно. – британец скрестил руки на груди, вертя головой, осматривая кабинет, в котором оказался впервые. Чуть погодя развернулся, несмело исследуя убранство. Задержался он лишь возле окна, явно прикованный видом родного города с нового ракурса.
Альфред наблюдал за ним, как хищник, не отрываясь и не упуская ни одного мелкого жеста, позабыв о работе, которую обязан был выполнить в отсутствии Уинанта. Хотя в данный момент не происходило чего-то сверхъестественного. Артур просто стоял возле окна, спиной к нему. Потом тихо хмыкнул, не то чтобы весело, так, в подтверждение своим мыслям. Альфред хотел и боялся снова увидеть что-то ещё сквозь эту каменную осанку.
– Что там? – спросил он, не в силах поддерживать тишину и оставаться спокойным одновременно.
– Памятное место. – отозвался британец, указывая за окно. – Я был там, очень давно.
Хотя Джонс подозревал, о каком здании идёт речь, он всё равно хотел увидеть, проследить линию взгляда британца, чтобы быть уверенным. Убедившись, что документы лежат ровно и не упадут снова, он подошёл и тоже выглянул в небольшое, не заделанное досками отверстие. Пришлось слегка ссутулиться, так как оно было ниже, чем надо.
Конечно же, взгляд утыкался ни куда-нибудь, а именно в это строение.
– Здесь жил Джон Адамс. – объяснил Артур, словно бы никто об этом раньше не знал. Однако Альфреда всё равно удивила эта фраза.
– Ты помнишь?
– Я помню. – ответил британец как-то быстро, лицо его странно напряглось.
Альфред не мог отвести от него ополоумевшего взгляда, тем более когда понял, что Артур точно и безоговорочно краснеет. Видимо почувствовав это, британец отвёл взгляд в сторону. На лицо Джонса наползла слабая улыбка.
– Я всегда думал, что ты ни за что не стал бы помнить такую чушь… В смысле, ты… Ненавидишь меня, кажется.
Всё ещё красный Артур посмотрел на собеседника так, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Из-за этого повисла недолгая пауза.
– Полагаю, есть в этом своя странность. – собравшись с мыслями, ответил британец. – Я долго пытался тебя ненавидеть, это правда, - его голос стал тише, - Ничего так сильно не хотел, только ненавидеть тебя.
У Альфреда сильно перехватило горло, грудь пронзил неприятный холод.
– Ага. – сказал он, ни с чем не соглашаясь, просто добавить что-то ещё теперь не хватало духу.
Артур по-прежнему лицезрел дом первого посла США. Здание без окон, обезображенное взрывами и почти брошенное. Навеки застывший алтарь болезненных воспоминаний.
Альфред неловко переступил с ноги на ногу и заметил, как Артур сделал то же самое. Вскоре британец отвернулся от окна и, выпрямившись, сложив руки за спиной, стал медленно шагать по кабинету. Джонс остался на месте и наблюдал за британцем. Опять никак не мог оторвать от него взгляд.
Прежде чем дать себе передумать, Альфред спросил:
– Ты всё ещё ненавидишь меня?
Артур резко остановился, хотя взгляд его был прикован к корешкам книг Уинанта на стеллаже, которые он, кажется, притворно пытался прочесть. Британец молчал.
Альфред не скоро понял, что задержал дыхание. Воздух он втянул шумно и судорожно, почувствовав, как вслед за этим с силой застучало сердце, словно в насмешку.
– А ты думаешь, ненавижу? – вместо ответа спросил Артур, дотронувшись до книжной полки, и, поймав на пальцы внушительное количество пыли, отряхнул всё рука об руку. Глаз он не поднимал, упорно глядя на книги или в пол, но не на Альфреда.
Джонс так и застыл у окна. Он чувствовал, как горло смыкается от любой попытки сделать вдох поглубже. Его внутренне качало из стороны в сторону, бросало вперед назад, но и не давало пошевелиться.
Он был пойман. И он почти задыхался.
– Думаешь, у меня получилось ненавидеть тебя? – спросил Артур совсем тихо, повернувшись спиной, так что Альфред едва разобрал слова.
– Ну… Да. – Альфред мог бы рассмеяться этой иронии, если бы это было правда смешно сейчас, но только сильнее нахмурил брови. – Ты очень убедительно показал и не раз, что презираешь само моё существование.
– Но не тебя. – уточнил Артур, качнув в отрицании головой. Он мгновенно развернулся, чтобы направиться к выходу, и Альфред успел заметить на его лице странное, не видимое доселе выражение. – Мне пора.
– Стой! – Джонс оказался между дверью и британцем быстрее, чем смог подумать, схватив последнего за плечо. Артур болезненно скривился. – Подожди… Тебе не обязательно уходить… Да и без Уинанта тут совсем нечего делать.
Артур, так и застывший от хватки Джонса, ничего не говорил. Даже не моргнул, продолжая упорно смотреть куда-то в пустоту.
– Ты уже обедал? Можно пойти ко мне в апартаменты и поесть.
Снова Артур промолчал. Альфред чувствовал себя виноватым за неудобство британца, но не думал отпускать, потому что нутром чуял, если ослабить хватку, тот просто-напросто сбежит. Однако, вопреки опасениям, Артур уступчиво вздохнул, расправляя зажатые плечи.
– Ладно, хорошо.
Альфред улыбнулся. Чувствуя невероятное облегчение, он отпустил британца и повёл его прочь из кабинета.
Как ни странно, всегда очень короткая дорога сквозь здание посольства до дому, сейчас казалась Альфреду невыносимой. С каждым пройденным метром идея совместного обеда с Артуром казалась всё менее правильной. Может, не стоило его удерживать и дать уйти. В конце концов, после того, что произошло в дверях, им будет сложно говорить непринуждённо. Вновь повиснет аура недосказанности, которую Джонс ненавидел всей душой.
Ему не сразу удалось справиться с замком, ключ не слушался. Наконец, почти сдавшись от напряжения, он всё-таки сумел открыть дверь в апартаменты.
– Чувствуй себя, как дома. – сказал он, проходя первым. – Ты ведь впервые здесь?
Артур либо не слушал его, либо не придавал значения. Неторопливо шагая по гостиной, он внимательно рассматривал каждый элемент мебели, узора паркета, неровность стен и потолка, вид из окон.
Альфред на автомате продолжал приветливо улыбаться, но его смущение почему-то нарастало с каждой секундой. Бред какой-то. Он ведь пригласил в свой дом Англию, фактически знакомую с этим строением державу, не какую-то супермодель, дабы произвести впечатление.
– Тут не очень-то чисто, я ведь почти не бываю дома. – решил сказать он, сглатывая от волнения. – В общем… Да, точно, обед.
Джонс быстро ретировался на кухню и стал усердно обшаривать шкафы. Когда он взглянул на то немногое, что удалось собрать, его собственный желудок жалостливо заурчал. После двух месяцев, проведённых в Штатах, Альфреду ещё не удалось привыкнуть к скудному размеру здешних пайков. С горем пополам он принялся делать из того, что есть, подобие сэндвичей.
Ему было бы проще, если бы он не замечал того, что теперь замечает. Выражение лица Артура, его интонации, когда он говорит. Было бы проще оставаться слепым, как раньше. Сложив нарезанные куски вяленого мяса на тонкий кусок хлеба, он прижал его неровной сухой корочкой. Было бы проще, если бы он мог не думать о том, что он видит и замечает.
– Так что хватит думать. – говорил он себе. – Это ведь просто. Отключить голову и всё. Это ведь так просто.
– Что просто? – раздался голос за спиной, заставив Альфреда подпрыгнуть. Бедный кусок мяса отправился в последний полёт, но Джонс успел среагировать и поймать его почти у самого пола.
Альфред выпрямился, уставившись на Артура. Тот смотрел на хозяина кухни со смесью изумления от проделанного трюка и недоумения от только что услышанного странного монолога.
– Ничего. – поспешил заверить его Альфред, ехидно улыбаясь. – Этот бутерброд мой. – он ловко заключил почти упавший кусок в других два куска хлеба и указал на первый. – Этот справа твой, запомни.
Альфред сделал ещё по два сэндвича, пока Артур наблюдал за ним, облокотившись на стойку у раковины. Джонс чувствовал его взгляд, почти осязал его, как будто по спине и затылку бегала стая муравьёв. Сказать, что ему было не по себе, считай ничего не сказать. Он хотел сжаться или провалиться сквозь землю.
Закончив наконец бесхитростное приготовление, Альфред ловко поднял одну из тарелок и преподнёс её Артуру, который взял еду с коротким кивком благодарности. Джонс вгрызся в сэндвич сразу, лишь бы не успеть сказать что-нибудь не то, и не заметил, как залпом зажевал его весь. Однако, к его великому удивлению, Артур сделал то же самое, прожевав и проглотив свой сэндвич гораздо быстрее. Видимо, голод британца был куда сильнее, чем Альфред даже мог себе представить.
– Не понимаю, почему Германия не объявил войну мне. – сказал Альфред, принимаясь за второй сэндвич. – В смысле, раз уж мои эсминцы теперь стреляют по всем его кораблям и подлодкам, какие увидят. Что ему мешает?
– Не говори глупостей. – нахмурился Артур, прожёвывая прежде чем продолжить. – Германия не столь безрассуден, чтобы взять и напасть на ещё одну державу, а тем более на тебя. Тебя, который охотно пойдёт на что угодно, лишь бы остаться в нейтралитете. Объявить войну сходу такой державе всё равно, что тыкать спящего медведя палкой в глаз. Не нужное и неразумное занятие.
– Ну да. – протянул Альфред задумчиво.
– Германию вполне устраивает нынешнее положение вещей. – Артур снова откусил сэндвич, быстро прожевал и только потом продолжил говорить. – Особенно теперь, когда мобилизовалась Япония.
– Кстати, да. – кивнул Альфред, нахмурившись. – Япония сейчас шерстит Индонезию, как будто так и надо.
– Если он доберётся до моих баз в океане, я не смогу их отстоять. – сказал Артур. – Моя линия фронта итак растянута до предела со всей это помощью Армии Красного Креста и моим взводам на Ближнем Востоке.
Альфред только кивнул, траурно жуя свой сэндвич. Артур вздохнул и тоже принялся есть. Оба смотрели куда-то вдаль, за пределы стен апартаментов.
– А ведь ты и Япония были друзьями. – задумался Джонс.
– Ты тоже. – ответил Артур, приподняв бровь. – Но это не остановило тебя от замораживания его активов и введения эмбарго на нефть, железо и сталь. Или, скажешь, не было такого?
– Блин. – Альфред чуть не подавился. – Откуда ты столько знаешь?
– Я хочу сказать, дружба между державами недолговечна. Она то есть, то нет. – Артур поставил пустую тарелку возле раковины, по-прежнему не глядя на Альфреда прямо. – Всё меняется. Это просто политика.
– Показуха и эгоизм, ты хочешь сказать?
– Да, по большей части. – британец некоторое время изучал свою тарелку. – Спасибо, кстати. За обед.
– Да не за что. – замял Альфред, отставляя свою пустую тарелку на стол.
Он развернулся, чтобы быть с Артуром лицом к лицу, и сделал нерешительный шаг к нему. Артур не реагировал, хотя явно видел это краем глаза.
– А что на счёт нас?
– В смысле на счёт нас? – переспросил Артур, на этот раз вскинув озадаченный почти испуганный взгляд. И Альфред чуть не дал волю сомнениям и не выбежал из кухни. Парированный вопрос был слишком близок к тому, к тем словам, которые Джонсу не хотелось поднимать, не хотелось впускать в сознание, что уж там, говорить вслух. Тем более Артуру. Их лучше спрятать, их лучше проигнорировать, притвориться, что их никогда не было. Лучше так.
– Наши отноше… то, через что мы оба проходим, тоже просто показуха? – наконец смог вымолвить Джонс.
– Ты мне скажи. – ответил Артур. – Дружбой это, в самом деле, сложно назвать.
– Потому что ты использовал меня, а я использовал тебя. – добавил Альфред отстранённо.
– Именно. – кивнул британец, хотя голос у него был глухим, почти тяжёлым. – Обычные люди могут называть это как угодно. Но для самих держав отношения всегда будут просто политикой и больше ничем.
– Потому что это значит быть державой. – тихо подытожил Джонс.
И почему-то этот вывод никак не вязался. Не удовлетворял, не казался правильным совершенно.
Видимо, для Артура тоже, так как он, чуть погодя, устало выдохнул:
– Мне нужно выпить.
– Поддерживаю.
Эти две короткие фразы в конце концов привели их в небольшой паб в центре города.
Для Альфреда было чем-то новым оказаться в таком месте, где ощущение опустошённости и безысходности у людей почти отсутствовало. Где его окружало множество улыбающихся женщин – кокетливо или просто приветливо, – которые носили слишком короткие для приличных англичанок юбки. Такие короткие, что Джонс не мог не засмотреться.
– Хватит строить глазки моим женщинам. – недовольно пробурчал Артур, поставив на стол две пинты.
– Я не строю, это всё они. – притворно возмутился Альфред. Артур придвинул к нему стакан., вложив в свой жест и взгляд всё своё недовольство.
– Боже, оно тёплое! – выпалил Джонс, сделав глоток и тут же сморщившись. – И что это за второсортное пойло, старик?!
– Отъебись и смирись. – отрезал Артур, делая глоток из своего стакана и удовлетворённо откидываясь на спинку стула. Его блаженство, однако, недолго длилось, так как Альфред по-прежнему недовольно сверлил взглядом свой напиток. – Вкус был бы нормальный, если бы город не бомбили, понятно? Лучше этого нет, поэтому говорю тебе, смирись с тем, что есть. – на лицо британца вдруг набежала печаль. – Оно правда… лучше. И всё здесь в мирное время лучше.
Тряхнув головой, Артур снова сделал внушительный глоток, затем со стуком опустив стакан на стол, ткнул в Джонса пальцем.
– Если не нравится, катись к ёбаной матери!
– Ну эй! – Альфред рассмеялся, почти нервно, и вернул британцу тычок кулаком в плечо, разве что не такой сильный, какой был бы обычно. – Всё нормально, мне всё нравится!
Джонс отпил из стакана и вновь поморщился. По вкусу было, как остывший бульон с вялым кислым привкусом и сгустками горькой пены. Но Альфреда это вполне устраивало, пиво как пиво. В конце концов, он так давно не занимался чем-нибудь помимо углубления в политику или работы в посольстве. Поэтому поход в захудалый паб, да ещё в компании Артура можно было почти назвать долгожданным отдыхом.
Хотя бы тут были привлекательные дамы. И улыбались ему. Вскоре Альфред смело улыбался в ответ. В конце концов, он был здесь временно, и никто кроме верхушки не знал его настоящую личность, а девушки, кажется, находили его акцент очаровательным. Грех было не воспользоваться.
Артур сверлил его злобным взглядом, на что Альфред ехидно улыбнулся и чокнулся с его стоящим бокалом.
– Твоё здоровье!
– Хрен тебе в глаз, – было ответом. Артур поднял бокал, - Как за такое не выпить.
– Пердун старый! – засмеялся Альфред, игриво грозя ему пальцем.
На одной пинте дело не кончилось.
***
– Возьми мне ещё, - потребовал Артур.
– Но я уже две покупал! – заскулил Альфред.
– Ну и что, тебе по карману. – сказал на это британец без тени шутки, с убийственным выражением полной серьёзности на лице.
Вздохнув, Альфред покорно поплёлся к бару, но не только потому, что не хотел даже в шутку ссориться с Артуром посреди паба, но и потому что заказ им выносила девушка с обворожительными ямочками на щёчках.
В ожидании пинт Альфред снова поймал её улыбку и улыбнулся в ответ. На Артуре в этот момент лица не было.
– Что, ревнуешь из-за того, что я нравлюсь одной из твоих больше, чем ты сам? – заискивающе улыбнулся Джонс.
– Я не ревную, - возразил британец, многозначительно швыркнув носом. – Где моё пиво?
– Сейчас принесут, - успокоил Альфред, закатив глаза. Он очень надеялся, что Артура не унесёт очередная пинта. Однако, в доказательство обратному, Артур приговорил свой стакан быстрее, чем Джонс успел отпить от своего хотя бы половину. Альфред также успевал смотреть по сторонам, ловя приятные женские улыбки. Несколько раз в попытке отпить и не упустить очередной обмен взглядами Джонс стукался переносицей о край стакана, после чего с него съезжали очки.
– Боже, Артур, - осклабился он, снимая очки и нагибаясь над столом так, словно собирался сказать что-то тайное. Артур сосредоточился на его лице. – Кто же знал, что в твоей стране могут жить такие красавицы.
Сказал он это нарочито громко, и этот трюк сработал, вызвав у нескольких девушек смущённый заливистый смех.
– Может, хватит уже?
– Что хватит?
– Вести себя, как обдолбаный, самодовольный… - к Артуру не сразу пришло слово, – американец!
– И как я по-твоему это смогу? – Альфред мог бы громко рассмеяться, если бы в этот момент Артур не пнул его под столом в голень.
***
– Ты напился? – спросил Альфред, пока они пробирались сквозь темень обратно в посольство. Весь свет был почти погашен, приближался комендантский час.
– Куда там. – хмыкнул Артур. – Думаешь пара пинт способна свалить меня с ног?
Джонс пожал плечами. Он и сам не чувствовал себя опьяневшим, однако внутри всё равно приятно жгло и каждый десятый шаг был неровным. Взгляд британца он не видел, чтобы сказать наверняка, однако шагал тот тоже относительно ровно. Наверное, они оба были в порядке. Альфред ведь помнил, каким бывает Артур, когда напьётся в стельку.
– Это всё твоё разбавленное пиво. – засмеялся он и получил от Артура тычок в плечо. Удар был не сильным, но Альфреда всё равно отнесло в сторону, и он готов был ответить тем же, только останавливало всё ещё раненое состояние британца. Весь запал ушёл в очередной громкий смех.
– Я не собираюсь больше с тобой пить. – внезапно заверил Артур.
– Что? Почему? – удивился Джонс. Как будто он был виноват в тех вольностях, которые предоставляло заведение, подобное пабу. К тому же, ему ни разу не удавалось заняться чем-то подобным дома, пока висел закон о совершеннолетии. К счастью, его недавно сняли.
– Ты ведёшь себя, как полный гормонов орущий кретин. – сказал британец, и даже в почти полной темноте Альфред видел перед собой его лицо и то, как Артур в раздражении закатывает глаза. – Искал всё внимание на свете. Как школьник.
– Я так и не понял, ты ревнуешь своих женщин ко мне, или что?
– Не смей даже в шутку лезть со своими похотливыми идеями к англичанкам, я серьёзно! Хватит того, что верхушка Белого Дома скрыто осмеивает женщин из Черкерс! Я не потерплю, чтобы в США такого мнения были обо всех женщинах Англии!
– Ладно, ладно, я понял. – оборвал его Альфред, смущённо закинув руки в карманы. – Правда, я не понимаю, о каких насмешках идёт речь.
– Да, конечно, никто вообще не понимает, о чём идёт речь, - раздражённо пробормотал Артур скорее самому себе. Прочистив горло, он заключил. – Просто знай, если я вдруг узнаю, как ты или твои люди кувыркаются с одной из моих, я не стану спускать всё на тормозах, ясно?
– Я же сказал, ясно. – взвыл Альфред. – И хватит уже угрожать, я ведь ничего не делал.
– Просто знай. – бросил британец и умолк, глядя в другую от собеседника сторону. Джонс тактично проигнорировал его, споткнувшись об очередной камень и тихо выругавшись.
Здание посольства было недалеко от того места, где они решили утопить стресс, поэтому они очень скоро оказались вновь на его пороге, а затем и у двери в апартаменты.
– Слушай, - вдруг вспомнил Альфред. – Пошли на крышу.
– Прости, что? – удивился Артур.
– Пошли! – Джонс взял британца за запястье прежде, чем тот успел придумать аргумент против, и не спеша, но в меру настойчиво потащил к лестнице на крышу. Артур не стал упорствовать. По ступенькам забираться пришлось по одиночке, и Альфред, оказавшись на крыше в одно мгновение, слышал, как британец карабкается следом.
– Посмотри! – сказал он, когда Артур оказался снаружи, - Небо просто прекрасно, когда всё электричество отключают.
– Сегодня полнолуние. – заметил британец, тоже задрав голову к небу.
– Ага, - вздохнул Джонс, - В полнолуние видно меньше звезд, но всё равно их очень много. В обычно мегаполисе такого никогда не увидишь.
Артур так и стоял в дверях выхода на крышу и смотрел в небо. Затем вышел и встал вплотную к Альфреду. Так прошла не одна минута в полном молчании.
– Давно я такого не видел. – сказал Артур.
– Чего? Звезд?
– Нет. Полнолуния без блица.
Альфреда мигом пробрала дрожь, не смотря на очень тёплую ночную погоду. Прошло уже столько времени, а ему хватило одного напоминания, чтобы вспомнить всё в деталях. Вернувшиеся бомбардировщики, громкий шум от них, долгий изматывающий бег по городу в поисках Артура, которого он отказывался считать мёртвым. И с той же чёткостью он вспомнил самый первый день в Лондоне, как ему было морально некомфортно и хотелось домой.
– Блицкригов давно не было? – спросил Альфред и понял вдруг, что за всё время, проведённое с Артуром, он не заметил, чтобы тот вздрагивал от опасности – как тогда, когда предчувствие скорой агонии всегда было рядом.
– Да. Сейчас все тяжбы легли на Россию и его Союз. Иногда над моими городами пролетает один или два истребителя, но лишь затем, чтобы напомнить, что я всё ещё у них под колпаком. Так что нет, считай, больше нет блицкригов. Все улетели к границе с СССР.
– Как думаешь, навсегда?
– Не имею ни малейшего понятия. Германия собирает там все силы. Мне не кажется сколько-нибудь вероятным, что победа достанется ему легко.
Альфред чувствовал, что протрезвел окончательно. Он снова видел лицо Артура таким, каким оно было в парке Чекерс, когда тот смотрел вдаль, и эта даль была за самим горизонтом.
Джонс сел на крышу, дёрнув британца за штанину и с широченной улыбкой глядя на него снизу. Тот смерил его недоверчивым взглядом.
– Брюки испачкаю.
– Брюки, блин, ещё б панталонами назвал. – отмахнулся Альфред. – Эта крыша не сможет сделать твои штаны грязнее, чем они уже есть.
Британец в раздражении выдохнул, и на этот раз в свете луны Джонс таки увидел, как тот привычно закатывает глаза.
Через секунду Артур опустился на крышу рядом с ним. Альфред раскинул руки и выпрямил ноги, болтая ими по ровной холодной кровле. Потом он поднял мелкий камешек, случайно оказавшийся под ладонью.
– Всегда было интересно, - размышлял он, подкинув камешек, а затем бросив его вдаль с крыши, - Как эта мелкая галька попадает на крыши сама собой?
– Не имею ни малейшего понятия. – отзеркалил свою фразу Артур, продолжая рассматривать звёзды.
Альфред не сразу, но всё же всмотрелся в лицо британца, когда был точно уверен, что тот внезапно не обернётся. От увиденного у Джонса перехватило дыхание, он пока толком не понял, почему, но предпочёл списать на невидимый порыв холодного ветра.
Время летит так быстро. Всего два месяца, а вокруг всё так изменилось. Как и в Артуре. Джонс откинулся назад, практически на спину, и погрузился в яркий притягательный свет полной луны. Однако взгляд всё чаще падал на спину Артура. На изогнутые линии шеи, на согнутый позвоночник под курткой, на сжатые от напряжения плечи, локти на коленях.
– Твои раны зажили? – спросил Альфред неожиданно даже для себя. Артур же был на целую секунду застигнут врасплох, от чего его поза стала совсем закрытой. Но потом он немного расслабился и повернулся к собеседнику, из-за чего ему пришлось поставить одну руку возле поясницы, чтобы не упасть назад.
– Более менее. – ответил он. – Некоторые до сих пор могут открыться, но большая часть зарубцевалась.
Альфред лёг совсем на спину, сложив руки в замок на животе, несколько мгновений глядя как их приподнимает от собственного пульса и дыхания.
– Тебе всё ещё больно? – спросил он, опять глядя в небо.
– Шрамы? Нет. – Артур покачал головой. – Всего лишь старая ткань, которая не смогла восстановиться, как следует. Шрам не может болеть. Только если он ещё не зажил и кровоточит где-то глубоко. Это может вызвать боль. Но это всего лишь боль. – британец изменил своё положение так, чтобы смотреть на Джонса, не поворачивая головы.
– Всего лишь? – уточнил Альфред. – Ты точно не притворяешься, лишь бы выглядеть круто?
– Нет, не притворяюсь. – проворчал Артур. – Можешь перестать об этом беспокоиться.
Альфред порывался возразить вслух. Ведь он не беспокоится. Не в том понимании, которое только что прозвучало. Но, возможно, уже сотый раз повторённая эта фраза себе или же просто остатки выпитого алкоголя не дали ему выпалить наперекор. Ибо, правда, какая уже разница.
– Ясно. - Джонс кивнул.
Артур не стал продолжать, вернувшись к созерцанию необъятных созвездий. Даже если он и заметил нетипичную капитуляцию в диалоге от Джонса, то решил пропустить мимо ушей.
Альфреду было видно, как приподнимались плечи британца при вдохе и как двинулся кадык на горле, когда он сглотнул. Руки Джонса похолодели, он крепче скрепил их в замок.
– Знаешь что? – обратился он к Артуру.
– Что?
– Мне приятно проводить с тобой время.
Артур отчего-то молчал.
– Ты меня слышишь? Потому что я не буду это повторять. – смеясь от волнения, заверил Альфред, чувствуя, как жар буквально расползается по его лицу от щёк к ушам. И ничего не мог с ним поделать. Только поправить очки разве что, которые вовсе не нужно было поправлять. Его снова охватило ощущение беззащитности и неуверенности, дурацкое и такое неприятное.
– Я слышу. – послышался тихий голос Артура, и следом шелест кровли под ногами. Однако британец не собирался уходить, а наоборот подсел к Альфреду ещё ближе. Нагнулся над ним, заглядывая в глаза.
Джонс просто уставился на него. Он смотрел, но ничего не видел, кроме силуэта обрамлённого луной и несколько светлых прядей, свисающих вдоль щеки. Но то, как их притягивала гравитация, говорило об очень близком расстоянии.
– Я слышу. – повторил Артур почти шёпотом. Он как будто собирался сказать что-то ещё, или может быть сделать что-то ещё. Только у Альфреда пропали все варианты из головы.
Затем британец отстранился и сел в прежнее положение, деловито усмехнувшись.
– Думаю, мне тоже приятно. Приятно выйти на крышу и смотреть на звезды, которые я так давно не видел. Дело тут вовсе не в тебе.
Альфред так и смотрел в небо, тяжело вздохнув.
– Ясно. – повторил он.
***
В течение следующего месяца Альфред регулярно заходил к Артуру на чай, и с каждым разом замечал, как преображается дом британца. В один из таких визитов – третий за полторы недели, если быть точным, – он решил отметить это вслух.
– У тебя стало меньше завалов в комнате.
Артур только хмыкнул.
– Я умею делать уборку. В это так сложно поверить?
Воодушевлённый Альфред провёл пальцами по поверхности кухонного стола и к великому удивлению собрал большой комок пыли. За его спиной Артур прочистил горло и, как только Альфред развернулся, тот уже исчез где-то в ванной. Вернулся с тряпкой и первым делом подошёл Джонсу, схватив за руку – неожиданно больно сжав запястье, - собрал пыль с его пальцев и метнулся дальше вытирать пыль со стола и мебели.
После он намеренно игнорировал присутствие Альфреда. Так что последний, предоставленный сам себе, начал с любопытством проверять другие, раннее не примеченные им, углы и закоулки большой гостиной на предмет чего-нибудь интересного.
– Слушай, ты хоть чем-нибудь ещё занимаешься помимо уборки?
Этот наивный интерес вызвал у Артура всплеск раздражения, как всегда отразившийся на его скривившемся лице.
– Уж прости, что мне так хочется жить в чистоте.
– Да, да, да, - отмахнулся Альфред, стоя посреди комнаты и качаясь с носка на пятку, - Просто ты занимаешься этим всё время, когда бы я ни приходил.
– Возможно, ты выбираешь не лучшее время для визита. – засопел Артур. – Тебя никто не держит, можешь уйти, если тебе что-то не нравится.
– И пропустить время твоего ненаглядного, разбавленного чая? Ни за что.
***
– Похоже, вы начали больше ладить с сэром Кёрклэндом. – сказал Уинант с почтительным нейтралитетом в голосе.
Альфред небрежно пожал плечами, удобнее устраиваясь на диване.
Вынужденная непринуждённость.
– С чего ты так решил?
– Вы стали немного чаще видеться. – ответил посол, набирая текст на печатной машинке. Стук кнопок громко и отрывисто врывался в любые звуки в комнате, в том числе и в их диалог. Альфред сосредоточился на этом стуке.
– Не так уж часто. – сказал он, снова пожав плечами.
Звук машинки затих. Джонс прочистил горло.
– Я хочу сказать, теперь он хотя бы не донимает меня вопросами войны. Но всё равно критикует в разному поводу. И поучает.
– Может, это значит, что ему с тобой комфортно?
Альфред, нахмурившись, изучал потолок. Такой вариант не приходил ему в голову.
– Разве не логично, что, когда тебе комфортно с кем-то, ты относишься к ним хорошо.
– Только не в случае сэра Кёрклэнда. – заверил Уинант, возобновив свою печать. – Ты, как никто, должен знать это.
Минуты две они оба занимались своими делами: Альфред изучал потолок, а Уинант закончил строчку и перевёл катушку влево, начав следующую.
– Или ты сомневаешься, что не знаешь? – поинтересовался посол.
– Нет, ты прав… Я это знаю, - задумчиво протянул Альфред.
Закинув ногу на ногу, он протяжно вздохнул и откинулся на спинку, пытаясь думать о чём-нибудь, что не способствовало бы его погружению в детские воспоминания. Воспоминания о строгом, упрямом наставнике, который всегда был добр к нему, но при этом часто оказывался ужасно неумелым и, чуть что, сразу выходил из себя. Альфред помнил всё до мельчайших деталей. И до мельчайших деталей помнил, как моменты лёгкого, безобидного укора вместе со стыдливым принятием своих тёплых чувств к Америке просто однажды… прошли. А на смену им пришло молчаливое разочарование и скрытое презрение. Да, таков был Артур. Он чувствовал себя комфортно тогда, когда мог критиковать, мог с поражением принимать свою неправоту и при этом всём любить своего подопечного, не смотря ни на что.
Альфред пытался сконцентрироваться на щелчках кнопок.
А вот, когда Артуру что-то не нравилось в человеке, он игнорировал его и избегал. Жёстко держал дистанцию.
Нет, Альфред не хотел вспоминать это. Но было слишком поздно. Чем сильнее твердишь себе не думать, тем больше память на этом настаивает.
Он сел, облокотившись на колени, смотря в пол. Лучше не становилось. Джонс зажмурился.
Нет, сейчас всё было не совсем так, как тогда. Конечно, нет. Как тогда уже не будет.
Ничего не может быть таким же, как раньше. Вот только Альфред осознал это в полной мере только после того, как услышал это вслух от Уинанта. Артур был таким со всеми: замкнутым, осторожным, всегда правильным и сдержанным. Таким он был с теми, кто был ему мало приятен. Но с теми, кто приятен, он…
– Похоже, прошло слишком много времени.
– Что? – Уинант вновь оторвался от печатной машинки. – Ты что-то сказал, Альфред?
– Нет, нет, прости. – замахал рукой Альфред. – Просто сам с собой.
Джонс ни разу не ставил вопрос об Артуре под таким углом, под каким показал ему посол. И узнать наверняка можно было лишь одним способом.
***
– Привет! – выпалил Альфред, оказавшись на пороге дома Артура.
Британец в кои то веки не занимался уборкой, но был занят какой-то книгой, сидя в одном из своих набитых пылью кресел.
– Стучаться надо. – злобно нахмурившись, бросил он со своего места.
– Не хочу. – поддразнил его Альфред, запирая дверь, и на цыпочках прошёл в гостиную. Он помнил, как Артур не любит, когда приносят грязь на подошве, даже если в данный момент пол не сказать чтобы был чистым.
Оказавшись возле британца, он сразу сказал.
– У меня к тебе вопрос.
– Какой? – со вздохом Артур закрыл книгу, предварительно вложив закладку, и убрал её на стол возле кресла. Попутно он взял с того же стола чашку с блюдцем и отпил своего чая.
– Тебе со мной комфортно?
Британец застыл, как изваяние, Альфред почти ожидал, что он от этого поперхнётся чаем. Но нет, Артур лишь пробыл в этом состоянии добрых несколько минут. Затем всё-таки отпил чай, причём, кажется, опустошил всю чашку, и медленно вернул её на стол.
– Почему ты спрашиваешь? – уточнил он ровным спокойным тоном.
Альфред сморщил в недовольстве нос.
– Не отвечай вопросом на вопрос. – потребовал он и, вздохнув, добавил. – Мой посол предположил, что тебе может быть со мной комфортно.
– А тебе со мной? – парировал Артур, сложив руки на коленях в замок.
Альфред опешил. Об этом он тоже не думал. Но подумал сейчас. И ответ был прост.
– Да.
Артур долго смотрел на него, затем несколько раз кивнул, как будто своим мыслям, и поднялся с кресла. Взял кружку со стола, направился к раковине. Альфред шёл следом.
Стоя спиной к нему, Артур сказал:
– Да, мне комфортно.
Изумлению Альфреда не было никакого осмысленного предела.
– П… правда?!
– Я не намерен повторять. – тихо добавил Артур. Не разворачиваясь, он стал полоскать кружку, вытирать стойку у раковины и наводить там порядок.
Альфред заметил, что и в кухне стало практически совсем чисто. Он облокотился на край обеденного стола и тот со скрипом отъехал на пару дюймов.
– Наверное, я мог раньше понять, что тебе со мной комфортно. – с облегчением с голосе сказал он. – В конце концов, я видел тебя голым.
Артур с грохотом уронил что-то на стол.
– Видел всего в крови. - Альфреда разобрал смех.
– Это для тебя так смешно? – сурово спросил британец из-за плеча.
– Нет. Может не смешно в смысле смешно, а просто… иронично как-то. – Джонс скрестил руки на груди, хмыкнув, чувствуя и понимая что-то, что пока не мог облечь в полноценную мысль. – Когда Рузвельт приказал мне лететь с Уинантом в Лондон, я даже представить себе не мог, что… случится такое.
Артур молчал.
– Я был настолько уверен, что это меня не касается… Я не хотел даже пересекаться с тобой. – не понимая зачем он это говорит, Альфред, облизнув пересохшие губы, продолжал, - Не хотел видеться с тобой или говорить. Вообще ничего. Я решил, что не выйду из посольства, а потом просто улечу домой… Но знаешь, что самое смешное? Когда я всё таки вернулся, люди там были другими. В смысле… те, кто не знал, кем я являюсь, просто в башку себе в били, что я поддался на некие хитрые манипуляции британского правительства. И они не хотели ничего слушать. Только потому что я побывал в Лондоне. Это было жуть как странно. – он затих на минуту, погрузившись в воспоминания. - И ещё было странно снова оказаться дома. После того, как жил здесь. То-есть… Я так привык к этому месту. И чувствовал себя… не знаю, потерянным там дома. – он закусил губу, подавив дрожь, совершенно не зная, зачем всё это говорит. Альфреду казалось, что он сознательно закапывает себя заживо, однако, перестать это делать не мог. Он не знал, что сейчас делать, мог только говорить и говорить. – Я раньше никогда не уезжал надолго, и, да, это была всего лишь пара месяцев, но… Мне и не удавалось оставаться так долго. Я… Я как будто… Мне было хорошо, когда я вернулся сюда… Это ведь странно? Чувствовать себя здесь хорошо… Хотеть… – горло перехватило. Сглотнув и закрыв глаза, он протяжно вздохнул. – Хотеть вернуться сюда снова.
Артур не комментировал, так и оставшись спиной к Джонсу.
– Скажи что-нибудь, пожалуйста. – взмолился Альфред шёпотом. Однако не понимал, что хочет услышать. Что хочет услышать от Артура, тем более в такой ситуации. Какой уверенности он хотел и в чём?
Хотя бы в чём-нибудь.
Вместо ответа Артур развернулся и всучил Альфреду в руки тарелку, почти ткнув его в живот. На тарелке лежал одинокий бутерброд с небольшим кусочком масла и большим слоем джема. Глаз британец не понимал.
Взяв в недоумении тарелку в руки, Альфред тут же протянул её обратно. Артур упрямо отступил и сложил руки на груди.
– Ты что? Я не могу это принять, - выпалил Джонс, но британец не изменился в лице. – Я не стану брать эту порцию джема. Ты её получаешь раз в месяц!
– Слишком сладкий на мой вкус. – отвернулся Артур. – Забирай, он твой.
Альфред в недоумении хмурился, но всё же взял этот маленький бутерброд и надкусил.
– Апельсиновый. – Альфред не мог сдержать идиотской улыбки. – Мой любимый.
Артур по-прежнему стоял на месте, по-прежнему не смотрел на Джонса, однако лицо его теперь было красным, как спелая вишня.
– Я знаю, - только и сказал он.
Заметки:
- То, что сподвигло Рузвельта совершить около военный акт, было, можно сказать, комбинацией места и времени. В сентябре 1941 американский флот оказался на грани вступления в бой и совершил по немецкой подлодке ряд взаимных выстрелов. Когда эсминец под названием «Грир» обменялся торпедами с немецкой подлодкой, в результате чего не было потерь ни с одной из сторон, Рузвельт объявил, что отныне, американские суда вынуждены «открывать огонь на поражение» по любым немецким подлодкам и военным кораблям. В то же время был утверждён удвоенный эскорт всех судов, не только американских, по всей территории Атлантики от восточного побережья до Исландии. Таким образом, была начата война с Германией на море.
- В ранних главах упоминалось, Уинант и Гарриман имели незаконные связи с невестками Черчилля. Именно по этому поводу так негодует Артур, когда говорит про женщин из Чекерс.
- Япония в то время набирала силу в войне. Пока Америка оказывала содействие Великобритании и странам Европы, оставаясь в нейтралитете, Япония оказалась по другую сторону этого нейтралитета, лишившись активов в США и получив эмбарго на свои поставки в Тихом и Индийском океанах. Рузвельт надеялся таким образом уменьшить поле деятельности в Тихом Океане и оставить его вне военных действий. Однако, в итоге это только привело к обратному.
- Производство пива во всей Великобритании во время войны было затруднено из-за отсутствия нужных ингредиентов и, как результат, было часто очень слабым в отношении алкоголя. Однако, что интересно, это никак не уменьшало спрос на него. Особенно для американских солдат, которые были по большей части несовершеннолетними (младше 21 года), и были только рады урвать запретное удовольствие.
Заметки от переводчика:
- В этой главе Англия матерится достаточно много, поэтому в русский текст немного просочилось его настоящее сквернословие.
- «И что это за второсортное пойло?!» - пока мне шли на ум эпитеты к переводу, я сразу представил себе вкус тёплого, как пот старательного турник-мэна, Гиннесса! Ой, это почти как полкило редьки с кислым молоком и квасом… Оригинальный «Ньюкасл», например, который в сороковых уже разливался в Лондоне, даже тёплым пьётся отлично, а вот Гиннесс даже холодным на любителя… Это я тут случайно разбираюсь во вкусовых качествах того, что подают в настоящих английских пабах, ибо работал барменом. Но ставить слова про редьку языковой лимит и рамки приличия не позволили.
- «Штаны и брюки» – если вы учили английский хотя бы до пятого класса, то должны были учить таблицу английских и американских слов-синонимов, которые он называют по-разному. Например, «сoоkiе» и «biscuits» - оба слова обозначают печение, «truck» и «van» - оба означают грузовик, и тд. Ну и как собственно обойтись без этой незаменимой игры слов в диалоге наших героев? Ладно поначалу. Разница в их говоре была разве что только в манере речи (Альфред слишком не грамотный, Артур слишком грамотный), но вот наконец-то попался один из вариантов этих ненаглядных слов-синонимов. И в общем-то, передавать эту игру слов на русский оказалось не так просто. Дело в том, что на русском нам такой уж разницы не видно. Это кстати первый казус, с которым я столкнулся сам в третьем классе, когда не понимал «нафига они говорят одно и то же по-разному?». Но теперь понимаю. Надо просто принять это как факт развития диалектов и неизбежные изменения в языке на определённой территории. И вот как раз для носителей языка – Великобритании и США – это офигеть какая разница. Британцы говорят trousers (траузэс), тогда как американцы говорят pants (пэнтс) - это одно и то же слово, обозначающее штаны. В оригинале диалога Альфред просто передразнил Артура, сказав «траузэс», хотя сам он такое слово не употребил бы нигде. Это всё равно, что какой-нибудь среднестатистический школьник стал бы вместо «рюкзак» говорить «авоська», а вместо «тетради» - «летописка», причём не в шутку, а на полном серьёзе. Вроде смысл ясен, но это смотрится нелепо и где-то даже неприемлемо для «коренных носителей языка». В переводе я позволил себе вольность и сделал акцент на том, что Альфред точечно издевается. Поэтому вместо простого обмена синонимами между державами, решил прописать кое-что про панталоны. В оригинале же сам факт того, как Альфред говорит «да хер с твоими траузэс» для англоговорящих фанатов уже смешно. Но я брался за этот перевод с целью худо бедно, но суметь передать игру слов. Так что очередная интересная заметка.
Оставайтесь с нами!
Спасибо, что прочитали до конца!~
Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmonton [Mr. G]
Бета: I_saw_a_unicorn
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу
полная шапкаПерсонажи: Артур (Англия), Альфред (Америка), а так же великие исторические личности, неизвестные местные жители и упоминание других держав мира.
Пары: USUK
Рейтинг: PG-13 за мат, кровь и вообще войну.
Краткое содержание: Сюжет сосредоточен над серьёзным решением Америки вступить в войну, попутно глубоко копая в его «особые отношения» с Англией.
Предупреждение: Фик – исторический. Он написан по Второй Мировой Войне, поэтому содержит много исторических деталей, в основном связанных с блицкригами в Англии и политикой США относительно вступления в войну с Германией. А так же не забывайте, что мнение автора не всегда совпадает с мнением героев.
Благодарность: Не секрет, что нам всем в школе рассказывают историю очень-очень относительно страны, поэтому спасибо дяде Химаруе за то, что он создал Хеталию и дал предлог поинтересоваться мировыми событиями ещё и в ракурсе иностранцев.
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соответственно получено.
Статус фика: 15/15 закончен
Статус перевода: 15/15 закончен
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая [*]
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая: заключительная
~Часть тринадцатая~
читать дальшеВремя действия: сентябрь 1941 года
Артур был здесь, в посольстве.
На памяти Альфреда этого не случалось ни разу за всю историю, связанную с этим местом. Поэтому при появлении британца на пороге он мигом остолбенел и выронил все бумаги.
– Ты слышал новость? – лицо Артура было мрачным, но тон оставался требовательным. Он машинально опустился рядом с Альфредом, помогая собрать разлетевшиеся листы. Джонс старался собрать документы сам, не беспокоясь о том, в каком порядке они должны быть, так как меньше всего хотел встретить взгляд Артура и услышать очередное замечание о своих кривых руках. И ещё меньше – случайно коснуться чужих пальцев, что было довольно сложно, учитывая нынешнее расстояние между ними.
– Что? – опомнился Альфред, не успев ни над чем подумать.
– Мать твою, Джонс, - вздохнул Артур, отрываясь от бумаг на полу, - Так, ничего особенного! Твой президент оказал единичное сопротивление Германии.
– Что?.. – на горле Альфреда сжались тиски, голос дрогнул. – Скажи уже, что там случилось! – чуть не крикнул он.
– Один из твоих эсминцев обменялся торпедами с немцами посреди Атлантики.
Кровь отлила от лица.
– Их потопили?
– Нет, - Артур покачал головой, - С тех пор не было никаких рапортов об атаках или потерях с нашей стороны.
Альфред шумно выдохнул, поднимаясь с кипой бумаг. Донёс и положил их на более менее свободный край стола Уинанта, боясь представить, сколько времени теперь придётся убить на то, чтобы отсортировать всё заново. Альфред едва мог сконцентрироваться на данном моменте, что уж там до тонн документаций.
Артур возник рядом, у самого плеча.
– Твоё начальство объявило, что будет стрелять на поражение в любое приблизившееся немецкое судно.
Джонс вскинул на него ошарашенный взгляд, в этот момент не думая о дистанции.
– Мы объявили в…?
– О нет, - снова покачал головой Артур. – Не было сказано, что это акт войны. Но… это однозначно начало, первая официальная стычка твоих людей с Германией.
– Боже мой, - в удивлении вперемешку с ужасом выдохнул Альфред, - Мои люди, мои солдаты действительно решились на это?
– Я откуда знаю, - сказал Артур с неожиданным и не свойственным ему шутливым сарказмом, пожав плечами, – Ты ведь мне все уши проел тем, как твои люди не готовы, не могут, и не хотят.
– Да, - нахмурившись, согласился Джонс, - Я спрошу об этом посла. Потом, когда он вернётся с Чекерс.
– Конечно. – британец скрестил руки на груди, вертя головой, осматривая кабинет, в котором оказался впервые. Чуть погодя развернулся, несмело исследуя убранство. Задержался он лишь возле окна, явно прикованный видом родного города с нового ракурса.
Альфред наблюдал за ним, как хищник, не отрываясь и не упуская ни одного мелкого жеста, позабыв о работе, которую обязан был выполнить в отсутствии Уинанта. Хотя в данный момент не происходило чего-то сверхъестественного. Артур просто стоял возле окна, спиной к нему. Потом тихо хмыкнул, не то чтобы весело, так, в подтверждение своим мыслям. Альфред хотел и боялся снова увидеть что-то ещё сквозь эту каменную осанку.
– Что там? – спросил он, не в силах поддерживать тишину и оставаться спокойным одновременно.
– Памятное место. – отозвался британец, указывая за окно. – Я был там, очень давно.
Хотя Джонс подозревал, о каком здании идёт речь, он всё равно хотел увидеть, проследить линию взгляда британца, чтобы быть уверенным. Убедившись, что документы лежат ровно и не упадут снова, он подошёл и тоже выглянул в небольшое, не заделанное досками отверстие. Пришлось слегка ссутулиться, так как оно было ниже, чем надо.
Конечно же, взгляд утыкался ни куда-нибудь, а именно в это строение.
– Здесь жил Джон Адамс. – объяснил Артур, словно бы никто об этом раньше не знал. Однако Альфреда всё равно удивила эта фраза.
– Ты помнишь?
– Я помню. – ответил британец как-то быстро, лицо его странно напряглось.
Альфред не мог отвести от него ополоумевшего взгляда, тем более когда понял, что Артур точно и безоговорочно краснеет. Видимо почувствовав это, британец отвёл взгляд в сторону. На лицо Джонса наползла слабая улыбка.
– Я всегда думал, что ты ни за что не стал бы помнить такую чушь… В смысле, ты… Ненавидишь меня, кажется.
Всё ещё красный Артур посмотрел на собеседника так, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Из-за этого повисла недолгая пауза.
– Полагаю, есть в этом своя странность. – собравшись с мыслями, ответил британец. – Я долго пытался тебя ненавидеть, это правда, - его голос стал тише, - Ничего так сильно не хотел, только ненавидеть тебя.
У Альфреда сильно перехватило горло, грудь пронзил неприятный холод.
– Ага. – сказал он, ни с чем не соглашаясь, просто добавить что-то ещё теперь не хватало духу.
Артур по-прежнему лицезрел дом первого посла США. Здание без окон, обезображенное взрывами и почти брошенное. Навеки застывший алтарь болезненных воспоминаний.
Альфред неловко переступил с ноги на ногу и заметил, как Артур сделал то же самое. Вскоре британец отвернулся от окна и, выпрямившись, сложив руки за спиной, стал медленно шагать по кабинету. Джонс остался на месте и наблюдал за британцем. Опять никак не мог оторвать от него взгляд.
Прежде чем дать себе передумать, Альфред спросил:
– Ты всё ещё ненавидишь меня?
Артур резко остановился, хотя взгляд его был прикован к корешкам книг Уинанта на стеллаже, которые он, кажется, притворно пытался прочесть. Британец молчал.
Альфред не скоро понял, что задержал дыхание. Воздух он втянул шумно и судорожно, почувствовав, как вслед за этим с силой застучало сердце, словно в насмешку.
– А ты думаешь, ненавижу? – вместо ответа спросил Артур, дотронувшись до книжной полки, и, поймав на пальцы внушительное количество пыли, отряхнул всё рука об руку. Глаз он не поднимал, упорно глядя на книги или в пол, но не на Альфреда.
Джонс так и застыл у окна. Он чувствовал, как горло смыкается от любой попытки сделать вдох поглубже. Его внутренне качало из стороны в сторону, бросало вперед назад, но и не давало пошевелиться.
Он был пойман. И он почти задыхался.
– Думаешь, у меня получилось ненавидеть тебя? – спросил Артур совсем тихо, повернувшись спиной, так что Альфред едва разобрал слова.
– Ну… Да. – Альфред мог бы рассмеяться этой иронии, если бы это было правда смешно сейчас, но только сильнее нахмурил брови. – Ты очень убедительно показал и не раз, что презираешь само моё существование.
– Но не тебя. – уточнил Артур, качнув в отрицании головой. Он мгновенно развернулся, чтобы направиться к выходу, и Альфред успел заметить на его лице странное, не видимое доселе выражение. – Мне пора.
– Стой! – Джонс оказался между дверью и британцем быстрее, чем смог подумать, схватив последнего за плечо. Артур болезненно скривился. – Подожди… Тебе не обязательно уходить… Да и без Уинанта тут совсем нечего делать.
Артур, так и застывший от хватки Джонса, ничего не говорил. Даже не моргнул, продолжая упорно смотреть куда-то в пустоту.
– Ты уже обедал? Можно пойти ко мне в апартаменты и поесть.
Снова Артур промолчал. Альфред чувствовал себя виноватым за неудобство британца, но не думал отпускать, потому что нутром чуял, если ослабить хватку, тот просто-напросто сбежит. Однако, вопреки опасениям, Артур уступчиво вздохнул, расправляя зажатые плечи.
– Ладно, хорошо.
Альфред улыбнулся. Чувствуя невероятное облегчение, он отпустил британца и повёл его прочь из кабинета.
Как ни странно, всегда очень короткая дорога сквозь здание посольства до дому, сейчас казалась Альфреду невыносимой. С каждым пройденным метром идея совместного обеда с Артуром казалась всё менее правильной. Может, не стоило его удерживать и дать уйти. В конце концов, после того, что произошло в дверях, им будет сложно говорить непринуждённо. Вновь повиснет аура недосказанности, которую Джонс ненавидел всей душой.
Ему не сразу удалось справиться с замком, ключ не слушался. Наконец, почти сдавшись от напряжения, он всё-таки сумел открыть дверь в апартаменты.
– Чувствуй себя, как дома. – сказал он, проходя первым. – Ты ведь впервые здесь?
Артур либо не слушал его, либо не придавал значения. Неторопливо шагая по гостиной, он внимательно рассматривал каждый элемент мебели, узора паркета, неровность стен и потолка, вид из окон.
Альфред на автомате продолжал приветливо улыбаться, но его смущение почему-то нарастало с каждой секундой. Бред какой-то. Он ведь пригласил в свой дом Англию, фактически знакомую с этим строением державу, не какую-то супермодель, дабы произвести впечатление.
– Тут не очень-то чисто, я ведь почти не бываю дома. – решил сказать он, сглатывая от волнения. – В общем… Да, точно, обед.
Джонс быстро ретировался на кухню и стал усердно обшаривать шкафы. Когда он взглянул на то немногое, что удалось собрать, его собственный желудок жалостливо заурчал. После двух месяцев, проведённых в Штатах, Альфреду ещё не удалось привыкнуть к скудному размеру здешних пайков. С горем пополам он принялся делать из того, что есть, подобие сэндвичей.
Ему было бы проще, если бы он не замечал того, что теперь замечает. Выражение лица Артура, его интонации, когда он говорит. Было бы проще оставаться слепым, как раньше. Сложив нарезанные куски вяленого мяса на тонкий кусок хлеба, он прижал его неровной сухой корочкой. Было бы проще, если бы он мог не думать о том, что он видит и замечает.
– Так что хватит думать. – говорил он себе. – Это ведь просто. Отключить голову и всё. Это ведь так просто.
– Что просто? – раздался голос за спиной, заставив Альфреда подпрыгнуть. Бедный кусок мяса отправился в последний полёт, но Джонс успел среагировать и поймать его почти у самого пола.
Альфред выпрямился, уставившись на Артура. Тот смотрел на хозяина кухни со смесью изумления от проделанного трюка и недоумения от только что услышанного странного монолога.
– Ничего. – поспешил заверить его Альфред, ехидно улыбаясь. – Этот бутерброд мой. – он ловко заключил почти упавший кусок в других два куска хлеба и указал на первый. – Этот справа твой, запомни.
Альфред сделал ещё по два сэндвича, пока Артур наблюдал за ним, облокотившись на стойку у раковины. Джонс чувствовал его взгляд, почти осязал его, как будто по спине и затылку бегала стая муравьёв. Сказать, что ему было не по себе, считай ничего не сказать. Он хотел сжаться или провалиться сквозь землю.
Закончив наконец бесхитростное приготовление, Альфред ловко поднял одну из тарелок и преподнёс её Артуру, который взял еду с коротким кивком благодарности. Джонс вгрызся в сэндвич сразу, лишь бы не успеть сказать что-нибудь не то, и не заметил, как залпом зажевал его весь. Однако, к его великому удивлению, Артур сделал то же самое, прожевав и проглотив свой сэндвич гораздо быстрее. Видимо, голод британца был куда сильнее, чем Альфред даже мог себе представить.
– Не понимаю, почему Германия не объявил войну мне. – сказал Альфред, принимаясь за второй сэндвич. – В смысле, раз уж мои эсминцы теперь стреляют по всем его кораблям и подлодкам, какие увидят. Что ему мешает?
– Не говори глупостей. – нахмурился Артур, прожёвывая прежде чем продолжить. – Германия не столь безрассуден, чтобы взять и напасть на ещё одну державу, а тем более на тебя. Тебя, который охотно пойдёт на что угодно, лишь бы остаться в нейтралитете. Объявить войну сходу такой державе всё равно, что тыкать спящего медведя палкой в глаз. Не нужное и неразумное занятие.
– Ну да. – протянул Альфред задумчиво.
– Германию вполне устраивает нынешнее положение вещей. – Артур снова откусил сэндвич, быстро прожевал и только потом продолжил говорить. – Особенно теперь, когда мобилизовалась Япония.
– Кстати, да. – кивнул Альфред, нахмурившись. – Япония сейчас шерстит Индонезию, как будто так и надо.
– Если он доберётся до моих баз в океане, я не смогу их отстоять. – сказал Артур. – Моя линия фронта итак растянута до предела со всей это помощью Армии Красного Креста и моим взводам на Ближнем Востоке.
Альфред только кивнул, траурно жуя свой сэндвич. Артур вздохнул и тоже принялся есть. Оба смотрели куда-то вдаль, за пределы стен апартаментов.
– А ведь ты и Япония были друзьями. – задумался Джонс.
– Ты тоже. – ответил Артур, приподняв бровь. – Но это не остановило тебя от замораживания его активов и введения эмбарго на нефть, железо и сталь. Или, скажешь, не было такого?
– Блин. – Альфред чуть не подавился. – Откуда ты столько знаешь?
– Я хочу сказать, дружба между державами недолговечна. Она то есть, то нет. – Артур поставил пустую тарелку возле раковины, по-прежнему не глядя на Альфреда прямо. – Всё меняется. Это просто политика.
– Показуха и эгоизм, ты хочешь сказать?
– Да, по большей части. – британец некоторое время изучал свою тарелку. – Спасибо, кстати. За обед.
– Да не за что. – замял Альфред, отставляя свою пустую тарелку на стол.
Он развернулся, чтобы быть с Артуром лицом к лицу, и сделал нерешительный шаг к нему. Артур не реагировал, хотя явно видел это краем глаза.
– А что на счёт нас?
– В смысле на счёт нас? – переспросил Артур, на этот раз вскинув озадаченный почти испуганный взгляд. И Альфред чуть не дал волю сомнениям и не выбежал из кухни. Парированный вопрос был слишком близок к тому, к тем словам, которые Джонсу не хотелось поднимать, не хотелось впускать в сознание, что уж там, говорить вслух. Тем более Артуру. Их лучше спрятать, их лучше проигнорировать, притвориться, что их никогда не было. Лучше так.
– Наши отноше… то, через что мы оба проходим, тоже просто показуха? – наконец смог вымолвить Джонс.
– Ты мне скажи. – ответил Артур. – Дружбой это, в самом деле, сложно назвать.
– Потому что ты использовал меня, а я использовал тебя. – добавил Альфред отстранённо.
– Именно. – кивнул британец, хотя голос у него был глухим, почти тяжёлым. – Обычные люди могут называть это как угодно. Но для самих держав отношения всегда будут просто политикой и больше ничем.
– Потому что это значит быть державой. – тихо подытожил Джонс.
И почему-то этот вывод никак не вязался. Не удовлетворял, не казался правильным совершенно.
Видимо, для Артура тоже, так как он, чуть погодя, устало выдохнул:
– Мне нужно выпить.
– Поддерживаю.
Эти две короткие фразы в конце концов привели их в небольшой паб в центре города.
Для Альфреда было чем-то новым оказаться в таком месте, где ощущение опустошённости и безысходности у людей почти отсутствовало. Где его окружало множество улыбающихся женщин – кокетливо или просто приветливо, – которые носили слишком короткие для приличных англичанок юбки. Такие короткие, что Джонс не мог не засмотреться.
– Хватит строить глазки моим женщинам. – недовольно пробурчал Артур, поставив на стол две пинты.
– Я не строю, это всё они. – притворно возмутился Альфред. Артур придвинул к нему стакан., вложив в свой жест и взгляд всё своё недовольство.
– Боже, оно тёплое! – выпалил Джонс, сделав глоток и тут же сморщившись. – И что это за второсортное пойло, старик?!
– Отъебись и смирись. – отрезал Артур, делая глоток из своего стакана и удовлетворённо откидываясь на спинку стула. Его блаженство, однако, недолго длилось, так как Альфред по-прежнему недовольно сверлил взглядом свой напиток. – Вкус был бы нормальный, если бы город не бомбили, понятно? Лучше этого нет, поэтому говорю тебе, смирись с тем, что есть. – на лицо британца вдруг набежала печаль. – Оно правда… лучше. И всё здесь в мирное время лучше.
Тряхнув головой, Артур снова сделал внушительный глоток, затем со стуком опустив стакан на стол, ткнул в Джонса пальцем.
– Если не нравится, катись к ёбаной матери!
– Ну эй! – Альфред рассмеялся, почти нервно, и вернул британцу тычок кулаком в плечо, разве что не такой сильный, какой был бы обычно. – Всё нормально, мне всё нравится!
Джонс отпил из стакана и вновь поморщился. По вкусу было, как остывший бульон с вялым кислым привкусом и сгустками горькой пены. Но Альфреда это вполне устраивало, пиво как пиво. В конце концов, он так давно не занимался чем-нибудь помимо углубления в политику или работы в посольстве. Поэтому поход в захудалый паб, да ещё в компании Артура можно было почти назвать долгожданным отдыхом.
Хотя бы тут были привлекательные дамы. И улыбались ему. Вскоре Альфред смело улыбался в ответ. В конце концов, он был здесь временно, и никто кроме верхушки не знал его настоящую личность, а девушки, кажется, находили его акцент очаровательным. Грех было не воспользоваться.
Артур сверлил его злобным взглядом, на что Альфред ехидно улыбнулся и чокнулся с его стоящим бокалом.
– Твоё здоровье!
– Хрен тебе в глаз, – было ответом. Артур поднял бокал, - Как за такое не выпить.
– Пердун старый! – засмеялся Альфред, игриво грозя ему пальцем.
На одной пинте дело не кончилось.
***
– Возьми мне ещё, - потребовал Артур.
– Но я уже две покупал! – заскулил Альфред.
– Ну и что, тебе по карману. – сказал на это британец без тени шутки, с убийственным выражением полной серьёзности на лице.
Вздохнув, Альфред покорно поплёлся к бару, но не только потому, что не хотел даже в шутку ссориться с Артуром посреди паба, но и потому что заказ им выносила девушка с обворожительными ямочками на щёчках.
В ожидании пинт Альфред снова поймал её улыбку и улыбнулся в ответ. На Артуре в этот момент лица не было.
– Что, ревнуешь из-за того, что я нравлюсь одной из твоих больше, чем ты сам? – заискивающе улыбнулся Джонс.
– Я не ревную, - возразил британец, многозначительно швыркнув носом. – Где моё пиво?
– Сейчас принесут, - успокоил Альфред, закатив глаза. Он очень надеялся, что Артура не унесёт очередная пинта. Однако, в доказательство обратному, Артур приговорил свой стакан быстрее, чем Джонс успел отпить от своего хотя бы половину. Альфред также успевал смотреть по сторонам, ловя приятные женские улыбки. Несколько раз в попытке отпить и не упустить очередной обмен взглядами Джонс стукался переносицей о край стакана, после чего с него съезжали очки.
– Боже, Артур, - осклабился он, снимая очки и нагибаясь над столом так, словно собирался сказать что-то тайное. Артур сосредоточился на его лице. – Кто же знал, что в твоей стране могут жить такие красавицы.
Сказал он это нарочито громко, и этот трюк сработал, вызвав у нескольких девушек смущённый заливистый смех.
– Может, хватит уже?
– Что хватит?
– Вести себя, как обдолбаный, самодовольный… - к Артуру не сразу пришло слово, – американец!
– И как я по-твоему это смогу? – Альфред мог бы громко рассмеяться, если бы в этот момент Артур не пнул его под столом в голень.
***
– Ты напился? – спросил Альфред, пока они пробирались сквозь темень обратно в посольство. Весь свет был почти погашен, приближался комендантский час.
– Куда там. – хмыкнул Артур. – Думаешь пара пинт способна свалить меня с ног?
Джонс пожал плечами. Он и сам не чувствовал себя опьяневшим, однако внутри всё равно приятно жгло и каждый десятый шаг был неровным. Взгляд британца он не видел, чтобы сказать наверняка, однако шагал тот тоже относительно ровно. Наверное, они оба были в порядке. Альфред ведь помнил, каким бывает Артур, когда напьётся в стельку.
– Это всё твоё разбавленное пиво. – засмеялся он и получил от Артура тычок в плечо. Удар был не сильным, но Альфреда всё равно отнесло в сторону, и он готов был ответить тем же, только останавливало всё ещё раненое состояние британца. Весь запал ушёл в очередной громкий смех.
– Я не собираюсь больше с тобой пить. – внезапно заверил Артур.
– Что? Почему? – удивился Джонс. Как будто он был виноват в тех вольностях, которые предоставляло заведение, подобное пабу. К тому же, ему ни разу не удавалось заняться чем-то подобным дома, пока висел закон о совершеннолетии. К счастью, его недавно сняли.
– Ты ведёшь себя, как полный гормонов орущий кретин. – сказал британец, и даже в почти полной темноте Альфред видел перед собой его лицо и то, как Артур в раздражении закатывает глаза. – Искал всё внимание на свете. Как школьник.
– Я так и не понял, ты ревнуешь своих женщин ко мне, или что?
– Не смей даже в шутку лезть со своими похотливыми идеями к англичанкам, я серьёзно! Хватит того, что верхушка Белого Дома скрыто осмеивает женщин из Черкерс! Я не потерплю, чтобы в США такого мнения были обо всех женщинах Англии!
– Ладно, ладно, я понял. – оборвал его Альфред, смущённо закинув руки в карманы. – Правда, я не понимаю, о каких насмешках идёт речь.
– Да, конечно, никто вообще не понимает, о чём идёт речь, - раздражённо пробормотал Артур скорее самому себе. Прочистив горло, он заключил. – Просто знай, если я вдруг узнаю, как ты или твои люди кувыркаются с одной из моих, я не стану спускать всё на тормозах, ясно?
– Я же сказал, ясно. – взвыл Альфред. – И хватит уже угрожать, я ведь ничего не делал.
– Просто знай. – бросил британец и умолк, глядя в другую от собеседника сторону. Джонс тактично проигнорировал его, споткнувшись об очередной камень и тихо выругавшись.
Здание посольства было недалеко от того места, где они решили утопить стресс, поэтому они очень скоро оказались вновь на его пороге, а затем и у двери в апартаменты.
– Слушай, - вдруг вспомнил Альфред. – Пошли на крышу.
– Прости, что? – удивился Артур.
– Пошли! – Джонс взял британца за запястье прежде, чем тот успел придумать аргумент против, и не спеша, но в меру настойчиво потащил к лестнице на крышу. Артур не стал упорствовать. По ступенькам забираться пришлось по одиночке, и Альфред, оказавшись на крыше в одно мгновение, слышал, как британец карабкается следом.
– Посмотри! – сказал он, когда Артур оказался снаружи, - Небо просто прекрасно, когда всё электричество отключают.
– Сегодня полнолуние. – заметил британец, тоже задрав голову к небу.
– Ага, - вздохнул Джонс, - В полнолуние видно меньше звезд, но всё равно их очень много. В обычно мегаполисе такого никогда не увидишь.
Артур так и стоял в дверях выхода на крышу и смотрел в небо. Затем вышел и встал вплотную к Альфреду. Так прошла не одна минута в полном молчании.
– Давно я такого не видел. – сказал Артур.
– Чего? Звезд?
– Нет. Полнолуния без блица.
Альфреда мигом пробрала дрожь, не смотря на очень тёплую ночную погоду. Прошло уже столько времени, а ему хватило одного напоминания, чтобы вспомнить всё в деталях. Вернувшиеся бомбардировщики, громкий шум от них, долгий изматывающий бег по городу в поисках Артура, которого он отказывался считать мёртвым. И с той же чёткостью он вспомнил самый первый день в Лондоне, как ему было морально некомфортно и хотелось домой.
– Блицкригов давно не было? – спросил Альфред и понял вдруг, что за всё время, проведённое с Артуром, он не заметил, чтобы тот вздрагивал от опасности – как тогда, когда предчувствие скорой агонии всегда было рядом.
– Да. Сейчас все тяжбы легли на Россию и его Союз. Иногда над моими городами пролетает один или два истребителя, но лишь затем, чтобы напомнить, что я всё ещё у них под колпаком. Так что нет, считай, больше нет блицкригов. Все улетели к границе с СССР.
– Как думаешь, навсегда?
– Не имею ни малейшего понятия. Германия собирает там все силы. Мне не кажется сколько-нибудь вероятным, что победа достанется ему легко.
Альфред чувствовал, что протрезвел окончательно. Он снова видел лицо Артура таким, каким оно было в парке Чекерс, когда тот смотрел вдаль, и эта даль была за самим горизонтом.
Джонс сел на крышу, дёрнув британца за штанину и с широченной улыбкой глядя на него снизу. Тот смерил его недоверчивым взглядом.
– Брюки испачкаю.
– Брюки, блин, ещё б панталонами назвал. – отмахнулся Альфред. – Эта крыша не сможет сделать твои штаны грязнее, чем они уже есть.
Британец в раздражении выдохнул, и на этот раз в свете луны Джонс таки увидел, как тот привычно закатывает глаза.
Через секунду Артур опустился на крышу рядом с ним. Альфред раскинул руки и выпрямил ноги, болтая ими по ровной холодной кровле. Потом он поднял мелкий камешек, случайно оказавшийся под ладонью.
– Всегда было интересно, - размышлял он, подкинув камешек, а затем бросив его вдаль с крыши, - Как эта мелкая галька попадает на крыши сама собой?
– Не имею ни малейшего понятия. – отзеркалил свою фразу Артур, продолжая рассматривать звёзды.
Альфред не сразу, но всё же всмотрелся в лицо британца, когда был точно уверен, что тот внезапно не обернётся. От увиденного у Джонса перехватило дыхание, он пока толком не понял, почему, но предпочёл списать на невидимый порыв холодного ветра.
Время летит так быстро. Всего два месяца, а вокруг всё так изменилось. Как и в Артуре. Джонс откинулся назад, практически на спину, и погрузился в яркий притягательный свет полной луны. Однако взгляд всё чаще падал на спину Артура. На изогнутые линии шеи, на согнутый позвоночник под курткой, на сжатые от напряжения плечи, локти на коленях.
– Твои раны зажили? – спросил Альфред неожиданно даже для себя. Артур же был на целую секунду застигнут врасплох, от чего его поза стала совсем закрытой. Но потом он немного расслабился и повернулся к собеседнику, из-за чего ему пришлось поставить одну руку возле поясницы, чтобы не упасть назад.
– Более менее. – ответил он. – Некоторые до сих пор могут открыться, но большая часть зарубцевалась.
Альфред лёг совсем на спину, сложив руки в замок на животе, несколько мгновений глядя как их приподнимает от собственного пульса и дыхания.
– Тебе всё ещё больно? – спросил он, опять глядя в небо.
– Шрамы? Нет. – Артур покачал головой. – Всего лишь старая ткань, которая не смогла восстановиться, как следует. Шрам не может болеть. Только если он ещё не зажил и кровоточит где-то глубоко. Это может вызвать боль. Но это всего лишь боль. – британец изменил своё положение так, чтобы смотреть на Джонса, не поворачивая головы.
– Всего лишь? – уточнил Альфред. – Ты точно не притворяешься, лишь бы выглядеть круто?
– Нет, не притворяюсь. – проворчал Артур. – Можешь перестать об этом беспокоиться.
Альфред порывался возразить вслух. Ведь он не беспокоится. Не в том понимании, которое только что прозвучало. Но, возможно, уже сотый раз повторённая эта фраза себе или же просто остатки выпитого алкоголя не дали ему выпалить наперекор. Ибо, правда, какая уже разница.
– Ясно. - Джонс кивнул.
Артур не стал продолжать, вернувшись к созерцанию необъятных созвездий. Даже если он и заметил нетипичную капитуляцию в диалоге от Джонса, то решил пропустить мимо ушей.
Альфреду было видно, как приподнимались плечи британца при вдохе и как двинулся кадык на горле, когда он сглотнул. Руки Джонса похолодели, он крепче скрепил их в замок.
– Знаешь что? – обратился он к Артуру.
– Что?
– Мне приятно проводить с тобой время.
Артур отчего-то молчал.
– Ты меня слышишь? Потому что я не буду это повторять. – смеясь от волнения, заверил Альфред, чувствуя, как жар буквально расползается по его лицу от щёк к ушам. И ничего не мог с ним поделать. Только поправить очки разве что, которые вовсе не нужно было поправлять. Его снова охватило ощущение беззащитности и неуверенности, дурацкое и такое неприятное.
– Я слышу. – послышался тихий голос Артура, и следом шелест кровли под ногами. Однако британец не собирался уходить, а наоборот подсел к Альфреду ещё ближе. Нагнулся над ним, заглядывая в глаза.
Джонс просто уставился на него. Он смотрел, но ничего не видел, кроме силуэта обрамлённого луной и несколько светлых прядей, свисающих вдоль щеки. Но то, как их притягивала гравитация, говорило об очень близком расстоянии.
– Я слышу. – повторил Артур почти шёпотом. Он как будто собирался сказать что-то ещё, или может быть сделать что-то ещё. Только у Альфреда пропали все варианты из головы.
Затем британец отстранился и сел в прежнее положение, деловито усмехнувшись.
– Думаю, мне тоже приятно. Приятно выйти на крышу и смотреть на звезды, которые я так давно не видел. Дело тут вовсе не в тебе.
Альфред так и смотрел в небо, тяжело вздохнув.
– Ясно. – повторил он.
***
В течение следующего месяца Альфред регулярно заходил к Артуру на чай, и с каждым разом замечал, как преображается дом британца. В один из таких визитов – третий за полторы недели, если быть точным, – он решил отметить это вслух.
– У тебя стало меньше завалов в комнате.
Артур только хмыкнул.
– Я умею делать уборку. В это так сложно поверить?
Воодушевлённый Альфред провёл пальцами по поверхности кухонного стола и к великому удивлению собрал большой комок пыли. За его спиной Артур прочистил горло и, как только Альфред развернулся, тот уже исчез где-то в ванной. Вернулся с тряпкой и первым делом подошёл Джонсу, схватив за руку – неожиданно больно сжав запястье, - собрал пыль с его пальцев и метнулся дальше вытирать пыль со стола и мебели.
После он намеренно игнорировал присутствие Альфреда. Так что последний, предоставленный сам себе, начал с любопытством проверять другие, раннее не примеченные им, углы и закоулки большой гостиной на предмет чего-нибудь интересного.
– Слушай, ты хоть чем-нибудь ещё занимаешься помимо уборки?
Этот наивный интерес вызвал у Артура всплеск раздражения, как всегда отразившийся на его скривившемся лице.
– Уж прости, что мне так хочется жить в чистоте.
– Да, да, да, - отмахнулся Альфред, стоя посреди комнаты и качаясь с носка на пятку, - Просто ты занимаешься этим всё время, когда бы я ни приходил.
– Возможно, ты выбираешь не лучшее время для визита. – засопел Артур. – Тебя никто не держит, можешь уйти, если тебе что-то не нравится.
– И пропустить время твоего ненаглядного, разбавленного чая? Ни за что.
***
– Похоже, вы начали больше ладить с сэром Кёрклэндом. – сказал Уинант с почтительным нейтралитетом в голосе.
Альфред небрежно пожал плечами, удобнее устраиваясь на диване.
Вынужденная непринуждённость.
– С чего ты так решил?
– Вы стали немного чаще видеться. – ответил посол, набирая текст на печатной машинке. Стук кнопок громко и отрывисто врывался в любые звуки в комнате, в том числе и в их диалог. Альфред сосредоточился на этом стуке.
– Не так уж часто. – сказал он, снова пожав плечами.
Звук машинки затих. Джонс прочистил горло.
– Я хочу сказать, теперь он хотя бы не донимает меня вопросами войны. Но всё равно критикует в разному поводу. И поучает.
– Может, это значит, что ему с тобой комфортно?
Альфред, нахмурившись, изучал потолок. Такой вариант не приходил ему в голову.
– Разве не логично, что, когда тебе комфортно с кем-то, ты относишься к ним хорошо.
– Только не в случае сэра Кёрклэнда. – заверил Уинант, возобновив свою печать. – Ты, как никто, должен знать это.
Минуты две они оба занимались своими делами: Альфред изучал потолок, а Уинант закончил строчку и перевёл катушку влево, начав следующую.
– Или ты сомневаешься, что не знаешь? – поинтересовался посол.
– Нет, ты прав… Я это знаю, - задумчиво протянул Альфред.
Закинув ногу на ногу, он протяжно вздохнул и откинулся на спинку, пытаясь думать о чём-нибудь, что не способствовало бы его погружению в детские воспоминания. Воспоминания о строгом, упрямом наставнике, который всегда был добр к нему, но при этом часто оказывался ужасно неумелым и, чуть что, сразу выходил из себя. Альфред помнил всё до мельчайших деталей. И до мельчайших деталей помнил, как моменты лёгкого, безобидного укора вместе со стыдливым принятием своих тёплых чувств к Америке просто однажды… прошли. А на смену им пришло молчаливое разочарование и скрытое презрение. Да, таков был Артур. Он чувствовал себя комфортно тогда, когда мог критиковать, мог с поражением принимать свою неправоту и при этом всём любить своего подопечного, не смотря ни на что.
Альфред пытался сконцентрироваться на щелчках кнопок.
А вот, когда Артуру что-то не нравилось в человеке, он игнорировал его и избегал. Жёстко держал дистанцию.
Нет, Альфред не хотел вспоминать это. Но было слишком поздно. Чем сильнее твердишь себе не думать, тем больше память на этом настаивает.
Он сел, облокотившись на колени, смотря в пол. Лучше не становилось. Джонс зажмурился.
Нет, сейчас всё было не совсем так, как тогда. Конечно, нет. Как тогда уже не будет.
Ничего не может быть таким же, как раньше. Вот только Альфред осознал это в полной мере только после того, как услышал это вслух от Уинанта. Артур был таким со всеми: замкнутым, осторожным, всегда правильным и сдержанным. Таким он был с теми, кто был ему мало приятен. Но с теми, кто приятен, он…
– Похоже, прошло слишком много времени.
– Что? – Уинант вновь оторвался от печатной машинки. – Ты что-то сказал, Альфред?
– Нет, нет, прости. – замахал рукой Альфред. – Просто сам с собой.
Джонс ни разу не ставил вопрос об Артуре под таким углом, под каким показал ему посол. И узнать наверняка можно было лишь одним способом.
***
– Привет! – выпалил Альфред, оказавшись на пороге дома Артура.
Британец в кои то веки не занимался уборкой, но был занят какой-то книгой, сидя в одном из своих набитых пылью кресел.
– Стучаться надо. – злобно нахмурившись, бросил он со своего места.
– Не хочу. – поддразнил его Альфред, запирая дверь, и на цыпочках прошёл в гостиную. Он помнил, как Артур не любит, когда приносят грязь на подошве, даже если в данный момент пол не сказать чтобы был чистым.
Оказавшись возле британца, он сразу сказал.
– У меня к тебе вопрос.
– Какой? – со вздохом Артур закрыл книгу, предварительно вложив закладку, и убрал её на стол возле кресла. Попутно он взял с того же стола чашку с блюдцем и отпил своего чая.
– Тебе со мной комфортно?
Британец застыл, как изваяние, Альфред почти ожидал, что он от этого поперхнётся чаем. Но нет, Артур лишь пробыл в этом состоянии добрых несколько минут. Затем всё-таки отпил чай, причём, кажется, опустошил всю чашку, и медленно вернул её на стол.
– Почему ты спрашиваешь? – уточнил он ровным спокойным тоном.
Альфред сморщил в недовольстве нос.
– Не отвечай вопросом на вопрос. – потребовал он и, вздохнув, добавил. – Мой посол предположил, что тебе может быть со мной комфортно.
– А тебе со мной? – парировал Артур, сложив руки на коленях в замок.
Альфред опешил. Об этом он тоже не думал. Но подумал сейчас. И ответ был прост.
– Да.
Артур долго смотрел на него, затем несколько раз кивнул, как будто своим мыслям, и поднялся с кресла. Взял кружку со стола, направился к раковине. Альфред шёл следом.
Стоя спиной к нему, Артур сказал:
– Да, мне комфортно.
Изумлению Альфреда не было никакого осмысленного предела.
– П… правда?!
– Я не намерен повторять. – тихо добавил Артур. Не разворачиваясь, он стал полоскать кружку, вытирать стойку у раковины и наводить там порядок.
Альфред заметил, что и в кухне стало практически совсем чисто. Он облокотился на край обеденного стола и тот со скрипом отъехал на пару дюймов.
– Наверное, я мог раньше понять, что тебе со мной комфортно. – с облегчением с голосе сказал он. – В конце концов, я видел тебя голым.
Артур с грохотом уронил что-то на стол.
– Видел всего в крови. - Альфреда разобрал смех.
– Это для тебя так смешно? – сурово спросил британец из-за плеча.
– Нет. Может не смешно в смысле смешно, а просто… иронично как-то. – Джонс скрестил руки на груди, хмыкнув, чувствуя и понимая что-то, что пока не мог облечь в полноценную мысль. – Когда Рузвельт приказал мне лететь с Уинантом в Лондон, я даже представить себе не мог, что… случится такое.
Артур молчал.
– Я был настолько уверен, что это меня не касается… Я не хотел даже пересекаться с тобой. – не понимая зачем он это говорит, Альфред, облизнув пересохшие губы, продолжал, - Не хотел видеться с тобой или говорить. Вообще ничего. Я решил, что не выйду из посольства, а потом просто улечу домой… Но знаешь, что самое смешное? Когда я всё таки вернулся, люди там были другими. В смысле… те, кто не знал, кем я являюсь, просто в башку себе в били, что я поддался на некие хитрые манипуляции британского правительства. И они не хотели ничего слушать. Только потому что я побывал в Лондоне. Это было жуть как странно. – он затих на минуту, погрузившись в воспоминания. - И ещё было странно снова оказаться дома. После того, как жил здесь. То-есть… Я так привык к этому месту. И чувствовал себя… не знаю, потерянным там дома. – он закусил губу, подавив дрожь, совершенно не зная, зачем всё это говорит. Альфреду казалось, что он сознательно закапывает себя заживо, однако, перестать это делать не мог. Он не знал, что сейчас делать, мог только говорить и говорить. – Я раньше никогда не уезжал надолго, и, да, это была всего лишь пара месяцев, но… Мне и не удавалось оставаться так долго. Я… Я как будто… Мне было хорошо, когда я вернулся сюда… Это ведь странно? Чувствовать себя здесь хорошо… Хотеть… – горло перехватило. Сглотнув и закрыв глаза, он протяжно вздохнул. – Хотеть вернуться сюда снова.
Артур не комментировал, так и оставшись спиной к Джонсу.
– Скажи что-нибудь, пожалуйста. – взмолился Альфред шёпотом. Однако не понимал, что хочет услышать. Что хочет услышать от Артура, тем более в такой ситуации. Какой уверенности он хотел и в чём?
Хотя бы в чём-нибудь.
Вместо ответа Артур развернулся и всучил Альфреду в руки тарелку, почти ткнув его в живот. На тарелке лежал одинокий бутерброд с небольшим кусочком масла и большим слоем джема. Глаз британец не понимал.
Взяв в недоумении тарелку в руки, Альфред тут же протянул её обратно. Артур упрямо отступил и сложил руки на груди.
– Ты что? Я не могу это принять, - выпалил Джонс, но британец не изменился в лице. – Я не стану брать эту порцию джема. Ты её получаешь раз в месяц!
– Слишком сладкий на мой вкус. – отвернулся Артур. – Забирай, он твой.
Альфред в недоумении хмурился, но всё же взял этот маленький бутерброд и надкусил.
– Апельсиновый. – Альфред не мог сдержать идиотской улыбки. – Мой любимый.
Артур по-прежнему стоял на месте, по-прежнему не смотрел на Джонса, однако лицо его теперь было красным, как спелая вишня.
– Я знаю, - только и сказал он.
________________________________________________________________________________
Заметки:
- То, что сподвигло Рузвельта совершить около военный акт, было, можно сказать, комбинацией места и времени. В сентябре 1941 американский флот оказался на грани вступления в бой и совершил по немецкой подлодке ряд взаимных выстрелов. Когда эсминец под названием «Грир» обменялся торпедами с немецкой подлодкой, в результате чего не было потерь ни с одной из сторон, Рузвельт объявил, что отныне, американские суда вынуждены «открывать огонь на поражение» по любым немецким подлодкам и военным кораблям. В то же время был утверждён удвоенный эскорт всех судов, не только американских, по всей территории Атлантики от восточного побережья до Исландии. Таким образом, была начата война с Германией на море.
- В ранних главах упоминалось, Уинант и Гарриман имели незаконные связи с невестками Черчилля. Именно по этому поводу так негодует Артур, когда говорит про женщин из Чекерс.
- Япония в то время набирала силу в войне. Пока Америка оказывала содействие Великобритании и странам Европы, оставаясь в нейтралитете, Япония оказалась по другую сторону этого нейтралитета, лишившись активов в США и получив эмбарго на свои поставки в Тихом и Индийском океанах. Рузвельт надеялся таким образом уменьшить поле деятельности в Тихом Океане и оставить его вне военных действий. Однако, в итоге это только привело к обратному.
- Производство пива во всей Великобритании во время войны было затруднено из-за отсутствия нужных ингредиентов и, как результат, было часто очень слабым в отношении алкоголя. Однако, что интересно, это никак не уменьшало спрос на него. Особенно для американских солдат, которые были по большей части несовершеннолетними (младше 21 года), и были только рады урвать запретное удовольствие.
Заметки от переводчика:
- В этой главе Англия матерится достаточно много, поэтому в русский текст немного просочилось его настоящее сквернословие.
- «И что это за второсортное пойло?!» - пока мне шли на ум эпитеты к переводу, я сразу представил себе вкус тёплого, как пот старательного турник-мэна, Гиннесса! Ой, это почти как полкило редьки с кислым молоком и квасом… Оригинальный «Ньюкасл», например, который в сороковых уже разливался в Лондоне, даже тёплым пьётся отлично, а вот Гиннесс даже холодным на любителя… Это я тут случайно разбираюсь во вкусовых качествах того, что подают в настоящих английских пабах, ибо работал барменом. Но ставить слова про редьку языковой лимит и рамки приличия не позволили.
- «Штаны и брюки» – если вы учили английский хотя бы до пятого класса, то должны были учить таблицу английских и американских слов-синонимов, которые он называют по-разному. Например, «сoоkiе» и «biscuits» - оба слова обозначают печение, «truck» и «van» - оба означают грузовик, и тд. Ну и как собственно обойтись без этой незаменимой игры слов в диалоге наших героев? Ладно поначалу. Разница в их говоре была разве что только в манере речи (Альфред слишком не грамотный, Артур слишком грамотный), но вот наконец-то попался один из вариантов этих ненаглядных слов-синонимов. И в общем-то, передавать эту игру слов на русский оказалось не так просто. Дело в том, что на русском нам такой уж разницы не видно. Это кстати первый казус, с которым я столкнулся сам в третьем классе, когда не понимал «нафига они говорят одно и то же по-разному?». Но теперь понимаю. Надо просто принять это как факт развития диалектов и неизбежные изменения в языке на определённой территории. И вот как раз для носителей языка – Великобритании и США – это офигеть какая разница. Британцы говорят trousers (траузэс), тогда как американцы говорят pants (пэнтс) - это одно и то же слово, обозначающее штаны. В оригинале диалога Альфред просто передразнил Артура, сказав «траузэс», хотя сам он такое слово не употребил бы нигде. Это всё равно, что какой-нибудь среднестатистический школьник стал бы вместо «рюкзак» говорить «авоська», а вместо «тетради» - «летописка», причём не в шутку, а на полном серьёзе. Вроде смысл ясен, но это смотрится нелепо и где-то даже неприемлемо для «коренных носителей языка». В переводе я позволил себе вольность и сделал акцент на том, что Альфред точечно издевается. Поэтому вместо простого обмена синонимами между державами, решил прописать кое-что про панталоны. В оригинале же сам факт того, как Альфред говорит «да хер с твоими траузэс» для англоговорящих фанатов уже смешно. Но я брался за этот перевод с целью худо бедно, но суметь передать игру слов. Так что очередная интересная заметка.
Оставайтесь с нами!
Спасибо, что прочитали до конца!~
@темы: Моё писательство, перевод с английского, Фанфик, Англия и Америка/USUK