Кусок главы - 6.2

[Uchiha_Avanger]

После дотошной попытки впихнуть эту часть на законное место - то-есть в продолжение шестой главы в записи, - оказалось что количество знаков превышает лимит записи аж на 10 тысяч Большая глава, я уже говорил - поэтому второй кусок будет лежать здесь, но это все ещё ШЕСТАЯ глава. А первую половину главы можно прочитать ТУТ.

~Часть шестая (вторая половина)~

* * *

После разговора с Англией Альфред мог сказать наверняка, что Уинант был чрезмерно рад. Он не говорил этого вслух, но на его лице было все написано. Когда Альфред вернулся с ужина у Англии, посол улыбнулся своей державе и любовно похлопал по плечу. Джонс быстро ретировался на диван, прикрывая невесть откуда взявшийся румянец разворотом газеты.

Альфред понимал, что его последующие несколько встреч с Англией в посольстве или в Парламенте радовали не только Уинанта, но и британского Премьер-министра. Нельзя сказать, что их контакты с Артуром не были напряженными или неловкими, но, по крайней мере, теперь они могли обменяться парой-тройкой слов без крика и брани. Альфред иронично подмечал, что эти «дружеские» жесты между ними уже означали, что митинг прошел успешно.

Как бы там ни было, после очередной нелепой встречи с англичанином в посольстве, Уинант заявил:

- Премьер-министр хочет увидеться с тобой, Альфред.

Замерев от удивления, Америка бессознательно потянулся за пачкой сигарет, чтобы скрыть накатившее волнение. Однако у него естественно не оказалось ни одной. Так что Альфред лишь поправил очки и по-совиному моргнул, глядя на Уинанта.

- Что? – ровным тоном спросил он, как будто не слышал.

- Ты здесь уже почти пять недель.

- Да ну! Я не мог быть здесь так долго, - возразил он, и пока в его голове невольно складывались цифры проведенных в Лондоне дней, посол вежливо пояснил ему:

- Сейчас начало апреля… Ты здесь с начала марта.

- Вот черт… - проворчал Альфред с усталым свистящим вздохом. - Наверное, ты прав.

Не удержав слабой улыбки, Уинант покачал головой.

- Все время нашего с премьером сотрудничества он неоднократно выказывал большой интерес к твоей персоне. Конечно, до этого ты сам не желал встречи с ним. Но теперь… если бы ты хотел.

Альфред нахмурился, прикусив губу. У него не было причин сказать «нет», чтобы это не принесло проблем Уинанту – и ему самому в частности, когда об этом услышит Англия. Последствия отказа могли быть очень и очень непредсказуемыми.

- Я думаю, что… почему бы и нет.

Уинант немного подался вперед.

- Я вижу, ты повеселел после той встречи с сэром Кёрклэндом.

Лицо Альфреда бесконтрольно вспыхнуло, однако он тут же отмахнулся, пожав плечами.

- Может быть… немного.

- Ладно, - посол радостно улыбнулся, из-за чего вокруг его глаз собрались морщинки. - Я передам Премьер-министру, что ты согласен.

- Окей, - кивнул Альфред и незаметно отошел к окну, прислонившись к боковой раме и выглядывая на улицу. День был на редкость погожий, особенно для Лондона. И державе вдруг показалось, что он слишком долго смотрит на все через окно, слишком долго стоит на месте.

- Ну так, - спросил он, - Премьер сейчас в Лондоне?

- Встреча состоится в Чекерс, если ты об этом, - отозвался посол, - в выходные.

- В Чек… где? – заморгав, переспросил Альфред и заметил на лице Уинанта ухмылку. Отдаленно в памяти всплыло похожее по звуку название, и что посол не единожды отправлялся туда на выходные.

- Чекерс. Это загородная усадьба Премьера. Думаю, тебе будет полезно на время уехать из города.

На этот раз Альфред подался вперед:

- Из города? На природу?

- Да, - ответил посол и вежливо уточнил, - в Букенгемшир.

Хотя Америка понятия не имел, что значит это слово, он почувствовал, как его охватывает мондраж. И дело было вовсе не во встрече с премьером или очередном разговоре с Англией, его невероятно радовала перспектива выезда загород, подальше от разрушенной столицы.

- Там будут горы? А деревья?

- Неподалеку располагаются Холмы Чилтерн, - ответил Уинант, заметив бурную реакцию своей державы. – И, конечно же, на территории усадьбы имеются сады.

Альфред кивнул, но слушал дальнейшую речь посла уже вполуха. Пусть часть его возбуждения и можно было списать на предстоящую кампанию – встречу с Англией и его боссом в одном месте! – все же возможность погулять по зеленым садам и холмистой местности была тем, чего Америка жаждал все эти пять недель, проведенные в Лондоне между Гайд-парком, посольством и Уайт-холлом.

* * *

- Вот это да! – прошептал Альфред, когда увидел на горизонте огромный особняк, обрамленный на фоне высокими зелеными холмами.

- Хватит прижимать свою физиономию к окну, - недовольно бросил Англия, который сидел рядом с ним, скрестив руки на груди, - оно и без тебя заляпано!

Америка, не заметив, как буквально распластался по окну машины, внезапно выпрямился и бросил на британца недовольный взгляд:

- Ну прости, я думал, мое восхищение твоими достопримечательностями порадует твою горделивую и консервативную душу… Видимо, я ошибся, - он вновь прижался к окну носом, не намереваясь сдавать перед попытками Англии доказать, как он, Америка, молод и глуп.

- Я вовсе не консервативен, - ощетинился Англия.

- Ну конечно. А я – Король Великобритании… - не поворачиваясь, выплюнул Альфред. Англия открыл было рот, чтобы бросить словцом поострее, но в этот момент Уинант тихо обратился:

- Господа.

Обе державы встрепенулись и перевели на него одинаково удивленные взгляды. Альфред тяжело откинулся на своем сидении, сгорая от чувства вины, так как снова вел себя перед послом, будто нашкодивший ребенок. Уинант, однако, ничего не говорил и только тихо добавил: «Мы почти приехали», - что звучало нелепо, ибо и так было очевидно. И все же сами слова впустили в атмосферу временное спокойствие и мир, и обе державы обошлись тем, что обменялись угрюмыми взглядами и отвернулись друг от друга. И только Уинант успел заметить, что сделали они это снова одновременно.
Посол протяжно вздохнул, когда их машина остановилась перед парадным входом в усадьбу. Поочередно вышедших пассажиров приветствовала женщина на крыльце.

- Джон. Артур, - обратилась она, спускаясь по ступенькам. Её улыбка была очаровательна, как и собственно сама хозяйка. Мягко пожав руку Англии, она приветственно кивнула Уинанту, а затем посмотрела в сторону Америки, и её улыбка немного переменилась. - А это должно быть мистер Альфред Джонс!

- Здравствуйте, - Америка, шагнув вперед, вежливо пожал протянутую руку.

- Очень приятно наконец-то с вами встретиться, - ответила женщина. - Меня зовут Клементина Черчилль, и я очень рада, что вы к нам все-таки приехали. Джон и Артур очень много о вас рассказывали.

Англия нарочито громко прокашлялся.

- Мадам, не пора ли нам в дом?

Все ещё улыбаясь, Клементина отпустила руку Альфреда и жестом пригласила всех идти за собой.

- Все сейчас на заднем дворе. Должна сказать, погода нынче к нам милостива, верно, Артур?

- Несомненно, - отозвался Англия, шагая рядом с женщиной и не поворачивая головы в сторону двух других сопровождающих. На самом деле для апреля это был не самый погожий день, но заметно более теплый, чем предыдущие. Впервые за несколько недель выглянуло солнце.

Альфред намеренно сбавил шаг, немного отстав от идущих впереди Клементины с Англией. Заметив это, Уинант последовал его примеру, вопросительно глядя на свою державу.

- Она Черчилль… - тихо констатировал Америка. - Значит она…

- Да, - шепотом ответил ему посол, - Она жена премьера, а также хозяйка дома, которая принимает гостей – то-есть нас.

Клементина в этот момент распахнула огромные двери на веранду. Альфред наблюдал за Англией, видя, как он ступает за порог, и слыша, как британца приветствует громоподобный голос. Впервые Альфред видел Премьер-министра Великобритании за пределами посольства. Мужчина как раз сотрясал руку своей державы в крепком рукопожатии и в то же мгновение отвлекся на секретаря, который, подбежал что-то у него спросить, держа в руках стопку бумаг.
Америка не сразу понял, что замедлил свой шаг. Посол оказался далеко впереди, и Черчилль приветствовал его с тем же рукопожатием.
Альфред помедлил. Он вовсе не был испуган или неуверен, он просто хотел домой. Ему не следовало здесь быть. Если уж Англия намеренно пытался вытянуть из него все жилы, то страшно было подумать, каким опасным в этом смысле может быть Черчилль. Он без сомнения использует его себе на выгоду, а Альфреду совершенно не улыбалось быть обманутым дважды. Хотя, если даже Уинант использует его, то видимо отступать было уже некуда.

- Ну и где же твоя держава? – пророкотал с улыбкой Черчилль, чьи глаза светились радостным нетерпением – по крайней мере, насколько позволял увидеть окружающий его голову дым от толстой сигары. И тут его ищущий взгляд наткнулся на Альфреда, все ещё находящегося в дверях. - Ах! Вот же он!

Альфред шагнул из здания Чекерс на веранду. Вид отсюда открывался просто захватывающий: холмы теперь были гораздо ближе, так же как и уходящие вдаль садовые территории с живой изгородью. Рядом на поляне люди играли в крокет, другие прохаживались по парку, а кто-то сидел за длинным столом, из-за которого и поднялся Черчилль. Альфред едва ли успел насладиться увиденным пейзажем, потому что премьер-министр тут же сжал его руку в стальном рукопожатии.

- Ты невероятно недосягаемый малый, хочу я сказать, - в голосе мужчины совсем не было слышно раздражения, которое он всегда выказывал относительно бездействия Соединенных Штатов в прессе и с которым Альфред, не раз замечая оное и в поведении Англии, не хотел снова сталкиваться.

- Ну, теперь-то ты, наконец, здесь. Поэтому добро пожаловать в мой дом!

- Приятно познакомиться, - вежливо ответил Альфред и, лишь когда заметил строгий кивок Уинанта, добавил, - господин премьер-министр.

Кажется, несмотря на легендарный «бульдожий нрав», Черчилль либо не оправдывал молвы, либо был слишком в хорошем настроении. Но все равно Америка благодарил судьбу за это.

- Хм, а ты скромняга! Артур! – пророкотал премьер, выдыхая густое облако дыма, когда обратился к другой державе. - Ты никогда не говорил мне, что он такой стеснительный, - Англия вытянулся в струну, стараясь скрыть свое удивление.

- Я вовсе не стеснительный, - запротестовал Альфред, бросив быстрый взгляд на Англию, который так старательно хмурил брови, что было странно, как они у него ещё не застыли под таким углом навечно.
Премьер с ехидным выражением на лице развернулся обратно к Америке, снова выпуская дым от сигары.

- Господин премьер-министр… - кашлянув, начал Англия.

- Теперь стоит поговорить о политике, – заявил Черчилль с такой настойчивостью, что Альфреда захлестнуло волнение, не давшее сказать ни слова в ответ.

- Сегодня мы собрались отдыхать, - сказала Клементина. – К тому же другим тоже стоит пообщаться с мистером Джонсом…

- Пусть он сперва привыкнет к нам, мадам, - со добродушным смешком вставил Аверелл Гарриман, сидевший с другой стороны стола. – Посмотрите, он же совсем смутился.
Черчилль слушал их обоих вполуха, сосредоточив все свое внимание на Альфреде.

- Ладно, неважно, неважно! Альфред, лучше скажи мне, ты играешь в безик? Пошли, сыграем со мной.

Америка не успел опомниться или сказать, что понятия не имеет, что это за странный «безик», как был усажен рядом с премьером за стол. Он с ощущением безнадежности уставился в свои карты, но игра не стала ему более понятна даже после того, как были сделаны какие-то ходы. Единственное, что Альфред уяснил, это что играли они с премьером один на один, и молился богу, чтобы Черчилль таки не решил заговорить с ним о политике.

- Ты скоро поймешь, что к чему, - заверил Гарриман после нескольких тщетных ходов Америки, и сказал он это таким тоном, словно Альфред наоборот даже за сотню лет ничего не поймет.

Черчилль бросил на стол семерку бубен и объявил:

- Козырь – буби. Десять очков в мою пользу.

Америка понятия не имел, что произошло, но, судя по всему, премьер получал от этого удовольствие. Он положил очередную карту с мастью бубен, что казалось наиболее логичным, но в ответ Черчилль положил короля той же масти и радостно продиктовал Клементине, которая все записывала, количество очков. Игра продолжалась неопределенное время, однако внимание Джонса в отличие от радостного Черчилля было невольно обращено к возвышающимся на фоне холмам и садовым угодьям.

- Ну что ж, мистер Соединенный Штаты, - кладя очередную карту на стол, обратился к нему Черчилль. Альфред напрягся, выпрямив спину, стараясь не поднять глаз, иначе бы его выдал беспомощный взгляд в сторону Уинанта, - С чего у вас бытует такое мнение, что англо-американского союза не может быть?

- Я… - Альфред опомнился и сделал ответный ход. Черчилль сосредоточенно нахмурился, глядя в свои карты, затем, хмыкая, положил одну меньшим достоинством, чем у Америки, таким образом, последний выиграл свой первый ход. - Все… - неуверенно начал он, - все это… не так просто…

- У меня ещё есть пара вопросов на счет военных кораблей, что ты прислал…

- Папа, - внезапно перебила его маленькая девочка, имени которой Альфред не знал, но понял, что это дочь премьера, - мама сказала, что сегодня мы собрались отдыхать и не говорить о работе, - сказала она, и премьер, выдохнув очередное облако дыма, украдкой бросил взгляд на жену, которая многозначительно кивнула. Затем он снова сделал ход и выиграл очко, заставив Альфреда оставить все надежды понять суть игры.

- Ладно, хорошо.

Альфред не удержал тихого вздоха облегчения, с благодарностью глядя на маленькую девочку, которая улыбнулась ему и быстро побежала обратно к маме.
Наконец, игра, в которой Америка даже не понял, когда продул, что уж говорить о правилах, была завершена, и он мог подняться из-за стола. Когда к премьеру подошла очередная девушка-секретарша с просьбой подписать какие-то бумаги, Альфред был рад наконец улизнуть в сад.

Он с усталым вздохом опустился на лавочку неподалеку и увидел, как рядом на ухоженном газоне семейство Черчиллей играет в крикет. Чуть погодя к ним присоединился Гарриман, ненавязчиво вклиниваясь в игру и улыбаясь одной из дам с особой нежностью. Америка стал молча наблюдать за ними, стараясь попутно уловить все достопримечательности Чекерса. Девушка, беседовавшая с Гарриманом, то и дело игриво смеялась.

- Они же друг друга соблазняют… - задумчиво пробормотал он.

- Что, прости? – раздался голос сзади, и Альфред резко обернулся, увидев идущего к нему Англию, сомкнувшего руки за спиной. - Не надо дурно говорить о Памеле, она порядочная девушка.

- Да нет, я не собирался, - заверил Америка, развернувшись обратно к поляне, и вдруг улыбнулся. - Ты что-то хотел?

- Премьер-министр посчитал, что тебе скучно, - не удостоив его даже взглядом, ответил Англия. Его прямая спина напоминала Америке великое военное прошлое Империи. Твердый, как скала, вечно готовый к нападению. Такой напряженный вид его был почти удручающим на фоне ясного выходного, предназначенного, наоборот, для расслабления и отдыха. С другой стороны, Англия должно быть никогда не расслабляется.

- Хм, так он надеется наладить англо-американские отношения по мановению волшебной палочки?

Англия очевидно не нашел это смешным, и Альфред неуютно заерзал на месте, затем встал так как чувствовал себя слишком маленьким, сидя вот так на лавочке и глядя на собеседника снизу. Раньше разница в их росте казалась Альфреду не такой уж заметной, и лишь когда он увидел, как сильно истощила британца война, то понял, что Англия действительно гораздо ниже и меньше него. Меньше, чем когда-либо был, по крайней мере, так Америке казалось.

Они молча стояли рядом, пока Альфред не отвернулся, решив, что британец больше не собирается с ним говорить. Памела Черчилль до сих пор смеялась и обменивалась любезностями с Гарриманом на поле для крикета.

- Наладить, - Англия горько усмехнулся. – Как будто есть что налаживать…

Он прошел мимо Америки, оказавшись возле перил веранды, и стал смотреть на поле для крикета так, словно там шел серьёзный матч, а не семейная игра. Альфред помедлил, а затем, фыркнув, подошел и встал рядом, скрестив руки на груди. Он не знал точно, что хотел сказать, только чувствовал дикий протест словам Англии, а также неудержимое желание крикнуть, что он не прав. Но Джонс изо всех сил прикусывал язык. Последнее, чего он хотел, это начать открыто пререкаться с британцем. Он уже изрядно жалел о том, как нередко выступал перед Уинантом, и старался не думать, что произошло бы, начни он словесную дуэль с Англией да ещё на глазах у Черчилля!

Внезапно Альфред рассмеялся громко и отрывисто.

- Конечно, нам есть что налаживать! Просто не то же самое, чего хочет твой премьер, - не зная, что ещё можно добавить, Америка продолжал смеяться, тогда как взгляд Англии потемнел.

- Да ты!.. – прокричал британец, готовый свести все попытки Альфреда сохранить видимость мира между ними на нет.

- Вряд ли оскорбление нашего гостя сделает ситуацию лучше, - перебил его уверенный женский голос из-за спины. Обе державы от неожиданности развернулись и увидели улыбающуюся Памелу Черчилль. Артур напрягся, вскинув подбородок.

- Миссис Черчилль…

- Ох, не называй меня так, - со смешком сказала девушка. - Сколько раз говорить, чтобы ты называл меня Памелой? К такой молодой даме, как я, слишком уж часто обращаются «миссис»… - в этот момент она повернулась к Альфреду и протянула в приветствии руку. - Должно быть, Вы - мистер Альфред Джонс? – обратилась она в почтении.

- Здравствуйте, - ответил на это Америка, делая шаг навстречу, готовый с радостью избавиться от общества Англии в пользу более приятной во всех отношениях компании.

- Ты не будешь против, если я украду его у тебя, Артур? – с неугасающей улыбкой спросила Памела. - Хочу показать ему сады.

- Вряд ли его можно назвать тем, кого можно у меня украсть, - небрежно бросил Англия, возвращаясь к лавочке, которую не так давно занимал Альфред. Опустившись на неё, он добавил:
- Мне абсолютно все равно, что вы будете делать.

- Какой ты угрюмый! – засмеялась Памела и повернулась к Альфреду. - Идемте?

Америка был более чем рад оставить ворчливого британца в покое, пока не разгорелся новый спор. И в солидарном молчании отправиться на прогулку вместе с Памелой. Она в свою очередь оказалось на редкость любознательной: не переставая, расспрашивала о жизни в посольстве, о людях США, о самом Альфреде. Он старался отвечать учтиво и развернуто, но не выдать того, о чем следовало молчать, так как не имел понятия, насколько эта особа была вовлечена в политику и жизнь властей.

- Скажите, - обратилась Памела, когда обсуждение формальностей подошло к концу, - Вам нравится Англия?

- Мне… что? – Америка понял, что краснеет.

- ...Нравится Лондон? – продолжала девушка, говоря, очевидно, о стране, а не о человеке.

Альфред нервно передернул плечами.

- Ну же, скажите честно, - настаивала Памела.

- Он… ммм, несколько мрачноват, наверное, - сказал он, не найдя такого слова, которое бы звучало наиболее вежливо и наименее лживо. Но Памелу очевидно не оскорбила его прямота, напротив, она заливисто рассмеялась, будто какой-то шутке.

- Наверное, Вы просто не там смотрите, Мистер Джонс.

Альфред только слабо пожал плечами, не уверенный, что понял её правильно, и искренне сомневаясь в том, что в Англии могло быть что-то по-настоящему интересное, на что можно было бы смотреть без смутного чувства вины, которого он по сути не должен был испытывать.

- Вы знаете, что воздух Лондона пропитан любовной интригой? Отношениями вне брака, - загадочно проговорила Памела, скрываясь за кустом алых роз. Альфред неторопливо следовал за ней, плутая между массивными стрижеными кустами. - По стране ходят странные слухи, что, стоит вдохнуть его слишком много, и человек навсегда влюбляется…

- Что? – почти смеясь, спросил Альфред, но тут же сник, когда понял, что Памела не шутит.

- Возможно, Вам это покажется крайним проявлением фатализма или гедонизма, - на этот раз она все же рассмеялась, но в её глазах этот смех не отразился, - но это не меняет настоящего положения вещей. Вам всего лишь стоит заглянуть в отели, ночные клубы, пабы или чужие спальни, и вы все поймете.

- Послушайте, я не… - начал Альфред, чувствуя жар на щеках.

- И как только вы это поймете, - прервав его легким движением ладони, добавила Памела, - уже не будет пути назад, - она откинула длинные волосы с плеча и посмотрела в сторону Чекерса, который стал заметно меньше на таком расстоянии. Альфред обратил внимание на то, что она смотрит то на Черчилля, то на Уинанта, то на Гарримана. - Когда вас поглотит этот воздух, возможно, вам, американцам, уже никогда не захочется уезжать…

Альфред долгое время наблюдал за людьми на веранде, заметив, что присутствующие американцы говорят с членами семьи премьера: Уинант беседовал с Клементиной, в то время как Черчилль обсуждал что-то с Гарриманом – и не мог не признать, что слова Памелы в чем-то отражали истину. Его взгляд невольно оказался прикован к Англии, который сидел на той самой лавочке, где они с юной Черчилль его и оставили, и, поймав себя на этом, Альфред быстро отвернулся. И когда его глаза встретились снова с глазами Памелы, он не мог выдавить из себя ни слова. Та в свою очередь задумчиво склонила голову на бок, одарив его чересчур пристальным взглядом.

- Что Вы о них думаете? – спросила она, очевидно заметив, на кого он посмотрел последним. - Вы же очень много общаетесь с Джоном, не так ли?

- Да, мы все время проводим в посольстве, верно, - неопределенно ответил он, чувствуя себя бактерией под микроскопом. Он сглотнул и поправил галстук. - Уинант… хороший парень.

Памела громко усмехнулась.

- Какой ошеломляющий комплимент, мистер Джонс.

- Ну… - Америка понял, что краснеет до ушей.

- Не стоит говорить с такой смутной благожелательностью. Говорите правду – от всего сердца! Будьте честным.

Альфред посмотрел на неё с безнадегой, но Памела лишь вопросительно подняла брови.

- Я думаю, Джон умеет необычным образом дать любому почувствовать себя самым важным человеком в мире, - сказала она, и Альфред задумчиво кивнул, не столько в знак вежливости, сколько в знак искреннего согласия. - Он тихий человек с невероятным обаянием, пусть смущения ему и не занимать.

- Да, - сказал Альфред, чувствуя, как рот невольно растягивается в улыбке.

- Его оптимизм подарил нам уверенность, - продолжала Памела. - За такой короткий срок он сделал так много. Это неоценимый вклад.

- Да, - повторил Альфред, все ещё в напряжении от того, что болтает с невесткой Премьер-министра, будто является её старым другом. - Одного его присутствия иногда хватает, чтобы… почувствовать себя лучше.

- Верно, - Памелла радостно улыбнулась. - Все же Вам есть, что сказать, и куда больше, чем два слова. Похоже, Вы и правда очень стеснительный.

- Я… нет… - запротестовал Альфред, но не знал, как объяснить. Слово «смущение» было чрезвычайно сложно отнести к нему. Дома в Вашингтоне его чаще всего невозможно было заткнуть. Тогда как здесь, в Англии его одолевало чувство неполноценности, неуверенности, замкнутости. Он понял, что до сих пор отсчитывает дни, чтобы уехать домой.

- Наверное, вы провели чересчур много времени с Джоном, - сказала Памела. - Будем считать, что его стеснительность заразна, - сделала она вывод.

- Ну… - нахмурившись, Альфред все же не смог сдержать смешка, - нет, не настолько.

- Но есть кое-кто, - за негаснущей улыбкой глаза Памелы вновь посерьёзнели, - кому его шарм пришелся не по вкусу.

- Кому? – удивился Альфред. Ему казалось, что уж кто-кто, а англичане все без исключения просто души не чают в его после. Памела многозначительно кивнула, глядя в сторону веранды, и Америка проследил за её взглядом.

- Неужели Премьер-министр? – с неверием спросил он. Черчилль в этот момент оживленно беседовал с Гарриманом, то и дело грубо стукая по газете в руках и высказываясь в адрес представителей по Ленд-лизу так громко, что, несмотря на зажатую в зубах сигару, его было слышно даже в саду.

- Он не то чтобы не любит мистера Уинанта, - сказала Памелла на это. - Он преклоняется перед тем, что Джон сделал для Англии, и глубоко уважает его оптимизм, но… осмелюсь сказать, компания Джона лично его не привлекает.

Альфред в ещё большем изумлении уставился на премьера, а затем повернулся обратно к Памеле. Её загадочная улыбка по-прежнему вызывала у него непонятную слабость в коленях.

- Он больше предпочитает делиться мыслями с Авереллом. Пусть Джон и невероятно одаренный человек, ему не хватает гибкости ума и… пронырливости что ли.

Америка ничего не говорил. Памела посмотрела на Гарримана, который все ещё говорил с Черчиллем.

- Полагаю, этому есть лишь одно объяснение, - продолжала она. - Ум очень важен, однако он ничего не значит без интуиции с щепоткой высокомерия и каплей упрямства.

Альфред рассеянно кивнул, осознав, что уже давно смотрит не на начальство, а на затылок Англии, который сидел не шелохнувшись. Памела проследила за его взглядом, встав почти вплотную рядом, и когда Альфред посмотрел на неё, она улыбалась со странной нежностью. От этого щеки Джонса зарделись, и он отвернулся. Как ни странно, снова в сторону Англии.

- А... - понимающе протянула девушка, и от такого простого непринужденного выдоха, Америка покраснел ещё сильнее, - кажется, я и так вас задержала. Прошу меня извинить.

Прежде чем Альфред мог сказать хоть слово, Памела уже скрылась из виду, оставив его одного посреди сада.

Англия сидел все так же смирно, сложив руки на коленях, его взгляд был устремлен куда-то за пределы Чекерса. Альфред догадался, что, судя по направлению на юго-восток, британец смотрит в сторону Лондона. Его поза оставалась убийственно неподвижной, и за все то время, что Альфред смотрел на него из сада, он не шелохнулся и не перевел взгляд. Америка нахмурился. Из-под воротника военной формы Англии, которая висела на нем как на вешалке, виднелся шрам. В мыслях он оставался с собственной столицей, с полным боли городом. Даже спустя достаточно долгое время он не отворачивался, глядя в одну и ту же сторону.

- Англия! – закричал Альфред и заметил, как тот вздрогнул, разворачиваясь к нему.

- Какого черта тебе от меня надо? – крикнул Англия в ответ, раздраженный как внезапным обращением к себе, так и собственным испугом. Альфред почему-то снова вспомнил Шекспира.

- Пойдем со мной, - сказал он настойчиво.

- Ну конечно, раскомандовался! – огрызнулся британец.

- Я хочу погулять по тем холмам. И заблужусь, если пойду один, поэтому ты должен меня проводить.

По лицу Англии можно было сказать, что он собирается горячо возразить, однако в то же мгновение он прикрыл глаза и устало вздохнул.

- Ладно… Раз уж я должен.

Несмотря на ворчливый тон британца, лицо Альфреда просияло, и он стал ждать, пока тот спустится к нему с веранды.

________________________________________________

Заметки:

- Чекерс – это загородное поместье действительно принадлежало (и принадлежит) премьер-министру Великобритании. Черчилль однако редко проводил там время, вместо с семьей он предпочитал укрываться в Дитчли, так как Букингем был слишком уязвим для бомбардировок. На самом деле жизнь в поместье не была такой спокойной, как представлено в главе и как всегда утверждала сама Клементина. Большую часть времени Черчилль все равно пребывал в своих суетливых делах и не самом хорошем расположении духа.

- Все люди, упомянутые в этой главе, действительно жили и являются историческими личностями. Памелла Черчилль будучи рожденной в Англии, связана со многими видными деятелями правительства. В средние годы она станет активистом в политике, выступая за Демократическую Партию Соединенных Штатов, и в 1971 году выйдет замуж за Аверелла Гарримана. Её единственный сын от первого брака с сыном Черчилля, Рэндольфом, будет назван в честь своего знаменитого деда, Уинстоном.
Так же статьи на русском:
Уинстон Черчилль
Клементина Черчилль

- Негодование Черчилля, связанное с Америкой, было хорошо известно в узких кругах, однако, не смотря на это, он обходился чрезвычайно дружелюбно с американцами, которых держал близко от себя (Уинантом, Гарриманом и Хопкинсом). Поэтому, как тут и сказано, им не всегда попадался его «бульдожий нрав».

- «Есть слух, что в воздухе Лондона рассеян дух неукротимого влечения … любой, кто вдохнет его слишком много, навсегда влюбляется»
Такой слух действительно ходил, ибо во время военных действий тыл наслаждался «сексуальной свободой». Жители Лондона, и вообще англичане рассматривали свой каждый день жизни как последний, поэтому наблюдалось большое количество «однодневных романов» (в том числе гомосексуальных), что в мирное время считалось бы безнравственным и аморальным. Даже Черчилли не гнушались оного: Памелла Черчилль и Аверелл Гарриман имели длительный роман на стороне, так же как Джон Уинант скрыто встречался со средней дочерью премьера Сарой Черчилль.

- Слова Памеллы, сказанные в этой главе о Джоне Уинанте, были взяты из настоящих статьей и её писем. Она утверждала, что Уинант действительно был «очаровательным мужчиной», который способен расположить к себе любого, однако «вечная скромность посла США доставляла премьеру дискомфорт». Он не ненавидел его, но предпочитал общество Гарримана, в котором был более уверен. Поэтому частично Уинант оставался в неведении по поводу решений британского парламента. Правительство США в свою очередь тоже отмалчивалось, поэтому посол часто чувствовал себя совершенно потерянным.

- Безик. Любимая игра Черчилля, в которую он просто обожал играть со своими гостями. Честно говоря, даже зная английский, не совсем понял сути игры, так как сам картами не увлекаюсь. Статьи на русском нет к сожалению. Ну может кому больше повезет, читайте тут.