Первая заповедь Звездного Флота: Верить в Варп!!!!
Шоссе сквозь туман
Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmonton [Mr. G]
Бета: tea_arthur
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу
полная шапкаПерсонажи/Пары: USUK (Англия/Америка), а так же небольшое упоминание других стран мира и неизвестных граждан Соединенных Штатов.
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Уставший от постоянных митингов и политической бессмыслицы, Англия спонтанно решает уехать. Без особой цели, лишь бы подальше от всех. Он не думал, что Америка захочет поехать с ним. И они оба не предполагали, что, стоит им выехать на шоссе, обратного пути уже не будет.
Предупреждение (от автора): Данный фик обладает легкой предсказуемостью сюжета, содержит в себе ненормативную лексику и сцены сексуального характера. Первоначально это должно было стать ваншотом (одной главой), но в итоге превратилось в большую историю. Так что я решила публиковаться по главам. Я немного волнуюсь из-за этого, поэтому не судите строго. Надеюсь, вам понравится!
Предупреждение (от переводчика): Пусть вас не смущает, но и не обнадеживает рейтинг NC-17 – до него надо ещё дочитать. Сюжет действительно не часто стреляет на повал, и в паре мест может показаться затянутым, однако самая важная роль отводится продолжительным диалогам. По поводу них отмечу, что текст полон американского и британского жаргона, поэтому иногда буду писать заметки для интересующихся. Важно: этот фик написан тем же автором, что и «Ночь Утонувших Звуков», однако стиль в этот раз другой, как и в целом стержень истории. Время повествования касается где-то 2010/11 года, так что наводнение в Японии и война на Украине, как и много чего другого, ещё не имели места.
Благодарность: После этой истории остался тёплый осадок, а отношения USUK стали живыми и дышащими (С)
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соотвественно получено.
Статус фика: 11/11 закончен
Статус перевода: 4/11 в процессе
Глава первая
Глава вторая [*]
Глава третья
Глава четвёртая
Глава пятая - в процессе
Глава шестая - в процессе
Глава седьмая - в процессе
Глава восьмая - в процессе
Глава девятая - в процессе
Глава десятая - в процессе
Глава одиннадцатая: заключительная - в процессе
читать дальше
Замечание: Когда Артур Кёрклэнд матерится, все сапожники нервно курят в сторонке (С) Я специально не стал превращать его пьяную речь в набор букв и тире, ибо в переводе он слишком сильно смахивает на пьяную подворотню с соответствующими нотками быдлоты. Пусть лучше Ваша фантазия нарисует пьяного Англию таким, каким он Вам видится.
Англия проснулся от громкого чириканья птиц и некоторое время слушал их, пока сознание обретало ясность. Зевая во весь рот, он повернулся к столешнице с электронными часами, однако вместо того чтобы увидеть, который час, Кёрклэнд уткнулся носом в лохматую шевелюру Джонса.
Ему не сразу удалось понять, что это именно Америка, только после долгих секунд сонного мыслительного процесса британец понял: да, это Америка придавил его к кровати, обхватывая рукой поперёк туловища.
Англия уставился в потолок, пытаясь прикинуть, долго ли ещё Джонс собирается сопеть ему в ухо.
— Эй, — негромко позвал он, желая разбудить товарища как-нибудь помягче. — Проснись.
Невнятно промямлив что-то, Америка притянул Англию ближе, уютнее устраиваясь головой на его плече. Через секунду он открыл один глаз и сонно уставился на незнакомую поверхность, к которой прижимался, после чего вскинул голову и, встретив лицо британца в упор, сощурился из-за отсутствия очков.
— О, привет, Англия, — хрипло поздоровался Джонс. Кёрклэнд неопределённо хмыкнул в ответ.
Отняв руку от чужой талии, Америка протёр глаза и сладко зевнул. Англия тут же шарахнулся от его «свежего» дыхания, чуть не поперхнувшись.
— Боже, свали уже! — он со всей силы толкнул Джонса в бок, но еле сдвинул с места. — Сколько ты весишь?!
— Я не толстый! — сонно возразил Америка, хватая одеяло и поднимаясь с постели.
Почувствовав отсутствие тепла, Кёрклэнд тоже поднялся и сел с другой стороны. Джонс уронил одеяло на пол и потянулся, тут же переключив внимание на вторую постель.
— Блин, я, кажется, уснул за фильмом, — промямлил он сквозь зевок.
— Ты плакал, — уточнил Англия.
— Нет! Не было такого! — вяло возразил Джонс. — На самом деле я защищал тебя от маньяка, который промышляет в мотелях и охотится исключительно на британцев.
— Ну конечно, — с улыбкой ответил Англия, почти искренне. — Странно, что ты помнишь фильм. Хотя, если честно, там ничего почти не произошло.
— Но убийцу-то поймали? — с надеждой спросил Джонс.
— Нет, — Англия серьёзно посмотрел на него. — Он всё ещё на свободе. И возможно бродит где-то поблизости, — стараясь выглядеть испуганным, британец указал на выход. — Он может стоять прямо за этой дверью.
Америка повернулся к двери, но вместо того, чтобы испугаться, начал хохотать. Видимо, при свете дня ему было ничего не страшно.
— Зачёт, Англия, это было смешно!
Кёрклэнд отмахнулся.
Спустя минуту Джонс проковылял ко второй кровати и решительно схватил подушку. Измял её и бросил на пол, потом поднял и уложил на место.
— Что ты делаешь? — спросил Англия, удивлённо приподняв брови.
— Хочу, чтобы всё выглядело так, будто я спал здесь, — Джонс принялся ворошить всё остальное. — Не хочу, чтобы уборщица или хозяин подумали что-то не то.
Англия нахмурился, оценивая адекватность сказанного.
— Ты хочешь, чтобы они думали, что ты не спал на моей кровати, хотя ты спал именно на ней.
— Не в том смысле, в котором они могут подумать, — нетерпеливо объяснил Джонс, продолжая свои манипуляции.
— Ты не хочешь, чтобы они думали, будто мы спали вместе, — спокойно постановил Кёрклэнд, и сама идея его рассмешила. Этой ночью Америка уснул в слезах у него на плече, и из всех возможных объяснений такого казуса, он придумал именно такое.
Джонс ничего не сказал в протест, хотя его щёки отчётливо залились румянцем.
Англия в изумлении наблюдал за ним. Он не думал, что Америка, который не в меру болтает на митингах, вдруг окажется пристыженным какой-то постельной темой.
Завершив издевательства над ни в чём не повинной кроватью, Джонс уселся на её край и уставился в пол, собираясь с мыслями.
— Я не люблю, когда люди делают поспешные выводы обо мне, поэтому принял меры предосторожности, — пояснил он, замещая смущение весёлой улыбкой.
— Почему им вообще должна прийти в голову такая мысль? И почему тебе она засела? — недоумевал Кёрклэнд. Его действительно занимал этот вопрос — настолько, что он не успел позлорадствовать над поперхнувшимся и ещё больше покрасневшим Джонсом. — Хотя, учитывая, как ты вчера кричал и тряс кровать во время фильма, не знаю… — Англия многозначительно закивал. Лицо Америки вытянулось от ужаса.
— Думаешь, они уже подумали?
— Нет, — уронил Кёрклэнд. — Я пошутил. Я не думаю, что вообще кому-нибудь есть до этого дело.
Джонс рассеянно оглядел кровать.
— Да, наверное, — согласился он, затем достал сумку и стал нервно перебирать свои вещи.
Кёрклэнд пренебрежительно качнул головой и со вздохом принялся заправлять свою постель.
С чего бы Америке так бояться поспешных выводов? Не он ли сам делал поспешные выводы насчёт окружающих, которые могли вообще ничего не подумать? Как можно вдаваться в такие предположения относительно невинного поедания попкорна на соседних подушках? Вероятность же просто нулевая.
Хотя, учитывая глубокое самомнение Джонса, можно было не удивляться. Англию просто шокировал такой вариант событий, прозвучавший именно из уст Америки. Британец так и завис над кроватью, держась за края покрывала.
— Эй! Не надо! — взволнованно крикнул Америка.
— Что? — не понял Кёрклэнд, заметив странное отчаяние в глазах и во всём положении Джонса. Особенно в том, как он стискивал носок.
— Ты тоже должен оставить свою постель незаправленной.
— С чего вдруг? — устало выдохнул Англия.
— С того, что я только что расправил свою, — объяснил Америка, очевидно считая, что этого достаточно.
— Конечно, — изобразил согласие британец. — Но я предпочитаю заправлять постель.
— Англия, не нааааадо! — взмолился Джонс.
— Ой, заканчивай со своим нытьём, достал уже! — обозлился Кёрклэнд, продолжая складывать по бокам одеяло. Он видел, как Америка молчаливо буравит его обиженным взглядом. — Не понимаю, почему это вообще так важно?
Британец правда не понимал. Поведение Америки, конечно, и раньше вызывало у него кучу вопросов, но это сейчас казалось верхом глупости.
— Мы оба знаем, что ты спал на моей кровати не по причине какого-то там интима, и мы точно не смотрелись перед администратором как любовники, *б твою мать! — с внезапным порывом ненависти, который он сам не мог себе объяснить, Англия швырнул подушку в другой конец комнаты и тут же пошёл её подобрать. Когда он уже хотел положить её на законное место, Джонс схватил его за запястье.
— Но ведь они могли подумать!.. — с выпученными как у лемура глазами Джонс многозначительно качнул головой.
— Что? — спросил Кёрклэнд, сдерживаясь из последних сил.
— Ну-у… не заставляй меня говорить это вслух.
— Господи Боже! — воскликнул Англия, траурно закатив глаза. — Знал бы, что ты будешь так смущаться, скинул бы тебя с кровати нахрен!
— Я не смущаюсь! — возразил Америка.
— И при этом не даёшь мне заправить постель, потому что «кто-то может что-то подумать»! — осадил его Англия. Джонс тут же отпустил его руку, краснея как рак. — Что вообще на тебя нашло?!
— Я не знаю, — сдался Америка, пришибленно глядя в пол и сцепив руки, как последний проказник. — Просто это… ну, ты понял.
— Нет, не понял, — по слогам проговорил Кёрклэнд.
— Ну, что… Типа двое… — Америка невнятно поводил рукой в воздухе, облизывая от волнения губы.
Британец саркастично изогнул брови.
— Двое парней трахаются?
В ответ глаза Джонса вылезли из орбит до предела.
— Нет! — истерично выпалил он.
— Двое людей трахаются? — обыденно уточнил британец, и Америка, глупо улыбаясь, кивнул. — Да чтоб тебя за ногу! — обессиленно прошептал Кёрклэнд, всплеснув руками. У него самого глаза готовы были выкатиться. — Ты надо мной издеваешься?!
— Нет, почему? — Америка зашёлся нервным смехом.
— Да потому что! То ты со всей этой свободой личности и культуры пропагандируешь в массы сексуальную озабоченность, то стоишь тут и краснеешь от малейшей мысли о том, что с тобой кто-то спал в одной постели! — на одном дыхании выдал Англия.
— Ты куда больше пропагандируешь озабоченность, чем я! — внезапно восстал Америка. От его оглушительного хохота звенело в ушах.
— Это, — Кёрклэнд ткнул в него пальцем, — вообще не по теме.
— Но тебе нельзя заправлять постель! — настаивал Америка, продолжая нервно смеяться.
— Я сам решу, что мне можно, — гневно огрызнулся Кёрклэнд.
— Англия, пожалуйста! — отчаянно взмолился Джонс, чуть ли не прыгая на месте. — Неужели тебе так сложно? Что, если хозяин всё-таки заподозрит что-то? Тем более, мы оба парни.
Англия взглянул на него с ноткой презрения.
— Тебе делать больше нечего?
— Нет, я не против такого! Нет! — запротестовал Джонс, размахивая руками. — Я вообще за равенство! Я не из этих… которые плохо думают о меньшинствах. Я слышал, что они говорят, — он нарочно тараторил, не давая вставить слова. — Я, между прочим, слежу за новостями! И знаю об отношениях некоторых держав, — Америка сунул руки в карманы, отвернувшись от собеседника. — Я не против такого. Мне всё равно, кто с кем… и что они… В общем, я просто не хочу, чтобы обо мне думали, что я… этот… в общем… — всё больше теряясь в словах, Джонс вздохнул. — Я не хочу, чтобы обо мне судили заранее по каким-то двусмысленным ситуациям, и потом ставили мне же в претензию, какой я неправильный и всё такое! Если я захочу, я сам скажу!
Англия терпеливо слушал.
— Тебе не следует… — начал было он.
— Только потому, что я хорошо отношусь к какому-то человеку, это ещё не значит, что я хочу с ним переспать! — быстро выпалил Америка, скрестив руки на груди.
Кёрклэнд неспешно шагнул к нему и хлопнул по плечу, надеясь не уронить настроение.
— Франция опять тебе что-то сказал?
— Может быть, — с трудом выговорил Джонс.
Англия невесело усмехнулся. Ему сразу почудилось, что за вспыльчивостью Америки стоит что-то большее, чем просто личное недовольство. А кто ещё, кроме Франции, мог надавить на границы смущения любой державы? Приставучий Бонфуа умел находить в любой фразе пошлый подтекст и так же умел навязывать его другим.
— Что он тебе сказал? — спокойно спросил Кёрклэнд. Джонс упрямо смотрел вниз, водя носком по полу.
— Сказал, что я постоянно липну… ко всем… И что в этом есть скрытое желание залезть к те… к кому-нибудь в штаны, — Америка ещё больше потупился.
— Да, это Франция, — угрюмо заключил Кёрклэнд, и Джонс согласно кивнул. — Как обычно, лезет и пихает свои шуры-муры везде, где только можно.
Видя, как лицо Америки покраснело ещё сильнее, Англия слегка дёрнул его за плечо.
— Ты не должен слушать этого дебила-лягушатника. Его болтовня яйца выеденного не стоит.
— Правильно! Я же не должен хотеть этого, если мне просто нравится человек! — горячо согласился Джонс. — Сперва надо влюбиться… На свидание сходить…
— Можешь не объяснять, — отозвался Кёрклэнд, ещё раз хлопнув его по плечу. — Я понимаю, что ты испытываешь чисто платонические чувства. Это Франция со своими извращениями постоянно во всех поступках видит скрытый сексуальный мотив.
— Но, если человек любит другого того же пола, в этом тоже нет ничего плохого, — уверенно добавил Америка. — Когда любишь, то любишь, верно?
— Верно, — ответил Англия и услышал чрезмерную искренность в своём голосе. Кашлянув, он сказал более жёстко: — А как же иначе?
Америка задумался.
— Вот мои люди, например, до сих пор воюют на эту тему.
— О, ты не единственная держава с этой проблемой, — иронично заметил Кёрклэнд. Джонс усмехнулся.
— Зная, как многие жители США ненавидят это, убивают за это… Я не знаю… мне просто тошно от их предвзятости.
— Тебе нечего стесняться, — искренне поддержал его Англия.
— Да не стесняюсь я! — раздражённо отмахнулся Америка. — Мне не может быть стыдно за своих людей, они же часть меня, — он вздохнул. — Но ты только представь: гуляешь с другим парнем, говоришь о бейсболе и реслинге, а кто-то возьмёт и решит, что вы спите вместе. Боже мой! Я вот, например, дружу с Японией очень близко, но мы же не хотим друг друга в этом смысле! — Джонс засмеялся и бросил взгляд на Англию. — Да и с тобой я тоже спать не стал бы.
Кёрклэнд хотел что-то сказать, но тут же захлопнул рот, с подозрением покосившись на Америку. Тот внимательно рассматривал что-то на ковре.
— В любом случае, не стоит заострять на этом внимание, — сказал британец в меру непринуждённо. — Франция наверняка просто пытался затащить тебя в постель, как и всех.
— Да, точно, — закивал Джонс. — Он весь период моей революции пытался соблазнить меня, а я даже не понимал.
— Он… ЧТО?! — неожиданно крикнул Англия, позабыв о возможных соседях и прочих правилах приличия.
Америка ошалело уставился на него, и Кёрклэнд поспешил отвести взгляд, собираясь с мыслями.
— Вот ведь паршивый кобель, — тихо процедил он сквозь зубы.
— Да, я ему так и сказал: для этого надо сперва полюбить человека, — продолжил свой рассказ Джонс. — Для этого мало просто липнуть. Для этого надо быть больше, чем другом, правильно?
Англия ответил не сразу, потеряв голос.
— Конечно, — шёпотом согласился он. Джонс смущённо поджал губы.
— Прости, мне просто надоели эти грязные домыслы на счёт других парней. Что, если я встречаюсь с девушкой, эта мысль Франции не приходила?
— Нет, наверное, — угрюмо бросил Кёрклэнд, сунув руки в карманы брюк. Повисла тяжёлая пауза.
— Значит всё окей с кроватями? — первым нарушил её Англия. — Мы просто выпишемся из комнаты раньше, чем уборщица зайдёт, и всё.
— Окей, — умиротворённо улыбнулся Америка. — Но сперва надо поесть.
* * *
С завтраком, однако, пришлось подождать, так как в мотеле не оказалось никаких кафе, а супермаркет предлагал лишь холодные приплюснутые буррито. За руль в этот раз сел Англия, предполагая, что Америка слишком утомился после ночного киносеанса и утренней нервотрёпки. Да и британцу самому так было комфортнее.
Через несколько миль им попался «МакДоналдс-Экспресс», где Джонс взял свой любимый яичный МакМаффин и теперь с удовольствием чавкал им на весь салон. Кёрклэнд с трудом удерживался от резких замечаний, стараясь мысленно слиться с бегущей впереди дорогой.
— Тебе всё равно, куда я еду? — спросил он спустя какое-то время. Америка повернулся к нему с заляпанным лицом.
— А куда ты хочешь? — пробубнил он с полным ртом.
— Никуда, — признался Кёрклэнд. — Я уже говорил, что хочу просто ехать по дороге и всё. Мне не нужен туристический заезд в сказочные ебеня или что-то в этом роде.
Джонс засмеялся, обрызгав слюнями брюки, свою куртку и лобовое стекло.
— Тогда езжай по боковым трассам, там дороги тише, — оптимистично заверил он, окатив брызгами ещё и самого Англию.
— Прожуй перед тем, как говорить, — прорычал Кёрклэнд, смахивая с себя мерзкие капли.
Джонс моментально проглотил еду, запил колой и, вытерев салфеткой лицо, деловито уставился на Англию. Когда тот вернул взгляд, Америка широко ему улыбнулся — не хватало только виляющего хвостика.
* * *
Дорога простиралась перед ними ровной полосой, почти совсем без развилок и перекрёстков. Англия знал географию США лишь поверхностно, поэтому совершенно не представлял, куда они едут, и его это вполне устраивало. Он знал только, что путь идёт куда-то на восток и что не стоит врезаться в дерево или столб, остальное его абсолютно не заботило.
Америка уже много часов вёл себя подозрительно тихо, разглядывая что-то в боковом окне. Возможно, он и правда утомился после ужастика, и на сегодня с него хватит приключений.
Джонс перевёл взгляд на Англию и так пристально и долго смотрел, что британец физически стал ощущать это непрошеное внимание на себе.
— Что? — не выдержав, спросил Кёрклэнд, продолжая смотреть на дорогу.
Америка медленно привстал и, ослабив ремень, облокотился на переднюю панель, подперев рукой щёку.
Англию подмывало обложить его матом и добавить кое-что о правилах посадки в автомобиле, но он только упрямо сжал губы, оставаясь сидеть прямо.
— Я тут подумал, — начал Америка, задумчиво водя губами.
— Что? — язвительно переспросил Англия.
— Ну… О БОЖЕ, АНГЛИЯ, ОСТОРОЖНО!
Кёрклэнд мгновенно вдавил педаль тормоза в пол. Машина со скрипом развернулась на девяносто градусов, отчего обоих пассажиров с силой бросило вперёд и в сторону, особенно Джонса, который со своим ослабленным ремнём безопасности предсказуемо стукнулся лбом о железную перемычку между окном и дверью.
— Что?! Что такое?! Мы кого-то сбили? — встревоженно крикнул Англия, осматриваясь вокруг.
— Сбили? Нееет, - протянул Джонс с такой весёлостью, будто услышал настоящую глупость. Удар по голове, кажется, его не беспокоил, потому как, указав вперёд за окно, он радостно воскликнул:
— Смотри! Там есть караоке!
Англия только теперь заметил, что их машина, будучи развёрнутой, смотрела в сторону какого-то цветастого заведения, которое достаточно далеко отстояло от дороги, чтобы его можно было заметить сразу.Ещё не придя в себя, Кёрклэнд медленно развернулся к Джонсу, собрав в своём взгляде все оттенки ненависти, на которые только был способен.
— Давай заедем, — бодро улыбнулся Америка. — Я всё время хожу в караоке с Японией, это очень весело!
Вместо ответа Кёрклэнд наотмашь ударил его по голове, саданув костяшками по уху.
— Меня чуть инфаркт не хватил, мудила! — рявкнул он, не обращая внимания на возмущённый крик боли Джонса. Отчеканив ещё несколько матов себе под нос, Англия откинулся в кресле, делая несколько глубоких вдохов.
Америка притих, держась за ухо, невольно наблюдая за британцем. У того побелело лицо, и даже издалека было видно, как бешено пульсируют жилки над воротом рубашки.
— Тут есть мотель, — чуть погодя, пролебезил Америка, несмело оттопырив один палец в заданном направлении.
Взгляд, каким его наградил Кёрклэнд, испепелил бы даже камень, однако Джонс ответил ему смелой притягательной улыбкой и послушно вернулся в правильное положение на сидении.
Чёртовому идиоту днём действительно ничего не страшно.
Крутанув ключ в зажигании, Кёрклэнд резко дал газу, прибив Америку затылком к спинке сидения.
* * *
— Даже я пою лучше! — в пятый раз возмутился Америка, с недовольным видом провожая очередного пьяного исполнителя, которому аплодировал весь бар.
Англия только беспомощно закатил глаза.
— Эй, а ты не хочешь спеть? — спросил Джонс, лихорадочно бегая глазами по заведению, прикидывая, к кому обратиться за этой услугой.
— Нет, — сухо отозвался Кёрклэнд. — Я не собираюсь идти туда и выставлять себя полным идиотом, чтобы потом вернуться и услышать твоё коронное «Даже я пою лучше», — он отпил из своего стакана. — Что, кстати, полнейшая ложь, потому что я слышал, как ты горланишь, пока мы ехали. Ты вообще не попадал в ноту.
Повисла пауза. Англия обратил внимание, что Америка густо покраснел, напряжённо гипнотизируя стол. Выражение у него сделалось почти обиженное. Ну и пусть, мальчишке полезно иногда услышать правду.
— Иди спой что-нибудь, — потребовал Джонс, срывая негодование.
— Я слишком трезв для этого, — покачал головой Кёрклэнд и снова отпил из стакана. Америка некоторое время буравил его не самым добрым взглядом, а затем усмехнулся.
— Ну, это поправимо.
* * *
— Эта песня для тебя, Америка! — громко и невнятно пропыхтел в динамики Кёрклэнд, воздев руку к потолку — да так, что микрофон чуть не оказался у него во рту. Аудитория за столиками поднялась в овациях, явно не подозревая, что посвящение относилось не ко всей стране. Тем не менее, пьяный британский акцент сильно поднимал местным настроение.
— Давай, жги! — сложив руки рупором, радостно крикнул Америка. Ему сейчас было веселее всех.
Англия ткнул пальцем туда, где по памяти стоял их с Джонсом столик, однако ничего не видел чётко. Различив какую-то симпатичную блондинку, он указал на неё.
— Эта песня для тебя, о прекрасная дама! — разлился он в лирике. «Дама» рассмеялась и ответила комичным реверансом.
— Сейчас я спою вам кое-что из Битлз, — продолжил Кёрклэнд, отпивая из стакана, и тут же сморщился. — Ну нихуя себе привет из Копенгагена! — завизжал он. — У вас в Америке вообще знают, что такое Ларег? Нихера у вас не знают! Это даже не бадяга! Это бычий понос! — болтая стаканом, он орал с таким искренним возмущением, что вызывал громоподобные волны смеха. Лишь несколько бородатых толстяков за баром морщили носы, но остальным, похоже, нравился угловатый пьяный англичанин на сцене. — Все ведь знают Битлз, да? — по-учительски строгим тоном обратился он к людям, и, когда те отозвались громким «Да!» вперемешку с возгласами восторга, британец расплылся в довольной ухмылке. — Конечно, знаете! Да у вас уже пятьдесят лет встаёт на Битлз, а? — весь зал опять дружно загоготал.
— Давай уже, а то мы сейчас уснём! — крикнул вдогонку Америка, смеясь вместе с толпой.
— Заткнись, паразит! Не указывай мне, что делать! — снова ткнул куда-то в его сторону Кёрклэнд, качнувшись на месте. Он выпрямился, удобнее пристраиваясь к микрофону, и нараспев объявил название: — «Hello, Goodbye».
Раздались аплодисменты, и следом зазвучала фонограмма, после чего Англия прочистил горло и включился в первый куплет. Пел он на удивление ровно, лишь местами зажёвывая слова. В самой песне было не так много слов, наверное, поэтому выбор пал на неё. Иногда Кёрклэнд прикрывал глаза, покачиваясь в такт музыке, не шатаясь и совсем не выглядя пьяным. Народ свистел и поддакивал — всё внимание было приковано к сцене.
Америка поймал себя на том, что тоже вслушивается в сильный звучный голос Англии.
Закончив песню, Кёрклэнд отвесил глубокий шаткий поклон и под аплодисменты опрокинул бокал, не рассчитав и вылив всё прямо на себя. Его это мало смутило, и он, продолжая улыбаться зрителям, поплёлся вниз со сцены, споткнувшись о единственную ступеньку. Джонс на полпути подхватил его под руку и повёл к столику, смеясь и кивая попутным благодарностям за выступление.
— Ты был просто крут! — сказал Джонс, чувствуя искренний восторг. Лицо почему-то горело, хотя, учитывая, сколько они выпили, это, наверное, градус играл. — Ты был как тот певец — как его там, — только пьяный!
— Какой? — брякнул Англия, пододвигая себе стакан Джонса. Последний не стал возражать и несколько секунд наблюдал за тем, как Кёрклэнд с жадностью глотает ту самую бадягу, которую нарёк громким туалетным синонимом.
— Ну, этот… ты его знаешь, — пояснил Америка, а сам не мог оторвать глаз от пальцев Англии, схвативших стакан там, где минуту назад были его собственные.
— Не знаю я! — сходу ощетинился Кёрклэнд, стукнув по столу.
— Блин, — Джонс зажмурился, изо всех сил напрягая память. Нужное имя вертелось у него на языке, но посторонние звуки и внимательный взгляд Англии сильно мешали. — Такой певец, который… ну, поёт круто! — Джонс попытался подкрепить слова жестом. — Он из твоих краёв. Хотя, может быть, старика Ирландии, я не помню…
— Не зови его так! — возмутился Кёрклэнд. — Как будто мы еб*учие пенсионеры в ебучих сраных подштанниках! — и снова приложился к бокалу.
Америка прыснул в кулак, пытаясь не рассмеяться.
— Ну, это уж точно не про тебя, — заверил он, похлопав британца по плечу.
— Блядский рот! — взбрыкнул Англия, с омерзением глядя на свой напиток и на себя, видимо, вспомнив ненавистный вкус и то, где оказалась предыдущая пинта. Потом так же шарахнулся от подвесной лампы прямо над столом.
— Нет, правда, у тебя прям голос такой же был, как у него, — рассуждал Америка, придвинувшись ближе к британцу, чтобы привлечь его шаткое внимание. — Как-то там «…умереть с тобой так тяжко для меня…», или типа того, — Джонс знал, что не попал в ноту и, возможно, перепутал слова, но хотя бы смог точно передать ритм.
Англия посмотрел на него с каменным лицом.
— Это Моррисси из «The Smiths», идиот!
— Точно! — обрадовался Америка. — Ты звучал прям в точности, как он!
Все возможные попытки отругать Америку за непростительную глупость были прерваны внезапно подошедшей к их столику девушкой.
— Привет, — обратилась она к Кёрклэнду с улыбкой; её поза была не совсем устойчивой. Британец поднял глаза, и ему почудилось что-то знакомое.
— Вечер добрый, — ответил он на автомате и улыбнулся в ответ. Память с неохотой подсказала, что это та самая блондинка со столика перед сценой, которой он случайно посвятил свою пьяную рапсодию.
Джонс исподтишка смотрел то на Англию, то на девушку. Она выглядела потрясно: стройная, в короткой юбке и топе, с длинными струящимися волосами. Америка заметил, как при виде неё прояснились глаза британца, и улыбался он далеко не смущённо, а очень уверенно и прямолинейно.
— Потанцуем? — она качнула головой в сторону сцены, возле которой набиралась пляшущая толпа.
— Чпему?.. — был дан ей развёрнутый ответ, и Джонс понял, что пора вмешаться. Пора взять ситуацию под контроль и направить бедного англичанина по дебрям американских обычаев барной жизни.
— Конечно, он потанцует с тобой, детка! — подмигнул девушке Америка, вставая и помогая Англии. — Давай, салага, дэнс-дэнс буги-вуги!
— Я сам, придурок! Отвали! — взбеленился Кёрклэнд и решительно встал. Оказавшись вровень с девушкой, он продолжительно смотрел на неё со своим фирменным архибританским выражением. Джонс закатил глаза и незаметно поддел его коленом ниже спины, толкая вперёд. И, хотя Кёрклэнд поначалу сумел удержать равновесие, второй неловкий шаг бросил его прямо в объятия смеющейся блондинки. Вполне в стиле британцев, подумал Джонс, «прямота» без комплексов. Америка присвистнул им вслед, пока те, держась друг за друга, ковыляли к разгульному рою танцующих.
Джонс хлопал в ладоши и чуть ли не бился в истерике, глядя на дёрганые движения британца, которые напоминали скорее припадочную версию диско-хитов восьмидесятых и смотрелись ещё более нелепо вместе с извивающейся вокруг него полуголой танцовщицей. Правда, чуть позже Кёрклэнд начал раскрепощаться и то и дело обменивался с партнёршей какими-то фразами на ухо, отчего оба начинали друг другу улыбаться.
Совсем скоро манеру его танца нельзя было отличить от её: Англия двигался с поразительной чуткостью, обвивая девушку руками. Иногда они слегка расступались, сталкивались с другими танцующими, но не переставали обмениваться улыбками.
Америка понял, что сам давно не улыбается, а только смотрит, не в силах оторвать глаз от извивающихся пальцев, шеи, бёдер и коленей британца. Его будто прошивали потусторонние волны энергии, и Джонс чувствовал их всем своим нутром.
Когда руки блондинки легли Кёрклэнду на пояс и дёрнули застёжку на ремне, Джонс понял, что открыл рот и задержал дыхание.
Зажмурив глаза, он отвернулся и залпом осушил свой стакан, тут же заказав ещё один.
* * *
Америка тащил на себе Англию в полной темноте, не зная, который час и сколько они просидели в баре.
— Завтра у тебя будет офигенное похмелье, чувак, — приговаривал Джонс.
— Затрахал со своим «чувак», — промямлил Кёрклэнд, кусая зубами воротник рубашки Америки. Последний даже не пытался понять, когда и зачем он начал это делать.
Оба еле переставляли ноги, направляясь к спасительному островку света над дверью в номер.
— Ты сегодня всех баб покорил, чудила! — смеясь, отвесил ему комплимент Америка.
— Я просто плаваю с людьми, как рыба, — слабо отмахнулся Англия, и добавил: — Чудила.
— Если ты меня облюёшь, я буду в ярости, — предупредил Джонс, покосившись на возникшую в поле зрения урну и чувствуя, как его снова тянут зубами за воротник. Кёрклэнд на секунду вздёрнул голову, оглядываясь, неразборчиво выругался и снова уронил её на плечо Америки, покрепче схватив его поперёк туловища.
— Ты всегда в ярости, — выдохнул он со слабым смешком.
— В смысле, я буду зол, — тут же поправил себя Америка.
— Ты зол уже давно.
— Давай не будем говорить об этом по пьяни! — взмолился Джонс, пытаясь сфокусироваться на лампе, до которой они почти дошли. — Я буду недоволен, окей?
— Ухэй, — едва слышно буркнул Англия ему в плечо.
Вздохнув, Америка в негодовании покачал головой и тут же пожалел об этом, так как чуть не потерял равновесие и не рухнул вместе с Англией посреди асфальтированной парковки.
— Конечно, я покоряю всех баб! — самозабвенно признался Кёрклэнд, вернувшись назад в разговоре. — Говорил же, у американцев встаёт на англичан, просто вы этого не признаёте.
— Хватит так говорить! — нахмурившись, отрезал Джонс. — Не у всех на тебя великий стояк! Подумаешь, пара моих девчонок с тобой потанцевали, это не значит, что я…
— …запал на меня? — закончил Англия, когда Америка оборвал свою пылкую речь.
— Ну… Да, — ничего не соображая, согласился Джонс. В ответ британец разразился истеричным смехом и не замолк до самого номера.
С трудом открыв дверь и оказавшись на долгожданном пороге, Америка скинул с себя Англию, и тот, припадочно хохоча, плашмя грохнулся на одну из кроватей.
С трудом разувшись и сняв куртку, Джонс вдруг заметил, что Кёрклэнд наблюдает за ним с пугающей глуповатой улыбкой на лице.
— Что? — спросил Америка, но ответ был тем же.
Не заботясь о том, что не выключил свет, Джонс с облегчением повалился головой в подушки, лениво дергая из-под себя одеяло, чувствуя, что ему слишком жарко, чтобы укрываться. Его внимание внезапно привлёк шуршащий звук на другой стороне комнаты.
— Эй! — садясь, выпалил Америка, когда увидел, как Англия стянул с себя всю верхнюю часть одежды, оставшись голым по пояс. — Ты чего творишь?!
Англия одарил его мутным негодующим взглядом и гавкнул:
— Раздеваюсь, блять! Спать, блять, хочу!
Британец сосредоточенно нагнулся к поясу. Америка отвернулся, слыша, как тот удовлетворённо хмыкнул, успешно вынув язычок замка из петли.
— Боже, меня ждёт жуткое похмелье, — прошептал Джонс, зажмурив глаза, чувствуя, как почему-то горят уши.
Услышав подозрительный грохот сзади, он обернулся. Англия нетерпеливо дрыгал ногами, пытаясь без помощи рук скинуть с себя штаны, из-за чего ремень громко стучал по деревянному краю кровати. Наконец, оставшись в одних чёрных боксерах и чёрных же носках, британец не без старания заполз под одеяло, пытаясь добраться головой до подушки.
Джонс, не думая и не ожидая такого от себя, быстро метнулся к нему и схватил за пятки, сняв один носок за другим. Кёрклэнд сперва даже не понял, что происходит, а потом удивлённо вгляделся в Америку.
— Хм-хм, — самое осмысленное, что он мог сказать — непонятно, то ли возмущённо, то ли благодарно. Его вдруг опять разобрал заливистый смех.
— Что? — не понял Америка, отпуская его ноги.
— Представил, как у тебя — как его? — великий стояк, и ты такой пялишься как пингвин, пока я пою «The Smiths»! — он взорвался от хохота. — Пиздец картина!
У Джонса выветрились все мысли и, кажется, алкоголь тоже. Он осоловело уставился в стену, не разбирая на ней ничего.
— Ага! — попытался рассмеяться он. — Отмочил так отмочил, Англия!
После непродолжительного смеха голова Англии упала на подушку, и уже через секунду он громко храпел.
* * *
Утром Кёрклэнд проснулся первым, заморгав от яркого, жгущего глаза света, которого было много даже с задёрнутыми шторами. Вздохнув, Англия громко и хрипло выругался.
— И не говори, — послышалось рядом.
Медленно повернув голову, Англия увидел, как Америка нырнул головой под подушку, обвиваясь смятым одеялом. Кёрклэнд моргнул, устало вздыхая, забыв, как шевелиться.
— Твою мать через забор с разбега, — прошелестел он, и с той стороны опять ответили согласием.
После этого они проспали где-то пять часов кряду.
* * *
В следующий раз Англия проснулся уже от шума воды и громкого беспощадного пения Америки. Он узнал слова из мюзикла «О, где же ты, брат?», главной партии Улисса. Голос Америки задёргался и зафальшивил как раз на самой кульминации, что заставило Англию болезненно скривиться. Юному дарованию было ох как далеко до профессионального исполнения Джорджа Клуни.
— Как он вообще может петь? — тихо удивился Кёрклэнд.
Продрав глаза, он еле нашёл взглядом часы. Обрубленные электронные цифры показывали два часа дня. Этот факт заставил британца резко вскочить, но он тут же упал обратно, скрипя зубами, пытаясь унять бомбящий гул в ушах.
Через минуту вода перестала шуметь, и пение затихло. Шаркнула занавеска, по полу что-то громыхнуло, и из дверей ванной тут же появился Джонс: абсолютно мокрый, с одним мелким полотенцем (для рук что ли?) вокруг бёдер и без очков. Вода стекала с него струями, капая прямо на ковёр, волосы прилипли к щекам и шее, кожа блестела, почти светилась. Англия, чьё зрение до сих пор не до конца прояснилось, на секунду подумал, что это мифическая статуя, сбежавшая прямо из Трафальгарского Фонтана.
Вздохнув от удовольствия, Джонс убрал назад волосы и надел очки, сразу же увидев Кёрклэнда.
— О, ты проснулся? — радостно улыбнулся он и, шлёпая мокрыми пятками, подошёл к кровати, на которую тоже стала обильно капать вода.
— Ты чего такой бодрый? — еле ворочая языком, спросил Англия и обхватил голову руками.
— Мне всегда хватает просто выспаться, — ответил Америка, доставая из сумки новую одежду. Неужели прямо на мокрое тело оденет? Всё ведь прилипнет.
Кёрклэнд отвернулся, утыкаясь в подушку. Джонс, видимо, заметил это, так как жизнерадостно объявил:
— Эй, уже день на дворе!
— Я в курсе, — проворчал Англия.
— Кстати, я утром сбегал за аспирином. Он там, на тумбочке, — сказал Америка, шурша одеждой.
С трудом приподняв голову с подушки, Кёрклэнд увидел, что, и правда, рядом с электронными часами стоял наполненный стакан и лежал двойной стандарт по три таблетки, которых он раньше почему-то не заметил. Мигрень даже слегка отпустила.
Удивлённый такой заботой, Англия развернулся к Америке, но, столкнувшись с видом оголённого зада без полотенца, мигом воротил взгляд обратно. Медленно сел и распаковал аспирин, надеясь, что хруст фольги будет громче характерного хлопка резинки надеваемых трусов.
Закинув сразу две таблетки и отпив из стакана, Кёрклэнд запрокинул голову, глядя в потолок. Он выждал, пока Джонс хотя бы нацепит штаны, и только потом обернулся к нему снова.
Америка старательно возился с ремнём; видимо, пытался затянуть на пару петель туже.
— Ты громко поёшь, — заявил Англия, хотя был точно уверен, что вместо этого собирался сказать спасибо.
Джонс развернулся. Его грудь и плечи всё ещё были мокрыми от стекающей с волос воды.
— Ты слышал, как я пел? — почти смущённо спросил он.
— Я от этого проснулся.
— О, — Америка виновато улыбнулся.
— Соло «Человек вечной печали», кажется, — размышлял Кёрклэнд, потирая свой многострадальный лоб. Глуповатая улыбка Джонса вдруг сменилась благоговейным шоком.
— Я думал, ты не смотришь мои фильмы!
В ответ Англия нахмурился и решил промолчать, списав на недомогание, хотя последнее и так было правдой.
Встав на ноги, Кёрклэнд мгновенно почувствовал слабость в правом колене и шёпотом выругался. Похоже, подвернул вчера на этой дурацкой сцене. Удерживая равновесие, британец поискал глазами сумку.
— Она под кроватью, — пришёл на помощь Джонс.
С минуту поразмыслив над ситуацией, Англия нагнулся, чувствуя, что и спину немного саднит. Ему не хотелось, чтобы Америка стоял и смотрел, как он одевается, но при этом голова так плохо соображала, что никакой альтернативы не вырисовывалось, да и о наготе беспокоиться уже было поздно.
Достав из сумки то, что лежало ближе, Кёрклэнд грузно сел на кровать и медленно натянул брюки, затем поднялся и накинул белую рубашку с длинным рукавом. Где-то на третьей пуговице, он развернулся к Джонсу и увидел, как тот удивлённо таращится, сморщив нос.
— Чувак, ты когда-нибудь меняешь вон там? — взвинченным тоном спросил он, указывая ниже пояса.
— Блять, хватит звать меня «чувак»! — выпалил Англия.
Америка притих, его солнечный взгляд померк. Британец почти винил себя за грубый выпад, почти хотел извиниться, однако, стоило ему хотя бы подумать об этом, как Джонс уже вновь беззаботно улыбался, натягивая на себя цветастую футболку. Кёрклэнд раздражённо вздохнул и решил закончить с пуговицами. Минуту спустя он вдруг обратил внимание, что Америка тоже накидывает на себя рубашку с длинным рукавом, только клетчатую.
— Не знал, что ты носишь что-то с пуговицами, — ехидно заметил Англия, повязывая галстук. Америка самодовольно осклабился.
— Это шотландка! Её модно носить расстёгнутой и с закатанными рукавами, — Джонс с чувством продемонстрировал сказанное. — Ты, наоборот, застёгнут на все пуговицы с галстуком, и ещё, скорее всего, нацепишь шерстяной жилет в ромбик, чтобы не выбиваться из образа старпёра.
Скрипнув зубами, Кёрклэнд отпустил край свитера, оставив его в сумке, и поднялся, гордо распрямляя спину.
— Прошу прощения, но я не считаю себя старпёром.
Америка иронично усмехнулся.
— Фраза «прошу прощения», да ещё с твоим акцентом — звучит очень по-старпёрски.
Англия надменно фыркнул, но не нашёлся с ответом.
* * *
На этот раз окружение мотеля оказалось побогаче. Им удалось найти неплохую закусочную, где подавали завтрак не только утром — что для Англии было просто верхом счастья, потому как он сомневался насчёт сочетания похмелья с тяжёлой пищей.
Из-за подколов Америки пришлось отказаться не только от свитера, но и от галстука, и теперь Кёрклэнд ощущал себя раздетым. Хотя, конечно, иногда приятно походить в чём-нибудь простом, домашнем, особенно если рядом бесстыжий американец, напяливший что попало.
— Слушай, — Америка ткнул в собеседника вилкой — облизанной и скользкой от соуса, — так неприлично близко, что Англия брезгливо отклонился назад, оторвавшись от кружки с чаем. В закусочной даже чашек нормальных не было, только высокие, толстостенные фарфоровые кружки.
— Что? — раздражённо спросил он, когда Джонс завис в таком положении надолго.
— Ты взял у той девчонки телефон? — спросил Америка, подмигнув, после чего наколол на вилку сразу два блина с куском бекона и, повозив по тарелке, отправил в рот. Кёрклэнд скривился от этого зрелища, поведение Джонса за столом требовало принятия мер. Однако, при упоминании девушки из бара гримаса отвращения быстро спала, и Англия уткнулся взглядом в кружку.
— Чтобы я — с кем-то из твоих? Не говори ерунды.
Джонс поднял озадаченный взгляд и, будучи с полным ртом, выглядел, как недовольный пончик-переросток. Быстро прожевав, он спросил:
— Что плохого — встречаться с американцем?
У Кёрклэнда перехватило горло, и он лишь с немалым усилием удержался, чтобы не плюнуть чаем в собеседника. Вместо этого он сильно закашлялся, на что Джонс с готовностью поднял руку, как бы спрашивая, надо ли стукнуть по спине. Стукнуть со всей силы, чтобы сразу все лёгкие выскочили.
Кёрклэнд отрицательно покачал головой, кашляя в кулак, затем, немного оправившись, вытянул из подставки салфетку и вытер лицо. Ему вдруг захотелось переключиться на еду, и, взяв вилку с ножом, он стал увлечённо делить воздушный омлет на маленькие кусочки.
— Эй, ты так и не ответил, — напомнил Америка, хотя Англии показалось, что пауза в разговоре была достаточно долгой.
— В этом нет ничего плохо, — наконец сдался он, бросив неуверенный взгляд в сторону Джонса. Тот странно хмурился, разрываясь между любопытством и опасением. Примерно то же самое чувствовал сам Англия, невольно размышляя, а правда ли он смог бы сделать то, на что намекал ему Америка. Хотя, в любом случае, британец не собирался уточнять или как-то развивать эту тему, только если Америка сам не спросит.
И он, конечно же, спросил:
— Тогда почему ты не взял её телефон?
Англия обернулся через плечо на предмет случайных слушателей и заявил:
— Потому что это не практично, тем более, для державы. Ты же знаешь, что мы слишком отличаемся от людей, хоть и выглядим так же. Трудно построить отношения с кем-то, кто далёк от тебя физически и духовно.
— Бог ты мой, Англия! Я же просто спросил, взял ли ты телефон. Я не предлагал на ней жениться!
У Англии вспыхнули щёки. Не от стыда, а от издевательского смеха в свой адрес.
— Я — джентльмен и соблюдаю тон, — спокойно объяснил он, игнорируя дерзкую ухмылку Америки. — Я очень серьёзно отношусь к таким вещам, в отличие от некоторых стран Евросоюза.
— Ну да, пока не захочется тра…хаться, — фраза потонула в нервном смешке. Джонс покраснел и потупился, пытаясь спрятаться за фривольной улыбкой. Пауза в слове была столь прозрачной и неожиданной для обоих, что это скорее приятно позабавило Кёрклэнда, чем возмутило. Конечно, пуританские обычаи давно сместились в пользу свободы выражения чувств, но сохранились и рамки приличия. Англия помыслить не мог, что такое свойство, как скромность, имеется у идиота-Америки.
Сколько раз он пытался устыдить этого большого ребёнка за его вызывающее поведение и только сейчас понял, что дёргал вовсе не за те ниточки.
Кёрклэнд прокашлялся, не меняя сурового выражения лица, и отпил из чашки. Америка ещё какое-то время ёрзал на месте, потом улыбнулся и сказал:
— Не такой уж ты и джентльмен, Англия. Помнишь ту поездку в Вегас, когда ты навещал меня в прошлый раз?
Англия поперхнулся.
— Я тогда сильно напился.
— Конечно, — протянул Джонс. — Ты всегда сильно напиваешься.
— Нет, не всегда! И заткнись уже! — прорычал Кёрклэнд, чувствуя подступившую злобу и желание сжать кулаки. Любые приятные мысли, которые только что были, смыло раздражающим весельем Джонса.
— Я просто думаю, что ты мог бы взять её номер, — рассуждал Америка, явно не чувствуя накала в разговоре. — Будет повод хорошо провести время, как будешь снова проезжать мимо.
— Я никогда здесь не езжу, — сухо отозвался Англия. — Потому что вряд ли мне ещё раз придёт в голову идиотская идея отправиться в сказочное путешествие по Соединённым Штатам. С тобой дни плывут как недели, честное слово!
— Я хочу поплавать, — внезапно вставил Джонс, задумчиво посмотрев вдаль. Кёрклэнд вздохнул и закатил глаза.
— Вот и поговорили…
— Нет, правда! Давай в следующий раз остановимся в отеле с бассейном, — Америка приговорил стакан сока и ненадолго задумался. — Хотя, когда тебе хочется тра… этого, ты не будешь заморачиваться на звонки по телефону, да? — говорил он так, словно предыдущий диалог не прекращался. Англия отвык от этой манеры Джонса и, когда понял о чём речь, опустил голову, спрятав лицо в ладонях. — Ты просто пойдёшь и возьмёшь то, что тебе надо, как зверь!
— Давай уже хватит об этом, — серьёзно попросил Кёрклэнд. — Мне нечего с тобой обсуждать, тем более, у меня похмелье.
— Почему нечего? — изумился Джонс. Англия вздохнул.
— Во-первых, потому что моя личная жизнь тебя не касается. Во-вторых, потому что ты ржёшь как дебил и отшучиваешься, когда тема заходит о сексе.
— Я не ржу, — уязвлённо отметил Америка, нахмурив брови. — И я могу говорить об этом серьёзно.
— Хорошо. Член, — без эмоций сказал Кёрклэнд, пристально глядя Джонсу в глаза. Тот моментально подавился последним блинчиком и растянулся в глуповатой улыбке. — Вот видишь?
— Иди нахрен! — откашлявшись, возмутился Америка. — Конечно, я буду смеяться, когда ты говоришь так внезапно и ещё так смотришь.
— Анус, — с тем же выражением добавил Англия, слегка изогнув бровь. И в этот раз, помимо нервного смеха и вылетевшей изо рта пищи, лицо Америки покрылось неописуемым румянцем, что выглядело особенно забавно на фоне того, как он усердно пытался изображать злость. Когда он немного успокоился, Англия повторил первое слово в сочетании со вторым, отчего Америка вообще пришёл в истерику.
Кёрклэнд тихо смеялся, отпивая своего чаю, пока Джонс плевался и верещал несвязные ругательства, хихикая как больной. Настырный и одновременно зажатый вид Джонса был просто отрадой для глаз после всех его пакостей.
— Нет, ну скажи же, та девчонка была классной, — спустя несколько минут всё ещё немного красный, не унимался Америка. — Не говори, что она тебе не понравилась!
— Понравилась, — пожав плечами, ответил Англия. — Но она не в моём вкусе.
Приподняв брови, Америка подался вперёд.
— А какие в твоём вкусе?
— Не понимаю, как это тебя касается.
— Ну мне же интересно! — выпалил Джонс с улыбкой. — Я бы мог помочь или посоветовать кого-нибудь из своих знакомых.
— Я не люблю мерзких шумных блондинок, — равнодушно отозвался Кёрклэнд, степенно отпивая из кружки.
— А чем блондинки не угодили? — Америка нахмурился.
— Все они тупые и несносные.
— Эй! — с обидой воскликнул Джонс, но тут его осенило: — Погоди! Так ты сам блондин!
Кёрклэнд замер, поймав себя на мысли, что, и правда, не учёл этот факт, пока пытался съязвить Джонсу, но быстро нашёлся с ответом.
— Я имел в виду американцев. Мы же вроде их обсуждали? — изображая невозмутимость, пояснил Англия.
— Ну ты и козёл с утра пораньше, — насупился Джонс.
— Уже день.
— Значит ты козёл дня!
— Странно это слышать от того, кто постоянно суёт нос не в своё дело, а потом обижается, что его послали на хрен, — ровно проговорил Кёрклэнд. — К слову, я не знаю, какой типаж мне нравится. А даже если бы и знал, я не намерен заводить отношения, тем более с обычными гражданами чьей-то страны.
— Да ладно, нельзя жить столько лет без хорошего… ну ты понял … К тому же, зная, какой ты извращенец.
— Я не извращенец! — прикрикнул Англия, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть Джонса по носу. Тот с улыбкой развёл руками.
— Но это же правда.
— Думай, что хочешь, — пробубнил Англия, уставившись на кусок омлета, который с жалостью смотрел в ответ. — Мне известны различные способы того, о чем ты не можешь говорить, но это не значит, что я распространяю их повсеместно. Я прилично веду себя.
— Тебе кто-то нравится? — удивлённо вставил Америка. Ему, похоже, ни о чём не сказало замечание по поводу «совать нос не в своё дело», либо было плевать на него.
Кёрклэнд смерил Джонса обессиленным от злости взглядом, однако его спасла подошедшая официантка, которая предложила подлить кофе и принести что-нибудь на десерт. Англия был так благодарен её невольному вмешательству, что с радостью согласился, правда, на чай, а не кофе.
— Не хочешь говорить мне или что? — продолжил третировать Америка, как только официантка отошла.
— По-моему, я ясно выразился, что вообще не хочу говорить с тобой об этом, — приглушённо выругался Кёрклэнд. — Тема закрыта.
Америка так и остался, нависнув над столом, но потом постепенно сник и пригубил своего кофе. Напиток оказался горьким, поэтому Джонс, сморщившись, потянулся за пакетиком сливок и сахара. Британец частично справился с омлетом и с благодарственной улыбкой принял от официантки новую кружку чая, и тут же вернул холодный взгляд к Джонсу.
Не обращая на него внимание, Америка сосредоточенно отрывал край пакетика ровно по линии и так же осторожно высыпал содержимое в кружку, собирая пальцем просыпавшиеся мимо сахаринки. Потом настала очередь сливок, и всё это было плавно перемешано ложкой.
Кёрклэнд наблюдал без особого интереса, однако чувствовал, что напряжение в воздухе ослабло, и можно было спокойно насладиться непосредственно завтраком. Помешивая кофе, Джонс смотрел на что-то за окном, больше не возвращаясь в разговор даже мысленно. Его шотландка хорошо смотрелась на нём, подумалось в этот момент Англии, хотя на выходе из гостиницы он в сердцах обозвал Джонса «студентом-задротом». Теперь британец так не думал, а даже наоборот, ему нравилось, как Америка выглядит в своей нынешней одежде.
— Смотрю, ты потолстел, — вырвалось у него, и звучало неожиданно грубо. Англия едва успел осознать, что говорит, совершенно не желая и даже не пытаясь оскорбить Джонса, однако получилось у него именно это.
На лице Америки отчётливо проступил шок.
— Что? — едва слышно спросил он, краснея и бледнея одновременно.
— Просто ты возился с ремнём тогда в номере, — попробовал разрядить обстановку Англия. — Мне показалось, что джинсы тебе малы, — он срочно отпил из кружки, хмурясь от злости на сложившуюся ситуацию. Точнее, на самого себя.
Америка растерянно посмотрел вниз: туда, где над поясом слегка выступала складка живота. Нет, это не выглядело ужасно, потому что Джонс всегда был очень крупным, даже в пятнадцать. На ком-нибудь другом это смотрелось бы непропорционально, но Америка отличался широтой в плечах и во всех остальных частях тела, поэтому небольшая выпуклость в районе пояса не играла никакой решающей роли. Англии нравилось, как он выглядит, нравились мягкие черты лица, которое, конечно, вытянулось с возрастом, но осталось в чём-то таким же, как в детстве. Он никогда не был толстым — просто большим. И всё в нём было хорошо.
— Не знал, что тебя интересует размер моей задницы, — едко бросил Джонс, глядя на собеседника уже не так растерянно, а скорее враждебно, на что он имел сейчас полное право.
Кёрклэнд застыл, чувствуя, как сжалась челюсть и запылали щёки.
— Это не так, — отчеканил он с невольным упрёком. — Что я могу поделать, если твой огромный зад закрывает всё поле зрения? Сколько ты по-твоему весишь?
Джонс явно хотел возразить, но вместо этого виновато потупился. Его взгляд блуждал от чашки кофе, полной сахара и сливок, к начисто вылизанной огромной тарелке из-под блинов с двойным беконом. Кёрклэнд почти возненавидел себя за то, что поднял эту тему, но уже не мог пойти на попятный. Он хорошо знал, как Америку это задевает, — и что у него тоже имелись чувства, о чём Англия часто забывал, — но всё равно спросил о количестве килограмм.
Лицо Джонса почти полностью скрывала упавшая чёлка. Он смиренно назвал цифру, хотя Кёрклэнд толком её не услышал. И не посмел уточнить.
— Это хорошо, — кашлянув, сказал британец. — Значит, ты не страдаешь от недостатка ресурсов и не теряешь объёмов, — он помедлил, заметив, как Джонс поднял заинтригованный взгляд. — Всё равно это не так заметно. Я случайно увидел, когда ты вышел из душа, не придавай значения.
Под внимательным взором Америки, Англия откинулся на спинку стула и загородился кружкой. Джонс тоскливо вздохнул, по-прежнему изучая свою пустую тарелку.
— Эти джинсы вовсе не тесные, — сказал он, несмело пододвигая к себе чашку кофе.
— Нет, они замечательные, — искренне одобрил Кёрклэнд, но на душе всё равно скребли кошки.
Остаток трапезы они провели в полном молчании. Англия отодвинул тарелку, не в силах одолеть блюдо полностью, и обычно в этом случае Америка без задней мысли забирал халявные вкусности себе. Однако, сегодня это явно не случится.
Джонс сидел, подперев рукой щёку, и смотрел в окно, потягивая кофе. Кёрклэнд понял, что пора прекращать заниматься самобичеванием, потому что стоит им выйти за дверь, как этот несносный американец опять будет скакать и радоваться жизни. Джонс вообще не умел надолго обижаться, и вряд ли его можно было назвать тонкой и ранимой личностью.
По счёту расплатились вскладчину, и Кёрклэнд, посчитав в уме точное количество, оставил несколько долларовых монет на чай. На пути к машине Америка оживился.
— Слушай, я понял! — воскликнул он.
— Что?
— Почему ты ни с кем не встречаешься.
— Боже, только не это опять, — отчаянно взмолился Кёрклэнд.
— Ты постоянно напоминаешь, сколько люди весят, поэтому тебя и отшивают, — заключил Джонс уверенно, без капли сарказма. — Но не волнуйся, меня ты этим не проймёшь! — он уверено открыл дверь машины и сел за руль.
Англия секунду стоял на месте, бессильно уронив голову, затем небрежно распахнул вторую дверь и сел.
— Я же сказал, что ты выглядишь нормально, — раздражённо бросил он, пристёгивая ремень безопасности.
— Я знаю, — сказал Джонс, знакомым звенящим от веселья голосом. — Потому что я герой!
Англия чуть не прошиб головой приборную панель.
— Боже, я разговариваю с полным идиотом.
Яичный МакМаффин - Стандартный вид: канадский бекон, жаренное в форме круга яйцо или толстый пластик омлета (на выбор), кусок американского «Чеддера», а также воздушный английский маффин с хрустящей корочкой. Да-да, та самая, безвкусная булка к чаю, которую употребляют британцы. Подают этот МакМаффин в «Макдаках» Америки аж с 1972 года, обычно на завтрак. В России по-моему их нет.
Не знаю, зачем это раскопал, но оказалось дико занятно
Фильм-мюзикл «О где же ты, брат?» - в принципе понятно, на что автор этим намекает.
Лагер – тип лёгкого светлого пива.
Трафальгарская Площадь и её фонтаны
Hard-on (английский) и Boner (американский) — оба слова жаргонные и обозначают «Стояк». Причём американцы употребляют и то и другое в разных случаях, а вот англичане — только первое. Разницы между ними никакой, кроме как в сочетаниях: «You have a hard-on» — «У тебя встал», и «You have a boner» — «У тебя стояк». В адаптированном переводе в зависимости от контекста «hard-on (хард-он)» — это без вариантов просто «стояк», а к термину «boner (боунэр)» напрашиваются более метафоричные варианты, вроде «мокрый карандаш», «пухлый стручок», «колдоёбина», пардон, и так далее. Каков контекст, таков и ОН.
Автор: StarDropDream
Перевод: Seymour_Ridmonton [Mr. G]
Бета: tea_arthur
Фандом: Хеталия (с) Химаруя Хидекадзу
полная шапкаПерсонажи/Пары: USUK (Англия/Америка), а так же небольшое упоминание других стран мира и неизвестных граждан Соединенных Штатов.
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Уставший от постоянных митингов и политической бессмыслицы, Англия спонтанно решает уехать. Без особой цели, лишь бы подальше от всех. Он не думал, что Америка захочет поехать с ним. И они оба не предполагали, что, стоит им выехать на шоссе, обратного пути уже не будет.
Предупреждение (от автора): Данный фик обладает легкой предсказуемостью сюжета, содержит в себе ненормативную лексику и сцены сексуального характера. Первоначально это должно было стать ваншотом (одной главой), но в итоге превратилось в большую историю. Так что я решила публиковаться по главам. Я немного волнуюсь из-за этого, поэтому не судите строго. Надеюсь, вам понравится!
Предупреждение (от переводчика): Пусть вас не смущает, но и не обнадеживает рейтинг NC-17 – до него надо ещё дочитать. Сюжет действительно не часто стреляет на повал, и в паре мест может показаться затянутым, однако самая важная роль отводится продолжительным диалогам. По поводу них отмечу, что текст полон американского и британского жаргона, поэтому иногда буду писать заметки для интересующихся. Важно: этот фик написан тем же автором, что и «Ночь Утонувших Звуков», однако стиль в этот раз другой, как и в целом стержень истории. Время повествования касается где-то 2010/11 года, так что наводнение в Японии и война на Украине, как и много чего другого, ещё не имели места.
Благодарность: После этой истории остался тёплый осадок, а отношения USUK стали живыми и дышащими (С)
Ссылка на оригинал: тут, разрешение соотвественно получено.
Статус фика: 11/11 закончен
Статус перевода: 4/11 в процессе
Глава первая
Глава вторая [*]
Глава третья
Глава четвёртая
Глава пятая - в процессе
Глава шестая - в процессе
Глава седьмая - в процессе
Глава восьмая - в процессе
Глава девятая - в процессе
Глава десятая - в процессе
Глава одиннадцатая: заключительная - в процессе
~Часть вторая~
читать дальше
Замечание: Когда Артур Кёрклэнд матерится, все сапожники нервно курят в сторонке (С) Я специально не стал превращать его пьяную речь в набор букв и тире, ибо в переводе он слишком сильно смахивает на пьяную подворотню с соответствующими нотками быдлоты. Пусть лучше Ваша фантазия нарисует пьяного Англию таким, каким он Вам видится.
-~-~-~-
Англия проснулся от громкого чириканья птиц и некоторое время слушал их, пока сознание обретало ясность. Зевая во весь рот, он повернулся к столешнице с электронными часами, однако вместо того чтобы увидеть, который час, Кёрклэнд уткнулся носом в лохматую шевелюру Джонса.
Ему не сразу удалось понять, что это именно Америка, только после долгих секунд сонного мыслительного процесса британец понял: да, это Америка придавил его к кровати, обхватывая рукой поперёк туловища.
Англия уставился в потолок, пытаясь прикинуть, долго ли ещё Джонс собирается сопеть ему в ухо.
— Эй, — негромко позвал он, желая разбудить товарища как-нибудь помягче. — Проснись.
Невнятно промямлив что-то, Америка притянул Англию ближе, уютнее устраиваясь головой на его плече. Через секунду он открыл один глаз и сонно уставился на незнакомую поверхность, к которой прижимался, после чего вскинул голову и, встретив лицо британца в упор, сощурился из-за отсутствия очков.
— О, привет, Англия, — хрипло поздоровался Джонс. Кёрклэнд неопределённо хмыкнул в ответ.
Отняв руку от чужой талии, Америка протёр глаза и сладко зевнул. Англия тут же шарахнулся от его «свежего» дыхания, чуть не поперхнувшись.
— Боже, свали уже! — он со всей силы толкнул Джонса в бок, но еле сдвинул с места. — Сколько ты весишь?!
— Я не толстый! — сонно возразил Америка, хватая одеяло и поднимаясь с постели.
Почувствовав отсутствие тепла, Кёрклэнд тоже поднялся и сел с другой стороны. Джонс уронил одеяло на пол и потянулся, тут же переключив внимание на вторую постель.
— Блин, я, кажется, уснул за фильмом, — промямлил он сквозь зевок.
— Ты плакал, — уточнил Англия.
— Нет! Не было такого! — вяло возразил Джонс. — На самом деле я защищал тебя от маньяка, который промышляет в мотелях и охотится исключительно на британцев.
— Ну конечно, — с улыбкой ответил Англия, почти искренне. — Странно, что ты помнишь фильм. Хотя, если честно, там ничего почти не произошло.
— Но убийцу-то поймали? — с надеждой спросил Джонс.
— Нет, — Англия серьёзно посмотрел на него. — Он всё ещё на свободе. И возможно бродит где-то поблизости, — стараясь выглядеть испуганным, британец указал на выход. — Он может стоять прямо за этой дверью.
Америка повернулся к двери, но вместо того, чтобы испугаться, начал хохотать. Видимо, при свете дня ему было ничего не страшно.
— Зачёт, Англия, это было смешно!
Кёрклэнд отмахнулся.
Спустя минуту Джонс проковылял ко второй кровати и решительно схватил подушку. Измял её и бросил на пол, потом поднял и уложил на место.
— Что ты делаешь? — спросил Англия, удивлённо приподняв брови.
— Хочу, чтобы всё выглядело так, будто я спал здесь, — Джонс принялся ворошить всё остальное. — Не хочу, чтобы уборщица или хозяин подумали что-то не то.
Англия нахмурился, оценивая адекватность сказанного.
— Ты хочешь, чтобы они думали, что ты не спал на моей кровати, хотя ты спал именно на ней.
— Не в том смысле, в котором они могут подумать, — нетерпеливо объяснил Джонс, продолжая свои манипуляции.
— Ты не хочешь, чтобы они думали, будто мы спали вместе, — спокойно постановил Кёрклэнд, и сама идея его рассмешила. Этой ночью Америка уснул в слезах у него на плече, и из всех возможных объяснений такого казуса, он придумал именно такое.
Джонс ничего не сказал в протест, хотя его щёки отчётливо залились румянцем.
Англия в изумлении наблюдал за ним. Он не думал, что Америка, который не в меру болтает на митингах, вдруг окажется пристыженным какой-то постельной темой.
Завершив издевательства над ни в чём не повинной кроватью, Джонс уселся на её край и уставился в пол, собираясь с мыслями.
— Я не люблю, когда люди делают поспешные выводы обо мне, поэтому принял меры предосторожности, — пояснил он, замещая смущение весёлой улыбкой.
— Почему им вообще должна прийти в голову такая мысль? И почему тебе она засела? — недоумевал Кёрклэнд. Его действительно занимал этот вопрос — настолько, что он не успел позлорадствовать над поперхнувшимся и ещё больше покрасневшим Джонсом. — Хотя, учитывая, как ты вчера кричал и тряс кровать во время фильма, не знаю… — Англия многозначительно закивал. Лицо Америки вытянулось от ужаса.
— Думаешь, они уже подумали?
— Нет, — уронил Кёрклэнд. — Я пошутил. Я не думаю, что вообще кому-нибудь есть до этого дело.
Джонс рассеянно оглядел кровать.
— Да, наверное, — согласился он, затем достал сумку и стал нервно перебирать свои вещи.
Кёрклэнд пренебрежительно качнул головой и со вздохом принялся заправлять свою постель.
С чего бы Америке так бояться поспешных выводов? Не он ли сам делал поспешные выводы насчёт окружающих, которые могли вообще ничего не подумать? Как можно вдаваться в такие предположения относительно невинного поедания попкорна на соседних подушках? Вероятность же просто нулевая.
Хотя, учитывая глубокое самомнение Джонса, можно было не удивляться. Англию просто шокировал такой вариант событий, прозвучавший именно из уст Америки. Британец так и завис над кроватью, держась за края покрывала.
— Эй! Не надо! — взволнованно крикнул Америка.
— Что? — не понял Кёрклэнд, заметив странное отчаяние в глазах и во всём положении Джонса. Особенно в том, как он стискивал носок.
— Ты тоже должен оставить свою постель незаправленной.
— С чего вдруг? — устало выдохнул Англия.
— С того, что я только что расправил свою, — объяснил Америка, очевидно считая, что этого достаточно.
— Конечно, — изобразил согласие британец. — Но я предпочитаю заправлять постель.
— Англия, не нааааадо! — взмолился Джонс.
— Ой, заканчивай со своим нытьём, достал уже! — обозлился Кёрклэнд, продолжая складывать по бокам одеяло. Он видел, как Америка молчаливо буравит его обиженным взглядом. — Не понимаю, почему это вообще так важно?
Британец правда не понимал. Поведение Америки, конечно, и раньше вызывало у него кучу вопросов, но это сейчас казалось верхом глупости.
— Мы оба знаем, что ты спал на моей кровати не по причине какого-то там интима, и мы точно не смотрелись перед администратором как любовники, *б твою мать! — с внезапным порывом ненависти, который он сам не мог себе объяснить, Англия швырнул подушку в другой конец комнаты и тут же пошёл её подобрать. Когда он уже хотел положить её на законное место, Джонс схватил его за запястье.
— Но ведь они могли подумать!.. — с выпученными как у лемура глазами Джонс многозначительно качнул головой.
— Что? — спросил Кёрклэнд, сдерживаясь из последних сил.
— Ну-у… не заставляй меня говорить это вслух.
— Господи Боже! — воскликнул Англия, траурно закатив глаза. — Знал бы, что ты будешь так смущаться, скинул бы тебя с кровати нахрен!
— Я не смущаюсь! — возразил Америка.
— И при этом не даёшь мне заправить постель, потому что «кто-то может что-то подумать»! — осадил его Англия. Джонс тут же отпустил его руку, краснея как рак. — Что вообще на тебя нашло?!
— Я не знаю, — сдался Америка, пришибленно глядя в пол и сцепив руки, как последний проказник. — Просто это… ну, ты понял.
— Нет, не понял, — по слогам проговорил Кёрклэнд.
— Ну, что… Типа двое… — Америка невнятно поводил рукой в воздухе, облизывая от волнения губы.
Британец саркастично изогнул брови.
— Двое парней трахаются?
В ответ глаза Джонса вылезли из орбит до предела.
— Нет! — истерично выпалил он.
— Двое людей трахаются? — обыденно уточнил британец, и Америка, глупо улыбаясь, кивнул. — Да чтоб тебя за ногу! — обессиленно прошептал Кёрклэнд, всплеснув руками. У него самого глаза готовы были выкатиться. — Ты надо мной издеваешься?!
— Нет, почему? — Америка зашёлся нервным смехом.
— Да потому что! То ты со всей этой свободой личности и культуры пропагандируешь в массы сексуальную озабоченность, то стоишь тут и краснеешь от малейшей мысли о том, что с тобой кто-то спал в одной постели! — на одном дыхании выдал Англия.
— Ты куда больше пропагандируешь озабоченность, чем я! — внезапно восстал Америка. От его оглушительного хохота звенело в ушах.
— Это, — Кёрклэнд ткнул в него пальцем, — вообще не по теме.
— Но тебе нельзя заправлять постель! — настаивал Америка, продолжая нервно смеяться.
— Я сам решу, что мне можно, — гневно огрызнулся Кёрклэнд.
— Англия, пожалуйста! — отчаянно взмолился Джонс, чуть ли не прыгая на месте. — Неужели тебе так сложно? Что, если хозяин всё-таки заподозрит что-то? Тем более, мы оба парни.
Англия взглянул на него с ноткой презрения.
— Тебе делать больше нечего?
— Нет, я не против такого! Нет! — запротестовал Джонс, размахивая руками. — Я вообще за равенство! Я не из этих… которые плохо думают о меньшинствах. Я слышал, что они говорят, — он нарочно тараторил, не давая вставить слова. — Я, между прочим, слежу за новостями! И знаю об отношениях некоторых держав, — Америка сунул руки в карманы, отвернувшись от собеседника. — Я не против такого. Мне всё равно, кто с кем… и что они… В общем, я просто не хочу, чтобы обо мне думали, что я… этот… в общем… — всё больше теряясь в словах, Джонс вздохнул. — Я не хочу, чтобы обо мне судили заранее по каким-то двусмысленным ситуациям, и потом ставили мне же в претензию, какой я неправильный и всё такое! Если я захочу, я сам скажу!
Англия терпеливо слушал.
— Тебе не следует… — начал было он.
— Только потому, что я хорошо отношусь к какому-то человеку, это ещё не значит, что я хочу с ним переспать! — быстро выпалил Америка, скрестив руки на груди.
Кёрклэнд неспешно шагнул к нему и хлопнул по плечу, надеясь не уронить настроение.
— Франция опять тебе что-то сказал?
— Может быть, — с трудом выговорил Джонс.
Англия невесело усмехнулся. Ему сразу почудилось, что за вспыльчивостью Америки стоит что-то большее, чем просто личное недовольство. А кто ещё, кроме Франции, мог надавить на границы смущения любой державы? Приставучий Бонфуа умел находить в любой фразе пошлый подтекст и так же умел навязывать его другим.
— Что он тебе сказал? — спокойно спросил Кёрклэнд. Джонс упрямо смотрел вниз, водя носком по полу.
— Сказал, что я постоянно липну… ко всем… И что в этом есть скрытое желание залезть к те… к кому-нибудь в штаны, — Америка ещё больше потупился.
— Да, это Франция, — угрюмо заключил Кёрклэнд, и Джонс согласно кивнул. — Как обычно, лезет и пихает свои шуры-муры везде, где только можно.
Видя, как лицо Америки покраснело ещё сильнее, Англия слегка дёрнул его за плечо.
— Ты не должен слушать этого дебила-лягушатника. Его болтовня яйца выеденного не стоит.
— Правильно! Я же не должен хотеть этого, если мне просто нравится человек! — горячо согласился Джонс. — Сперва надо влюбиться… На свидание сходить…
— Можешь не объяснять, — отозвался Кёрклэнд, ещё раз хлопнув его по плечу. — Я понимаю, что ты испытываешь чисто платонические чувства. Это Франция со своими извращениями постоянно во всех поступках видит скрытый сексуальный мотив.
— Но, если человек любит другого того же пола, в этом тоже нет ничего плохого, — уверенно добавил Америка. — Когда любишь, то любишь, верно?
— Верно, — ответил Англия и услышал чрезмерную искренность в своём голосе. Кашлянув, он сказал более жёстко: — А как же иначе?
Америка задумался.
— Вот мои люди, например, до сих пор воюют на эту тему.
— О, ты не единственная держава с этой проблемой, — иронично заметил Кёрклэнд. Джонс усмехнулся.
— Зная, как многие жители США ненавидят это, убивают за это… Я не знаю… мне просто тошно от их предвзятости.
— Тебе нечего стесняться, — искренне поддержал его Англия.
— Да не стесняюсь я! — раздражённо отмахнулся Америка. — Мне не может быть стыдно за своих людей, они же часть меня, — он вздохнул. — Но ты только представь: гуляешь с другим парнем, говоришь о бейсболе и реслинге, а кто-то возьмёт и решит, что вы спите вместе. Боже мой! Я вот, например, дружу с Японией очень близко, но мы же не хотим друг друга в этом смысле! — Джонс засмеялся и бросил взгляд на Англию. — Да и с тобой я тоже спать не стал бы.
Кёрклэнд хотел что-то сказать, но тут же захлопнул рот, с подозрением покосившись на Америку. Тот внимательно рассматривал что-то на ковре.
— В любом случае, не стоит заострять на этом внимание, — сказал британец в меру непринуждённо. — Франция наверняка просто пытался затащить тебя в постель, как и всех.
— Да, точно, — закивал Джонс. — Он весь период моей революции пытался соблазнить меня, а я даже не понимал.
— Он… ЧТО?! — неожиданно крикнул Англия, позабыв о возможных соседях и прочих правилах приличия.
Америка ошалело уставился на него, и Кёрклэнд поспешил отвести взгляд, собираясь с мыслями.
— Вот ведь паршивый кобель, — тихо процедил он сквозь зубы.
— Да, я ему так и сказал: для этого надо сперва полюбить человека, — продолжил свой рассказ Джонс. — Для этого мало просто липнуть. Для этого надо быть больше, чем другом, правильно?
Англия ответил не сразу, потеряв голос.
— Конечно, — шёпотом согласился он. Джонс смущённо поджал губы.
— Прости, мне просто надоели эти грязные домыслы на счёт других парней. Что, если я встречаюсь с девушкой, эта мысль Франции не приходила?
— Нет, наверное, — угрюмо бросил Кёрклэнд, сунув руки в карманы брюк. Повисла тяжёлая пауза.
— Значит всё окей с кроватями? — первым нарушил её Англия. — Мы просто выпишемся из комнаты раньше, чем уборщица зайдёт, и всё.
— Окей, — умиротворённо улыбнулся Америка. — Но сперва надо поесть.
* * *
С завтраком, однако, пришлось подождать, так как в мотеле не оказалось никаких кафе, а супермаркет предлагал лишь холодные приплюснутые буррито. За руль в этот раз сел Англия, предполагая, что Америка слишком утомился после ночного киносеанса и утренней нервотрёпки. Да и британцу самому так было комфортнее.
Через несколько миль им попался «МакДоналдс-Экспресс», где Джонс взял свой любимый яичный МакМаффин и теперь с удовольствием чавкал им на весь салон. Кёрклэнд с трудом удерживался от резких замечаний, стараясь мысленно слиться с бегущей впереди дорогой.
— Тебе всё равно, куда я еду? — спросил он спустя какое-то время. Америка повернулся к нему с заляпанным лицом.
— А куда ты хочешь? — пробубнил он с полным ртом.
— Никуда, — признался Кёрклэнд. — Я уже говорил, что хочу просто ехать по дороге и всё. Мне не нужен туристический заезд в сказочные ебеня или что-то в этом роде.
Джонс засмеялся, обрызгав слюнями брюки, свою куртку и лобовое стекло.
— Тогда езжай по боковым трассам, там дороги тише, — оптимистично заверил он, окатив брызгами ещё и самого Англию.
— Прожуй перед тем, как говорить, — прорычал Кёрклэнд, смахивая с себя мерзкие капли.
Джонс моментально проглотил еду, запил колой и, вытерев салфеткой лицо, деловито уставился на Англию. Когда тот вернул взгляд, Америка широко ему улыбнулся — не хватало только виляющего хвостика.
* * *
Дорога простиралась перед ними ровной полосой, почти совсем без развилок и перекрёстков. Англия знал географию США лишь поверхностно, поэтому совершенно не представлял, куда они едут, и его это вполне устраивало. Он знал только, что путь идёт куда-то на восток и что не стоит врезаться в дерево или столб, остальное его абсолютно не заботило.
Америка уже много часов вёл себя подозрительно тихо, разглядывая что-то в боковом окне. Возможно, он и правда утомился после ужастика, и на сегодня с него хватит приключений.
Джонс перевёл взгляд на Англию и так пристально и долго смотрел, что британец физически стал ощущать это непрошеное внимание на себе.
— Что? — не выдержав, спросил Кёрклэнд, продолжая смотреть на дорогу.
Америка медленно привстал и, ослабив ремень, облокотился на переднюю панель, подперев рукой щёку.
Англию подмывало обложить его матом и добавить кое-что о правилах посадки в автомобиле, но он только упрямо сжал губы, оставаясь сидеть прямо.
— Я тут подумал, — начал Америка, задумчиво водя губами.
— Что? — язвительно переспросил Англия.
— Ну… О БОЖЕ, АНГЛИЯ, ОСТОРОЖНО!
Кёрклэнд мгновенно вдавил педаль тормоза в пол. Машина со скрипом развернулась на девяносто градусов, отчего обоих пассажиров с силой бросило вперёд и в сторону, особенно Джонса, который со своим ослабленным ремнём безопасности предсказуемо стукнулся лбом о железную перемычку между окном и дверью.
— Что?! Что такое?! Мы кого-то сбили? — встревоженно крикнул Англия, осматриваясь вокруг.
— Сбили? Нееет, - протянул Джонс с такой весёлостью, будто услышал настоящую глупость. Удар по голове, кажется, его не беспокоил, потому как, указав вперёд за окно, он радостно воскликнул:
— Смотри! Там есть караоке!
Англия только теперь заметил, что их машина, будучи развёрнутой, смотрела в сторону какого-то цветастого заведения, которое достаточно далеко отстояло от дороги, чтобы его можно было заметить сразу.Ещё не придя в себя, Кёрклэнд медленно развернулся к Джонсу, собрав в своём взгляде все оттенки ненависти, на которые только был способен.
— Давай заедем, — бодро улыбнулся Америка. — Я всё время хожу в караоке с Японией, это очень весело!
Вместо ответа Кёрклэнд наотмашь ударил его по голове, саданув костяшками по уху.
— Меня чуть инфаркт не хватил, мудила! — рявкнул он, не обращая внимания на возмущённый крик боли Джонса. Отчеканив ещё несколько матов себе под нос, Англия откинулся в кресле, делая несколько глубоких вдохов.
Америка притих, держась за ухо, невольно наблюдая за британцем. У того побелело лицо, и даже издалека было видно, как бешено пульсируют жилки над воротом рубашки.
— Тут есть мотель, — чуть погодя, пролебезил Америка, несмело оттопырив один палец в заданном направлении.
Взгляд, каким его наградил Кёрклэнд, испепелил бы даже камень, однако Джонс ответил ему смелой притягательной улыбкой и послушно вернулся в правильное положение на сидении.
Чёртовому идиоту днём действительно ничего не страшно.
Крутанув ключ в зажигании, Кёрклэнд резко дал газу, прибив Америку затылком к спинке сидения.
* * *
— Даже я пою лучше! — в пятый раз возмутился Америка, с недовольным видом провожая очередного пьяного исполнителя, которому аплодировал весь бар.
Англия только беспомощно закатил глаза.
— Эй, а ты не хочешь спеть? — спросил Джонс, лихорадочно бегая глазами по заведению, прикидывая, к кому обратиться за этой услугой.
— Нет, — сухо отозвался Кёрклэнд. — Я не собираюсь идти туда и выставлять себя полным идиотом, чтобы потом вернуться и услышать твоё коронное «Даже я пою лучше», — он отпил из своего стакана. — Что, кстати, полнейшая ложь, потому что я слышал, как ты горланишь, пока мы ехали. Ты вообще не попадал в ноту.
Повисла пауза. Англия обратил внимание, что Америка густо покраснел, напряжённо гипнотизируя стол. Выражение у него сделалось почти обиженное. Ну и пусть, мальчишке полезно иногда услышать правду.
— Иди спой что-нибудь, — потребовал Джонс, срывая негодование.
— Я слишком трезв для этого, — покачал головой Кёрклэнд и снова отпил из стакана. Америка некоторое время буравил его не самым добрым взглядом, а затем усмехнулся.
— Ну, это поправимо.
* * *
— Эта песня для тебя, Америка! — громко и невнятно пропыхтел в динамики Кёрклэнд, воздев руку к потолку — да так, что микрофон чуть не оказался у него во рту. Аудитория за столиками поднялась в овациях, явно не подозревая, что посвящение относилось не ко всей стране. Тем не менее, пьяный британский акцент сильно поднимал местным настроение.
— Давай, жги! — сложив руки рупором, радостно крикнул Америка. Ему сейчас было веселее всех.
Англия ткнул пальцем туда, где по памяти стоял их с Джонсом столик, однако ничего не видел чётко. Различив какую-то симпатичную блондинку, он указал на неё.
— Эта песня для тебя, о прекрасная дама! — разлился он в лирике. «Дама» рассмеялась и ответила комичным реверансом.
— Сейчас я спою вам кое-что из Битлз, — продолжил Кёрклэнд, отпивая из стакана, и тут же сморщился. — Ну нихуя себе привет из Копенгагена! — завизжал он. — У вас в Америке вообще знают, что такое Ларег? Нихера у вас не знают! Это даже не бадяга! Это бычий понос! — болтая стаканом, он орал с таким искренним возмущением, что вызывал громоподобные волны смеха. Лишь несколько бородатых толстяков за баром морщили носы, но остальным, похоже, нравился угловатый пьяный англичанин на сцене. — Все ведь знают Битлз, да? — по-учительски строгим тоном обратился он к людям, и, когда те отозвались громким «Да!» вперемешку с возгласами восторга, британец расплылся в довольной ухмылке. — Конечно, знаете! Да у вас уже пятьдесят лет встаёт на Битлз, а? — весь зал опять дружно загоготал.
— Давай уже, а то мы сейчас уснём! — крикнул вдогонку Америка, смеясь вместе с толпой.
— Заткнись, паразит! Не указывай мне, что делать! — снова ткнул куда-то в его сторону Кёрклэнд, качнувшись на месте. Он выпрямился, удобнее пристраиваясь к микрофону, и нараспев объявил название: — «Hello, Goodbye».
Раздались аплодисменты, и следом зазвучала фонограмма, после чего Англия прочистил горло и включился в первый куплет. Пел он на удивление ровно, лишь местами зажёвывая слова. В самой песне было не так много слов, наверное, поэтому выбор пал на неё. Иногда Кёрклэнд прикрывал глаза, покачиваясь в такт музыке, не шатаясь и совсем не выглядя пьяным. Народ свистел и поддакивал — всё внимание было приковано к сцене.
Америка поймал себя на том, что тоже вслушивается в сильный звучный голос Англии.
Закончив песню, Кёрклэнд отвесил глубокий шаткий поклон и под аплодисменты опрокинул бокал, не рассчитав и вылив всё прямо на себя. Его это мало смутило, и он, продолжая улыбаться зрителям, поплёлся вниз со сцены, споткнувшись о единственную ступеньку. Джонс на полпути подхватил его под руку и повёл к столику, смеясь и кивая попутным благодарностям за выступление.
— Ты был просто крут! — сказал Джонс, чувствуя искренний восторг. Лицо почему-то горело, хотя, учитывая, сколько они выпили, это, наверное, градус играл. — Ты был как тот певец — как его там, — только пьяный!
— Какой? — брякнул Англия, пододвигая себе стакан Джонса. Последний не стал возражать и несколько секунд наблюдал за тем, как Кёрклэнд с жадностью глотает ту самую бадягу, которую нарёк громким туалетным синонимом.
— Ну, этот… ты его знаешь, — пояснил Америка, а сам не мог оторвать глаз от пальцев Англии, схвативших стакан там, где минуту назад были его собственные.
— Не знаю я! — сходу ощетинился Кёрклэнд, стукнув по столу.
— Блин, — Джонс зажмурился, изо всех сил напрягая память. Нужное имя вертелось у него на языке, но посторонние звуки и внимательный взгляд Англии сильно мешали. — Такой певец, который… ну, поёт круто! — Джонс попытался подкрепить слова жестом. — Он из твоих краёв. Хотя, может быть, старика Ирландии, я не помню…
— Не зови его так! — возмутился Кёрклэнд. — Как будто мы еб*учие пенсионеры в ебучих сраных подштанниках! — и снова приложился к бокалу.
Америка прыснул в кулак, пытаясь не рассмеяться.
— Ну, это уж точно не про тебя, — заверил он, похлопав британца по плечу.
— Блядский рот! — взбрыкнул Англия, с омерзением глядя на свой напиток и на себя, видимо, вспомнив ненавистный вкус и то, где оказалась предыдущая пинта. Потом так же шарахнулся от подвесной лампы прямо над столом.
— Нет, правда, у тебя прям голос такой же был, как у него, — рассуждал Америка, придвинувшись ближе к британцу, чтобы привлечь его шаткое внимание. — Как-то там «…умереть с тобой так тяжко для меня…», или типа того, — Джонс знал, что не попал в ноту и, возможно, перепутал слова, но хотя бы смог точно передать ритм.
Англия посмотрел на него с каменным лицом.
— Это Моррисси из «The Smiths», идиот!
— Точно! — обрадовался Америка. — Ты звучал прям в точности, как он!
Все возможные попытки отругать Америку за непростительную глупость были прерваны внезапно подошедшей к их столику девушкой.
— Привет, — обратилась она к Кёрклэнду с улыбкой; её поза была не совсем устойчивой. Британец поднял глаза, и ему почудилось что-то знакомое.
— Вечер добрый, — ответил он на автомате и улыбнулся в ответ. Память с неохотой подсказала, что это та самая блондинка со столика перед сценой, которой он случайно посвятил свою пьяную рапсодию.
Джонс исподтишка смотрел то на Англию, то на девушку. Она выглядела потрясно: стройная, в короткой юбке и топе, с длинными струящимися волосами. Америка заметил, как при виде неё прояснились глаза британца, и улыбался он далеко не смущённо, а очень уверенно и прямолинейно.
— Потанцуем? — она качнула головой в сторону сцены, возле которой набиралась пляшущая толпа.
— Чпему?.. — был дан ей развёрнутый ответ, и Джонс понял, что пора вмешаться. Пора взять ситуацию под контроль и направить бедного англичанина по дебрям американских обычаев барной жизни.
— Конечно, он потанцует с тобой, детка! — подмигнул девушке Америка, вставая и помогая Англии. — Давай, салага, дэнс-дэнс буги-вуги!
— Я сам, придурок! Отвали! — взбеленился Кёрклэнд и решительно встал. Оказавшись вровень с девушкой, он продолжительно смотрел на неё со своим фирменным архибританским выражением. Джонс закатил глаза и незаметно поддел его коленом ниже спины, толкая вперёд. И, хотя Кёрклэнд поначалу сумел удержать равновесие, второй неловкий шаг бросил его прямо в объятия смеющейся блондинки. Вполне в стиле британцев, подумал Джонс, «прямота» без комплексов. Америка присвистнул им вслед, пока те, держась друг за друга, ковыляли к разгульному рою танцующих.
Джонс хлопал в ладоши и чуть ли не бился в истерике, глядя на дёрганые движения британца, которые напоминали скорее припадочную версию диско-хитов восьмидесятых и смотрелись ещё более нелепо вместе с извивающейся вокруг него полуголой танцовщицей. Правда, чуть позже Кёрклэнд начал раскрепощаться и то и дело обменивался с партнёршей какими-то фразами на ухо, отчего оба начинали друг другу улыбаться.
Совсем скоро манеру его танца нельзя было отличить от её: Англия двигался с поразительной чуткостью, обвивая девушку руками. Иногда они слегка расступались, сталкивались с другими танцующими, но не переставали обмениваться улыбками.
Америка понял, что сам давно не улыбается, а только смотрит, не в силах оторвать глаз от извивающихся пальцев, шеи, бёдер и коленей британца. Его будто прошивали потусторонние волны энергии, и Джонс чувствовал их всем своим нутром.
Когда руки блондинки легли Кёрклэнду на пояс и дёрнули застёжку на ремне, Джонс понял, что открыл рот и задержал дыхание.
Зажмурив глаза, он отвернулся и залпом осушил свой стакан, тут же заказав ещё один.
* * *
Америка тащил на себе Англию в полной темноте, не зная, который час и сколько они просидели в баре.
— Завтра у тебя будет офигенное похмелье, чувак, — приговаривал Джонс.
— Затрахал со своим «чувак», — промямлил Кёрклэнд, кусая зубами воротник рубашки Америки. Последний даже не пытался понять, когда и зачем он начал это делать.
Оба еле переставляли ноги, направляясь к спасительному островку света над дверью в номер.
— Ты сегодня всех баб покорил, чудила! — смеясь, отвесил ему комплимент Америка.
— Я просто плаваю с людьми, как рыба, — слабо отмахнулся Англия, и добавил: — Чудила.
— Если ты меня облюёшь, я буду в ярости, — предупредил Джонс, покосившись на возникшую в поле зрения урну и чувствуя, как его снова тянут зубами за воротник. Кёрклэнд на секунду вздёрнул голову, оглядываясь, неразборчиво выругался и снова уронил её на плечо Америки, покрепче схватив его поперёк туловища.
— Ты всегда в ярости, — выдохнул он со слабым смешком.
— В смысле, я буду зол, — тут же поправил себя Америка.
— Ты зол уже давно.
— Давай не будем говорить об этом по пьяни! — взмолился Джонс, пытаясь сфокусироваться на лампе, до которой они почти дошли. — Я буду недоволен, окей?
— Ухэй, — едва слышно буркнул Англия ему в плечо.
Вздохнув, Америка в негодовании покачал головой и тут же пожалел об этом, так как чуть не потерял равновесие и не рухнул вместе с Англией посреди асфальтированной парковки.
— Конечно, я покоряю всех баб! — самозабвенно признался Кёрклэнд, вернувшись назад в разговоре. — Говорил же, у американцев встаёт на англичан, просто вы этого не признаёте.
— Хватит так говорить! — нахмурившись, отрезал Джонс. — Не у всех на тебя великий стояк! Подумаешь, пара моих девчонок с тобой потанцевали, это не значит, что я…
— …запал на меня? — закончил Англия, когда Америка оборвал свою пылкую речь.
— Ну… Да, — ничего не соображая, согласился Джонс. В ответ британец разразился истеричным смехом и не замолк до самого номера.
С трудом открыв дверь и оказавшись на долгожданном пороге, Америка скинул с себя Англию, и тот, припадочно хохоча, плашмя грохнулся на одну из кроватей.
С трудом разувшись и сняв куртку, Джонс вдруг заметил, что Кёрклэнд наблюдает за ним с пугающей глуповатой улыбкой на лице.
— Что? — спросил Америка, но ответ был тем же.
Не заботясь о том, что не выключил свет, Джонс с облегчением повалился головой в подушки, лениво дергая из-под себя одеяло, чувствуя, что ему слишком жарко, чтобы укрываться. Его внимание внезапно привлёк шуршащий звук на другой стороне комнаты.
— Эй! — садясь, выпалил Америка, когда увидел, как Англия стянул с себя всю верхнюю часть одежды, оставшись голым по пояс. — Ты чего творишь?!
Англия одарил его мутным негодующим взглядом и гавкнул:
— Раздеваюсь, блять! Спать, блять, хочу!
Британец сосредоточенно нагнулся к поясу. Америка отвернулся, слыша, как тот удовлетворённо хмыкнул, успешно вынув язычок замка из петли.
— Боже, меня ждёт жуткое похмелье, — прошептал Джонс, зажмурив глаза, чувствуя, как почему-то горят уши.
Услышав подозрительный грохот сзади, он обернулся. Англия нетерпеливо дрыгал ногами, пытаясь без помощи рук скинуть с себя штаны, из-за чего ремень громко стучал по деревянному краю кровати. Наконец, оставшись в одних чёрных боксерах и чёрных же носках, британец не без старания заполз под одеяло, пытаясь добраться головой до подушки.
Джонс, не думая и не ожидая такого от себя, быстро метнулся к нему и схватил за пятки, сняв один носок за другим. Кёрклэнд сперва даже не понял, что происходит, а потом удивлённо вгляделся в Америку.
— Хм-хм, — самое осмысленное, что он мог сказать — непонятно, то ли возмущённо, то ли благодарно. Его вдруг опять разобрал заливистый смех.
— Что? — не понял Америка, отпуская его ноги.
— Представил, как у тебя — как его? — великий стояк, и ты такой пялишься как пингвин, пока я пою «The Smiths»! — он взорвался от хохота. — Пиздец картина!
У Джонса выветрились все мысли и, кажется, алкоголь тоже. Он осоловело уставился в стену, не разбирая на ней ничего.
— Ага! — попытался рассмеяться он. — Отмочил так отмочил, Англия!
После непродолжительного смеха голова Англии упала на подушку, и уже через секунду он громко храпел.
Утром Кёрклэнд проснулся первым, заморгав от яркого, жгущего глаза света, которого было много даже с задёрнутыми шторами. Вздохнув, Англия громко и хрипло выругался.
— И не говори, — послышалось рядом.
Медленно повернув голову, Англия увидел, как Америка нырнул головой под подушку, обвиваясь смятым одеялом. Кёрклэнд моргнул, устало вздыхая, забыв, как шевелиться.
— Твою мать через забор с разбега, — прошелестел он, и с той стороны опять ответили согласием.
После этого они проспали где-то пять часов кряду.
* * *
В следующий раз Англия проснулся уже от шума воды и громкого беспощадного пения Америки. Он узнал слова из мюзикла «О, где же ты, брат?», главной партии Улисса. Голос Америки задёргался и зафальшивил как раз на самой кульминации, что заставило Англию болезненно скривиться. Юному дарованию было ох как далеко до профессионального исполнения Джорджа Клуни.
— Как он вообще может петь? — тихо удивился Кёрклэнд.
Продрав глаза, он еле нашёл взглядом часы. Обрубленные электронные цифры показывали два часа дня. Этот факт заставил британца резко вскочить, но он тут же упал обратно, скрипя зубами, пытаясь унять бомбящий гул в ушах.
Через минуту вода перестала шуметь, и пение затихло. Шаркнула занавеска, по полу что-то громыхнуло, и из дверей ванной тут же появился Джонс: абсолютно мокрый, с одним мелким полотенцем (для рук что ли?) вокруг бёдер и без очков. Вода стекала с него струями, капая прямо на ковёр, волосы прилипли к щекам и шее, кожа блестела, почти светилась. Англия, чьё зрение до сих пор не до конца прояснилось, на секунду подумал, что это мифическая статуя, сбежавшая прямо из Трафальгарского Фонтана.
Вздохнув от удовольствия, Джонс убрал назад волосы и надел очки, сразу же увидев Кёрклэнда.
— О, ты проснулся? — радостно улыбнулся он и, шлёпая мокрыми пятками, подошёл к кровати, на которую тоже стала обильно капать вода.
— Ты чего такой бодрый? — еле ворочая языком, спросил Англия и обхватил голову руками.
— Мне всегда хватает просто выспаться, — ответил Америка, доставая из сумки новую одежду. Неужели прямо на мокрое тело оденет? Всё ведь прилипнет.
Кёрклэнд отвернулся, утыкаясь в подушку. Джонс, видимо, заметил это, так как жизнерадостно объявил:
— Эй, уже день на дворе!
— Я в курсе, — проворчал Англия.
— Кстати, я утром сбегал за аспирином. Он там, на тумбочке, — сказал Америка, шурша одеждой.
С трудом приподняв голову с подушки, Кёрклэнд увидел, что, и правда, рядом с электронными часами стоял наполненный стакан и лежал двойной стандарт по три таблетки, которых он раньше почему-то не заметил. Мигрень даже слегка отпустила.
Удивлённый такой заботой, Англия развернулся к Америке, но, столкнувшись с видом оголённого зада без полотенца, мигом воротил взгляд обратно. Медленно сел и распаковал аспирин, надеясь, что хруст фольги будет громче характерного хлопка резинки надеваемых трусов.
Закинув сразу две таблетки и отпив из стакана, Кёрклэнд запрокинул голову, глядя в потолок. Он выждал, пока Джонс хотя бы нацепит штаны, и только потом обернулся к нему снова.
Америка старательно возился с ремнём; видимо, пытался затянуть на пару петель туже.
— Ты громко поёшь, — заявил Англия, хотя был точно уверен, что вместо этого собирался сказать спасибо.
Джонс развернулся. Его грудь и плечи всё ещё были мокрыми от стекающей с волос воды.
— Ты слышал, как я пел? — почти смущённо спросил он.
— Я от этого проснулся.
— О, — Америка виновато улыбнулся.
— Соло «Человек вечной печали», кажется, — размышлял Кёрклэнд, потирая свой многострадальный лоб. Глуповатая улыбка Джонса вдруг сменилась благоговейным шоком.
— Я думал, ты не смотришь мои фильмы!
В ответ Англия нахмурился и решил промолчать, списав на недомогание, хотя последнее и так было правдой.
Встав на ноги, Кёрклэнд мгновенно почувствовал слабость в правом колене и шёпотом выругался. Похоже, подвернул вчера на этой дурацкой сцене. Удерживая равновесие, британец поискал глазами сумку.
— Она под кроватью, — пришёл на помощь Джонс.
С минуту поразмыслив над ситуацией, Англия нагнулся, чувствуя, что и спину немного саднит. Ему не хотелось, чтобы Америка стоял и смотрел, как он одевается, но при этом голова так плохо соображала, что никакой альтернативы не вырисовывалось, да и о наготе беспокоиться уже было поздно.
Достав из сумки то, что лежало ближе, Кёрклэнд грузно сел на кровать и медленно натянул брюки, затем поднялся и накинул белую рубашку с длинным рукавом. Где-то на третьей пуговице, он развернулся к Джонсу и увидел, как тот удивлённо таращится, сморщив нос.
— Чувак, ты когда-нибудь меняешь вон там? — взвинченным тоном спросил он, указывая ниже пояса.
— Блять, хватит звать меня «чувак»! — выпалил Англия.
Америка притих, его солнечный взгляд померк. Британец почти винил себя за грубый выпад, почти хотел извиниться, однако, стоило ему хотя бы подумать об этом, как Джонс уже вновь беззаботно улыбался, натягивая на себя цветастую футболку. Кёрклэнд раздражённо вздохнул и решил закончить с пуговицами. Минуту спустя он вдруг обратил внимание, что Америка тоже накидывает на себя рубашку с длинным рукавом, только клетчатую.
— Не знал, что ты носишь что-то с пуговицами, — ехидно заметил Англия, повязывая галстук. Америка самодовольно осклабился.
— Это шотландка! Её модно носить расстёгнутой и с закатанными рукавами, — Джонс с чувством продемонстрировал сказанное. — Ты, наоборот, застёгнут на все пуговицы с галстуком, и ещё, скорее всего, нацепишь шерстяной жилет в ромбик, чтобы не выбиваться из образа старпёра.
Скрипнув зубами, Кёрклэнд отпустил край свитера, оставив его в сумке, и поднялся, гордо распрямляя спину.
— Прошу прощения, но я не считаю себя старпёром.
Америка иронично усмехнулся.
— Фраза «прошу прощения», да ещё с твоим акцентом — звучит очень по-старпёрски.
Англия надменно фыркнул, но не нашёлся с ответом.
* * *
На этот раз окружение мотеля оказалось побогаче. Им удалось найти неплохую закусочную, где подавали завтрак не только утром — что для Англии было просто верхом счастья, потому как он сомневался насчёт сочетания похмелья с тяжёлой пищей.
Из-за подколов Америки пришлось отказаться не только от свитера, но и от галстука, и теперь Кёрклэнд ощущал себя раздетым. Хотя, конечно, иногда приятно походить в чём-нибудь простом, домашнем, особенно если рядом бесстыжий американец, напяливший что попало.
— Слушай, — Америка ткнул в собеседника вилкой — облизанной и скользкой от соуса, — так неприлично близко, что Англия брезгливо отклонился назад, оторвавшись от кружки с чаем. В закусочной даже чашек нормальных не было, только высокие, толстостенные фарфоровые кружки.
— Что? — раздражённо спросил он, когда Джонс завис в таком положении надолго.
— Ты взял у той девчонки телефон? — спросил Америка, подмигнув, после чего наколол на вилку сразу два блина с куском бекона и, повозив по тарелке, отправил в рот. Кёрклэнд скривился от этого зрелища, поведение Джонса за столом требовало принятия мер. Однако, при упоминании девушки из бара гримаса отвращения быстро спала, и Англия уткнулся взглядом в кружку.
— Чтобы я — с кем-то из твоих? Не говори ерунды.
Джонс поднял озадаченный взгляд и, будучи с полным ртом, выглядел, как недовольный пончик-переросток. Быстро прожевав, он спросил:
— Что плохого — встречаться с американцем?
У Кёрклэнда перехватило горло, и он лишь с немалым усилием удержался, чтобы не плюнуть чаем в собеседника. Вместо этого он сильно закашлялся, на что Джонс с готовностью поднял руку, как бы спрашивая, надо ли стукнуть по спине. Стукнуть со всей силы, чтобы сразу все лёгкие выскочили.
Кёрклэнд отрицательно покачал головой, кашляя в кулак, затем, немного оправившись, вытянул из подставки салфетку и вытер лицо. Ему вдруг захотелось переключиться на еду, и, взяв вилку с ножом, он стал увлечённо делить воздушный омлет на маленькие кусочки.
— Эй, ты так и не ответил, — напомнил Америка, хотя Англии показалось, что пауза в разговоре была достаточно долгой.
— В этом нет ничего плохо, — наконец сдался он, бросив неуверенный взгляд в сторону Джонса. Тот странно хмурился, разрываясь между любопытством и опасением. Примерно то же самое чувствовал сам Англия, невольно размышляя, а правда ли он смог бы сделать то, на что намекал ему Америка. Хотя, в любом случае, британец не собирался уточнять или как-то развивать эту тему, только если Америка сам не спросит.
И он, конечно же, спросил:
— Тогда почему ты не взял её телефон?
Англия обернулся через плечо на предмет случайных слушателей и заявил:
— Потому что это не практично, тем более, для державы. Ты же знаешь, что мы слишком отличаемся от людей, хоть и выглядим так же. Трудно построить отношения с кем-то, кто далёк от тебя физически и духовно.
— Бог ты мой, Англия! Я же просто спросил, взял ли ты телефон. Я не предлагал на ней жениться!
У Англии вспыхнули щёки. Не от стыда, а от издевательского смеха в свой адрес.
— Я — джентльмен и соблюдаю тон, — спокойно объяснил он, игнорируя дерзкую ухмылку Америки. — Я очень серьёзно отношусь к таким вещам, в отличие от некоторых стран Евросоюза.
— Ну да, пока не захочется тра…хаться, — фраза потонула в нервном смешке. Джонс покраснел и потупился, пытаясь спрятаться за фривольной улыбкой. Пауза в слове была столь прозрачной и неожиданной для обоих, что это скорее приятно позабавило Кёрклэнда, чем возмутило. Конечно, пуританские обычаи давно сместились в пользу свободы выражения чувств, но сохранились и рамки приличия. Англия помыслить не мог, что такое свойство, как скромность, имеется у идиота-Америки.
Сколько раз он пытался устыдить этого большого ребёнка за его вызывающее поведение и только сейчас понял, что дёргал вовсе не за те ниточки.
Кёрклэнд прокашлялся, не меняя сурового выражения лица, и отпил из чашки. Америка ещё какое-то время ёрзал на месте, потом улыбнулся и сказал:
— Не такой уж ты и джентльмен, Англия. Помнишь ту поездку в Вегас, когда ты навещал меня в прошлый раз?
Англия поперхнулся.
— Я тогда сильно напился.
— Конечно, — протянул Джонс. — Ты всегда сильно напиваешься.
— Нет, не всегда! И заткнись уже! — прорычал Кёрклэнд, чувствуя подступившую злобу и желание сжать кулаки. Любые приятные мысли, которые только что были, смыло раздражающим весельем Джонса.
— Я просто думаю, что ты мог бы взять её номер, — рассуждал Америка, явно не чувствуя накала в разговоре. — Будет повод хорошо провести время, как будешь снова проезжать мимо.
— Я никогда здесь не езжу, — сухо отозвался Англия. — Потому что вряд ли мне ещё раз придёт в голову идиотская идея отправиться в сказочное путешествие по Соединённым Штатам. С тобой дни плывут как недели, честное слово!
— Я хочу поплавать, — внезапно вставил Джонс, задумчиво посмотрев вдаль. Кёрклэнд вздохнул и закатил глаза.
— Вот и поговорили…
— Нет, правда! Давай в следующий раз остановимся в отеле с бассейном, — Америка приговорил стакан сока и ненадолго задумался. — Хотя, когда тебе хочется тра… этого, ты не будешь заморачиваться на звонки по телефону, да? — говорил он так, словно предыдущий диалог не прекращался. Англия отвык от этой манеры Джонса и, когда понял о чём речь, опустил голову, спрятав лицо в ладонях. — Ты просто пойдёшь и возьмёшь то, что тебе надо, как зверь!
— Давай уже хватит об этом, — серьёзно попросил Кёрклэнд. — Мне нечего с тобой обсуждать, тем более, у меня похмелье.
— Почему нечего? — изумился Джонс. Англия вздохнул.
— Во-первых, потому что моя личная жизнь тебя не касается. Во-вторых, потому что ты ржёшь как дебил и отшучиваешься, когда тема заходит о сексе.
— Я не ржу, — уязвлённо отметил Америка, нахмурив брови. — И я могу говорить об этом серьёзно.
— Хорошо. Член, — без эмоций сказал Кёрклэнд, пристально глядя Джонсу в глаза. Тот моментально подавился последним блинчиком и растянулся в глуповатой улыбке. — Вот видишь?
— Иди нахрен! — откашлявшись, возмутился Америка. — Конечно, я буду смеяться, когда ты говоришь так внезапно и ещё так смотришь.
— Анус, — с тем же выражением добавил Англия, слегка изогнув бровь. И в этот раз, помимо нервного смеха и вылетевшей изо рта пищи, лицо Америки покрылось неописуемым румянцем, что выглядело особенно забавно на фоне того, как он усердно пытался изображать злость. Когда он немного успокоился, Англия повторил первое слово в сочетании со вторым, отчего Америка вообще пришёл в истерику.
Кёрклэнд тихо смеялся, отпивая своего чаю, пока Джонс плевался и верещал несвязные ругательства, хихикая как больной. Настырный и одновременно зажатый вид Джонса был просто отрадой для глаз после всех его пакостей.
— Нет, ну скажи же, та девчонка была классной, — спустя несколько минут всё ещё немного красный, не унимался Америка. — Не говори, что она тебе не понравилась!
— Понравилась, — пожав плечами, ответил Англия. — Но она не в моём вкусе.
Приподняв брови, Америка подался вперёд.
— А какие в твоём вкусе?
— Не понимаю, как это тебя касается.
— Ну мне же интересно! — выпалил Джонс с улыбкой. — Я бы мог помочь или посоветовать кого-нибудь из своих знакомых.
— Я не люблю мерзких шумных блондинок, — равнодушно отозвался Кёрклэнд, степенно отпивая из кружки.
— А чем блондинки не угодили? — Америка нахмурился.
— Все они тупые и несносные.
— Эй! — с обидой воскликнул Джонс, но тут его осенило: — Погоди! Так ты сам блондин!
Кёрклэнд замер, поймав себя на мысли, что, и правда, не учёл этот факт, пока пытался съязвить Джонсу, но быстро нашёлся с ответом.
— Я имел в виду американцев. Мы же вроде их обсуждали? — изображая невозмутимость, пояснил Англия.
— Ну ты и козёл с утра пораньше, — насупился Джонс.
— Уже день.
— Значит ты козёл дня!
— Странно это слышать от того, кто постоянно суёт нос не в своё дело, а потом обижается, что его послали на хрен, — ровно проговорил Кёрклэнд. — К слову, я не знаю, какой типаж мне нравится. А даже если бы и знал, я не намерен заводить отношения, тем более с обычными гражданами чьей-то страны.
— Да ладно, нельзя жить столько лет без хорошего… ну ты понял … К тому же, зная, какой ты извращенец.
— Я не извращенец! — прикрикнул Англия, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть Джонса по носу. Тот с улыбкой развёл руками.
— Но это же правда.
— Думай, что хочешь, — пробубнил Англия, уставившись на кусок омлета, который с жалостью смотрел в ответ. — Мне известны различные способы того, о чем ты не можешь говорить, но это не значит, что я распространяю их повсеместно. Я прилично веду себя.
— Тебе кто-то нравится? — удивлённо вставил Америка. Ему, похоже, ни о чём не сказало замечание по поводу «совать нос не в своё дело», либо было плевать на него.
Кёрклэнд смерил Джонса обессиленным от злости взглядом, однако его спасла подошедшая официантка, которая предложила подлить кофе и принести что-нибудь на десерт. Англия был так благодарен её невольному вмешательству, что с радостью согласился, правда, на чай, а не кофе.
— Не хочешь говорить мне или что? — продолжил третировать Америка, как только официантка отошла.
— По-моему, я ясно выразился, что вообще не хочу говорить с тобой об этом, — приглушённо выругался Кёрклэнд. — Тема закрыта.
Америка так и остался, нависнув над столом, но потом постепенно сник и пригубил своего кофе. Напиток оказался горьким, поэтому Джонс, сморщившись, потянулся за пакетиком сливок и сахара. Британец частично справился с омлетом и с благодарственной улыбкой принял от официантки новую кружку чая, и тут же вернул холодный взгляд к Джонсу.
Не обращая на него внимание, Америка сосредоточенно отрывал край пакетика ровно по линии и так же осторожно высыпал содержимое в кружку, собирая пальцем просыпавшиеся мимо сахаринки. Потом настала очередь сливок, и всё это было плавно перемешано ложкой.
Кёрклэнд наблюдал без особого интереса, однако чувствовал, что напряжение в воздухе ослабло, и можно было спокойно насладиться непосредственно завтраком. Помешивая кофе, Джонс смотрел на что-то за окном, больше не возвращаясь в разговор даже мысленно. Его шотландка хорошо смотрелась на нём, подумалось в этот момент Англии, хотя на выходе из гостиницы он в сердцах обозвал Джонса «студентом-задротом». Теперь британец так не думал, а даже наоборот, ему нравилось, как Америка выглядит в своей нынешней одежде.
— Смотрю, ты потолстел, — вырвалось у него, и звучало неожиданно грубо. Англия едва успел осознать, что говорит, совершенно не желая и даже не пытаясь оскорбить Джонса, однако получилось у него именно это.
На лице Америки отчётливо проступил шок.
— Что? — едва слышно спросил он, краснея и бледнея одновременно.
— Просто ты возился с ремнём тогда в номере, — попробовал разрядить обстановку Англия. — Мне показалось, что джинсы тебе малы, — он срочно отпил из кружки, хмурясь от злости на сложившуюся ситуацию. Точнее, на самого себя.
Америка растерянно посмотрел вниз: туда, где над поясом слегка выступала складка живота. Нет, это не выглядело ужасно, потому что Джонс всегда был очень крупным, даже в пятнадцать. На ком-нибудь другом это смотрелось бы непропорционально, но Америка отличался широтой в плечах и во всех остальных частях тела, поэтому небольшая выпуклость в районе пояса не играла никакой решающей роли. Англии нравилось, как он выглядит, нравились мягкие черты лица, которое, конечно, вытянулось с возрастом, но осталось в чём-то таким же, как в детстве. Он никогда не был толстым — просто большим. И всё в нём было хорошо.
— Не знал, что тебя интересует размер моей задницы, — едко бросил Джонс, глядя на собеседника уже не так растерянно, а скорее враждебно, на что он имел сейчас полное право.
Кёрклэнд застыл, чувствуя, как сжалась челюсть и запылали щёки.
— Это не так, — отчеканил он с невольным упрёком. — Что я могу поделать, если твой огромный зад закрывает всё поле зрения? Сколько ты по-твоему весишь?
Джонс явно хотел возразить, но вместо этого виновато потупился. Его взгляд блуждал от чашки кофе, полной сахара и сливок, к начисто вылизанной огромной тарелке из-под блинов с двойным беконом. Кёрклэнд почти возненавидел себя за то, что поднял эту тему, но уже не мог пойти на попятный. Он хорошо знал, как Америку это задевает, — и что у него тоже имелись чувства, о чём Англия часто забывал, — но всё равно спросил о количестве килограмм.
Лицо Джонса почти полностью скрывала упавшая чёлка. Он смиренно назвал цифру, хотя Кёрклэнд толком её не услышал. И не посмел уточнить.
— Это хорошо, — кашлянув, сказал британец. — Значит, ты не страдаешь от недостатка ресурсов и не теряешь объёмов, — он помедлил, заметив, как Джонс поднял заинтригованный взгляд. — Всё равно это не так заметно. Я случайно увидел, когда ты вышел из душа, не придавай значения.
Под внимательным взором Америки, Англия откинулся на спинку стула и загородился кружкой. Джонс тоскливо вздохнул, по-прежнему изучая свою пустую тарелку.
— Эти джинсы вовсе не тесные, — сказал он, несмело пододвигая к себе чашку кофе.
— Нет, они замечательные, — искренне одобрил Кёрклэнд, но на душе всё равно скребли кошки.
Остаток трапезы они провели в полном молчании. Англия отодвинул тарелку, не в силах одолеть блюдо полностью, и обычно в этом случае Америка без задней мысли забирал халявные вкусности себе. Однако, сегодня это явно не случится.
Джонс сидел, подперев рукой щёку, и смотрел в окно, потягивая кофе. Кёрклэнд понял, что пора прекращать заниматься самобичеванием, потому что стоит им выйти за дверь, как этот несносный американец опять будет скакать и радоваться жизни. Джонс вообще не умел надолго обижаться, и вряд ли его можно было назвать тонкой и ранимой личностью.
По счёту расплатились вскладчину, и Кёрклэнд, посчитав в уме точное количество, оставил несколько долларовых монет на чай. На пути к машине Америка оживился.
— Слушай, я понял! — воскликнул он.
— Что?
— Почему ты ни с кем не встречаешься.
— Боже, только не это опять, — отчаянно взмолился Кёрклэнд.
— Ты постоянно напоминаешь, сколько люди весят, поэтому тебя и отшивают, — заключил Джонс уверенно, без капли сарказма. — Но не волнуйся, меня ты этим не проймёшь! — он уверено открыл дверь машины и сел за руль.
Англия секунду стоял на месте, бессильно уронив голову, затем небрежно распахнул вторую дверь и сел.
— Я же сказал, что ты выглядишь нормально, — раздражённо бросил он, пристёгивая ремень безопасности.
— Я знаю, — сказал Джонс, знакомым звенящим от веселья голосом. — Потому что я герой!
Англия чуть не прошиб головой приборную панель.
— Боже, я разговариваю с полным идиотом.
________________________________________________________________
Яичный МакМаффин - Стандартный вид: канадский бекон, жаренное в форме круга яйцо или толстый пластик омлета (на выбор), кусок американского «Чеддера», а также воздушный английский маффин с хрустящей корочкой. Да-да, та самая, безвкусная булка к чаю, которую употребляют британцы. Подают этот МакМаффин в «Макдаках» Америки аж с 1972 года, обычно на завтрак. В России по-моему их нет.
Не знаю, зачем это раскопал, но оказалось дико занятно
Фильм-мюзикл «О где же ты, брат?» - в принципе понятно, на что автор этим намекает.
Лагер – тип лёгкого светлого пива.
Трафальгарская Площадь и её фонтаны
Hard-on (английский) и Boner (американский) — оба слова жаргонные и обозначают «Стояк». Причём американцы употребляют и то и другое в разных случаях, а вот англичане — только первое. Разницы между ними никакой, кроме как в сочетаниях: «You have a hard-on» — «У тебя встал», и «You have a boner» — «У тебя стояк». В адаптированном переводе в зависимости от контекста «hard-on (хард-он)» — это без вариантов просто «стояк», а к термину «boner (боунэр)» напрашиваются более метафоричные варианты, вроде «мокрый карандаш», «пухлый стручок», «колдоёбина», пардон, и так далее. Каков контекст, таков и ОН.
@темы: Моё писательство, перевод с английского, Фанфик, Англия и Америка/USUK